Любовь во время Мора

Нериэль брела по коридору замка Редклиф, запинаясь от усталости. Ноги гудели. Голова, впрочем, тоже. Лишь когда два стражника посторонились, чтобы пропустить ее, эльфийка вспомнила, что шагает не по пустынным руинам, и растерянно огляделась. Куда это занесли ее ноги? Ах да, вон лестница, по которой можно спуститься в большой зал. Но туда она не пойдет. Нериэль развернулась и зашагала обратно. Солдаты проводили ее глазами, но, конечно, не воспрепятствовали: кто будет мешать Серому Стражу и героине Редклифа? Даже если ей взбрело в голову накануне битвы таскаться по крепости с мрачным видом. «Что бы Дункан хотел, чтобы я сделала?» — в который раз спрашивала Нериэль. Чтобы она остановила Мор — в этом Страж не сомневалась. Но вот насчет остального, а главное — насчет предложения Морриган... Неужели Дункан сказал бы, что мы должны пожертвовать собой только потому, что так положено? Погибнуть, когда можно остановить Мор и выжить? Кончиками пальцев она касалась стены и каким-то краем сознания отмечала грубоватую шершавость кладки. Ничего особенного в этом ощущении. Но через день может не стать и его. Или он сказал бы, что древний бог, который должен будет родиться, хоть и не дело Стражей, но угроза для мира? Эльфийка добрела до поворота коридора, но не повернула, а остановилась, глядя в стену. Ударила кулаком по камню, почти без замаха, сильно и неумело, обдирая кожу на костяшках. «Довольно, девочка, — мысленно оборвала она себя чужим, жестким голосом. — Ты толком не знала Дункана. Ты не знаешь, чего он хотел бы. И никто тебе не скажет. Пора уже принимать решения самой». Она развернулась и привалилась к стене спиной, чувствуя твердый камень лопатками, локтями, затылком. Умирать не хотелось. И еще больше не хотелось снова умирать изнутри, как после падения Остагара и гибели Дункана. Но разве она вправе идти даже на малый риск ради спасения одной — вероятно, собственной — жизни? Морриган поймала тебя в ловушку своей сделкой: жизнь Стража в обмен на дитя. Сделки тебе не нравятся. Но Морриган плохо умеет по-другому. А ты умеешь. Нериэль обняла себя за плечи и прикрыла глаза, мимоходом подумав, что того и гляди уснет стоя. Продолжила напряженно искать разгадку. Надежда и вина ослепляют. Забудь. Речь не о тебе, не о твоем Алистере и не о Риордане, который тебе по душе. Твоя подруга Морри сказала, что можно убить древнего дракона, а можно очистить от скверны, дать ему второй шанс, человеческое тело и воспитание, причем все труды она возьмет на себя... Что ты об этом думаешь? Серо-голубые глаза резко распахнулись. Нериэль оттолкнулась от стены и встала прямо, словно получила откуда-то запас сил. Удивленно прислушалась к себе. Внутри разрасталось кипучее, пьянящее воодушевление. Как тогда, когда она решила согласиться на союз с Анорой или когда впервые попробовала не просто направить поток обжигающего холода на противника, а закрутить и отбросить от себя, превращая в разрушительную вьюгу. Навряд ли ребенок будет безобидным щеночком. Но мы защищаем многих, кого не назовешь безобидными щенятами. Главное — он не будет Архидемоном. И если он изменит мир, то не обязательно к худшему. Теперь Нериэль точно знала, куда идет. Но чем ближе она подходила к комнате Алистера, тем бледнее становилась прежняя неспокойная радость. Наконец, эльфийка остановилась перед дверью. Клянусь школой энтропии, Алистер и Морриган! И я сама попрошу его сделать это! Попрошу о том самом, за что он ненавидит своего отца... Она глубоко вздохнула. А вот это в самом деле можно считать платой за наши жизни. Что ж, лично я предпочитаю увидеть Алистера с другой женщиной, чем в гробу. Надеюсь, и он хочет сохранить жизнь мне.

