Племянник

43

Косу сорок три, когда Малорум докладывает о пропавших чертежах Звезды Смерти. Кос, не скрываясь, стонет: канон наконец-то начинается. Палпатин прибывает на Звезду Смерти и тут же устраивает разнос всем. Офицеры опасливо шепчут: «Ваше Высочество», — но поручения выполняют споро. Правда, упершийся Таркин не хочет ставить щиты на реактор, ссылаясь на императора, но Малорум спокойно сжимает руку в кулак. Выглядит и вполовину не так пафосно, как у Вейдера, но Таркин хрипит, а персонал станции стремительно бледнеет. Больше возражений не возникает, и Кос идёт уже просто любоваться Звездой Смерти. Таркин, сбиваясь на кашель, любовно перечисляет системы вооружения, а совсем молодой адъютант восторженно расписывает технические характеристики. Потом Вейдер доставляет на борт Лею. Толку от этого примерно никакого, пыточным дроидом принцессу не запугать, а сам Вейдер ей скорее мозги зажарит, чем узнает хоть что-то. Коса эта ситуация раздражает, и он уходит в каюту. Туда же приходит сообщение от командующего станцией, что Звезда Смерти готовится к гипер-прыжку до Альдераана. Косу не до того, он обнаруживает кое-что крайне забавное. Вейдер от него бегает, благо размеры станции позволяют. Палпатина это смешит. Нетипичное поведение ситха замечают штурмовики, и это становится достоянием общественности в белых доспехах. Малорум ржёт и подливает масла в огонь: — А вы как хотели? Его Высочество круче Вейдера. Штурмовики разносят «подтверждение» дальше, история переплавляется, Вейдера не то чтобы любят, а вот Коса по крайней мере уважают. Поэтому в конечном варианте имперский палач до ужаса боится «Его Высочество», а уж что Кос с ним делал… такое можно только шёпотом и самым доверенным и морально устойчивым рассказать. Которых, разумеется, вся станция. К счастью, Вейдеру сплетники не попадаются. Кос, узнав финальный вариант, пытается подавить недостойное желание подорвать станцию к хаттовой матери вместо Люка. Когда на мостик притаскивают Лею, Кос спокойно стоит у стены, спрятавшись в тени, и наблюдает за представлением. Увы, внушения Таркину не хватило, и Кос его, в общем-то, понимает: Лея настоящая Скайуокер и может вывести из себя кого угодно. Станция переходит в боевой режим, Лея стремительно бледнеет, а Таркин начинает обратный отсчёт. Когда остаётся не более пяти секунд, Кос легко шагает вперёд и приказывает: — Достаточно. Мофф вздрагивает, Звезда Смерти отключается, а Лея смотрит на него со странной смесью ужаса и облегчения. — Надеюсь, вы усвоили урок, принцесса Органа, — выделяет Кос. — Вы несёте ответственность за свою планету. За свой народ. И ваши игры в «Сопротивление» могут дорого стать Альдераану. Лея рушится на пол. Кос едва заметно морщится: точно Скайуокер. Тот тоже никогда не думал о последствиях и сопутствующем уроне. И в бытность джедаем людей и клонов угробил не меньше, чем Дарт Вейдер. — Я разочарован. Ваша мать всегда думала о своём народе. И всегда, даже рискуя жизнью, старалась защитить подданных. Лею снова волокут в камеру, Вейдер демонстративно муштрует пилотов подальше от Коса, а сам Палпатин ожидает эпичного появления главного героя этой трагикомедии. И он не заставляет себя ждать: Тысячелетний сокол, ржавое ведро с шикарным движком, выныривает около Альдераана и тут же оказывается в кольце СИДов. Те по приказу Таркина сопровождают его до Звезды, потому что адмирал верно решил: украденные чертежи доставят на родину принцессы. Кос честно собирается лично проконтролировать дальнейшие события, но взволнованная Иссард, докладывающая по голосвязи, гораздо важнее. Поэтому Кос машет рукой Малоруму, чтобы тот последил за всем, и зарывается с головой в разведданные. Будет внеплановая проверка системы обороны станции. Оби-Ван совсем не скрывается, он сияет как маяк, и будь Вейдер даже в другом секторе, непременно бы примчался на огонёк. Кеноби сцепляется с Вейдером, эхо их боя гремит в Силе на всю станцию, и Кос недовольно хмурится, допуская дурацкую ошибку в документе. Малорум через камеры наблюдает за боем «двух развалин», ехидными комментариями ещё больше мешая Косу. Всё заканчивается неожиданно. Малорум скрипит зубами, почувствовав такой