Семейная летопись

      Сегодня мне приснился дедушка.       Мы ехали на его зелёных жигулях по дороге и остановились у одной из обочин. Склон от дороги к лесу был высокий и по нему пришлось спускаться очень осторожно. Трава доходила почти до пояса и щекотала мои обнажённые локти.       Оглушительно пахло летом, звонко стрекотали кузнечики.       С нами, что странно, была ещё и бабушка, хотя я не помню, чтобы она хоть раз ездила куда-то, по грибы или на речку. Насколько я помню, она никогда не любила лес, и всё же она была с нами. Мы углубились в берёзы, но, на удивление, в лесу мы оказались не одни.       По лесу ходило очень много людей. Я посмотрела на дедушку, и вдруг поняла, что он внезапно стал совсем молодым, как и бабушка. Я их такими видела только на фотографиях. Я осмотрелась и поняла, что все эти люди, бродящие вокруг нас, тоже молодые.       Дедушка смотрел на них и морщился.       — Пойду я, — сказал он. — Вот там, кажется, никого нет совсем. Пойду туда.       Я повернулась на бабушку, но та покачала головой. Ей больше нравилось на этой стороне, с людьми.       Дедушка вышел из-под берёз и оказался в сухостое на поляне между двумя разными лесами. Такой сухостой можно было бы ожидать в начале весны — он был выше нас с ним ростом. На нём были колючки, но дедушка прорывался сквозь него, чтобы попасть на другую сторону, в таинственный и пустой лес.       Я осторожно пробиралась следом за ним, чтобы не пораниться.       Когда мы оказались на другой стороне, дедушка посмотрел на окружающий его мир с детским восторгом, который я видела на его лице всего несколько раз. Один из них я очень хорошо запомнила: я сидела на его коленях, а он рассказывал, как в детстве забирался с друзьями в сад и там они отрывали у цветков медуницы сладкие части цветков — и это было самое сладкое, что он пробовал в своей жизни, ничто больше так и не сравнилось с этим вкусом.... И сейчас, когда он посмотрел на этот лес, он будто бы снова оказался в том саду.       — Как здесь тихо и спокойно, — сказал он. — И совсем нет людей. Наконец-то.       Я усмехнулась. Впервые он сказал что-то настолько честное. Возможно, это и был мой ответ на вопрос, который я никогда ему не задавала.       Не задала я его и сейчас. Я просто пошла следом за ним и с удивлением обнаружила железную дорогу прямо среди леса. Мы пошли по ней, и она закончилась большой каменной дверью.       Дедушка приоткрыл её, и на нас обвалились запахи, звуки, ощущения. За дверью был ослепительно белый город под голубым до безумия небом.       Дедушка снова недовольно скривился. Из-за двери выглянул привратник и, улыбнувшись, спросил:       — Ты заходишь?       Дедушка покачал головой.       — Нет, я хочу побыть здесь. Мне там не нравится.       — Хорошо, — привратник пожал плечами. — Возвращайся, когда отдохнёшь.       Дверь закрылась. Дедушка облегчённо выдохнул, словно опасался, что его обязательно затащат внутрь, и мы пошли обратно. Это была странная прогулка, и в этом лесу совершенно всё казалось каким-то нереальным, но очень красивым.       Мы сели у одного из кустов с жирными фиолетовыми ягодами, похожими на виноград и крыжовник одновременно. Дедушка продолжал смотреть на всё с детским восторгом и ел их с таким удовольствием, будто сбылись все его мечты. И я была уверена — они по вкусу такие же сладкие, как и медуница, которую он так хорошо запомнил, что рассказал мне об этом спустя шестьдесят лет.       Мне же ягоды показались безвкусными. Наверное, потому что в моей голове крутилось слишком много вопросов, которые я не решалась задать даже в этом лесу.       "Почему ты так много пил, дедушка?"       "Почему ты предпочитал спать, а не разговаривать с людьми?"       "Почему, несмотря на свою неприязнь к людям, когда после твоего инсульта я сказала тебе, что мы любим тебя, мы все собираемся на праздники и ради тебя тоже, ты чуть не заплакал и решил жить дальше, бороться с парализованной рукой?"       "Ты любил нас, дедушка?.."       Я смотрела на него и думала, что, в отличие от него, я и так знаю ответы на все эти вопросы. Наконец-то.       Мой дедушка был тихий алкоголик. Он выпивал стопку водки и тут же ложился спать. Он часто игнорировал дела, лишь бы только выпить и уснуть. Я всегда знала, что он умрёт во сне, и потому всё детство садилась рядом на стул с его диваном в прихожей, слушала его спокойное дыхание. Беспокоилась, что он умрёт, а я буду той, кто его найдёт. И сидела на его табурете у стола, смотрела на него и будто бы молилась, чтобы он продолжал жить и всегда обязательно просыпался.       Он всегда просыпался в лучшем настроении, чем ложился. Иногда даже был милым, когда рассказывал истории из своей жизни — очень немногие, словно уже большую часть из них забыл.       Историю про то, как купил зелёные жигули — никто и не знал, что он стоял на них в очереди, и потому это был сюрприз для всей семьи.       Историю про заначку на шубу бабушке в подарок, которую пришлось почти всю отдать на работе за недостачу, так как кто-то украл из его рабочей машины пиво — дедушка всю жизнь был водителем и развозил это злосчастное пиво по ларькам.       И ту самую историю про медуницу, самую сладкую, самую желанную.       Я как-то нашла медуницу у бабушки в палисаднике, очень обрадовалась и принесла её дедушке. Он попробовал, усмехнулся и сказал, что она, наверное, была такой сладкой, потому что он был тогда маленький и сахара никогда не пробовал — он ведь ребёнок войны. А сейчас это просто цветок, просто медуница. Та же была особенной, и он никогда её не забудет.       Если бы я могла вернуться во времени, я задала бы гораздо больше вопросов. Но точно бы больше не спрашивала, почему он так часто сбрасывал зло на беззащитных животных — дедушка никогда не был ангелом, мог ударить собаку или кота, когда злился.       Я помню, как сидела у него на коленях, и чуть ли не со слезами на глазах возмущённо отчитывала его: "Зачем ты это делаешь, дедушка? Им же больно! Они же живые!"       Он потупленно опускал глаза и стыдливо молчал. Всегда молчал, когда не знал, что ответить — но это я поняла только когда стала значительно старше. А тогда мне, такой маленькой, что он мог качать меня на ногах, казалось, что он просто не хочет мне говорить.       А дедушка просто не знал ответов на мои вопросы, как не знают и многие другие люди, когда задумываются о причинах своих не самых хороших поступков.       В странном же лесу я не могла задать своих вопросов, потому что это был сон. Даже если бы он ответил мне, разве я могла бы считать это правдой?..       Дедушка умер 14 ноября 2020 года из-за ковида и старости. Во сне, как я и предсказывала всегда. Поэтому я с такой невыносимой радостью гуляла с ним по лесу и наслаждалась вместе ягодами — я очень давно не видела его таким живым и счастливым.       Мы сидели так очень долго, пока я не поняла, что мне пора покинуть этот лес и вернуться. Я прошла по коридору из сухостоя, который тут же сомкнулся за моей спиной, и вернулась к бабушке. Взяла её за руку, и мы вместе вышли обратно по пологому склону к дороге и зелёным жигулям.       Лес живых и лес мертвых всё ещё шумел внизу под порывами ветра. И ветер будто шипел мой незаданный вопрос:       "Какие сны тебе будут сниться теперь, дедушка? Надеюсь, самые счастливые?"