***

— Вставай, Страж! — требовал кто-то, прибавляя к голосу громкий стук в дверь. — Утро! Скоро выдвигаемся! Нериэль открыла глаза, собираясь крикнуть, что проснулась — и подавилась воздухом, уставившись в золотисто-карие глаза Алистера. Они лежали на одной постели, почти в одинаковых позах: свернувшись, подтянув колени к груди и не касаясь друг друга. Нериэль была укрыта единственным одеялом, Алистер — собственной курткой. Она точно помнила, что не укрывалась вчера. Она вообще не собиралась спать в комнате храмовника. Просто прилегла отдохнуть на минутку, ожидая, пока Алистер с Морриган... проведут ритуал. И разойдутся по одному, а она сможет вернуться в свою спальню. — Проснулся! — крикнул воин, не двигаясь и не отрывая взгляда от девушки. Шаги за дверью дали понять, что кто-то — кого бы ни прислали будить Стража — ушел. — Не говори мне ничего про ритуал, — попросила эльфийка шепотом и села. Потерла пальцами лицо, пытаясь проснуться окончательно. Алистер пошел к тазику с водой и поплескал себе в лицо. Потом распахнул окно. Потянуло утренним холодом и сыростью. — Ты спала, когда я вернулся, и я решил дать тебе отдохнуть, — объяснил он. — К тому же в коридоре были солдаты. Они видели, что я вышел от... Он на секунду замялся. — От меня, — резко напомнила Нериэль. — Мы близки, а с Морри вы как масло и вода. Чтобы между вами что-то произошло, да еще в моей комнате — подумать смешно, — она сползла с постели и принялась поправлять мятую одежду, не прекращая говорить. — Твои права на престол стояли на слове эрла Эамона, что ты — сын Мэрика. У этого, — она с трудом заставила себя выговорить, — ребенка слова эрла Эамона не будет. Вспоминай об этом всякий раз, когда взбредет в голову чушь о правах наследования. — Нериэль, — негромко попытался урезонить ее Алистер. — Не надо. — Даже если забыть, что ты отрекся за себя и своих детей, — продолжила эльфийка. Ее голос становился все резче. — Даже если забыть, что Морри корона даром не нужна... — Нериэль! — повторил Алистер еще раз. За один шаг пересек маленькую комнату. Нериэль почти хотелось, чтобы воин схватил ее за плечи, как следует встряхнул или сжал... Алистер посмотрел сверху вниз и даже не попытался коснуться девушки. — Мне говорили, что с женщинами так бывает, — сказал он после паузы. — Значит, теперь на меня посыплются шишки за то, что ты сама убедила сделать? Нериэль перевела дыхание, успокоилась. Конечно, Алистер прав. Не стоило срываться на нем, даже если способ исполнения вчерашнего ритуала ей поперек горла. — Извини, — вздохнула эльфийка. — Нам сегодня драться с Архидемоном, а я думаю... о нас с тобой. Нериэль потерла ладонью лоб и подошла к окну. Снаружи висело белое марево. Запах сырости стал отчетливее. — Туман, — прошептала она. Поежилась от холода. — Туман, — согласился Алистер и встал рядом. Осторожно приобнял ее, пытаясь поделиться теплом. Нериэль на миг прижалась к его руке. — Я люблю тебя. — И я тебя, — грустно улыбнулся Ал. Девушка глубоко вздохнула, распрямилась и слегка потрепала его по руке, прежде чем выскользнуть за дверь. В этой части коридора никого не было. Зато парень в одежде солдат Редклифа колотил в двери Нериэль. Колотил, похоже, давно и безнадежно. — Я проснулась, — сообщила чародейка его спине, надев на лицо спокойное до безразличия выражение. Подумав, добавила. — Полчаса назад. Скоро буду готова. Солдатика как ветром сдуло. Она забежала в комнату, надеясь как можно скорее переодеться и навсегда уйти из этих покоев. Однако остаться в одиночестве не удалось. У потухшего камина неподвижно стояла Морриган. Пришла с утра или не уходила? Скорее, второе: выглядела ведьма свежей и бодрой, волосы собраны в обычную