Пять раз, когда Питер притворялся спящим

В целом, это был вполне рутинный патруль. Питер прервал попытку ограбления, вернул украденный велик, а также помог заплутавшим туристам найти дорогу, но в основном он провел большую часть вечера сидя на краю крыши, любуясь оранжевым оттенком сияющих огней Нью-Йорка на фоне ноябрьского неба. Время уже близилось к ночи, но он еще успевал спасти кого-нибудь напоследок — если, конечно, ему найдется кого спасать. — Карен, есть что-нибудь для меня? — В трех кварталах отсюда замечен подозрительный автомобиль с четырьмя пассажирами внутри. — Ладно, Карен, давай проверим! Ему оставалось еще около квартала, когда он услышал женские крики, и к тому моменту, как он прибыл на место, он успел только увидеть, как два огромных мускулистых мужика заталкивают свою жертву в черный фургон. Он поспешил за ними, не решаясь пока вступать в бой; в конце концов, он не хотел стать причиной аварии, в которой могли пострадать невинные люди. Они приехали к заброшенному зернохранилищу в Бруклине, и Питер терпеливо ждал, пока двое на переднем сиденье выйдут и откроют задние двери второй паре похитителей и их жертве — уже полностью связанной, с повязкой на глазах и кляпом во рту, — прежде чем объявить о своем присутствии. — Привет, парни! Вы что, начали вечеринку без меня? Все четверо обернулись ровно в тот момент, когда он спрыгнул вниз, точным ударом ноги отправляя самого крупного из них на капот автомобиля. Двоих других он прилепил паутиной к открытым дверцам фургона, на всякий случай еще и захлопнув их вместе с преступниками внутри. Последний поспешил на склад, утягивая связанную женщину за собой, однако к этому моменту уже и первый куда-то запропастился. Питер на несколько секунд замялся, решая, стоит ли броситься на поиски беглеца, прежде чем помочь женщине, но все же беспокойство за нее победило, и он поспешил за ними. Одним точным выстрелом паутины он приковал похитителя к ржавой стене здания, прежде чем броситься на помощь женщине и развязать ее путы. Стоило ему снять с нее повязку, она вскинула на него полный ужаса и замешательства взгляд налитых кровью глаз, прежде чем с ее губ сорвался низкий всхлип. Питер поспешил успокаивающе погладить ее по плечу. — Все будет хорошо, мэм. Он видел, как широко распахнулись ее глаза, но ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что это значит. Его паучье чутье встрепенулось только в тот момент, когда первый преступник внезапно набросился на них, целясь кулаком прямо ему в левый бок. — Беги! — крикнул он женщине, уже в следующее мгновение принимая на себя удар, чувствуя, как под давлением с громким хрясь трескаются его ребра. «У него есть суперспособности», — едва успел подумать Питер, прежде чем этот злосчастный удар отбросил его на добрые тридцать футов прямо в стену заброшенного склада, возле которой он и рухнул на землю бесформенной кучей. Он поспешил вскочить на ноги, только чтобы почти тут же начать заваливаться в сторону от внезапно возникшего головокружения. Он попытался прочистить голову, но все очевидные признаки сотрясения — тошнота, звон в ушах, дезориентация, — были налицо, так что в итоге это действие привело лишь к тому, что с его губ сорвался жалкий стон. Несмотря на туман, окутывающий его разум, он с трудом поднялся на ноги, пытаясь сфокусировать взгляд в том направлении, откуда он прилетел. Но противника там уже не наблюдалось, и те секунды, которые потребовались ему, чтобы привести свой спутанный мозг в рабочее состояние, стоили ему слишком дорого. — Я здесь, букашка, — прогрохотал мужчина прямо над его ухом, и Питер попытался нацелить слабый удар в его сторону, но в итоге чувак просто увернулся от него, хватая его своей огромной рукой за горло и поднимая его в воздух. — Питер, твои жизненные показатели вышли за пределы допустимых значений. Информирую Тони Старка, — сообщила ему Карен привычно-жизнерадостным голосом, когда кровь застучала у него в ушах. Он отчаянно вцепился в руку мужчины, изо всех сил пытаясь ударить ногами в живот. Но из-за сотрясения его тело