Три оборота спирали

За столом переговоров сидели Царь, царевич, Король, королевич, Сапожник, портной… За переговорным столом давно не встречалось такой концентрации таких личностей. Несколько глав итальянских семей, представители триады, десятки представителей различных стран, претендовавших на то, чтобы считаться заинтересованными лицами. Такая толпа народу, при том что изначально дело с детьми хотели разрулить в тихом нешироком кругу, объяснялась мощью вызванного этим инцидентом резонанса. Так что то, что все эти люди были сейчас здесь, являлось крайне вынужденными и неохотными уступками. Этим число неординарных персон не ограничивалось. Просто другие не являлись непосредственно представителями той или иной стороны, что не мешало им присутствовать и кого-либо поддерживать. Аркобалено, Вария и другие. Однако при всем многообразии сторон аркобалено Фон и вонгольский Советник, взявший в руки бразды правления крупнейшей семьей после кончины дона Тимотео, словно поделили стол переговоров на две части. Немного овальный, тот был рассчитан на пару десятков мест, и при этом они сидели четко друг напротив друга, как два полюса. Только что не с торцов. Те, кому не нашлось места за столом, служили немой поддержкой, стоя за их спинами. Среди них был киллер Реборн, сопровождавший молодого Каваллоне, и на него косились, как на приведение: лет двадцать никто не видел его интуитивно узнаваемого профиля, и вот он, живой, ничуть не постаревший за все эти годы. Напряжение переговоров не разбавлялось присутствием еще двух аркобалено: Дождь являлся ответственным за безопасность острова, а также наблюдателем, третьей стороной, а Туман, что удивительно, сидел со стороны Фона, по левую руку. Объяснение такому явлению, весьма вероятно, притихло на стуле между этими двумя аркобалено, стоявшем плотно примыкая к стулу Фона. Оно сидело тихо, как мышь под веником, держась на крае своего стула поближе к Урагану. Ребенок не отрывал глаз от Советника, выбрав объектом своего внимания именно его, но рассматривал его совершенно молча. Такое молчание от ребенка настораживало бы в иной ситуации. Но в такой компании многие из присутствующих были бы совсем не прочь последовать его примеру, сидеть тихо и не высовываться. Ощущение от многих пламенников, собравшихся в одном месте и забивающих отголосками силы воздух в комнате, было поистине давящим. Тот малыш был единственным ребенком за столом, и его присутствие, такого мелкого на большом стуле, выглядело как нонсенс. Но — он был отнюдь не единственный ребенок в комнате. В углу, на небольшом диване, который был условно на половине Советника, за спиной у юного босса Каваллоне, сидели еще дети. Если точнее, то трое. Такое странное разбавление взрослого коллектива было напрямую связано с темой предстоящей дискуссии. Аркобалено Дождя, рослый блондин лет двадцати, в костюме расцветки хаки, возникнув с краю стола, сделал сообщение: — Господа. Прежде чем собрание будет объявлено открытым, — громким высоким голосом сказал он, и все взгляды устремились на него, — я должен уведомить вас о следующем. Первое. Правила проведения собрания исключают любые конфликты между сторонами в пределах острова. В том числе с применением силы. Второе. За соблюдением правила первого следит администрация острова, в состав которой вхожу я. Третье — и самое длинное… Не любящий и не умеющий говорить высокими конструкциями Дождь вздохнул, поднимая папку с документами: — Собранная комиссия для расследования вопроса детей предоставила нам те данные, которые к настоящему времени были собраны с использованием опросов освобожденных заложников, осмотров, а также добыты с грунта или выяснены через связанные с делом лица. Каждый из вас был снабжен экземпляром бумаг с соответствующими сведениями, — Дождь обвел глазами пространство стола перед сидящими за ним людьми. У большинства перед ними лежала папка с бумагами, открытая на том или ином месте. — Тем не менее я озвучу некоторые тезисы. Семья, хотя более точным будет назвать ее «организация», Эстранео вела проект по выведению и усилению пламенных с большим потенциалом, нежели среднестатистические. По нашим данным, для этих целей им требовался расходный материал в немалых количествах. Им служили в основном дети, пламенные и нет, до пятнадцати лет, вероятно, из соображений, что они обладают лучшей адаптацией. Присутствовавшие за столом преимущественно глубокомысленно щурились. Были и другие — те, кто держал на лице ледяную маску, под которой могло скрываться ожидание нападок, как у Иэмицу, или иные эмоции — как у сидевшего правее, чем аркобалено Урагана, японца, главы пламенного клана якудза, Шичиё-гуми: Кагено Омэй. Аркобалено Дождя опустил бумаги, глядя на аудиторию. — Таким образом, главной причиной данного собрания является, безусловно, решение дальнейшей судьбы спасенных подопытных. Собрание объявляю