Кошмар.

      Тоненькие ручки пытались вырваться из крепкой хватки мужчины, который прижал его к стенке, лишая опоры. Сбитое дыхание, горячие слёзы медленно стекали с бледных щек, скатываясь по сильным рукам, падая на пол. Как драгоценный изумруд глаза смотрели на того со страхом и отчаянием. Никогда ещё в своей жизни мальчишка не был настолько сильно напуган, что даже недавние нападение от собак покажется роскошью. Темно-каштановые волосы, сейчас были немного мокрыми, от пролитого на них алкоголя.       — Ты жалкий молокосос, посмевший прервать мой сон из-за того, что голодный. Иди заработай на еду, прежде жаловаться на её отсутствие, гнида! — сказал мужчина, швырнув того на пол. Мальчик вскрикнул от боли, схватившись за бок, на который собственно и упал. Лицо всё в ссадинах и сиреневых пятнах, в глазах уже нет и отблеска жизни, словно они мертвы, несмотря на тихий кашель и частое дыхание. Худощавое тельце отлично скрывала одежда, как и раны, на которое без слёз больше не взглянешь, ведь теперь в страшных шрамах от укусов тех бешеных псин.       — Я дома. Джордж… Ты что делаешь?! Он же наш сын! — сказала только что вошедшая в комнату женщина, которая, небрежно бросив продукты на пол, подбежала к своему сыну. Он крупно дрожал, смотря на пол, не смея поднять головы, словно зная. что мужчина, стоящий рядом его безусловно накажет. Она заметила, как тот держится за горло и бок, что не слишком понравилось.       — Пф, этот дохляк никогда не был и не будет моим сыном, ведь в нём нет моих черт. Он напоминает тебя, грязная чертовка. Ты его наверняка нагуляла, а не как законная жена родила от меня! — сказал он, ударив мать, на что мальчик не мог смотреть, даже несмотря на свои раны.       — Не трогай маму! — сказал он, загородив ту собой, за что получил по лицу, а после его грубо толкнули. Мальчик упал на разбитое стекло от бутылки, которую отец недавно пил. Руки окрашены в крови, делая их более неживыми благодаря выпирающим костяшкам.       — Не смей встревать в разговор, ты ещё не дорос, отброс. — сказав это, он ударил ногой в живот мальчика… За тем последовал второй… Третий… Четвертый… После послышался безумный смех, который эхом разносился по дому, пока не прервался пощечиной от женщины.       — Не смей его бить! Он наш сын, а я верная твоя жена или ты совсем забыл из-за алкоголя? … — не дал ей договорить мужчина, который повалил на пол и стал раздевать, полностью игнорируя слова матери мальчика. Та же пыталась противиться, однако, силы были не равны, да и тот ударил её, чтобы наконец замолчала. Рабочая рубашка превратившись в жалкие тряпки, полетела на пол, открывая тому вид на аппетитную грудь той, которая покраснела смотря со стыдом в зеленоватых глазах на сына, который наблюдал, смотря своими неживыми очами, за что она себя винила.       — Такие, как ты, заслуживают наказание! — сказал он слишком пошло, косо посмотрев на дитя, который продолжал смотреть, предпринимая попытки подняться, но было без толку. Вскоре и юбка с лифчиком в ужасном состоянии оказались на полу.       Он не знал как на это реагировать. Совершенно не знал, что должен был делать, когда мать стала кричать от боли, царапая деревянный пол своими ноготками, где некоторые из них слезли.       В этот момент его мир, состоящий из добра, в котором была в основном его любимая мама перевернулся. Нет, не так. Он разрушился в щепки, показывая совершенно чужой для его детского взгляда мир. Здесь если у тебя нет денег — ты никто. Даже если ты даришь любовь другим — это используют. Его детство закончилось в десять лет. В таком возрасте он совершил своё первое убийство. Этот возраст стал его проклятием, где он стал ненавидеть себя и свою внешность, нанося лишь больше травм своему телу. Мама тогда издавала свои последние вздохи, смотря на окровавленное тело своего единственного сына, который с ужасом смотрел на осколок от горла бутылки в руках. Он был в чужой крови. Возле них лежал мужчина, которого намертво закололи стеклом, ранив сначала в спину, а после последовали хаотичные удары в грудь, когда тот упал.       — Ал… Улыбнись… — сказала она, стараясь и самой держать улыбку на лице, но понимала, что с каждым вдохом становиться лишь труднее. Мужчина ранил её в живот, выпотрошив пару органов, пробуя на вкус. Омерзительно и гадко. Только после некоторого времени, прибывая в болевом шоке, она заметила, что её больше не едят и не насилуют.       — Н-но. — хотел возомнить темноволосый, как та накрыла его тонкие губы своими длинными тонкими пальцами.       — Ради меня… Улыбайся всегда… Тебе не идёт… такое грустное лицо… Да и помнишь то, что я говорила тебе всегда… Когда успокаивала? — спросила она, посматривая на своё чадо, который плакал, понимая, что сейчас он останется один в этом мире.       — Да… Помню… — ответил он, вытирая слезы, — Улыбнись, ведь без улыбки ты словно голый… — сказал мальчик, силой изобразив на своём лице улыбку, вот только его мама перестала дышать.

***

      — Ал… Ал! … Аластор! … — звала его принцесса, потрепав по плечу, ведь заметила, что тот ворочится и что-то тихо говорит. Также она услышала всхлип, который заставил побеспокоиться за своего мужа ещё сильнее.       — М… Да? — открыв глаза, которые тут же закрыл из-за яркого света, ответил демон, прикрывая лицом руками, что было странно.       — Всё хорошо? — спросила Чарли, как её резко обняли, утыкаясь плечом лицо, чтобы та не посмела увидеть его без привычной улыбки.       — Все хорошо, просто приснился плохой сон. — ответил он, судорожно поглаживая её светлые кудри, пытаясь успокоиться, однако позже ощутил, как его стали гладить по голове, а самоконтроль восстанавливаться, погружаясь в сон вместе со своей любимой. Она каждый раз успокаивает его в конце месяца, когда кошмары берут над ним вверх напоминая прошлое, что так сильно терзает бедную душу убийцы. Спустя несколько минут она легла с ним на подушку, обнимая в ответ.

Всё-таки есть у демона душа, Если демон плачет, Проливая черные, как смоль, слёзы, Над могилами тех, с кем не хочется прощаться.