Альтернатива.

      - За любовь нужно бороться. - Недобрый голос звенел в воздухе, создавая какую-то гнетущую атмосферу в комнате. - Ну и ладно.       Синеволосый мужчина, высокий и статный, но скрывающийся за маской, медленно отъехал от своего стола, над которым висели десятки работающих мониторов, и повернулся на кресле, пустым взглядом смотря в сторону выхода. Причиной таких неожиданных реплик была картина, неприятная для Айноске Шиндо, больше известного под коротким псевдонимом Адам: главная игрушка наконец примирилась со своим лучшим другом. За ссорой наблюдать было куда захватывающе и забавнее. Веселее даже. Встав на ноги, поистине безумный рейсер быстрыми шагами направился к двери, плечом отталкивая своего помощника-секретаря-собаку, Тадаши.       - Так даже интересней! - Скейтер злобно ухмыльнулся, складывая руки "домиком". - Я умею бороться так, как не умеет никто другой, - бросив взгляд на по-прежнему горящие экраны, он скривился, - и вы оба убедитесь в этом ещё раз. - Пафосно нажав на кнопку выключения и оставив всё в темноте, он вновь помрачнел. - Не мой - ничей.

***

      Розово-фиолетово-жёлтый закат с ярким преобладанием фуксии окрашивал всё небо в неповторимые цвета, от которых дух буквально захватывало. Ветерок обдувал тело и растрёпывал и без того не прилизанные волосы, но от этого сознанием овладевала эйфория, от которой хотелось вылить все свои эмоции каким-то лёгким движением. И у Реки Каяна была такая возможность. Он внимательно посмотрел вперёд, туда, куда быстро скатывался его лучший друг, и выдохнул.       Только сейчас он заметил, что на его опорной, левой, ноге штанина задралась наверх, и с беззаботной улыбкой на лице опустил ткань брюк вниз, вскочил на скейт и, отталкиваясь от нагретой скрывающимся за горизонтом солнцем земли, громко крикнул:       - Ланга! - Колёса шумно крутились под деревянной доской с расписной тыльной стороной, сокращая расстояние между двумя сторонами батарейки: голубоглазым и голубоволосым Хасегавой и Каяном с огненными глазами и красно-рыжими волосами. - Ты уверен, что хочешь, чтобы я в этом участвовал? Я не так хорош и...             - Реки, - парень, до этого довольно расслабленно смотрящий в нежный розово-голубой горизонт, неожиданно обернулся и резко затормозил, - я уже не раз говорил это и повторю снова: я считаю тебя крутым. Ты и отличный учитель, и чудесный скейтер, и...       - Понял я, понял! - Рыжик закрыл лицо одной рукой, краснея как в вечер долгожданного примирения, и наконец нагнал одноклассника, чьи волосы так красиво развевались, и тоже остановился. - Но... ты действительно не боишься? Конечно, тебе состязаться с Адамом весело, но мне - по-прежнему нет. А если он что-то с тобой сделает?! Я же себя не прощу, не прощу, что когда-то научил тебя катать... - Помрачнев, он опустил взгляд, как будто бы асфальт под ногами был очень уж интересен, и ещё тише прошептал, - я не хочу тебя терять, Ланга. Только не снова...       Хасегава буквально расцвёл от услышанных слов. Все те неимоверно долго тянущиеся дни, что он не имел возможности общаться с Реки даже на отвлечённые темы, его сердце болело так, словно бы оно могло в любой момент разорваться на тысячи, нет, миллионы кусочков... а что уж говорить о жгучем желании кататься вместе! Никогда бы не подумал Ланга, резко покрасневший до кончиков ушей, что без скейта ему будет настолько тяжко. Точнее, не просто без скейта, а без компании Каяна, сейчас осевшего на корточки то ли от смущения, то ли от волнения за жизнь и здоровье своего лучшего и чуть ли не единственного настоящего друга. После всего произошедшего, после едва не затянувшейся ссоры, после неоднократных ранений Реки, после того, как рыжика сбила машина, когда всё чудом обошлось, расставаться было действительно невыносимо.       Но этот жуткий азарт, разлившийся в душе, это желания состязаний, это непередаваемое чувство честной борьбы, эта непредсказуемость... всё это не давало покоя подростку, он жаждал этого вечера, когда появится возможность вновь встретиться с Адамом, пусть эта встреча и была противна.       - Я не позволю тебе остаться без меня, мы всегда будем вместе, хочешь ты этого или нет. - Пышущий счастьем Ланга поднял Каяна на ноги и крепко обнял, смотря за его спину, туда, где уже медленно поднималась сияющая жемчужно-белая практически полная луна. - Завтра будет чудесный вечер, красивое небо, всё будет невыносимо прекрасно, и мы с тобой круто проведём время. Всё будет в порядке, ничего со мной не случится, Реки...

