Пëс и ангел

      Мужчина склоняется перед рукой.       На миг, замерев, то ли от страха, то ли от счастья, он приоткрывает глаза. Сквозь багровый витраж пробираются ясные лучики света, которые волнами разливаются по большому золотому залу.              Сегодня, здесь, в главном здании церкви, название которой Кенни давно потерял в памяти, собрались, кажется, все граждане столицы. Действительно. Сегодня был особенный день. Возможно, даже тот, когда злобную шавку будущего короля выбросят на помойку.              Кенни послушно помотал головой, пытаясь выбить из головы весь мусор и тревогу, что залезли туда, словно мыши за сыром.              Из зала послышались овации.       Аккерман нервно взглотнул. Ему никогда не нравились все эти торжества, особенно, когда они не кончались чем-то плохим.       Пришлось поднять взгляд. Смотря из-под лба, Кенни уловил язвительный взгляд заместителя правления, над которым, Кенни, собственно и преклонил голову. Но ему было совершено не до него. Ему было все равно на то, как на него смотрит люди, которые перешёптываются между собой.              «Действительно. Что здесь делает такой, как Я? Я ведь обычная канализационная крыса. Я — никто. Я тот, кого вы ненавидите за силу. Я тот, кто способен показать вам её. Я…» — Кенни резко оборвался. Никто никогда не мог заткнуть его так жестоко, даже его собственные мысли. Кроме одного человека. Человека ли?              В зал, словно белокрылый ангел, вошёл будущий король.       Рассекая разливы огненных бархатных ковров, Рейсс, шел в чем-то наподобие сандалий, на концах которых были закреплены лебединые перья.              В один миг все стало серым. Не было ничего больше. Кенни, кажется, заболел, или что-то другое… Но в мгновение ока он перестал и видеть, и слышать. Вокруг воцарилась глубокая тишина. И сквозь неё пробивался будущий правитель, которому дарили бурные аплодисменты.              Слишком красивый. До тошноты женственный. Неудобно низкий. До костей худощавый. Абсолютно сладкий, как леденец или сладкая вата на ярмарке. Невероятно вкусный. Прекрасный. Красивый. Невероятный…              Кенни мог продолжать бесчисленное количество раз описывать того, кому отдавал своё сердце раз за разом. Наблюдая за медленной походкой его правителя, Кенни убеждался в этом все больше.              Молодой Рейсс уже приблизился к середине церкви, где собственно и должен был вступить на трон. И только сейчас Кенни смог осмотреть его ещё лучше.              Мягкие волосы, серого отлива металла, кротко лежали на плечах, немного спадая с них. Кенни всегда невероятно нравилось гладить Ури по голове. Он словно проваливался рукой. В облака?       Но его любимой чертой все же оставались глаза и бедра. Боже, он мог часами смотреть на своего принца.       Глаза Ури ничем не отличались от остальных. Но именно в них Кенни ловил своё наслаждение.              «Холодные и одновременно любящие глаза.» — так Кенни мог описать их. Словно два сапфира, глаза светились от разных эмоций Ури. С виду он всегда выглядел спокойным, но это было отнюдь не так. Он хотел показаться таким. Но по натуре Ури любил. Он мог очень сильно любить, отдаваясь в заботливые объятия своего любимого пса. Он мог ласково целовать побитую шею своего зверя, снимая с него ошейник и отдавая полный контроль ему.               Ури мог все. Он мог все.              Когда же Ури пробуждал в себе свою силу, Кенни видел уже не его, а что-то обратное. Что-то, что не было присуще этому миру.       Это его и пугало. Именно поэтому Ури не брал Кенни с собой на моменты пользования силой, ведь он не хотел пугать его.              Король — самая сильная фигура в государстве. У короля есть власть, есть армия, народ, слуги. Кто бы мог подумать, что король вообще чего-то боится. Разве это возможно?       У короля же есть все.              