знакомый, мерзкий ритуал. От самопожертвования Кеноби фонит Светлой стороной Силы на всю станцию. И Косу даже немного жаль Люка — такие ритуалы вымораживают даже привычного ко всему Малорума. Поэтому когда успешно сбежавший с принцессой Люк возвращается с десятком истребителей, Палпатин совсем не удивлён. Скайуокера ведёт не Сила, а голос Бена в голове. Как он там говорил? Стану сильнее? Ну да, личной шизой Люка. Чем не роль? Хотя сама идея уничтожения станции вполне вписывается в лучшие ситхские традиции: массовые убийства без причин, без попытки найти иное решение. Но Коса бесит даже не это. «Придурки, а с вонгами вы как собрались сражаться? Палками?!» Кос морщится — вся станция отвратительно пропитана Светлой стороной. Худшей её разновидностью. Одно большое напоминание о той, которую и вспоминать не стоит. Поэтому он торопливо прощается с Таркином и возвращается на свой «Имперский». *** Кос отправляется на Мандалор и пристально рассматривает любовь всей жизни магистра Кеноби, Сатин Крайз. — Я могу дать вам гарантии неприкосновенности планеты и постоянную работу, — предлагает Палпатин. — Что от нас требуется? — Стать наёмниками, чей единственный работодатель — Империя. Но гениальный план напарывается на реальность, из ниоткуда вылезает Темный Дозор, и Кос задерживается на Мандалоре дольше необходимого, разбираясь со всем. Кланы преподносят ему Чёрный меч, опасаясь, что взбешенный и доведённый до края Кос прикажет начать орбитальную бомбардировку. *** Дядя «временно» распускает Имперский Сенат, и Кос его, в общем-то, понимает. Эта клоака, несмотря на все реформы, так и не меняет своей сути. Галактический Сенат был законодательной и исполнительной властью, Имперский Сенат — сугубо законодательный, подчиняющийся последней инстанции — Императору. Несмотря на это, Сенат все еще имеет ограниченную судебную власть, достаточную, чтобы судить высокопоставленных чиновников; может консультировать Императора, работать над имперским бюджетом и принимать законы в Империи. Вот только и этих полномочий слишком много: единственное, чем занимаются сенаторы до роспуска, строят планы по захвату власти. «Последний осколок Старой Республики», ну надо же! Хотя, вспоминая гнилую Республику последних лет, определение подходит идеально. *** Вейдер и дядя разбираются с повстанцами, гремит битва при Хотте, а Кос судорожно мечется между генералами секторов, укрепляя целостность империи. Дяде… плевать. Коса, если честно, больше волнуют Неизведанные регионы. — Скорее всего, настоящих колоний там раз-два и обчелся. Но будь уверен, там разбросано множество имперских гарнизонов, разведцентры, станции прослушивания, возможно, несколько полноценных верфей и, насколько я знаю Трауна, целая сеть союзов с аборигенами. Талантливый сукин сын, — говорит Мара Джейд. Оспаривать гениальность Трауна никто даже не пытается. Его методы и видение армии поражают воображение. Сочетая чисские и имперские идеологию и оружие, Траун наносит на карты громадные территории, устанавливает Новый порядок Императора Палпатина, но без мании величия ситха, доктрины Таркина и общей ксенофобии дяди. Это оригинальное сочетание чисской и имперской тактик, лично установленных гранд-адмиралом, таких, как уважение к врагам и к солдатским жизням, точечные удары, показательные вторжения, превентивные удары и сбор разведывательной информации. Вербовка инородцев и женщин (существующий блок Форн для женщин штурмовиков — пристанище шовинизма дяди, ведь правила там жестче, чем для мужчин, а требования и нормативы те же) в ряды имперских вооружённых сил, а также снижение ксенофобии. Траун с позволения Коса связывается с родным народом. Большая часть чиссов переходит на сторону адмирала — сражаться с угрозами из Неизведанных Регионов гораздо проще вместе с Империей. — Вы же встречались с Трауном. Любой истинный воин отдал бы все на свете, лишь бы служить под его командованием, — восторженно перешёптываются старые клоны. Битва при Явине гремит без гранд-адмирала. Он не планирует возвращается даже к Эндору, потому что сси-руук нападают на Доминацию чиссов и окраины Империи. Не помочь своему народу Траун не может; Кос совсем не