Души народов(Одинокие уперты)

Солнце уже склонялось к зениту, но жара еще не собиралась уходить. Он верхом на верном аргымаке(породистая коняга) ехал по грунтовой дороге, глотая сухую пыль, песок поднимаемый душным теплым ветром прилипал к влажному от пота телу, глаза чесались от крупинок попавших в глаза. Ветер поднимал столбы пыли, шелестели под ногами высушенные насмерть растения, так и не дождавшиеся животворящей влаги. С потрескавшейся земли шел жар. К жаре Юлай привык, ему не в первой находиться на солнцепеке посреди поля, он же кочевник. Он привык к тому что кожу слегка жжет, к тому что тело обдумает мягкий и теплый ветер и что надо вдыхать горячий душный воздух в вперемешку с пылью. Засуха. Вещь ужасная. Об этой мадам рассказывалось в народном эпосе. Где ее зовут Ажель, беспощадная и коварная засуха сжигающая посевы, уничтожающая урожай и обрекая на голодную смерть зверей и людей. Юлай облизнул сухие, его сощуренные глаза были прикованы на горизонт. Он чувствовал, как елозят по его земле казаки, топот копыт, лязг оружий, даже запах чувствовал. Они искали его. Юлай сморщил нос, стеганул коня нагайкой и поспешил в более укрытое место. В лес. В горы. Его отец не любил леса, степняку было не комфортно и неспокойно среди деревьев. А Юлай чувствовал себя здесь хорошо. Очень удобно прятаться в горах и лесах, а не маячить перед глазами противников, как подвижная мишень. Вот так вот, Юлая загнали из степей в лесную часть, в маленький кусочек его земли на юге. И круг вокруг него смыкается, он чувствует, как они снуют рядом. Донские казаки всегда отличались жестокостью, раны на спине напоминали об этом, калмычка-разбойница Эрдоне только и рада участвовать в этой мясорубке и лить тюркскую кровь. Самара бушует где-то на севере. Еще много кто на его землях, Юлай уже не мог трезво оценивать, что и где происходит. Но кое-что еще мог: он чувствовал Айтугана, его отчаяние отдавалась горечью на губах. И почувствовал, как кровный родственник пересек границу- Камиль. Но татарин не с добрым умыслом пришел сюда, Юлай не будь дурак понимал это. А то, что от мищара не будет толку, это и семи пядей во лбу не надо иметь, что догадаться. И самое главное: точно знал: Оренбург идет по следам истекающего кровью башкира. Вскоре сидя в лагере своих людей, он почувствовал что-то. Выскочил с юрты, подозвал нескольких парней и что-то шепнул им. Те собравшись, ускакали в сторону степей. А Юлай сел возле костра и налил себе кипяток с казана, добавил туда чая. Он ждал кое-кого. - Юлай!- позвал сверху его мищарин, которого проводили в лагерь восстанников воины. - Айтуган?- братья обнялись. - Ты снова здесь? Я рад. Айтуган внимательно осмотрел Юлая:его зеленый елян был порван на уровне низа груди и бока, в дыре сверкала кольчуга, а края ткани темнели от пятен - Тебя ранили - Царапина, уже залатал - отмахнулся Юлай - Я боялся, что ты присоединишься к Камилю. Ты, наверно, в курсе, что он тоже меня ловит. - Что? - И, вероятно, в курсе, что за тобой была погоня Айтуган похолодел: - Как? - Ну а ты что думал? Что Айтуган так просто оставит тебя? Он ведь знает, что ты поедешь за мной. А за мою поимку его погладят по головке, вот царская псина! - И что теперь? - Шиш ему, а не моя голова. Мои ребята мигом расправились с его людьми. Может быть, я и сошел с ума, но еще могу чувствовать все постороннее на родных землях. - Юлай тяжело вздохнул - Если честно сказать...