прическу. Это та же Морриган. Что бы ни произошло вчера. — Не возражаешь, если я приведу себя в порядок? — спросила эльфийка вместо приветствия. — Времени мало. Не дожидаясь разрешения, склонилась над тазом и принялась умываться. Обычно она вела себя с Морриган мягче и вежливее, но сейчас ведьма была последним человеком, кого Нериэль хотела видеть. Не обращая внимания на зрительницу, эльфийка расстегнула измятую магическую робу. Достала из рюкзака точно такую же свежую, положила рядом гребешок. — К тебе зашла сказать, что ритуал прошел успешно, — сообщила ведьма ее спине. — Не бойся наносить удар. Нериэль обернулась и несколько мучительно долгих вдохов вглядывалась в лицо собеседницы, пытаясь понять, что в этих словах: желание подбодрить или издевка. Молча нырнула головой в вырез одежды. Это все та же Морриган. Не хватало сорваться еще и на ней. — Ты пришла попрощаться? — спросила она, поправив робу. Застегнула пояс. — Уходишь? — Могла бы, — кивнула Морриган, задумчиво покрутив браслет на запястье. — Но в бою вам помощь пригодится. Не лучше ли мне скрыться, когда все будет кончено? Нериэль вцепилась гребешком в волосы, пытаясь одновременно обдумать ее слова. Благодарно кивнула. — Спасибо. Пусть будет так, — и продолжила, не давая Морриган опомниться и уйти: — Хорошо, что ты здесь. Я вчера успела поразмыслить. Есть вещи, которые я должна тебе сказать, пока есть время. — Тебя готова слушать. Нериэль опустила расческу и встала напротив ведьмы. Смотреть на высокую Морриган приходилось снизу вверх. — Многие из Стражей верят, что древние боги притягивают порождений тьмы. Возможно, их ведет зов, возможно — инстинкт, — сообщила Нериэль. — Значит, твой ребенок... — Об этом не тревожься, — покачала головой Морриган. Приложила руку к животу и тут же убрала с усмешкой. — Он будет чист и к ним взывать не станет. — Ты в этом убеждена, — кивнула чародейка. — Я так и поняла вчера, и я тебе верю. Но едва ли ты можешь знать наверняка. Поэтому, Морри, — Нериэль заговорила с расстановкой, словно пытаясь отпечатать каждое слово, — если ты обнаружишь, что ошиблась, и поймешь — или хотя бы подумаешь — что не сможешь его защитить, ты попросишь помощи. Если удастся — у меня и Алистера. Нет — у любых Серых Стражей, каких сможешь найти. Скажи им что хочешь, но пусть вас возьмут под защиту. Морриган собралась что-то сказать, но эльфийка не позволила. — Я требую, Морриган. Ритуал, который мы провели, — дело мое, твое и Алистера. Но ребенок, который может стать Архидемоном, — дело Серых Стражей. — Он не может, — покачала головой Морриган. Выдержала долгий, пристальный взгляд собеседницы. — Я верю в твои знания. Но будь осторожна. — Это все? — в голосе Морриган послышалось раздражение. — Еще одно, — попросила Нериэль уже мягче. Подошла на шаг. Удержалась от желания взять колдунью за руку. — Морри, мы правда подруги? — Вопрос не очень-то приятный, — недовольно проворчала та. — Так вот она, любовь: довольно ночи, чтоб разрушить дружбу. Нериэль ничего не ответила и не отвела глаз. Морриган нехотя договорила. — Я друг тебе. Довольна? Что ты хочешь? Эльфийка улыбнулась, не разжимая губ, и покачала головой. — Только чтобы ты помнила: в мире есть многое кроме борьбы за выживание, власти и магии. Особенно когда будешь воспитывать молодого бога, — негромко сказала она. — И... не отнимай у него золотое зеркало. — Я... — начала Морриган. Отвернулась и растерянно принялась перебирать одной рукой ожерелье на шее. — Хорошо. Ведьма вышла, а Нериэль спешно занялась прической. Круги под глазами никуда не денешь, но надо пригладить волосы, чтобы хоть мало соответствовать замечанию Аноры о недурственной внешности и достойном виде.