возражает. Такую силу стоит оставить пока в тени. *** Кос не хочет ни во что лезть, но Вейдер, узнав о сыне, свихнулся и пустил по бороде всё остальное. Он вполне может угробить весь флот, гоняясь за сыном. Даже Кулак Вейдера, эти адреналиновые маньяки, начинают опасаться за свои жизни. В целом, наличие сына действует благотворно. Имперский Палач слегка оживает, появляется некое подобие инициативы, и он останавливает Палпатина в коридоре дворца: — Кос. Палпатин поднимает бровь. Вейдер не называл его так со времён Скайуокера. — Мой сын, — вздыхает Вейдер. — Я прикрою тебя от императора, а ты — Люка. На языке вертится многое, и всё сплошь нецензурное. А ещё Косу очень хочется спросить, а как же знаменитое: «Мы будем править галактикой вместе как отец и сын»? *** Сопротивление штурмует спутник Эндора и пытается добраться до защищённого бункера. Кос молча прикрывает глаза. За этим цирком через мониторы наблюдают одинаково охреневшие Кэл и Малорум. Потому что, серьёзно?! Станция, способная совершать гипер-прыжки, и стационарный генератор защитного поля, что привязывает её к замшелому спутнику? Очень смешно. Открытый реактор первой Звезды Смерти тоже случайностью не был. Шутка-издевка от императора Палпатина, тщательно слитая информация, чтобы найти кротов. Откуда ж ему было знать о Скайуокере?.. Благо, не случилось. Кос с кнопки выключает защитное поле и ждет. Люк не заставляет себя долго ждать. И нет, никого Кос спасать не намерен. Только убедится, что дядя успешно долетит до дна реактора. Алые выходят из тронного зала, Кос им кивает и приказывает оцепить этот сектор. *** — Давай так, — наконец-то решает Кос, — Император умер от сердечного приступа. Повстанцы, нервы, Вейдер — столько поводов для стресса. Восемьдесят шесть — хороший возраст. Убедительный. Мин Кайнёг, задумчиво рассматривающий шахту реактора, кивает. — А Дарт Вейдер? — А вот с этим сложнее. — Серьёзно? — издевательски тянет Малорум. — Вы — кретины, а мы с Иссард уже всё продумали. Через две недели разрушитель с главкомом рухнет на Татуин из-за диверсии Имперского правящего совета, за что те будут арестованы; а ещё мы на правах расследования шуганём хаттов с Татуина и установим там власть империи. Можем даже открыть рабское прошлое Вейдера и заявить, что тяжёлое детство сделало его Имперским Палачом. Тогда претензий по захвату миров Внешнего кольца не будет. — Ты готов пожертвовать людьми ради этого? — поднимает бровь Кос; и нет, он нисколько не удивлён. — Я хотел, но Иссане против. Так что эти две недели нам нужны на подготовку — столько трупов мы за раз не найдём. — Значит, куча трупов и ни одного погибшего? — ухмыляется Кос. — Но есть одна загвоздка, — кисло улыбается бывший инквизитор и пинает шлем Вейдера. — Мне придётся две недели ходить в этом скафандре. Кос хохочет. — Зато можешь придушить Ксизора для убедительности. Малорум на это ослепительно улыбается. Судя по всему, Вейдер за «последние недели жизни» «горюя по учителю» вполне может угробить людей больше, чем за все предыдущие годы. А потом… какие претензии к трупу? *** Удивительно, но про одаренных в Империи никто не говорил. Народ и до чистки считал джедаев то ли фокусниками, то ли «колдунами», как мандалорцы. В их существование не особо верили. Про приказ 66 слышали все. И наивно полагали, что всех перебили. Поэтому нет, сомнений в подлинности Вейдера ни у кого не возникает. Не после того, как он душит принца Ксизора на глазах у толпы. В горячечные рассказы Леи Органа и её друзей из Сопротивления о том, что они сами хоронили Имперского Палача, никто не верит. *** На проводах императора к нему подходит мужчина, закутанный в доспех. — Ваше императорское величество, — склоняется «Вейдер». От него волнами исходит недовольство, но внешне при толпе свидетелей Малорум это никак не показывает. — Главнокомандующий, — кивает Кос, с трудом удерживая серьёзное лицо. В Силе удержаться не получается, и Малорум прекрасно ощущает его веселье. Стоящие по периметру зала Тени пышут злорадством, не слишком опасаясь последующей мести. Бейл Органа, специально закрасивший седину ради мероприятия, старается держаться поближе к Косу и театрально сожалеет о