открытым. С места Кагено Омэя сразу донеслось: — Позволю себе наглость взять слово, — сказал он на неплохом английском, — и сказать пару слов по сути дела. Советник тут же остро глянул на него, не обращающего ни на кого внимания. — Немалая часть из этих детей — граждане Японии. Такая картина вырисовывается из доклада, — он указал на папку, — и обсуждение их перспектив в принципе не должно происходить здесь, так как является внутренним делом наших кланов. Кроме того. Он повысил голос, так как в зале зашептались. — Кроме того, считаю, что Вонгола не имеет права голоса в данном обсуждении как семья, непосредственно связанная с Эстранео, через которую и шли поставки украденных детей в Эстранео. Зал взорвался оглушительным шепотом. — Это безосновательные, гнусные инсинуации, — отрезал Советник, повысив голос. — Вы можете обмануть нас, но не цифры, — холодно усмехнулся Омэй. — Возрастная группа детей, в которую входят даже пятилетние, говорит о том, что на свет, как, следовательно, и в лабораториях Эстранео, они появились сравнительно недавно. Так как их чисто японские корни не вызывают сомнений, а у некоторых — даже весьма отчетливо прослеживаются до реальных лиц, выходит, что дети были вывезены из Японии совершенно малое время назад — во время агрессивных попыток Вонголы завоевать то, что ей не принадлежит. Он скатился на рычащие тона: — И они оказались на операционных столах Эстранео. — Это довольно серьезное обвинение, — подали голоса участники переговоров. Высказанная позиция встревожила всех без исключения. Те, кто не верил, те, кто боялся ткнуть в Вонголу обвиняющим перстом — все дрогнули и зашевелились. — Это имеет смысл, — тяжело возразил Минчени, приглушая шум и гам. Он говорил сипло и немного с одышкой. — В Вонголе последнее время неспокойно… Как известно всем нам. Все эти смерти… Безвременные кончины. Даже если мы поверим вам, синьор Советник, — он грузно повернулся на стуле, чтобы посмотреть прямо на Иэмицу, — это не отменит очевидного: в Вонголе кто-то мутит воду. Это отражается… на всех. — Мутил, — отрезал Иэмицу. — Крысы в Вонголе — внутренние дела Вонголы. С которыми уже покончено еще на момент недавнего теракта. Сидевший за тем же столом босс Варии, не сильно оттягивавший внимание среди стольких сиятельных персон, обменялся взглядами со своим заместителем, стоящим позади и сбоку. Иэмицу повернулся к Кагено Омэю, не меняя ледяной маски на лице: — Как вы говорите, сильный рычит, бессильный — визжит, — едко припечатал он. — Военное время диктует военные правила, и что-то я не припомню, чтобы вы жаловались, когда планировали убийства членов Вонголы или также удерживали пленников или заложников. От Кагено шибануло такой жаждой убийства, транслировавшейся через ауру пламени, что все близсидящие шарахнулись в сторону, чуть не повскакивав со своих кресел. Послышался полуживой писк. Дино Каваллоне икнул от неожиданности. Ауру Солнца перебила другая, на удивление чистая и ровная, не похожая на свой элемент. Глава Шичиё-гуми скосил глаза на сидящего по соседству Фона, и взгляд у него был страшен. — Позвольте, — мягко улыбнулся Фон, прижимая к боку сидевшего рядом ребенка. Их обмен взглядами: убийственным — и спокойным и глубоким, продлился несколько мгновений, после чего Кагено Омэй опустил веки, сжимая на столешнице кулак — взял себя в руки, передавая ход. Фон с неизменной улыбкой окинул Иэмицу оценивающим взглядом. — Я не могу назвать Японию своей родиной, — заметил он. — Но, как и Китай, она родина для моего клана. С ней у меня связано многое. И потому я и знаю о ней многое — о ней и тех из нас, кто там живет. Клан Шичиё-гуми… Фон уважительно кивнул в адрес Кагено. — Один из немногих, кто сохранил свою структуру. Немалая часть семей предпочла мирное существование среди людей, распавшись и рассыпавшись по стране на более мелкие семьи или растворившись в людском потоке. Этому способствовало и островное положение, и менталитет… Они не смогли бы дать полноценный отпор при попытке их уничтожить, — казалось, на просветленном лице Фона мелькнула печаль. — И не имели бы выгоды от политических убийств, так как были далеки от политики. Вам ли не знать, Советник, как происходят подобные события? Фон пристально посмотрел на Иэмицу. — Не стоит пытаться переложить первый ход в этом братоубийственном истреблении на других. Голос звучал тихо и мягко, заставляя прислушиваться, чтобы слышать. Советнику бы возразить, но тот, похоже, решил дать высказаться сопернику до конца, чтобы после, как водится, не оставить от его утверждений камня на камне. — Это Вонгола, требующая для себя новых ресурсов, вернулась назад на несколько исторических вех и вспомнила, как десяток их предшественников получили приют в Японии — и вы использовали то гостеприимство как повод назвать исконных обитателей островов своими людьми. Как будто до беженцев из