Обещание

— Я убью тебя, — когда-то прошептал ты мне в самые губы одним ранним осенним утром, когда мы стояли на краю скалы, пока внизу о камни бились волны, а тучи над нами сгущались, предвещая дождь. После этого дня я тебя не видел.

***

Сколько времени прошло после того, как ты пропал, дав мне столь странное обещание? Я уже перестал считать. Больше не видел в этом смысла, как только прошёл год. Год бесконечного ожидания. Каждый день я думал о тебе и надеялся на то, что ты вернёшься. Мне правда было одиноко. Больше никаких вечеров просмотра фильмов вместе. Всё, что мог, это сидеть один в гостиной и неотрывно смотреть на чёрный экран выключенного телевизора. Ты помнишь, что он у нас зеркальный, а не матовый? Никогда не предавал этому значения. А теперь стал обращать на это внимание. Сразу после того, как увидел в отражении тебя. Ты не представляешь, как я испугался. А рядом тебя, Франция, вообще-то не было. С тех пор я, к слову, стал включать его, когда решал снова посидеть на диванчике. Не всегда смотрел, что показывают. Очень редко слушал программы. Мне это нужно было просто, чтобы не видеть этот черный отражающий то, чего нет, экран. А также это послужило фоном, чтобы я не чувствовал себя настолько одиноким. Почему раньше не догадался так делать? А может, ты специально заставил меня включать его, появившись там на секунду? Не было больше и совместного приёма пищи. Я ел в одиночестве. Каждый день. Даже если не хотел, набивал свой желудок просто чтобы не умереть. Ведь ты бы этого не хотел, так ведь? И я ведь должен тебя дождаться. Должен. Но аппетит всё равно отсутствовал недолго, и скоро смог обычно питаться. Почти обычно, так как тебя рядом не было. А ещё я не мог больше есть то, что будет приготовлено тобой. А мне так нравилось, как ты готовишь. Также я лишился ночей с тобой. Тех ночей, когда мог лежать в твоих объятиях и тихо спать. Ты всегда обнимал так крепко. Я чувствовал себя защищённым. Ох, нет, это не смогут заменить одеяла и подушки. Как и тепла твоего тела. Сначала меня мучила бессонница. Ночами просто лежал и думал о тебе, вспоминал все моменты из нашей совместной жизни и тихо плакал. Позже все слёзы высохли. А потом просто не смог долго бодрствовать и отключался. Не помню, что мне тогда снилось. Скорее всего, ничего. Обычная тёмная, чернее ночи, пустота. Прямо как в моей душе после твоего ухода. Один раз меня настиг сонный паралич. По комнате ползали странные твари с бездушно-белыми глазами, рогами и длинными хвостами. Они безотрывно смотрели на меня и скребли все стены своими когтями. Иначе откуда был этот звук? Они пускали голодную слюну, смотря на меня, но не приближались. Не знаю, почему. А ещё я без понятия, почему не испытывал чувство страха, хотя такое было со мной впервые, и привыкнуть я просто не мог. Видимо, для меня действительно нет ничего страшнее, чем потерять тебя, Франц. Ну, а потом эти твари исчезли, а я смог наконец шевелиться. И первое, что сделал после этого: пошёл попить воды. Да, просто выпил воды и снова лёг спать. После той ночи, когда делал уборку по всему дому, под кроватью обнаружил следы от когтей. Немного позже я стал спать в коконе, который делал себе из трёх одеял и кучи подушек. Пытался вернуть себе то чувство, которые было со мной, когда спал рядом с тобой. Не сработало. Однако я не перестал так делать. Это хотя бы что-то. Один раз, встав посреди ночи, увидел, как чёрный хвост, как был у тех существ, быстро скрылся под кроватью. Показалось. Больше нет прогулок с тобой. Когда мы выходили на улицу и шли к обрыву или спускались к воде. Ты любил шутить о том, что вода когда-то заберёт нас. О том, что вода живая и она нас любит, но по-своему. О том, что ей нужны наши души. Порой ты ходил по самому краю скалы, расставив руки в стороны и немного шатаясь. Ты любил пугать меня этим, иногда даже чуть ли не падая с обрыва. Тогда я кидался к тебе, прекрасно зная, что ты не собираешься падать, но всё равно боясь. Схватив тебя за руку, тащил на себя, и мы падали на траву. Ты весело хохотал, расцеловывая моё лицо, а я вздыхал с облегчением. Никогда не понимал тебя. Зачем ты так делал? Вместе с тобой с неба исчезло солнце. Либо для меня просто больше не существовало солнечных дней. Каждый раз погода была такой же, как в тот самый день. За окном лил сильный дождь, успокаивая меня своей музыкой. Как-то раз я будто бы услышал средь шума дождя твой голос. Куда ты пропал? На кого ты меня оставил? И почему ты вот так внезапно решил уйти из моей жизни? Все твои вещи остались в нашем доме. Деньги, документы, одежда, телефон, на который позвонили всего один раз после твоей пропажи. Я ответил на звонок. Ничего, кроме шипения, слышно не было. Ещё у меня есть вопрос насчёт твоего обещания. Что оно означает? Зачем ты хочешь меня убить и хочешь ли? Это очередная странная шутка? Что я сделал не так? В чём мог провиниться? Но ведь у нас всё было так хорошо. И после слов о том, что ты убьёшь меня, ты улыбнулся. Улыбнулся, Франция. С такой улыбкой я не могу воспринимать твои слова всерьёз. А следовало бы, наверное. Давая обещание, ты всегда его выполняешь. Значит, однажды ты точно вернёшься за мной, где бы ты ни был. Ты придёшь и заберёшь мою жизнь, как должен сделать. Знаешь, а я и не против. Я не боюсь этого. Боюсь того, что не увижу тебя больше в этой жизни. Один раз ночью смог почувствовать твоё тепло рядом с собой.

