Трёхглавый змей

      — Ну что, начнём тренировки? — профессор Рэнсом энергично хлопнул в ладоши.       Мара, всё ещё ошеломлённая всем, что произошло за последние часы, пребывала в лёгком оцепенении. Она кивнула, внутренне пытаясь собраться с мыслями.       — Скорее всего, будет непросто, но мы с тобой всё успеем, — обнадёжил её Рэнсом и двинулся к заднему двору.       Мара последовала за ним, чувствуя волнение. Вчерашний огонь, который они с бабушкой так долго тушили и который привёл к столь неожиданным последствиям, оставил на дворе чёрный след. Но они успели привести всё в порядок, пусть и с трудом. Теперь задний двор выглядел пустым и голым, лишённым зелени и жизни — только чёрная земля, напоминающая о событии, которое изменило её жизнь.       Профессор подошёл к самому центру двора и обернулся к Маре, сложив руки на груди. Его взгляд был серьёзным.       — Прежде чем мы начнём твоё обучение, Мара, есть кое-что, что ты должна усвоить. Это важнейший принцип, которому каждый маг обязан следовать.       Мара остановилась перед ним, приготовившись внимательно слушать.       — Люди не должны знать о существовании волшебников, — сказал он твёрдо. — Мир магии хранит своё существование в тайне уже четыреста лет. С тех пор, как люди объявили на нас охоту.       Мара кивнула. Бабушка всегда старалась избегать этой темы, но она знала достаточно, чтобы понимать, что в прошлом магия была причиной многих бед.       — Это началось с событий, которые теперь известны как времена Инквизиции и охоты на ведьм, — продолжил Рэнсом, его голос стал чуть тише, словно он погружался в мрачные воспоминания. — Мир людей был поглощён страхом перед магией. Обычные люди боялись нас, они не понимали нашей силы и сочли её угрозой. Они охотились на нас, преследовали, казнили. Магам пришлось уйти в тень, стереть из истории любые следы своего существования.       — Но мы ведь... уже не в опасности, да? — спросила она. — Люди ведь больше не охотятся на магов.       Рэнсом снова вздохнул и посмотрел на неё серьёзно.       — Это не так просто, Мара. Страх перед неизвестным никуда не делся. Даже сегодня, если люди узнают о нашем существовании, они испугаются. Страх приводит к агрессии. А магия — это сила, которую они не смогут контролировать или понять. — Он сделал паузу, позволив её словам осесть. — Ты ведь сама видела, что случилось вчера. Магия может быть опасной, если её не контролировать.       Мара глубоко вздохнула, чувствуя, как тревога накрывает её с головой. Она всегда думала, что магия — это дар, что это что-то светлое и чудесное. Но теперь видела, что магия могла быть тёмной и опасной, способной не только творить, но и разрушать.       — Поэтому, — профессор сделал шаг назад, — первое, что я сделаю — скрою нас от посторонних глаз.       Он поднял руки над головой, сложил пальцы и принялся чертить в воздухе невидимые фигуры.        — Что Вы делаете? — с придыханием спросила Мара, не мигая наблюдая за его действиями.       — Воздух может создавать оптические иллюзии,  — отвечал он, не отрываясь от своего занятия. Его движения были плавными и изящными. — Искажать объекты, делать их больше или меньше, или даже невидимыми.       — Невидимыми? — Благоговейным шёпотом повторила она.       Профессор улыбнулся.        — Да. Такими иллюзиями невидимости скрыта школа Эльфеннау, и другие магические сооружения и поселения. Но не только иллюзиями. Ещё существуют заклинания, способные отпугивать обычных людей, или заставлять их немедленно развернуться и уйти.       — Это какая стихия способна так влиять на разум? — Мара нахмурилась.       — Вы задаёте правильные вопросы, мисс Сейр. — В голосе профессора послышалось нескрываемое одобрение. — Верный ответ — никакая.        Он перестал чертить, опустил взгляд на неё и продолжил:       — Раньше, когда ещё не было ни солнца, ни звёзд, когда не было ни огня, ни воды, ни земли, ни воздуха, единственное, что существовало, был эфир. И из эфира появилось всё, что ты можешь видеть. Когда-то давно, в начале времён, маги могли управлять эфиром так же, как мы сейчас управляем стихиями. Это была могущественная сила. С помощью эфира маги могли возводить целые города за одно мгновение, творить чудеса, которые тебе даже не снились. — Он сделал паузу, словно возвращаясь из древних времён в реальность. — Так был построен и Эльфеннау.       Мара смотрела на него с ошеломлением. Она не знала ничего об этом, не слышала таких историй ни от бабушки, ни из других источников.       — Но по какой-то причине со временем маги утратили способность управлять эфиром, — тяжело вздохнул Рэнсом. В его глазах мелькнула тень сожаления. — Поборники "чистоты стихий" считают, что это произошло из-за браков с не магами или из-за межстихийных союзов. Но правда в том, что никто не знает точно. — продолжил он. — Сейчас у нас остались лишь отголоски эфирной магии: телепортация, чтение мыслей и управление разумом. Но даже этим способен овладеть не каждый волшебник.        