Мамина радость

      Мамина радость. Мамина гордость. Мамино очарование. Ванадис была рождена прекраснейшей из дев Асгарда. Она носила множество имён. Знали её и как Фрейу, и как Хёрн, и как Сюр, и как Мардёлл… Ясноокая и светловолосая, с лёгким смехом, с тёплым взглядом, с нежностью рук и чистотой помыслов, сочувствующая страданию каждого существа, она была наречена богиней Любви и Плодородия. И не было во всех девяти мирах женщины прекраснее.       С самого её детства Асы, Ваны, Йотуны и многие другие обращали внимание на чудесное дитя, сердцем доброе. Каждую букашку, каждого мышонка и лягушонка юная дева отогревала лучами своей любви. А вот женихов не жаловала. В Мидгарде есть поговорка: «Кто любит всех, тот никого не любит». Относилась она и к очаровательной Ванадис, да только не совсем по назначению. Она, слишком чистая и светлая для жестокого мира, не раз попадалась в сети недобропорядочных существ, жаждущих надругаться над её молодостью и красотой, не видящих в ней ничего, кроме оболочки… И со временем даже самое искреннее сердце начинает черстветь. Впрочем и сама девица имела весьма неординарное представление о любви, почёрпанное из песен и сказов.       Годы шли, и один жених сменял другого, а сама девушка бежала из города в город, из поселения в поселение. Нашла своё место, наконец, в Семи Ключах, что располагаются недалеко от живописного озера, в котором она с ближайшей подругой Дэгрун, змеиной ведьмой, любила проводить время за купанием сильнейших лошадей: одной – чёрной, как ночь, и другой – светлой, как ясный день.       Да только и там те, кто желал её руки, находили девушку. Одним из последних, перед тем, как Ванадис попросила Дэгрун разыграть спектакль в Бьерканаре, давший ей возможность передохнуть от навязчивого внимания, стал Сагр. Мудрый и флегматичный травник был для юной богини куда ближе остальных. Из всех лишь он, единственный, удостоился чести называться её другом. Но и на его предложение брака она ответила отказом. Да, он старался разглядеть глубины её внутреннего мира, но, как и другие, слишком надолго задерживал взгляд на округлой груди, тонкой талии, покатых бёдрах. И всё никак не мог удержать голову на уровне её глаз. Мужчины… Что ж с них взять…       Он пах шалфеем и мелиссой, чертополохом и липовым цветом, варил лучшие успокаивающие чаи, ведал магию, варил зелья, знал сотни хитросплетённых заговоров и обожал сады. Вокруг её небольшого деревянного пристанища он высадил сотни фиалок и хризантем, тем самым признаваясь прекрасной деве в нежной любви, верной дружбе, искренности и открытости, показывая, что его намерения серьёзны и он готов к долгосрочному браку и перипетиям семейной жизни. Она была действительно благодарна, однако… Этот, по всем факторам достойный Муж, не вызывал в ней отклика. Друг. Друг – и не больше.       Ванадис испытывала некий стыд, что не поведала ему о том, что никакого проклятия нет, как и спора с Дэгрун, и сватовства Сигурда, которого, по правде, девы и не интересовали, и копья, проткнувшего её насквозь и обратившего в берёзу… Всё это – лишь фарс, отвадивший несчастных, влюблённых в неё, давший необходимую отсрочку. Однако, как известно: знает один – знают все. Девушка наслаждалась тишиной недолго по меркам вечности: каких-то пару сотен лет. И вот утративший былые силы травник вновь стоит перед ней, да ещё и приведя в её дом Злокозненного Плута, Охотника, воинственную Лиод и… некую Лив, которую прозвали Валькирией. Но видя, что перед ней смертная, богиня Любви промолчала, представ перед ней, как и полагается, хлебосольной хозяйкой.       И вот она вновь в ночи стоит посреди сада, поддерживая спокойную беседу с Сагром. Говорят они об ушедших годах, нереализованных возможностях, мечтах и планах, которым уже не суждено исполниться. Время подобно песку, просачивающемуся сквозь пальцы и уходящему в никуда. За несколько столетий он, наказанный Одином, лишился своих сил, и люди стали забывать его. А она… Да что она? Чуть больше мёда перед сном, чуть меньше взглядов в зеркало и мыслей о пустом.       Травник покидает её, уходя к источникам, чтобы понежиться в горячей воде перед длинной дорогой, но сама Ванадис не торопится ложиться спать. Да и сможет ли? Она срывает увядающую фиалку, прокручивая её стебелёк в тонких пальцах, но вдруг слышит покашливание.       – Лив? Не можешь заснуть, валькирия? – приветственно улыбается она, акцентируя последнее слово.       – Мы ведь обе знаем, что никакая я не… – горько усмехается та, но договорить не успевает.       – Знаешь, у нас говорят, что каждое живое существо при жизни получает четыре имени: то, что дают ему родители, то, как нарекают его друзья, то, что выплёвывают его враги, и то, которым ласкает его слух возлюбленный. Так что… Родилась ты – Лив, друг назвал тебя Валькирией, твои враги теперь дрожат, заслышав это имя, а любимый…       – А разве он нужен? – перебивает её девушка. – Разве обязательно нужен тот, кто будет любить нас?       – Нет… Но нам нужен тот, кого будем любить мы, – парирует богиня. – Можно иметь несколько сотен поклонников, но держать сердце в холоде. И разобьётся оно тогда, когда ты сама решишься отдать его.       – И за столько веков ты так никого и не нашла?       – Нет. Я проникаюсь любовью ко всему сущему, но никогда не могу вытащить из грудины сердце, чтобы…       – Это необязательно, – спокойно произносит Лив. – Любовь не должна быть болезненной. Это не испытание, которое ты непременно должна пройти. Не поле боя, а, напротив, убежище, понимаешь? Никто не обязан тебе, как и ты не обязана никому.       – У Вас на Земле всё так просто, но, Лив, я – богиня Любви!       – А я валькирия, верно? Знаешь, думаю ты не права… У человека не четыре имени, а пять. Последнее он даёт себе сам. Я, вот, девица с Земли, дающая советы богине. А ты?       – Вечная невеста, убегающая от женихов, потому что… – она вдруг приходит к некоему осознанию. – Потому что сама не знает, чего она хочет, – она начинает смеяться. – Но теперь знаю. Я хочу быть свободна. Хочу сохранить своё сердце для себя. А, когда придёт время, не вырвать его из грудины и не принять от другого такое же в дар, а просто… Просто согреть того, кто мне будет дорог.       Ванадис улыбается. Лив кивает, приобнимая её. В соседнем поселении Локи красит листья берёзы, обещая зазнобе своего давнего друга перемены куда раньше, чем та ожидает.