Путешествие в тысячу ли

Осень зашла в сад Совершенства и Чистоты очень мягко, почти незаметно, выдавая себя лишь чуть более холодными ночами и отцветающими орхидеями. Дворец Лунного сияния закрыли, выставив перед центральными воротами стражников. Из слуг оставили только пару евнухов из бюро исполнения наказаний и тройку молчаливых омег. Тэхён сидел у закрытого ставнями окна. Солнечный свет, проникающий через вырезанные узоры на ставнях, падал на его лицо неровным рисунком. В руках у омеги была вышивка столь неискусная, что увидь её Тэнги Тэхёну пришлось бы долго выслушивать, как жаль что в золотые годы юности, когда нужно было учиться искусствам приличествующим молодому омеги из уважаемой семьи, он предпочитал сбегать на улицу, и как позорит его отца — управляющего города Уху — столь бездарный сын! Кучерявые облака на шёлковой ткани под его иглой и правда казались скорее запутанными клубками, а синие волны под ними не имели объёма, стелясь плоским полотном. Но Тэхён, не находя себе другого занятия в запертых покоях, продолжал методично прокалывать шёлк иглой. «Вышивание успокаивает душу и приводит в порядок мысли» — любил повторять Чимин, но Тэхёну было легче угомонить бушующие чувства, сбежав на прогулку в сады и плутая среди лабиринтов камней и цветов, чем сидеть за столь монотонной и кропотливой работой. Омега сделал ещё один стежок и поморщился. Нет, это явно не его занятие! Тэхён оторвал взгляд от измученного им же куска шёлка и осмотрелся. Заняться больше было решительно нечем. Слуги из бюро исполнения наказаний, обыскивая дворец, унесли с собой для дальнейшего рассмотрения множество вещей: его книги, в чьих сюжетах можно было скрыться от всеобъемлющей скуки, пачку чистой бумаги и все письменные принадлежности, чтобы он не смог передавать кому-либо письма и даже его гуцинь. Омега не знал зачем им нужен был его музыкальный инструмент, но не осмелился спорить. Желудок свело неприятным спазмом и Тэхён посмотрел на небольшой круглый столик, в трёх шагах от него. Ещё утром омега из бюро исполнения наказаний поставил туда две глубокие тарелки с отварным рисом и белой рыбой с овощами, приготовленными на пару. Еда пахла изумительно, но к ней так никто и не притронулся. Рядом с ними расположилась фарфоровая пиала с чаем, графин с водой и округлый стакан из цветного стекла. Три раза в день слуги приносили ему еду и так же три раза в день им приходилось убирать нетронутые тарелки. Продолжалось это уже два дня. Голод снова напомнил о себе и Тэхёну пришлось отложить вышивку. Он встал на колени и, облокотившись животом, перекинулся через спинку дивана. Там в углу, между стеной и толстой резной ножкой дивана был спрятан небольшой бумажный свёрток. Достав его и развернув, Тэхён с грустью пересчитал оставшиеся у него запасы: пять фиников, три пластинки потемневшей кураги, столько же половинок сушёного персика и один кругляшок инжира. Все эти дни Тэхён питался сухофруктами, целую корзину которых ему принёс Тэхи ещё до того, как слуги бюро исполнения наказаний ворвались во дворец Лунного сияния. Тэхён не раз поблагодарил небеса, за то, что обыскивая восточные покои евнухи в красных халатах проигнорировали корзину сладостей. Но как бы омега ни старался экономить, еда, даже такая скудная как сухофрукты, заканчивалась и совсем скоро ему придётся выбирать: голодовка или возможное отравление. Сглотнув, он съел два финика и одну половинку персика. Жевал Тэхён очень медленно, каждый кусочек запивая большим количеством воды — единственное, что он разрешил себе брать у незнакомых ему слуг. Закончив свой небогатый обед, омега вернул свёрток в тайник и заставил себя снова взяться за вышивку. В горле стоял неприятный ком. Пальцы мелко подрагивали. Что же ему делать когда еда