Крылья

Анна прикрывает глаза, чувствуя, как родная благодать течёт по венам почти что со скоростью света, добирается до сердца, где безжалостно выжигает ставшую теперь ненужной человеческую душу. “До чего же…” – но, увы, этой мысли не суждено ни закончиться, ни приобрести столь необходимый эмоциональный смысл. Анна запрокидывает голову и раскрывает рот в немом диком крике невыносимой боли, от которой зрачки расширяются до такой степени, что нарушают все существующие нормы, установленные человеческими врачами. Впрочем, последние наверняка не забудут ужаснуться ещё и тому, что радужки приняли совсем нездоровый небесно-неоново-серебристый цвет, коего в природе, скорее всего, практически нет. Но Милтон сейчас совсем нет дела до того, что подумают люди. Даже как ангелу, ей слишком больно, и хотя полное обратное превращение и длится всего несколько жалких секунд, они кажутся бесконечностью и возвращают, пожалуй, то единственное, по чему она очень скучает, пусть, возможно, и никогда никому не признается в этом. Крылья. Практически неощутимые в этом мире, но всё-таки крылья, несущие вместе с собой прекрасное чувство полёта, способное довести почти что до щенячьего визга восторга. Да, Анну уже ищут, но она уверена, что сможет сбежать. Ещё раз. И насладиться столь желанным полётом, способным хоть ненадолго подарить чувство свободного забытья и те прежние дни на Небесах, когда не предвиделось гроз.