обидно. Было бы лучше, если он не вмешивался. Но вот так вот напасть, причем не первый раз. И как я после такого должен считать его родственником? - Не знаю- рассеянно пробормотал мищарин - Ты -то что? Камиль считает тебя своим придатком - фыркнул башкир- Не думаю, что тебя он покалечит. Ты практически не участвовал в восстании, но остальные так не считают. Ты считаешься зачинщиком. Если Камиль тебя не тронет, то остальные тебя не пощадят. - И что же мне делать? - Убежим к Нурали. Я уже договорился. Я там оставил свои табуны и спрятал женщин и детей. Скроемся в Казахских степях на некоторое время, пока не оправимся от ран. - А дальше? - А дальше по ситуации. Какие же забавные ты вопросы задаешь, брат. Почему ты вечно во всем сомневаешься? - Юлай мы ведь проиграли. - Еще нет, Айтуган. Мы так просто не сдадимся. Айтуган был благодарен, что Юлай не напомнил ему о том, что тот не собрал воинов. Но когда увидел гайнинских башкир, он с чувством стыда отметил, что башкир собрал отряды сам. Его народ всегда осторожничал, как и их олицетворение: в все время боялся, не решался. Но несколько десятков лет житья с этим сумасшедшим Юлаем, все же оставило на нем отпечаток. Однажды он случайно поймал свое отражение в зеркале. Взглянул повнимательнее и внезапно понял, что был похож на Юлая. Что не удивительно, он уже давно носил его вещи, его еляны, рубашки, колпаки. «Но это же не значит, что я подражаю ему или еще хуже превращаюсь в него. Почему так? Я рискую стать кем угодно, кроме себя? Ну а хотя, что во мне особенного? Я татарин, ничем не отличаюсь от Камиля, родного старшего брата. Немного перенял от Юлая чего-то. А другого, нечто такого особенного, что могло бы выделить меня нет. Отец Юлая уже был башкиром после его смерти, сыну досталось все: народ, земли, города. С ему повезло быть единственным ребенком у отца. Хотя повезло ли? У Юлая на лице написано, что жизнь его потаскала. Зато он меня обучал тому, что сам умел и должен был уметь каждый мужчина: воевать. Камиля обучали с детства, как и меня, но, увы, что наши родители, что мы не войны. Мы нечто другое, например, торговцы. Но с каждым разом я держал саблю увереннее, смог отражать выпады и предсказывать движение противника. Обучение из бессмысленного избивания, наконец, превратилась в тренировку. Юлай обучал меня тому, что умел лучше всего и чем жил большую часть жизни искусству войны, пусть мне далеко до башкира в меткости и в джигитовке, но я стал сильнее и мне это нравилось. Я становился воином. «- Ставь ноги шире, чтоб тело было устойчивым иначе собьют с ног и лезвием по горлу.»- советовал Юлая «- Умничка, а теперь попробуем вот что. По коням!» «- Смотри, как я умею!» На скаку Юлай повернул колчан со спины на живот и вынул четыре стрелы, две взял в зубы,две положил на тетиву. Быстрыми манипуляциями Юлай выпустил две стрелы подряд и сразу же снова две, которые держал в зубах. И тут мишень поразили сразу 4 стрелы, а через мгновение деревянный столб проломился копьем. Какая резкость, а ведь секунды всего лишь прошли! Юлай сделал круг, успокаивая своего коня и приблизился. - Потрясающе!- ахал там Айтуган, стоя у деревянного забора, чтоб его ненароком не сбили с ног. Волосы Юлая смешно трепал ветер, поднимая над головой локоны, а довольная улыбка не сходила с лица. "Наш скромняга любит комплементы"- пришел тогда к выводу Айтуган Верхом на коне Юлай становился мальчишкой, которому только и дай повод показать свою удаль. Типичный кочевник. Айтуган тяжело вздохнул, воспоминания о спокойном времени, о теплом беззаботном дне, согрел его. Но на душе как-то стало больно. «Когда все это закончится» - Пора в путь. Казаки уже близко.- повал погрузившегося в свои воспоминания Айтугана Юлай. Выглядел он очень плохо: не такой веселый, загорелый, полный энергии и жизненной силы, беззаботный парнишка лет так 23-х. Это был уставший, озлобленный, исхудавший мужчина, ему можно было дать уже 30 лет. Взгляд такой тусклый и колючий, а сам невероятно бледен, под глазами были заметны морщины. «О, Всевышный, все соки с тебя выпили»- с грустью подумал Айтуган. ... Встреча с отрядами казаков ждала не долго, Айтуган не узнавал их. - Пришлые? - Да, Оренбург своих бережет, поэтому чуть что плачется правительству и весь сброд бежит сюда. Время закрутилось. Вокруг то появлялись, то исчезали люди, башкиры, его родные мищаре и враги. Айтуган орудовал саблей довольно ловко, сам от себя такого не ожидал. Сердце билось так сильно, что он чувствовал его биение в голове, а мысли были затянуты туманом, он не осознавал, ранили ли его, устал ли он. Но тут перед ним с лошади соскользнул башкир, вероятно, сраженный выстрелом. Юлай!