закончится? Эти мысли гложили больше всего. После того, что Тэхён собственными руками сделал с несчастным Благородным Супругом Сун, даже страх перед голодной смертью не заставил бы его прикоснуться к предложенной еде. Он не позволит себя отравить. Потому, что это будет просто смешно. Справедливо, но смешно. Стоило только представить реакцию вице-Императора или ещё хуже Благородного Супруга Мин на сообщения о его смерти. Юнги бы явно сравнил его со змеёй отравившейся своим же ядом. А вице-Император… возможно он был бы раздосадован от потери такой удобной пешки. Но Тэхён не собирался ни умирать, ни терять ребёнка. Возможно сейчас только его беременность позволит ему выйти из дворца Лунного сияния оправданным. Двери тихо открылись и в гостинную вошёл высокий евнух в широкополом красном халате с чёрной отторочкой. Его лицо было смуглым, глаза внешними уголками сильно тянулись вверх, придавая ему крайне недоброжелательный вид. Тэхён знал, что этого евнуха зовут Ли Тайхе — он представился, когда впервые пришёл обыскивать его покои. Ли Тайхе поклонился ему, прошёлся внимательным взглядом по комнате пока не остановился на столике с едой. Пальцы Тэхёна сильнее сжались на вышивке. Слуги из бюро исполнения наказаний отличались от слуг Дальнего дворца. Омега привык к евнухам, которые почти всегда ходили опустив головы в полупоклоне. Выправка же Ли Тайхе больше походила на военную — прямая спина, развёрнутые плечи и всегда высоко поднятая голова. — Что заставило вас нарушить моё уединение, Ли Тайхе? — стараясь не выдать своего волнения, спокойно спросил Тэхён. Иголка в его пальцах снова принялась за работу, но теперь стежки выходили не просто неловкими, а совсем безобразными. — Почему вы не едите? — прямо спросил евнух. Омега не привыкший к столь открытым вопросам тем более от слуг чуть замешкался. Он бросил быстрый взгляд на тарелки с давно остывшей едой. Рис с овощами и томленой на пару рыбой, был явно вкуснее того, что он ел последнии три дня. От фиников и сухофруктов уже неприятно вязало во рту, но страх перед неизвестностью был сильнее голода. — Я стараюсь не есть то, что мне приносят люди, которых я не знаю, — Тэхён решил отвечать евнуху так же прямо. Ли Тайхе приподнял брови и его строгое лицо стало ещё более недоброжелательным. — Вы считаете бюро исполнения наказаний хочет отравить вас? Тогда не проще ли нам было подсыпать яд в те сухофрукты, которые вы так старательно прячете? Тэхён вздрогнул и иголка больно прошлась по пальцу. Поморщившись, он укоризненно посмотрел сначала на иглу в своих руках, а потом на евнуха. Отложив вышивку, омега произнёс: — Проще, но я надеюсь вы этого не сделали. — Конечно же нет, — Ли Тайхе покачал головой. — Еды, которую вам подают, это тоже касается. — Но это лишь слова, — Тэхён потёр пострадавший палец. — После того, что случилось с Благородным Супругом Сун я не могу доверять словам. Тем более положение, в котором я нахожусь, требует особой осторожности. Я думаю вы понимаете это. Евнух опустил взгляд на его живот. Тэхёну захотелось прикрыть его руками, но он сдержал этот неуместный порыв. Его беременность никак не отразилась ни на его внешности, ни на самочувствии. Но взгляды, которые бросали на него слуги стали внимательнее. Порой Тэхён чувствовал себя рыбой на фарфоровом блюде, которую ответственный повар усердно проверяет на наличие ненужных костей. — Вы больше навредите себе устроив голодовку, — холодно заметил Ли Тайхе. — Голодовка не страшнее яда, — Тэхён повернул голову, рассматривая сквозь резьбу на ставнях внутренний двор. Погода стояла ясная, а дни оставались тёплыми несмотря на наступившую осень. — Расследование длится уже несколько дней. Разве за это время вы не успели допросить всех моих слуг? — Мне запрещено делиться ходом