***

Нериэль в последний момент отскочила от огненного плевка и не пострадала. Только лицо в очередной раз обдало яростным жаром, а горький дым обжег горло. Пальцы (наверняка, и щеки) у нее были в копоти. Посох в руках почернел от сажи. Лишь в нескольких местах его украшали светлые отметины-полоски — от клинков порождений тьмы, которые чародейка блокировала в последний момент. Нериэль могла бы отойти назад, за плотную стену щитов и мечей, к эльфийским лучникам и магам Круга (там она велела оставаться Винн), и забрасывать Архидемона одиночными заклятиями... Но каждые несколько секунд, когда дракон застывает от наложенных вблизи чар холода, могут стать чьими-то жизнями. А последний удар по-прежнему должен нанести Серый Страж. Архидемон раскинул крылья и разинул пасть. Нериэль помнила, что кричит он пронзительно и страшно. Но вопль уже несколько раз оглушал ее, и теперь все: крик, лязг металла, голоса — слышалось как сквозь вату. Зато эльфийка отметила, что дракон уже не взлетает, хотя крылья целы. Силы гиганта подходили к концу. Дракон мотнул головой над самым полом, пытаясь уже не облить нападающих струями пламени, а разбросать своей массой. Вдалеке загудели тетивы, и на чешуйчатую голову обрушился град стрел. Одна, пущенная особенно метко — или особенно удачливым стрелком — вонзилась в драконий глаз. Ящер замотал головой. Страж проглотила зелье лириума, оставившее на языке привкус холода и крови из губ — то ли растрескавшихся от жара, то ли разбитых. Она не помнила, сколько раз повторяла то же движение: посох и раскрытая ладонь направлены на противника, магическая сила превращает мельчайшие капли воды в лед, и всякий, попавший в конус холода застывает белой статуей. Застыл и Архидемон — всего на несколько секунд, которые Стэн и Алистер использовали для бешеной атаки. Потом лед спал. Дракон зашатался и грянулся о камень крыши. Казалось, форт Драккон содрогнулся до самого основания. Нериэль не удержалась на ногах — как и большинство из тех, кто оказался поблизости. А Архидемон был жив: пасть раскрылась, исторгая пронзительный крик пополам с шипением. На его призыв откуда-то с фланга, из неприметной и пустой прежде дыры хлынули порождения тьмы. Послышались крики тех, кто, сосредоточившись на драконе, не успел подготовиться к их нападению. Нериэль нашла глазами эрла Эамона и резко махнула рукой, призывая его и ополченцев Редклифа заняться армией тварей. Солдаты спешно перестраивались, но сдержать всех порождений тьмы не успевали. Нериэль пришлось оглушить нескольких взрывом разума, чтобы подойти ближе к Архидемону. Но этого оказалось мало. Огромный генлок-вожак смел ополченца ударом тяжелой палицы и кинулся на чародейку. Нериэль успела только вскинуть посох, защищаясь от прямого удара. И испытала больше удивления и злости, чем страха, когда верный Зимодых негромко хрустнул и переломился пополам. Девушку отбросило в сторону, генлок прыгнул следом. — Нериэль! — услышала она сквозь глухоту и шум битвы вопль Алистера. Нависшее над ней порождение тьмы исчезло: воин отчаянными ударами щита оттеснял его прочь и пытался найти в броне