А Ури боялся.       Он боялся, что увидев не его, Кенни уйдет. И хоть ему и было известно про «связь» Аккерманов с своими любимыми, Ури все равно боялся. Он ненавидел свою силу и также любил её. Потому что она помогла ему встретить его.              Рейсс не обладал особой фигурой или ростом, но все это так привлекало.       Сегодня Ури был одет в белоснежную мантию, края которой растянулись на несколько метров. Под ней было немного прозрачное платье, идя в котором, можно было едва различить худые бедра и ноги.              Кенни отвернулся. Он понял — ещё немного, и он сорвется.              Передав корону, заместитель поспешил удалиться. В зале происходило ещё много вещей. Сюда заходили и родственники, и солдаты, офицеры которые пришли вкусно поесть, простые люди задавали вопросы.       Но Кенни терпел. Он знал что Ури не оставит никого без внимания. В конце концов, он сам на это согласился.              Выждав ещё немного времени, Кенни поднял голову и увидел приближающегося короля. Его уже и принцем нельзя было назвать. Хотя, это слишком заводило Кенни.              На седой голове неестественно красовалась корона, которая была больше его головы и совершенно ему не шла. Сохранявший спокойствие, Ури расплылся в улыбке. Кенни понял свой провал, но попытался сохранить хладнокровность духа. А вот Ури продолжил дарить ему счастье, мило улыбаясь в пол.              — Сегодня, волей данной мне… — Ури подошел вплотную, к человеку, который уже долгое время стоял на одном колене. Ури хотел коснуться Кенни, но зная их происхождение, он не мог сделать этого на публике. Немного отойдя от Кенни, Рейсс положил руку на его голову, а затем протянул ему.       — Я предлагаю тебе шанс на жизнь, Кеннет Аккерман.              Эхо разнеслось по собору.              — Я предлагаю тебе служить мне, во имя меня и моего народа. Взамен Я гарантирую тебе право на жизнь.              И кого они обманывали? Ури с первой встречи отдавал все, что у него было, этому старому псу. А Кенни, словно монах, стоящий перед ангелом, дрожал от каждого его действия.       Они давно заключили связь. Их сердца давно были наполнены любовью. Они оба знали, что будут жить ради друг друга. Для чего был весь этот пафос?       Для Ури это было важно. Официально представить своего ручного поводыря. А Кенни просто любовался любимым и забавлялся ситуацией.       Абсолютно тихий зал и лёгкий осуждающий шепот встретили речь будущего короля.              «Разве Аккерманы ещё живы?»       «Как этот подонок смог одурачить нашего короля?»       «Может, мы все ошибались?»              Странные разговоры перебил Кенни, который потянулся к любимой руке.       Такой нежной, чистой. Словно фарфоровую, Кенни, взял её в свою руку. Проведя по запястью, он примкнул губами к белоснежной коже. Настолько интимно, нежно, но очень незаметно.              Ури беспристрастно смутился, но не подал виду. — «Побыстрее бы все это закончить.»              Одарив Аккермана каким-то жетоном, Ури мягко улыбнулся мужчине, а затем вернулся в зал. Ему невероятно хотелось нежности, осесть на колени рядом с Кенни и провести рукой по его небритой щеке. Затем коснуться впалых скул и линией, линией, провести до бровей, рассматривая все шрамы и вмятинки.              Ури хотел остаться вдвоем. Там навечно.              Ещё немного времени он развязывал свои речи, которые действовали на Кенни, словно сказка на ночь. А для людей это были драгоценные обещания и мотивы веры, исходящие, кажется, от самого Бога.              Наверное, первый и последний раз Аккерман ощущал такой приятный прилив крови в паху и неистовый костер в сердце.              И он обязался защищать своё счастье. Даже ценой собственной собачьей жизни. Ведь он больше не принадлежал себе. Его жизнь всецелом была в руках его короля.              

to be continued