и разум словно рассинхронизировались, и в итоге его удары вышли намного слабее, чем обычно. Где-то вдалеке раздались два гудка, а затем… — Питер? Что происходит? Пятница сказала, что твои показатели нестабильны и… Питер попытался ответить, но с его губ раздался лишь странный булькающий звук, пока его горло продолжали сжимать железной хваткой. Он чувствовал, как краснеет его лицо, а во рту становится сухо, как в пустыне. — … Питер? Питер? Уровень кислорода резко снижается…. Шкет?! Питер все еще слышал Тони, но его голос доносился словно из-под воды. Окружающие его звуки потускнели, а перед глазами потемнело. Конечности налились тяжестью, а его и так вялые удары стали больше походить на слабые судороги. Он уже чувствовал, как забвение овладевает им. Его противник нахмурился, притворно-сочувственно скривив губы, глядя на то, как опускаются веки Питера, и Питер почувствовал, как его горло сжали чуточку сильнее, встряхнув его тело как дохлую рыбу. Он уже готов был отступить, сдаться… Но затем знакомый голос прорезал тишину … — Питер, очнись и борись, черт тебя дери! Это приказ! … и внезапно звуки вокруг вновь стали четкими. Питер смог расслышать шум машин вдалеке, смог почувствовать отвратительный запах несвежего дыхания, когда мужчина усмехнулся, продолжая держать молодого паучка в своей руке. Он открыл глаза и моргнул, заставляя маску повторить его действие, и увидел, как на лице преступника промелькнуло замешательство. Из последних сил Питер обеими руками вцепился в предплечье мужчины и насколько мог размахнулся ногами, ударяя ими точно в солнечное сплетение. Преступник коротко охнул, тотчас же отпуская Питера, который, рухнув на землю, сделал два глотка драгоценного воздуха, прежде чем навести свои шутеры на противника — уже лежащего на земле, — и пригвоздить его к потрескавшемуся тротуару. — Питер? Боже, Пит, ответь мне! — Я здесь, — прохрипел Питер негромко, прежде чем добавить уже намного громче: — Посмотрим, как ты избавишься от этого, мистер Преступник! — Боже, Питер, нельзя же так со мной… Я уже стар, мое сердце не рассчитано на подобные переживания. — Простите, мистер Старк, — отозвался Питер, и, хотя все его силы были брошены сейчас на то, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце и горящие легкие, он действительно имел это в виду. Ему совсем не нравилось волновать своего наставника. — А вы там случайно еще не вызвали полицию? — Я приказал Пятнице известить их, как только получил сигнал тревоги от Карен, шкет. Они должны быть там с минуты на минуту. Я тут глянул на запись с радио-няни… с женщиной все в порядке? — Да, но я думаю, что она уже давно сбежала. Она была напугана, но цела, — ответил Питер устало, двигаясь в сторону переулка за складом, прежде чем вскинуть руку и взмыть вверх. С его губ тут же невольно сорвался стон, когда в ответ на это его раненые ребра отозвались ноющей болью. — Шкет, я знаю, что тебе уже пора спать, но ты должен заглянуть в башню. Карен сообщила мне о повреждении левой половины костюма, из-за чего она не может корректно оценить твои травмы. И я вижу по записи, что тебе неплохо досталось. — Я в порядке, мистер Старк, это просто синяк, ну, может, трещина, — ответил Питер. Он понимал, что скорее всего все намного хуже, но ведь технически это нельзя назвать ложью, если он не знает наверняка, верно? К тому же, он правда очень, очень устал, и единственное, чего ему хотелось — это забраться под одеяло и уснуть, залечивая тем самым и раненые ребра, и сотрясение. — Шкет, мы оба знаем, что ты врешь. Так что ты сейчас же вернешься сюда, чтобы я мог… — Уже почти дома, мистер Старк. Загляну к вам завтра, чтобы подлатать костюм, идет? — Даже не вздумай бросать трубку, ты, маленький… — Карен, заверши вызов, — сказал Питер, тихонько хихикнув. Ему и правда было немного неловко из-за того, что он заставил мистера Старка паниковать, а потом вот так просто бросил трубку, но с ним действительно все будет хорошо. Надо только хорошенько выспаться. *** Оглядываясь назад, Питеру определенно стоило обдумать свои действия