уязвимое для меча место. Нериэль поднялась на ноги и на миг застыла, снова увидев два бесполезных обломка в своих руках. Маг без посоха — как воин без меча. Можно сражаться голыми руками и голой магией, но хватит ли удара кулака, чтобы убить Архидемона? Она подняла глаза. Лапы дракона подрагивали, он расправил крылья, пытаясь защититься, но не мог поднять головы. А совсем рядом, в паре шагов от Нериэль, лежал труп порождения тьмы, пронзенный тяжелым двуручным мечом. Она не успела задуматься — все необходимое сложилось в голове, как линии складываются в магическую руну. Нериэль на бегу вцепилась в рукоять меча двумя руками — и та поддалась, клинок пошел за новой хозяйкой, неповоротливый и тяжелый. Должно быть, замах тоже был нелеп, но главное — Страж видела, куда должна ударить. В голову, почти точно между глаз, в след от еще одного, нанесенного кем-то другим удара. Обрушивая клинок сверху вниз, чародейка пропустила через лезвие магию — знакомое, много раз использованное заклятие телекенетического оружия, только сильнее, чем она когда либо пыталась. Клинок прошел сквозь развороченную чешую и неподатливую плоть. Дракон пронзительно закричал, но в крике была уже не ярость и магия, а только боль. Нериэль налегла на меч. Крик замолк. Из раны начал струиться свет — несколько неверных лучей, которые становились все ярче и ярче. Казалось, уродливая плоть Архидемона сейчас расступится, чтобы выпустить что-то иное. Нериэль отчаянно, всем весом надавила на рукоять и сменила заклинание на холод. «Лети на волю, дракон, — мелькнула мысль. — Моя подруга Морри даст тебе тело и станет матерью. Попробуй быть человеком...» В ране что-то хрустнуло. В считанные секунды свет стал ослепительным. Нериэль не видела и даже не слышала, как смело с ног всех, кто был поблизости: людей, эльфов, гномов и порождений тьмы. Сияние ослепляло даже сквозь закрытые веки. Из-под ресниц потекли слезы. Сквозь глухой гул в ушах ей почудились отзвуки невозможной, дивной музыки. «Грустно же будет, если Морри погибла у ворот», — успела подумать Нериэль и сползла в темноту. Когда воины поднялись на ноги, рисунок битвы стал совсем другим. Порождения тьмы, забыв о бойне, пытались скрыться в щелях, из которых появились. Воодушевленные солдаты постарались напоследок перебить побольше тварей, но почти ничего не успели сделать. В считанные минуты на крыше форта Драккон не осталось ни одного живого порождения тьмы. Серый Страж Алистер первым шагнул к телу поверженного дракона. Все остальные замирали, не в силах преодолеть трепет перед поверженным оскверненным богом, но воин запрыгнул на голову Архидемона с такой невозмутимостью, словно это был валун. На ходу стащил с себя помятый шлем. Склонился над чем-то возле меча, все еще вонзенного в плоть чудовища. Со стороны это что-то казалось лишь грудой тряпок. — Погибла! — сказал кто-то. — Серые всегда... Несколько человек скрестили руки перед грудью, взывая к милосердной Андрасте. Страж поднял на руки легкое маленькое тело и спрыгнул с туши Архидемона. На лице его блуждала улыбка, счастливая и безумная. — Жива! — объявил он.