***

Проснувшись этим утром, понял, что чувствую идущий с кухни аромат твоих блинчиков. Во рту тут же скопилась слюна, которую я сглотнул и поспешил встать с кровати. Обувшись в свои любимые мягкие тапочки, пошёл на кухню, один раз чуть не врезавшись в стену из-за того, что меня шатало. Стоит быть аккуратнее. Пройдя на кухню, понял, что запах исчез, а на столе и на плите пусто. Мой разум так жесток со мной. Зачем нужно было создавать такую иллюзию? Эх, я так и не смирился с твоей пропажей. Вздыхаю и, потирая глаза, открываю холодильник, чтобы взять что-то съестное. О, блины… Стоп. Откуда здесь блины? Я их точно не готовил. Тем более, такие идеально ровные и круглые получаются только у тебя. Беру тарелку с блинчиками и закрываю холодильник. Удивлённо рассматриваю их, как одно из чудес света, не веря своим глазам. — Неужели… — говорю шёпотом и ставлю тарелку на стол. Но почему они были в холодильнике? А это правда не галлюцинация? Беру один блинчик и понимаю, что под ним крем. Под остальными, видимо, тоже. Значит, это подобие тортика. Тихо усмехаюсь и кладу блин обратно. Не знаю, как проверить, что они настоящие, потому доверюсь чувству, которое говорит мне, что это самая настоящая реальность, а не сон. Но если блины здесь, а готовить их так никто, кроме Франца, не умеет… Быстро бегу в комнату, по пути замечая новую царапину на стене. Да в этих следах весь дом. Только они малозаметны. Завелись же грызуны у нас тут. Жалко, что ни разу ещё не видел ни одного. Быстро переодеваюсь из пижамы в подходящую для улицы одежду. Свитер, джинсы и всё равно на остальное. И этого достаточно. — Ты можешь поверить в то, что он правда вернулся? — спрашиваю, казалось бы, пустоту, уже стоя у входной двери и обуваясь. — Наконец-то! Спустя… Много времени. — Да, точного срока не знаю. — Я пошёл, — говорю тому, кто ещё живёт в доме, кроме меня. Услышав себе в ответ тихое рычание и шорохи, доносящееся где-то из-под пола, выхожу на улицу. Обычно после завтрака мы с тобой выходили наружу и шли к скале. Надеюсь, ты сейчас там. Быстро иду, а после срываюсь на бег. Мы живём близко, так что я достаточно быстро оказываюсь на месте. Только вот тебя тут нет. Осматриваюсь в надежде найти взглядом тебя. Сердце бешено колотится в груди. Как же я скучал. Как же хочется тебя увидеть, коснуться. Замечаю твою фигуру внизу, у воды, и бегу скорее к спуску. Лишь бы ты не исчез. Лишь бы остался стоять там и ждать меня… Оказавшись внизу, понимаю, что тут уже пусто. Не могло же мне померещиться… На глазах выступают слёзы. Медленно подхожу к воде и встаю на то место, где только что был ты. Кладу руки на сердце и смотрю вдаль, на