получше. — Ты не смеешь бросать трубку, разговаривая с Тони Старком. Только Тони Старк может бросать трубку, разговаривая с тобой, — проворчал однажды мужчина, когда они вдвоем находились в мастерской, после того, как полковник Роудс внезапно прервал их разговор, покряхтев немного в трубку, прежде чем добавить «Ой-ой, связь плохая, Тони, мне пора!». И он же присутствовал неделю спустя, когда полковник ворвался в мастерскую и, тыча в Тони пальцем, воскликнул: — Я не знаю, как ты это сделал, но я знаю, что это был ты, чувак. Тони лишь издевательски вскинул руки, отвечая: — Понятия не имею, о чем ты, дорогой мой утконос, но не могу не напомнить: никто, повторяю, никто не смеет бросать трубку, разговаривая с Тони Старком, и рассчитывать, что это сойдет ему с рук. Питер так и не узнал, как именно Тони отомстил полковнику Роудсу, но сейчас он искренне жалел о том, что не спросил, потому что даже находясь в своей кровати он слышал предательский топот торопливых шагов Тони на лестничной площадке. И судя по звуку, Тони был либо очень зол, либо напуган — а может быть, и то, и другое. Он услышал три резких стука в дверь, а следом тихие шаги Мэй, когда она поднялась с дивана, чтобы открыть ему. — Где он? — требовательно рявкнул Тони, едва оказавшись внутри. Питер не видел выражение лица Мэй, но в ее голосе отчетливо было слышно недоумение, когда она ответила: — Он уже спит, Тони. Чем я могу тебе помочь? — Пацан бросил трубку, когда я приказал ему вернуться в башню. Его костюм поврежден, и его ИИ не смогла предоставить мне полный отчет о его травмах, а этот маленький паршивец бросил трубку. — Ну, я только что видела его, и он выглядел вполне здоровым, разве что немного уставшим. Сказал, что у него небольшое сотрясение и ушиб ребер. Правда синяки на шее ему скрыть не удалось, как бы он ни пытался. Но в остальном он выглядел не хуже, чем после не самых удачных своих патрулей. Думаешь, он солгал? — В том-то и проблема, Мэй, я не знаю! Я же не смог сам проверить его! И ты сама знаешь, как он любит все преуменьшать… — Я полагаю, эта штука у тебя в руках что-то вроде сканера? Может ты сходишь и сам проверишь его? — Да нет, я верю тебе, я просто… — Тони. Ты проделал весь этот путь, хотя мог просто позвонить. Если не ради себя, то хотя бы ради меня — проверь нашего ребенка, ладно? На несколько секунд повисла пауза, прежде чем Питер услышал тихое: — Ладно, — и почти сразу за этим, — чертов ребенок. Питер поспешил поскорее зарыться поглубже в кровать и выровнять дыхание, одновременно с тем, как дверная ручка медленно повернулась, и тонкая полоска света просочилась в комнату, когда Тони осторожно зашел внутрь. Питер ожидал, что Тони сейчас включит свет, прикажет ему встать с кровати и показать ему каждую ссадину или синяк, но вместо этого Тони просто стоял там, освещаемый тусклой полоской света. Раздался тихий писк, и Питер предположил, что Тони только что использовал свое изобретение, чтобы просканировать его. Где-то десять секунд спустя послышался облегченный вздох, а затем неуверенные шаги, которые стихли только у самой кровати, буквально в дюймах от его головы. Секунды шли, и Питер изо всех сил боролся с желанием открыть глаза и посмотреть, чем занимается его наставник. Ну не может же он просто стоять и смотреть, верно? Зачем ему это? Однако вскоре он получил ответ на свой мысленный вопрос, когда почувствовал, как мозолистые пальцы осторожно коснулись сначала его щеки, а затем и виска, аккуратно погладив его ухо. Эти ловкие пальцы, которые медленно продвигались к затылку, и небольшой вес чужой ладони оказали столь сильный убаюкивающий эффект, что Питер почувствовал, что уже по-настоящему засыпает. Спустя минуту или около того он смутно расслышал шепот Тони: — Спокойной ночи, малыш, — прежде, чем рука исчезла, раздались тихие шаги, и дверь медленно закрылась, вновь обволакивая комнату темнотой. К тому моменту, как Тони покинул квартиру, Питер уже окончательно отключился, а воспоминания о нежных словах и прикосновениях его наставника испарились, как последние обрывки сна.