***

На колени Нериэль упал розовый лепесток, и девушка осторожно смахнула его. Она понимала, что это нелепо, но волновалась за новое платье — самое потрясающее, какое ей приходилось носить. По сути, та же одежда чародея, но сшитая специально по ее фигуре и так тщательно, что даже Нериэль, не слишком внимательная к вещам, заметила разницу. Вообще-то, портниха, любезно присланная Анорой, предлагала сшить «такой наряд, что краше только у королевы», но Нериэль настояла: нужна именно одежда мага, из плотной ткани и всем известного фасона. Тогда женщина принесла отрез темно-бирюзовой материи. При виде цвета — глубокого, но не кричащего — у эльфийки язык отнялся, и дальше мастера работали без ее докучных замечаний. Что определенно пошло магической робе на пользу. Порыв ветра заставил упасть еще несколько лепестков, и Нериэль задумчиво проследила за их танцем. В беседке, увитой плетущейся розой, эльфийке упорно лез в голову рассказ Аноры о том, как ее мать, жена тейрна, занималась домашними розариями. И просила, чтобы героический супруг помогал. Впрочем, даже размышления о покойном враге сейчас не казались слишком неприятными. Нериэль посмотрела, как закатное солнце сквозит сквозь листву, и решила, что вскоре встанет со скамьи, пересечет королевский сад и поднимется наверх, в гостевые комнаты. Совсем скоро. Но еще не сейчас. По дороге к своим покоям можно встретить добрый десяток знакомых и незнакомых, а она слишком устала, чтобы говорить с кем-то — даже с банном Альфстанной или учителем Ирвингом. Словно затем, чтобы согнать ее с места в тихом уголке сада, на дорожке послышались шаги. Но если это садовник, то, возможно, он уйдет, едва сообразив, что нарушил отдых героини Ферелдена... Это оказался не садовник. К шагам добавилось тихое повизгивание, и в беседку вбежал Кай. Мабари радостно тявкнул, уселся напротив Нериэль и застучал обрубком хвоста по полу, тревожа лепестки. Хозяйка протянула ему руку. Пес радостно поднырнул под ладонь и положил хозяйке голову на колени. На драгоценную робу село несколько коротких жестких шерстинок. Нериэль со вздохом принялась почесывать пса за ухом. — Что случилось? Проголодался? — Это вряд ли, — заметил явившийся вслед за собакой Алистер. — Он ходит на королевскую кухню, как к себе домой. Сам видел, ему вынесли десяток костей с кусками мяса за один присест. Алистер, видимо, поднялся наверх сразу после того, как его подругу отправили принимать восторги народа. Он успел сменить латы на обычный костюм. Это была самая роскошная одежда, какую Нериэль на нем видела, но на фоне ярких нарядов баннов она казалась скромной. Алистер отдал предпочтение цветам Серых Стражей: серому, белому и синему. Над плечом у воина блестела рукоятка меча, но щита при нем не было. — Не надейся, что я тебе улыбнусь, — фыркнула Нериэль и провела пальцами по щекам. — Лицо болит. Я, кажется, за всю жизнь столько не улыбалась, как сегодня. — Я так и подумал, что ты где-нибудь прячешься ото всех, — кивнул Страж. — Твой конвой... в смысле, эскорт доложил, что тебя вернули в целости и сохранности, но никто тебя с тех пор не видел. — Как ты меня нашел, спрашивать не буду. Полагаю, тут не обошлось без чутья и предательства, — сообщила она, заглянув в честные собачьи глаза Кая, и переключилась с ушей на подбородок мабари. — Ты настолько не рада меня видеть? — спросил Алистер. Облокотился на столбик у входа в беседку. Нериэль так и не поняла, шутит он или спрашивает серьезно. — Очень рада, — заверила она. — Но я очень устала. Никогда не думала, что быть героиней так утомительно... — А мне показалось, тебе очень даже нравится. — По-своему нравится, наверное, — Нериэль посмотрела