расследования, господин. Тем более с одним из подозреваемых. Тэхён прищурился. — Смеешь обвинять меня в государственной измене? Ли Тайхе склонил голову вбок, внимательно рассматривая омегу перед ним. Благородный Господин Ким выглядел совершенно искренне возмущённым, но умение хорошо держать лицо ещё не доказывало невинность. — Смею напомнить, яд нашли в этом дворце, — заметил евнух. — Если вы невиновны, то следовательно нам стоит внимательнее допрашивать слуг Супруга Пак. — Следовательно вам нужно подумать кто мог его подкинуть, — сквозь зубы произнёс Тэхён. — Это было бы крайне удобно для вас, не так ли? — Ли Тайхе усмехнулся. — И всё же вернёмся к насущному. Вы не можете продолжать отказываться от еды. — И что же мне помешает? — Тэхён откинулся на большую прямоугольную подушку, лежащую за его спиной. — Мы не можем позволить голодать императорскому омеге. Тем более в вашем положении, — его взгляд снова спустился с лица Тэхёна на его живот. — Боюсь, если вы продолжите упрямиться, нам придётся стать настойчивее. Тэхён покачал головой. Серьёзный взгляд Ли Тайхе говорил о том, что его слова не были пустой угрозой. Он был настроен весьма решительно. — Вы не посмеете кормить меня насильно, — голос омеги стал тише, губы словно онемели, произнося эту фразу. — Вы не оставляете мне выбора. Евнух в четыре широких шага подошёл к Тэхёну и, обогнув диван, склонился за спинку. Омега вскочил и попытался его оттолкнуть, но Ли Тайхе не сдвинулся с места. Распрямился он уже с бумажным свёртком в руках. Тэхён потянулся к нему, но твёрдая рука отстранила омегу. В голове Тэхёна непроизвольно возникли воспоминания о том дне, когда Благородный Супруг Мин приказал поставить его на колени и бить до тех пор пока он подобающе не извинится перед ним. Он знал насколько руки евнухов могут быть сильными. В этом плане они почти не отличались от альф. — Отдайте! — У вас есть еда, — Ли Тайхе кивнул в сторону круглого столика. — Мы подаём вам только те блюда, которые императорский лекарь счёл полезными для беременного омеги. — Я не стану их есть! — в отчаяние воскликнул Тэхён. — Откуда мне знать кто и с какими намерениями их готовил? Дальний дворец полон страшных людей, которые не станут гнушаться ядов! — И вам об этом известно не понаслышке. Слова евнуха ударили Тэхёна словно пощёчина. Он вскинул голову и поднял на Ли Тайхе блестящие от слёз глаза. Его бледные щёки покрылись красными пятнами румянца, губы были поджаты, в попытке скрыть охватившую их дрожь. — Просто верните мне одного из моих слуг. Я доверяю им, — Тэхён отступил. — И буду есть то, что принесёт мне кто-то из них. — Это невозможно, — тон Ли Тайхе был непреклонен. Тэхён обхватил плечи руками, словно ему в мгновение стало безумно холодно. Слёзы в глазах застыли, будто покрытая тонкой коркой льда гладь озера. — Тогда мы подождём, — холодно произнёс омега. — И когда Его Величество спросит по чьей вине меня морили голодом я не постесняюсь назвать твоё имя, Ли Тайхе!

***

Пышные кусты османтуса, окружающего беседку, уже начали отцветать. В воздухе пахло сладкой свежестью. Недалеко от беседки стояла вереница евнухов, окружающая паланкин. Их синие халаты чуть заметно развевал поднявшийся к вечеру ветерок. В беседке, красивые, словно пышные пионы в полном цвету, сидели омеги. Их яркие наряды привлекали поздних бабочек-капустниц. Они порхали вокруг них напоминая своими бледными тонкими крылышками мотыльков. На круглом столе перед каждым омегой стояло по чашке с ароматным чаем, а в центре на больших блюдах из приглушённо-жёлтого фарфора лежали яркие дольки засахаренных фруктов. — Аромат белого османтуса чем-то схож с ароматом цветущей сливы, но он, конечно, деликатней — Юнги взял с блюда тонкий ломтик киви. Изумрудные камни на его защитах для