смерти «близкого Вам человека». — Вам стоило бы проявить больше уважения, — раздражённо отчитывает короля Кэл. В новой форме СБ, которая ему несомненно идёт куда больше джедайской робы, он впервые законно и без страха стоит за плечом Коса. — Вы!.. — вскидывается Бейл, но тут же спешно извиняется и отходит подальше, хватаясь за грудь. — Что? — невинно спрашивает Кэл. — Сдавить сердце Силой даже эффективнее, и не так заметно. Кос старается не ржать. Кажется, они с Малорумом всё же испортили джедая. Прощание подходит к концу, губернатор одного из самых дальних уголков Империи отказывается вернуться в свой сектор. — С чего бы мне это делать? — возмущается мофф. — На каком основании? — Это приказ императора. — Я не буду подчиняться приказам мертвеца! — О, я на это надеюсь, — делает шаг вперёд Кос. — Кто вы? — Кос Палпатин. В зале стоит звенящая тишина. А потом все присутствующие медленно опускаются на колени. *** Само собой, уже на следующий день к Палпатину приходит его собственная «Петиция 2000». — Что не так? — угрожающе говорит Кос. — Я император, гранд-адмирал Траун новый главнокомандующий, а Империя работает в штатном режиме! Гомонящая толпа замолкает и покидает тронный зал, опасливо косясь на активированные пики гвардейцев. Кос встаёт с трона и подходит к панорамным окнам. Из самой высокой точки Корусанта открывается поистине захватывающий вид: массивы зданий в тысячи этажей, на орбите висят Разрушители. И теперь это всё — его. Вся галактика. Рэнд с частью Ордена возвращается на Корусант. Остальные остаются в Неизведанных регионах просто потому, что понравилось. Кос намекает верфям Куата, что корабли Затмение I и Затмение II надо бы достроить и отдать. Куат, помня не столько о мощи империи, сколько о световом мече у самого носа, клянётся выполнить заказ в рекордные сроки. Хатты поднимают восстание и требуют переговоров, но вынырнувшая из гипера Звезда Смерти душит все претензии на корню. Больше недовольных нет. Почему-то все начинают подозревать, что Сопротивление работало на Коса. И дядю Скайуокер угробил по его приказу. Кос не разубеждает.  

44

Косу сорок четыре, и он хочет всех убить. На самом деле он император, и это весьма прискорбно. Имперский сенат всё ещё распущен, и Кос честно не знает, стоит ли собирать эту клоаку снова. С другой стороны, проследить за шевелениями в здании сената куда как проще, чем гонять агентов СИБ по всей галактике. Опять же, капитану Джейфону наверняка грустно без работы. Кос разумно ожидает кучу заговоров, планов миссий и операций, активирующихся со смертью Императора. Потому что дядя. Потому что Палпатин. Вот только этого не происходит. СБИ шерстит галактику, но в ней тишина. Это напрягает. — Кос. Палпатин замирает, замечая закутанную в плащ фигуру, стоящую посреди комнаты. Дядя. Призрак. — Ты всё же одарённый, Кос, раз меня видишь… — Император некоторое время молчит. — Что ж, это упрощает дело. Страха почему-то нет, хотя стоило бы — призраки Силы не те серебристые тени, что так популярны в классической литературе. Они могут многое, и пугать — слишком мелко даже для самого захудалого и бездарного ученика ситха. Но от дяди всё так же веет темной стороной, родной, близкой Косу Силой, так похожей на его собственную — раньше они оба скрывались, и возможности почувствовать не было. И совсем нет безумия, что раньше вязкой массой расползалось от трона. — Подумать только, как мы с тобой похожи! И оба умеем ждать. Дай мне посмотреть на тебя. Кос скидывает мундир, легко отцепляет с пояса меч и наконец-то отпускает свою Силу. Призрак Императора тянется к нему своим сознанием — ну не руками же, у призрака! — внимательно изучает, пробует на прочность и, вдоволь наигравшись, отступает. Дядя кивает и чуть приподнимает уголки губ, обозначая улыбку — высшая похвала Лорда Ситхов. — И это всё? Никаких клонов? Попыток вернуться? — Кос правда не понимает. — Правило двух, Кос, — укоризненно качает головой дядя. — Быть побеждённым врагом, джедаем, — это неприемлемо. Конечно, я бы сделал всё, чтобы если не вернуть империю, так отравить жизнь всем. Но если меня одолел мой ученик, моя кровь — он стал лучше, сильнее, умнее. И в благодарность я