- ахнул Айтуган, увидев, как с лошади упал его брат. Воины дружно закричали и закрыли предводителя от врагов. Тот с помощью своих людей встал и забрался на коня, кивнул прискакавшему Айтугану. - Нормально, в плечо попали. Неприятно, но не смертельно. Бери отряд на себя, мне надо перевязать, кровоточит. - Я? Давай я лучше тебе помогу. - Айтуган ты умный, у тебя все получится. Нет времени для сомнений. Давай! Я сейчас приду. - Но что мне делать? - Окружи их. Но пусть наши не толпятся и не останавливаются, что не могли попасть. Перестреляй этих гадов! Мищару показалось, что он падает куда-то в колодец вниз головой. На кону были жизни, он не готов к такой ответственности! Если что Юлай сам виноват. Он понял, что замешкался и закричал, как только мог и поскакал вперед. Еще никогда он не подвергал себя опасности, он был впереди, а значит, мог получить пулю в грудь. А когда видел, как падают его и Юлаевские люди, то растерялся. Он сам не осознавал, как давал приказы и чувствовал неуверенность в своем голосе, но его слушались. Ему подчинялись, это придало сил, а когда начал уменьшаться вражеский ряд, его это даже подзадорило. Приятно ощущать, что ты можешь чего-то контролировать сам. Сам! А не подстраиваешься и подчиняешься. Наверно, поэтому Айтугану было приятно находиться рядом с Юлаем. Он был рискованным настолько, что мог доверить ему, а Айтуган узнавал, что на многое способен. Рядом раздался боевой клич и мимо пронесся воин в меховой шапке, одобрительно взглянул на мищарина. А Юлай хорош, словно и ничего не было. Айтугану было уже нечего терять. Теперь он был в центре событий. Это было очень непривычное, пьянящее чувство. Это мгновение он жил настоящим, он боялся, он жаждал крови, он кричал. Это только потом эйфория заменил ужас, когда он услышал звук взрыва. Мимо по воздуху пронеслось нечто быстрое и большое. Айтуган вздрогнул, не совсем понимая, что происходит - Страшно да!- перекричал шум Юлай, оказавшись рядом- Уходим! РЕБЯТА ВСЕ НАЗАД! Их больше! Пришла подмога. В рассыпную! Не собирайтесь в кучу! - повернулся он Айтугану, когда те не жалея кнутов, стегали лошадей, направляясь к лесу- Я тоже сперва испугался, хотя знал, что у казаков есть пушки. Хорошая вещь, особенно для штурма. Мне бы такие! Оренбург давно был бы моим. Только эта падла захватила все мои кузницы и мне ковать не дает. Ну в принципе, я и не совсем еще понял, как они работают. И увы никто меня и не научит. Надо захватить пару штук. Они им все равно бесполезны, мои отряды малочисленны, всадники юркие, так что больших потерь не бывает. Но надо же Оренбургу выпендриться. Он действительно думал, я испугаюсь громкого шума? Мимо мелькали ветви деревьев в опасной близости от лица, но Айтугана это не волновало. Он чувствовал, что оторван от реальности. Все происходило настолько быстро, что он не успевал осознавать происходящее. А времени осознавать нет. - Юлай!- откликнул кочевника Айтуган- Нам надо поговорить - Потом, Айтуган, когда будем в безопасности. Иначе ляжем здесь. Темяс был хорошо защищен, но люди знали, что придет беда, собирали свои караваны и двигались в сторону казахских степей. Воины прощались со своей семьей, решив, умереть в бою, защищая своих родных, свои земли и свою Родину. Не все знали, что их Родина была намного ближе, чем они думали, и наблюдала за ними с грустной улыбкой. Он дальше бы так стоял, если бы Айтуган не завел Юлая в избу. - Нам надо поговорить - О чем? Я устал Айтуган. Давай спать ляжем, завтра поговорим. - Мы должны сдаться. - Что?- не понимая ничего, улыбнулся Юлай. Айтугану не понравилась его улыбка. Обычно наблюдательный, скрытный и немного скованный Юлай был неестественно веселым и многословным. - Пойдем сдадимся казакам. Все уже кончено. - Я тебя не понял.- помотал головой Юлай - Мы уже проиграли и я не собираюсь больше сражаться. Незачем. Если сдадимся, нам смягчат наказание.