ногтей причудливо сочетались с блестящей сладостью. Ципао украшенное фиолетовыми цветками коллокольчика удачно оттеняло чуть бледное лицо. Наложник Мэй улыбнулся. — Скоро пионы совсем отцветут и дворец Вашего Высочества будет казаться пустынным, — произнес он, рассматривая чайные листья на дне своей чашки. Его тонкое, заострённое всеми чертами лицо, было отстранённым. — Тебе не стоит переживать, — Юнги растянул губы в широкой, но совсем не искренней улыбке. — Я найду чем его заполнить. — После того, что случилось во дворце Циншуй вице-Император совсем перестал устраивать утренние приветствия, — заметил Благородный Господин Хуан, поправляя искусственные цветы в своих волосах. На нём было светло-сиреневое ципао из дорогой ткани, но без привычной вышивки, лишь на концах широкой ленты оплетающей шею притаилась маленькая орхидея. — Его Величество поручил вице-Императору расследовать отравление Благородного Супруга Сун. Не удивительно, что в последнее время он общается только со служителями бюро исполнения наказаний, — пожал плечами Наложник Мэй. Слуга, стоящий за его спиной, подлил ему чаю. День клонился к вечеру. Облака, небрежными мазками стелющиеся по небесной глади, приобрели розовый оттенок. Цветы потихоньку опускали отяжелевшие бутоны, пчёлы ещё изредка летающие над ними стали медленнее. — До сих пор не могу поверить, что это мог сделать кто-то из дворца Лунного сияния, — покачал головой Благородный Господин Хуан. — Супруг Пак всегда казался таким добродетельным. — Вряд ли Супругу Пак хватило бы на это смелости, — хмыкнул Наложник Мэй. — Думаешь, это был Благородный Господин Ким? — Инь Хуай поддался вперёд. Ли Ибо не ответил, бросив быстрый взгляд на молчаливого Благородного Супруга Мин. Юнги не смотрел на них. Он сидел, опершись локтём о подлокотник кресла, и внимательно разглядывал присевшую на край блюда со сладостями бабочку. — Хотя это вполне возможно, — протянул Благородный Господин Хуан. — Он всегда такой тихий и скрытный. И этот его евнух, — омега повёл плечами. — Ходит за ним везде, словно стражник. Они ведь с Супругом Пак последние месяцы были единственными кто посещал дворец Циншуй. — Инь Хуань повернулся всем корпусом к Юнги, и бабочка, испуганная его резким движением, упорхнула. Благородный Супруг Мин моргнул. — Кто же ещё тогда мог подсыпать Благородному Супругу Сун яд? — Да, — Юнги, наконец, посмотрел на омег перед ним. — Он на это определённо способен. — Вы так думаете? — Наложника Мэй крайне удивили эти слова. — Мне кажется Благородный Господин Ким не производит впечатление человека способного на подобное преступление. — А мне кажется он крайне высокомерен, — губы Инь Хуая изогнулись в призрении. — Просто вспомните, как нагло он привлекает к себе внимание Его Величества. Он посмел ворваться в покои императора в одежде евнуха! Ли Ибо тихо рассмеялся. — Возмутительный случай, — он улыбнулся в фарфоровую чашку и сделал глоток. — Представляю себе лицо императора. — Я понимаю твоё негодование, Хуай, — Юнги взял ещё один ломтик киви. — Всё-таки вы с Благородным Господином Ким вошли в Дальний дворец в одно время. И именно ты стал первым из пяти новых наложников кто удостоился чести служить Его Величеству, но, — Благородный Супруг Мин сделал глоток чаю. — Но сейчас именно Благородный Господин Ким пользуется вниманием императора. За эти месяцы он поднялся на два ранга выше и даже смог забеременеть, а что насчёт тебя? — омега замолчал, с удовольствием рассматривая красные пятна покрывшие лицо Инь Хуая. — Его Величество и не вспоминает о тебе! Будь я на твоём месте, то не просто бы негодовал, — Юнги поставил чашку на стол и поддался вперёд. Не отводя хищных глаз от омеги напротив, он вкрадчиво произнёс. — Я бы обрушил весь Дальний дворец на его голову!