другу в глаза. — Я — Серый Страж. Я ученица Дункана. Есть чем гордиться, правда? А еще маг и эльф. Если один из десяти в этой толпе, — она махнула рукой в сторону ворот, перед которыми несколько часов назад толкался народ, желающий видеть героиню Ферелена, — посмотрев на меня, станет лучше относиться к магам и эльфам, я буду довольна. — Ты, наверное, хотела попросить у Аноры что-нибудь для них, — пробормотал Алистер и принялся изучать крошечную розочку, несмело выглянувшую из зелени рядом с его рукой. Нериэль гладила Кая. — Но я рад, что ты решила сохранить память о Стражах. Ты ведь почти никого из них не знала. — Даже если бы я знала только одного, этого было бы довольно, — она закинула голову, словно хотела рассмотреть ветви, обвившие крышу. Устало улыбнулась, в очередной раз подумав о Дункане. Воспоминания, когда-то обжигающие, теперь стали теплыми, словно нагретые солнцем камни. — Я хочу, чтобы о них помнили. — Я слышал, Анора уже собрала скульпторов, чтобы подготовили эскизы будущих статуй, — сообщил Алистер. — Правда, говорят, еще она хочет воздвигнуть памятник Логэйну. Пальцы Нериэль застыли на шерсти мабари, но потом двинулись дальше. — Наверное, он заслуживает этого за то, что сделал в молодости. Иногда мне жаль, что мы не могли иметь дело с тем Логэйном, — вздохнула она невесело. — Еще не решили, где его поставят? Постараюсь не ходить мимо. Алистер ответил. Нериэль забыла о Кае и резко развернулась к нему. — Что? — Говорят, напротив орлесианского посольства, — покорно повторил Страж. — Что с тобой? Эльфийка закрыла глаза, уткнулась носом в рукав и то ли зафыркала, то ли закашляла. — Напротив орлесианского посольства, — выдохнула она, успокоившись. — Клянусь, эта женщина восхитительна! Мабари радостно залаял, и хозяйке пришлось его успокаивать. — Знаешь, я не верю, что проблемы Круга и эльфинажа можно решить одной просьбой, — тихо сказала она, когда пес улегся на пол, а Алистер занял место на скамье рядом с подругой. — Но Винн теперь советница королевы. Если мы все будем стараться — она, я, Анора, Валендриан, эта решительная девушка Шианни из эльфинажа — я верю, что у магов, эльфов и у многих других появится лучшее будущее. — Эй, а меня ты не хочешь прихватить в свое будущее? — усмехнулся Алистер с деланным возмущением. Приобнял девушку. — Я, правда, не маг и не эльф... Нериэль повернула голову, смерила воина преувеличенно серьезным взглядом. — Даже не знаю... А твои латы починили? Когда эльфийка видела доспехи стража-командора в последний раз, они были покрыты копотью и украшены целой коллекцией вмятин. Алистеру даже пришлось, с разрешения Аноры, надеть на торжество доспех Кайлана. — Меня заверили, что послезавтра они будут надежны, как новые, и начищены, как любимый котелок главной кухарки. — Послезавтра... — задумчиво протянула Нериэль. — Что ж, тогда и выедем. Успеют вернуться все гонцы, и мы будем знать, если где-нибудь видели порождений тьмы. Чтобы их убивать, не обязательно быть Серым Стражем, но все-таки это наше дело. И потом, надо наведаться в Амарантайн, посмотреть, что за наследство оставил нам эрл Хоу. — Что-то я вспоминаю Хоу, и у меня нехорошее предчувствие, — проворчал Алистер. — Не у тебя одного, — хмыкнула эльфийка. — Ну, целый эрлинг, каким бы он ни был — больше, чем я смела ожидать. А если вспомнить двух разыскиваемых преступников, у которых были только старые договора, мокрые носки и необходимость остановить Мор... — она еще раз усмехнулась. — По крайней мере, у нас есть база, источник какого-никакого дохода и учитель для новичков. — Учитель? — Зевран. — Что? — опешил Алистер. — Ты решила оставить его у нас? Зачем? — Например, чтобы