Вонголы пламенных в Японии и не существовало. Но ведь это не так. А при закономерном ответе вы развязали конфликт. Советник изучал оппонента взглядом исподлобья, угрюмо: он, возможно, и прибег бы к тактике бессовестного отрицания или встречного обвинения, пользуясь превосходящим положением. За ним стояла Вонгола, а аркобалено Урагана был лишь аркобалено. Один человек. Но что-то мешало, вызывая недоумение у остальных, кто сидел за столом. Бай Лин, уловив, что Иэмицу занял выжидательную позицию, обратил расслабленный взгляд существенно левее. — Пламя — это дар, — зачем-то сказал он. — Что мы передаем потомкам. Но истребляя собственных детей в никому не нужных войнах по человеческому подобию, мы мельчаем, нисходя до уровня худших из них. Ему отвечали настороженным, но грозным взглядом красных зенок. Фон ободряюще улыбнулся боссу Варии, еще после выпада Омэя державшему одну из рук под столом, и вернулся вниманием к Иэмицу. — Вы пытаетесь перенять не свои ценности и занять не свою нишу. Уберите пламя — что вскоре отличит нас от человека? Ничего. А все к тому и идет. Мафия пламенной омерты должна вносить баланс. Вы же стремитесь его нарушить, уничтожая в огне вражды лучших, сильнейших, самых огненных. Что дальше? Измельчать до простых мафиози? А дальше — гангстеры, воры, насильники и работорговцы? — К чему ты ведешь? — мрачно бросил Советник. — Прежде чем нести изменения вовне, обратите внимание на себя, — улыбнулся Фон. — Я официально заявляю о том, что намерен прекратить любые дальнейшие посягательства на Японию и ее пламенников. — Вы угрожаете, синьор Бай Лин? — осведомился Минчени, грузно откидываясь в кресле. — Ни в коем случае, — покачал головой Фон. — Я лишь ставлю в известность о том, что более никто не сможет грабить Японию безнаказанно. В первую очередь по естественным причинам: потому, что все пламенники будут сызнова собраны в кланы. По заседающим словно бы пробежала волна неслышного вздоха. Кагено остро глянул на не обратившего на это внимание Фона, за спиной которого приосанились стоящие там люди. — И нет никаких сомнений — дети вернутся на свою родину. Я настаиваю. Аркобалено Урагана почему-то встретился взглядами с Реборном, стоявшим позади кресел, и они некоторое время молча смотрели друг на друга. — Переходи к делу, Фон, — в конце концов высказался киллер. — Моим делом было заявить о намерениях и исполнить их, — отозвался Фон, — ни больше, ни меньше. Я лично буду участвовать в беседах с детьми, чтобы убедиться в происхождении тех, о ком имеется недостаток сведений… И конечно, не посягаю на детей других стран и семей, — китаец умудрился из сидячего положения изобразить нечто, напоминующее уважительный поклон в сторону аудитории. Тут сбоку от Фона отчетливо хмыкнули, и Бай Лин изобразил легкое удивление на неправдоподобно юном лице, поворачиваясь к Туману. — Советник ждет другого, — произнес нудным высоким голосом Вайпер. — Скажем, предложений перемирия. — По-моему, это очевидно, — улыбнулся Ураган. — Кх-кхм! — тонко прокашлялся Вайпер. Фон хмыкнул, улыбаясь еще чуть-чуть шире. — Не буду озвучивать то, о чем ты уже и так сообщил, дорогой друг, — сказал он мягко и спокойно, но глаза смеялись. — Угх, — поежился не ожидавший подставы Вайпер под взглядами босса, Советника и Реборна. Пока все задавались вопросами о значении этого балагана, китаец в то же время повернулся, глядя себе под бок, и мягко и негромко позвал: — Цунаёши. Ano ji-san wa dare des ka? — Фон кивком указал напротив себя, через стол. Тот ребенок, что вызвал столько вопросов, которые опасались озвучить, вцепился в ткань одежды и напряженно, но уверенно кивнул, глядя на Советника. — To-chan? — тихонько сказал малыш, все же не выпуская из пальцев красную ткань одежд Фона. — Kowai desu ne, — со смешинкой в голосе и глазах поинтересовался у малыша китаец, щуря хитрые глаза и держа у него руку на спине. — Na?!.. — не смог удержать лицо Кагено Омэй. — U-um, — покрутил головой Цунаёши, но, немного подумав, добавил: — Sukoshii. — Цунаёши, — прозвучал куда более низкий тембр, чем вкрадчивый голос китайца. — Soo des ne, — мастер боевых искусств осторожно придерживал ладонью спину малыша, доверчиво цепляющегося за него, но его взгляд не отрывался от Иэмицу. — Bongorе no saiko-komon mo, dareka no oto-san desu ne… Цунаёши с непониманием задрал голову, заглядывая в лицо Урагана, не смотрящего на него. Недоумевающий зал переговоров, в котором люди в своих креслах привставали или наклонялись, пытаясь разглядеть разговаривающих, был тих достаточно, чтобы все было четко слышно. Хотя какое-то понимание, кроме основных действующих лиц, проявлялось разве что на лице Занзаса. На позабытых на диване детей никто не смотрел, а потому не видели того дикого интереса, которым блестели синие глаза. — Как это может быть? — нахмурился Кагено. — Вопрос… — насмешливо улыбнулся Фон.