Она молчала, пытаясь переварить сказанное, но её слух зацепился за термин, который она даже интуитивно не могла понять.        — "Чистоты стихий", сэр? — Переспросила Мара, нахмурившись.       Профессор встрепенулся, как будто только что осознал, что разговаривает с кем-то, кто почти ничего не знает о магическом мире. Его взгляд смягчился, и он посмотрел на Мару с лёгким сожалением.       — Я забыл, что тебе ещё многое предстоит узнать. У каждого волшебника есть доминанта — стихия, которая даётся ему лучше всего.        Мара нахмурилась сильнее, пытаясь уловить суть.       — Но что тогда значит "чистота"? — спросила она.       Лицо профессора помрачнело.       — Существует мнение... что при "смешивании" стихий доминанта как будто "разбавляется" и теряет свою силу. Поэтому представители древних "чистых" семей — семей с поколениями магов одной стихии — против того, чтобы их дети вступали в браки с представителями других стихий. — Он сделал паузу, подбирая слова. — И, конечно, они ещё более категорично настроены против браков с обычными людьми. По их мнению, в таком случае магическая кровь смешивается с "пустой" кровью, что, по их словам, может привести к вырождению магии.       Рэнсом тяжело вздохнул.       — В последнем, к сожалению, они правы. В результате таких браков часто рождаются дети без каких-либо магических способностей, как твоя бабушка.       Мара опустила взгляд, чувствуя, как в груди что-то сжалось. Всё её детство она мечтала о магии, в то время как её бабушка, наоборот, пыталась отгородить её от всего, что связано с этим миром. Теперь она понимала, почему бабушка всегда так категорично говорила о том, что она не волшебница. Бабушка сама была одной из тех, кого магический мир отверг.       — А правда ли тогда, что доминанты разбавляются? — Тихо спросила она.       Профессор отрицательно покачал головой.       — Доминанта неразрывно связана с характером волшебника и является врождённым качеством. Конечно, довольно часто у родителей с доминантой огня рождаются дети с такой же доминантой. Но не всегда. Если бы теория "разбавления" была правдой, — продолжил он, нахмурившись, — то потомки так называемых "чистых" семей были бы гораздо сильнее тех, кто этих взглядов не придерживается. — Профессор развёл руками, словно показывая, насколько нелепа эта идея. — А это не так. На самом деле, доминанта, как и её сила, зависит только от самого волшебника, и больше ни от чего.         Какие-то звоночки звенели у Мары в голове. Как будто, она читала что-то такое в тех книгах из бабушкиного сундука. Она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь вернуть себе ускользающие обрывки воспоминаний.Что же то была за фамилия?       — Крейн? Крон? — Задумчиво перечисляла она, не заметив, что рассуждает вслух.        — Кроин. Кирейн Кроин. — Подтвердил Рэнсом, и казалось, что от одного этого имени его передёрнуло. — Это очень могущественный маг воды, который жил около четырёх сотен лет назад. Говорят, что именно он изобрёл теорию "чистоты стихий". Правда это или нет — но он точно был самым главным её поборником.       Мара слушала его внимательно, её голова наполнилась новыми вопросами. Кроин... Почему это имя кажется таким важным?       — Некоторые его потомки живы до сих пор. Семья Мор — его прямые и единственные наследники, — добавил Рэнсом, глядя на неё пристально. — Но их репутация... всегда была, скажем так, неоднозначной. Их приверженность к идеям чистоты крови и стихий — это только верхушка айсберга. Много лет ходили слухи... — он замялся, как будто боялся сказать больше, чем нужно, — что семья Мор, помимо своей фанатичной приверженности традициям, всегда имела… определённое увлечение тёмной магией, как и сам Кроин.       Мара вздрогнула. Она знала, что тёмная магия существует, но слышать о том, до сих пор существуют целые семьи, которые могут быть ею увлечены, было неожиданно тревожно.       — Разумеется, это всего лишь слухи, — добавил Рэнсом, словно пытаясь смягчить свои слова, но в его глазах читалось нечто большее. — Никто не может точно сказать, чем они занимаются за закрытыми дверями своих старинных поместий. Но одно можно сказать с уверенностью: их взгляды на магию и на мир в целом всегда были радикальными. Они верят в превосходство чистых линий, в могущество "истинных" магов. И они не стесняются продвигать эти идеи. Будь осторожна с такими людьми, Мара. Они играют по своим правилам, и не всегда эти правила совпадают с теми, что нам известны.       Ненадолго повисла тишина. Мара пыталась осознать внезапно обрушившуюся на неё информацию. Профессор Рэнсом, казалось, думал о чём-то своём.       — Но, — Он словно вспомнил о чём-то важном. — Историю лучше давай обсудим за чаем, а сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы догнать твоих будущих одноклассников!