могу и должен отступить. В этом суть правила двух. Не мешать молодым; не тянуть на дно тех, кто превзошёл нас. Видимо, изумление напополам с пониманием слишком ярко отражаются на его лице; дядя хохочет. — Я оставляю империю тебе, Кос, — улыбается дядя. Будто они вернулись в прошлое, Кос снова пятилетний мальчишка, а дядя Шив дарит самые лучшие подарки. *** Шокированная Иссане, всё же взломавшая кодировки приказов «последней воли», притаскивает Косу планшет и валится в кресло, требуя у дроида чего покрепче. И Кос, вчитываясь в строчки, её в общем-то понимает. Операция «Зола», клоны дяди, месть Элиты… десятки тысяч страниц планов. И одна-единственная приписка почти двадцатилетней давности, перечеркивающая всё — «полное подчинение Императору Косу Палпатину». У Коса вырывается нервный смешок. Ну, дядя. Хотя, он же предлагал всю галактику Рэй. Дядя не жадный, он может принять человека со сходными целями. *** Кос тяжело вздыхает, когда к нему притаскивают до одури боящуюся его Лею и невозмутимую Пуджу. — Ваше императорское величество, — кланяется Наберрие. Лея задыхается при виде подруги, что так почтительно относится к новому императору. — Я хочу вас познакомить как полагается, — спокойно говорит Кос. — Пуджа Наберрие, дочь Солы Наберрие. И Лея Органа, — Кос кривится при фамилии Бейла, — дочь Падме Наберрие. Ваши матери — сестры. Лея ахает и потрясённо замолкает, Пуджа мягко улыбается и обнимает подругу. — Не бойся его, Лея. Его Величество был другом тёти Падме, твоей мамы. — Если хочешь послушать, как будущая королева Набу удирала от своей охраны, препиралась с учителями и в кого впервые влюбилась — а это Пад почему-то рассказывала именно мне, а не сестре — я к твоим услугам, — хмыкает Кос. *** Императору Палпатину начинают подсовывать любовниц. Кос поражается количеству свободных целеустремлённых дам и игнорирует их всех скопом. Леди кротко и грустно улыбаются, а Палпатин прекрасно ощущает их бешенство через Силу. Теневые гвардейцы, да и Алые тоже, веселятся. Потом кто-то вспоминает старую шутку Кэла на приёме. В составе следующей делегации рядом с королём стоит симпатичный мальчик, тонкий-звонкий, глаза накрашены, разодет. Стоит и строит глазки. Кос долго не может врубиться, потом охреневает и чудом не убивает придурков. Потом всё повторяется. Ещё. И ещё. Затишье Коса радует, но потом он замечает, что озабоченные его личной жизнью разумные просто сменили стратегию: мальчики становятся как на подбор голубоглазыми блондинами более крепкого телосложения. Палпатин не может понять резкую смену «его собственных» предпочтений, пока посмеивающаяся Иссард не приносит фото молодого Кэла. Один в один. *** — Поможешь. Ты эту кашу заварил! — рявкает Кос, хорошенько погоняв Кэла по тренировочному залу. — И как? — Действительно, как? Возьми на себя ответственность. Любимый, — скалится Кос. Хватает одного намёка — секундного касания спины Кэла на балу. Потом Кэла, «любовника самого Императора», все пытаются подставить/сместить/отравить. Джедай нервно шарахается от людей; Кос злорадствует. — Предпочитаете одаренных? — почти искренне интересуется Траун. — Конечно, — кривится Кос, несколько удивленный тем, что чисс умеет злорадствовать. — С ними ощущения острее. Что делает Траун, не ясно, но больше никто не пытается устроить Императору личную жизнь. В благодарность Кос отдаёт чиссу сразу пять кораблей класса «Затмение I». *** На орбите Альдераана возникает призрак ИЗР «Палач». Просто висит, никого не трогает и даже не фонит в Силе; через него просвечиваются звезды. Шикарная иллюзия Силы. Не угроза, но напоминание. К счастью, одарённых в том секторе мало, хорошо обученных ещё меньше. Так что король Органа ловит сердечный приступ, искренне веря, что Вейдер пришел с того света мстить. Пуджа Наберрие отправляет Косу «спасибо». *** Кос отмахивается от намёков про наследников — это может и подождать. А вот императрица — великолепная идея. С джедаями он завязал после Ниры. К тому же набуанцы гораздо лучше понимают друг друга. — Пуджа. Как ты относишься к карьере императрицы? Наберрие пару секунд смотрит на него широко распахнутыми глазами, а потом улыбается: — Пожалуй, положительно.