***

      Громады буро-охрово-красноватых камней со всех сторон, тёмное грозовое небо, полностью затянутое плотными кучевыми тучами, мрачная трасса. Всё было в точности да наоборот тому, что обещал Ланга своему лучшему другу, чьё сердце бешено колотилось, хотя гонка ещё даже не началась. По сути, Реки был заменой Шедоу, который выбыл в прошлый раз, но это не играло никакой роли, разве что сам Каян чувствовал себя как-то не по-человечески, он переживал из-за каждого шороха, доносящегося с левой стороны. Именно там находился тот, кого подросток боялся больше всех на всём белом свете. Там готовился к быстро приближающемуся старту Адам, который до появления на неровной дороге красноволосого парня снова таинственно и слишком странно заигрывал с Хасегавой. Не ревновать в этой ситуации было просто невозможно, особенно после того, как "вечер примирения" превратился в "вечер взаимных признаний"; но было кое-что, помогающее не думать о прошедшем, а если углубляться в подробности, то этим "кое-чем" был прожигающий взгляд синеволосого мужчины, неожиданно коварно посмотревшего в сторону тут же отвернувшегося и вздрогнувшего школьника.       Да, Ланга, он же лучший друг, он же и недавний парень, смог успокоить Каяна, но ровно в тот момент, когда рейсеры стартанули и начали гонку, ужас снова захватил сознание: Адам ни на сантиметр не отъезжал от Реки, но при этом умудрялся мешать остальным. В конечном итоге через несколько поворотов в девяносто градусов Каян и Айноске оказались на опустевшей трассе тет-а-тет, оставив других соперников где-то позади себя.       - Знаешь, рыжик, - ветер громко свистел, но эти слова, звучавшие по-особенному коварно, всё равно были прекрасно слышны, - с тобой, безусловно, интересно играть, пусть и не так захватывающе, как со Снежком, но ты встал у меня на пути не просто к победе, а к... - Реки вырвался чуть вперёд, случайно прослушав несколько реплик, но конец его слух всё же смог уловить, - ...надо разобраться.       Скейт завилял по трассе, ноги задрожали, а перед глазами потемнело. И всё это от одного лишь действия высокого и явно более подготовленного соперника: тот будто бы бросил камень под колёса, хотя он всего-то навсего подъехал поближе... Сердце бешено колотилось в груди, но когда мужчина, обогнав рыжика, развернулся к нему лицом, стук в висках куда-то пропал, перед глазами встала расправа над Черри. Но чужая доска не приближалась к лицу, только пугающие слова сорвались с чужих губ:       - Вот я и разбираюсь.       Притормозив, Адам столкнулся с парнем, из-за которого Ланга "начал изменять", и, взяв его за ворот толстовки, сильно оттолкнул назад, выбивая расписную доску из-под ног. Попытка схватиться хоть за что-то, хоть за безумные руки, сбрасывающие хрупкое тело на огромной скорости, хоть за воздух не увенчалась успехом, и дальше зрение буквально отказало, всё улавливалось лишь отрывками.       Сильный удар спиной о неровный выступ, от которого сознание на несколько минут напрочь пропало, струйка крови, брызнувшая изо рта, жуткая боль во всём теле, слёзы, скатывающиеся по щекам...       И Хасегава, склонившийся над возлюбленным, медленно теряющим жизненную энергию. Кто-то кричал о помощи, кто-то ликовал, что Адам всё же победил, кто-то истерически смеялся, объясняя, что "Скорая" не может подъехать к месту происшествия из-за всех этих скал, кто-то запрещал поднимать парня с земли, ведь тот явно повредил спину и ему могло стать хуже... Ланга же просто плакал, прижимая к себе холодную ладонь Реки, и тихо шептал, что это он во всём виноват, что он не должен был затягивать Каяна в эту гонку и самому ему не стоило в ней участвовать, что он предпримет всё возможное, лишь бы спасти одноклассника, лучшего друга, парня...       - Прости, прости меня, прости... Я клянусь, всё будет хорошо, сейчас придут медики и помогут, всё будет хо... хорошо...       Но рыжик-то знал, что это не так. Он чувствовал, что кровь слишком быстро вытекает из ран вместе с энергией, чувствовал, что это последний его разговор. Он знал, что больше ничего он сделать в этой жизни не сможет.       - Я люблю тебя... - он улыбнулся, сжимая чужие пальцы. - Я рад, что это меня Адам... - кровь хлынула сквозь губы с новой силой, - ...а не тебя...       - Нет-нет-нет, солнце моё, молчи, молчи, Реки, ты же... ты... - Хасегава сам видел всё то, что пытался передать ему Каян через прикосновение. - Я тоже люблю тебя...

***

      Реки Каян скончался за десять минут до прихода медиков. Он видел, как любимый человек изнемогает от ненависти к самому себе и пытается хоть как-то помочь, но оказывается абсолютно беспомощным. И от этого он мог умереть несчастным.       Но одновременно с этим он провёл свои последние минуты с чуть ли не самым родным человеком, держал его за руку и даже немного с ним поговорил... какая-то лёгкость от этого всё же появилась перед смертью.       Единственным, кто не мог пережить всё произошедшее, был не кто-то из семьи погибшего мальчишки, а его лучший друг, не успевший насладиться подростковой любовью и чистой дружбой. Только у него в голове крутилось: "Это я виноват". Только он терзался мучениями совести каждый день и каждую ночь. Только он написал на клочке бумаги, что хочет быть рядом с Реки.       Только его нашли со вскрытыми венами на месте трагедии.       Только его могила находилась рядом с могилой Каяна.       Только он смог всегда быть с Каяном.       Только он обрёл счастье вместе с рыжим подростком.