волны. Вода синяя-синяя, почти чёрная. И такая опасная. Кажется, что ступив в неё, уже не выйдешь назад. Утянет на глубину и потопит. Из-за этой мысли делаю шаг назад и наталкиваюсь спиной на что-то. На мои плечи ложатся руки. Тело будто пробивает током, когда я чувствую такие приятные и родные прикосновения. Оборачиваюсь и воскликаю: — Франция! Кидаюсь ему на шею, а он обвивает мою талию, прижимая к себе крепко-крепко. Теперь слёзы льются ручьями. Я дрожу, всхлипываю и, будто бы в бреду, нашёптываю его имя. А он говорит мне на ухо успокаивающие слова, смысл которых я слабо улавливаю. — Тише, Вел, — наконец-то доходит до моего сознания. Франция гладит меня по голове и смотрит в глаза. Его тёплый взгляд, прикосновения, голос… Как я скучал по всему этому. По всему ему. Он утирает мои слёзы, но они всё не перестают литься. — Я… — делаю паузу, шмыгнув, — т-так скучал. — Голос под конец срывается. Он кладёт ладонь на мою щёку и поглаживает большим пальцем. — Всё хорошо, я здесь, — говорит тихо Франция. — Я же обещал… — Обе… щал? — Неужели ты не помнишь, дорогой? — Помню. Ты сказал, что убьёшь меня, — произношу шёпотом. Слёзы прекращаются. Я не понимаю ничего из того, что происходит. — Да, милый. Я так рад, что ты не забыл ни это, ни меня. И так скучал по мне. Поверь, мне тебя тоже так сильно не хватало. — Он прислоняется лбом к моему лбу. — Я обещал, что только я убью тебя. Заберу твою жизнь. И ты не будешь принадлежать никому: ни другим, ни этому миру. Ты не погибнешь ни от чьих рук. Ни от чужих, ни от старости. Даже не от самого себя, — продолжал он. Так вот, что это значило. Но почему его так долго не было? Почему он сразу ничего не сделал? — И я наконец-то пришёл за тобой, чтобы выполнить данное обещание, любовь моя. Ты готов? — Да… — всё, что могу сейчас ответить. То время, которое я прожил без него, и жизнью не смогу назвать. Мне не нужен мир, в котором нет Франции. И если сейчас последний раз, когда мы можем увидеться, если сейчас я могу сделать выбор между существованием в одиночестве и отдаванием себя в его руки, то я, конечно же, соглашусь, выбрав второе. — Я в тебе не сомневался. — Он улыбается. — Прости за то, что тебе пришлось так долго ждать. — Франция накрывает мои губы своими, нежно целуя, и в этот момент нас накрывает большая морская волна.

Ты был прав, что вода унесёт нас, Ты был прав, говоря, что вода Любит нас и нас она хочет Унести за собой навсегда. Море синее сильно бушует: Оно радо забрать две души. Оно радо тому, что рисует Нам узоры нашей судьбы.

— Я убью тебя, — когда-то прошептал ты мне в самые губы одним ранним осенним утром. Ты сдержал обещание.