ты не расслаблялся, — лукаво взглянула на него Нериэль и тут же посерьезнела. — Он сам предложил. И я согласилась. Знаешь, я много расспрашивала Зеврана, и мне кажется, его цинизм и жажда наживы не так безграничны, как он старается показать. Ты можешь не верить, но у него сильно развито чувство долга. — Чувство долга? У него? — храмовник провел рукой по лбу и с сомнением посмотрел на эльфийку. — Я не могу тебе пересказать, — Нериэль чуть заметно покачала головой. — Но его верность Воронам была сильнее чувств, а это дорогого стоит. Вороны сломали его по своей глупости. А я его ломать не буду, — она сурово сверкнула глазами на воина и договорила: — В Редклифе и по пути в Денерим всем было не до него. Такой ловкач мог бы в два счета сбежать в суматохе. Но он остался и помогал защищать ворота. — Ладно, если ты так считаешь, — неохотно согласился Алистер. — Осталось найти ему учеников... — А тебя не спрашивали, можно ли вступить в Серые Стражи? — изогнула бровь Нериэль. — У меня уже три предложения. — У меня два, — поморщился воин. — Раззолоченные младшие сынки эрлов... Что ты ответила? — Правду, — хитро сощурилась Нериэль. — Что на поверхности могут еще оставаться банды порождений тьмы, которые надо перебить. Что нам не хватает воинов, поэтому сражаться будем день и ночь. Что мы привыкли к простым условиям и тяжкому труду, да ничего другого предложить пока и не можем... Кандидатов как ветром сдуло. Алистер расхохотался. Нериэль негромко хихикнула. — Думаю, рекруты нам нужны. Только не из раззолоченных мальчишек, — сказала эльфийка, когда смех умолк. — А пока придется полагаться на Стражей, которые приедут из Орлея. Как думаешь, там будет хоть один, пригодный на роль казначея? Я понятия не имею, как управлять эрлингом. И ты, боюсь, тоже. Резкий порыв ветра просвистел среди столбиков и лоз, заставил эльфийку поежиться. — Пойдем? — предложил Алистер. — Если ты слишком устала, чтобы подняться по лестнице, я могу тебя понести. — По крайней мере, я рассчитываю на твою руку, — согласилась Нериэль, но осталась сидеть. Подтянула к себе веточку с наполовину распустившимся бутоном. — И мне нужна твоя помощь еще кое с чем. — Да? — обеспокоенно переспросил Алистер. Чуть сдвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо. — Кровать в моей комнате, — сообщила Нериэль, стараясь сохранить невозмутимый вид. Скосила глаза на воина, — она такая широкая, что я никак не могу понять, в каком направлении на нее ложиться. Уголки губ Алистера неудержимо поползли вверх и в стороны. — Я тоже не очень опытен, когда доходит до больших кроватей, — сказал он, изо всех сил стараясь удержать улыбку. — Думаю, нам стоит попробовать разные варианты. Рыцарь поднялся со скамьи и помог подруге. Нериэль чуть слышно свистнула. Кай тут же поднял голову и вскочил на ноги. Стражи неторопливо двинулись под руку по дорожке — две фигурки в синеватых сумерках сада. Пес побежал следом, едва не утыкаясь носом в пятки хозяйке. — Алистер, — тихо позвала Нериэль, глядя в залитое яркими всполохами, но уже темнеющее небо, — спасибо, что ты так смотришь на меня. Смотри так всегда, хорошо? — Как? — не понял воин. Она подбирала слова очень долго, но Алистер не торопил. — Только на Нериэль. Не на... мага, эльфа, Стража, героиню Ферелдена, — сказала она наконец. — Иногда мне кажется, я упаду под грузом всего этого. — Ну, ты же помнишь, на кого можно опереться, правда? — Алистер слегка сжал ее руку. — Такой не очень умный, но верный парень, который хорошо умеет бить порождений тьмы. Говорят, он красавчик, да и его манеры не так уж плохи. Мабари звонко гавкнул. — Нет, Кай, я имел в виду не тебя, — недовольно проворчал воин.