- Айтуган, хотел обнять его, но тот сделал шаг назад, не сводя ошарашенного взгляда от мищара. Башкир сжал кулаки и прислонился к подоконнику, опустив голову. Внезапно Юлай Бросился на мищара, Айтуган и отскочить не успел, как был прижат спиной к неровней стене, а подле лица был кулак, слегка подмявший деревянную доску. Айтуган не двигался, почти не дышал. А башкир отошел от него и рухнул на лавку, протирая окровавленные костяшки. - Чего стоишь? Ждешь, когда действительно врежу?- прорычал он - Юлай, так ведь будет лучше для нас. Мы можем пойти к Камилю он... - Пошел прочь, трус!- внезапно закричал Юлай, вскакивая на ноги - Иди я сказал! Предатель! Айтуган сделал пару шагов назад и выскочил с чулана, а Юлай закрыл дрожащими руками лицо и рухнул на старые жесткие нары, заставив того жалостно заскрипеть от тяжести. …Известие о том, что его деревни разоряют казаки ужаснули Юлая. Он не ожидал, что так быстро начнет сдавать позиции. Но их было много. Калмикия рвала его западные земли, Оренбург вгрызался в юг, с севера обрушился Екатеринбург. Донские казаки добрались до центра башкирских земель. Юлай метался по своим землям, натыкаясь то на одного, то на другого. Прошлый раз было так же, только раньше он ждал помощи от братьев. А сейчас нет. Тот раз тот самый гордый и отважный Юлай бился в истерике, не желая верить то, что может умереть. Больно осознать, что его предали, обманули и звероловным образом пытаются убить. Никогда еще башкир не сталкивался такой подлостью, никогда еще не был обманут. Они играют по другим правилам, на древние законы степей и обычаи им наплевать. Никто не хотел ему помочь, никто не защитил его от такой несправедливости. Даже он сам. Братья не ответили на письма, прогнали его гонцов. Его это обидело и он попросил помощи у джунгар- заклятых врагов казахов. Те оставили без ответа. В принципе и на что он надеялся. А Юлай не хотел верить в действительность и все пытался донести до врагов, что они не правы. В итоге был заперт наполняющимся дымом жарком сарае вместе со своими людьми. Он думал, что умирал, когда утихал плач детей, крики и кашель людей. Он видел как падали в огонь люди, а Юлай протягивал младенца на руках к высокому окошку почти уже мертвого. А как Юлай выжил? Загадка. После он помнил все промежутками. Помнил, как кричал, не в силах контролировать себя, заставляя противников злорадствовать, помнил как, прижимаясь к колючей гриве, умолял своего коня унести его подальше от всего этого, помнил, как обнимал Нурали, загнав поглубже в себя гордость, не забывая о том, что он совсем ему не рад. Ждал от него милосердия. "Ох"- Юлай закрыл руками лицо. И теперь снова он один. Айтуган слаб духом, а Камиль еще хуже коварен. Вот такие вот родные. Все бы ничего, если бы они не доставляли неприятностей именно Юлаю. "Ладно. Уже нет смысла жалеть себя и бояться. Я это успею потом. Я больше не могу. Надо бежать." С казахами, которые приходились ему двоюрдными братьями со стороны отца, он ссорился часто, дрался, обижался, ругался, воровали у друг друга скот и девушек, но до кровавой вражды не доходило. Это считалось у них обычными буднями. Чем же должны заниматься воины? Набегать, воевать! Но они ведь родственники. Перед глазами Батырхана промелькнули стены узорчатых юрт, полунагие мальчишки в одних рубашонках, лай собак и широкие смуглые руки, протягивающие горсть ягод земляники. Воспоминание дало сил и надежду, что Нурали ему поможет, снова. Ибо сам он сделал все что мог. Бился до конца. Айтуган и сам не помнил, как добрался до башкирской деревни, где остановился Камиль, к счастью он был там, где и Айтуган сбежал от него. - Камиль! Я готов. Можно я переночую у тебя, а потом сам сдамся властям. – торопливо объявил он в ответ на приветствие. - Конечно, братишка. А я ведь говорил… - Прошу не надо. Я все понимаю, Камиль, я все знаю. Прощу не надо. Надо ли говорить, что Камиль сам его сдал и получил много плюшек. Хитрец. Долго ведь все это планировал. Ладно, оставим этих милых братиков наедине и вернемся к третьему.