***

Куи опустил глаза, рассматривая тонкие длинные пальцы медленно отстукивающие ровную дробь по ручке кресла. Указательный и безымянный двигались чуть менее плавно чем остальные — безымянный отягощала длинная защита для ногтей, украшенная крупными сапфирами; указательный — кольцо из белой яшмы. Слуга поднял взгляд чуть выше: волосы омеги, его же усилиями, были зачёсаны до блеска в высокий пучок и украшены тонким золотым гребнем; брови подведены, на высоких скулах краской нанесён румянец — естественный на щеках его господина не появлялся уже очень давно — плечи укрыты тонкой, словно крылья цикад, шалью. Золотая кукушка уже дважды успела выскочить из стоящих на декоративной тумбе часах, а вице-Император так и не притронулся ни к одному из блюд предложенных ему императорской кухней к обеду. За занавеской из янтарных бусин взволнованно перешептывались кравчии. Куи поджал губы и сделал неуверенный шаг вперёд. — Ваше Величество, — нараспев произнёс он. — Вам не нравятся поданные блюда? Мне приказать кравчим принести что-нибудь другое? Вице-Император медленно моргнул, словно голос слуги вывел его из глубоких размышлений. — Не стоит, — сухо бросил Шэлань и взял в руки палочки. Куи тут же подошёл ближе. — Чего вы желаете? Шэлань указал палочками на белое мясо судака, выложенное полупрозрачными дольками лимона. Слуга немедленно потянулся к самому большому кусочку из середины и переложил его на тарелку вице-Императора. Рыба пахла изумительно, заставляя Куи беззвучно сглотнуть скопившуюся во рту слюну. Но вице-Императора, казалось совсем не трогала изысканность предложенных ему яств. Он без особого интереса разломал рыбное филе пополам. Потом сделал то же самое с получившимися половинками и, наконец, превратив рыбу в белую кашу отложил палочки. — Скажи кравчим, что они могут убирать еду. Я не желаю обедать. — Но, Ваше Величество, вам обязательно нужно хоть немного поесть, — слуга рефлекторно подхватил протянутую руку вице-Императора и помог ему встать. — Вам нужно заботится о своём здоровье. — Я не желаю выслушивать твои причитания, — отмахнулся от него Шэлань. Складка между его сведённых бровей углубилась. — Вели кравчим немедленно всё убрать со стола. Меня тошнит от запаха еды. Куи кивнул и уже открыл рот, чтобы позвать слуг, но его перебил громогласный голос главного евнуха Ли нараспев оповестивший всех обитателей дворца: — Дорогу, дорогу Его Величеству! Шэлань замер, и Куи почувствовал как его тонкое, словно ивовая лоза, тело напряглось. Вице-Император подобрался, на лицо упала мрачная тень. Он повернулся к дверному проходу, замерев в тревожном ожидании. Сначала послышался шелест множество юбок — это кравчии, ожидающие в малой зале, когда вице-Император закончит свой обед, расступились к стенам и склонились в глубоком поклоне. Затем Куи услышал шаги. Одни — твёрдые и ровные — непременно принадлежали императору, вторые — тихие и частые, словно человек мелко семенил за кем-то — евнуху Ли. Стоило только янтарным нитям отлететь в сторону Шэлань склонился в глубоком поклоне. Куи тут же рухнул вслед за ним. Слуга не видел, но до мельчайших деталей мог представить, как склонилась голова его господина, оголяя белую шею, как дрогнули ресницы, скрывая взгляд омеги и как плавно взлетела вверх правая рука, когда он произнёс: — Приветствую, Ваше Величество. — Можешь подняться, — разрешил император и сел за стол. Куи покоробило, что Его Величество не подал его господину руку. Слуга сам подхватил Шэланя под локоть и помог подняться. Чонгук прошёлся быстрым взглядом по омеге, не оставив без внимания крайне отрешённое выражение на его лице. — Нет аппетита? — спросил император, указывая взглядом на измятый кусок рыбного филе на тарелке перед ним. Шэлань недовольно посмотрел на Куи и коротко бросил: — Убери это. Слуга тут же поспешил выполнить приказ. Губ омеги коснулась чуть натянутая улыбка и он спокойно произнёс: — На меня всегда сильно влияли изменения погоды, — Шэлань плавно коснулся пальцами своего виска. — Голова болит, и из-за этого совсем нет аппетита. — Я отправлю к тебе лекаря Хейна. — Не стоит, мне уже прописали нужные отвары и я их принимаю. Но каким бы хорошим не было лекарство, всему нужно давать время. — Это верно, — Чонгук окинул взглядом заставленный едой стол. — Ли, вели подать стул. — Да, Ваше Величество, — евнух скрылся в малой зале. Через мгновение он вернулся вместе с двумя слугами, внёсшими в гостиную высокий стул из красного дерева. Шэлань присел рядом с императором. — Не желает ли Ваше Величество отобедать? — Чонгук отрицательно качнул головой. Тут же в гостинную вошли, ожидающие этого кравчии и убрали еду со стола. Дождавшись, когда последний из слуг дворцовой кухни покинет их, Шэлань спросил. — Тогда может быть вы хотели бы выпить чаю? — Какой чай ты хочешь мне предложить? — альфа чуть прищурился и Шэлань сразу же понял чего от него хотят. — Принеси чай, который прислал мой отец, и набор для заваривания, — приказал он слуге. Куи поклонился и шустро скрылся во внутренних комнатах. Вернулся он уже с подносом на котором стояли большой чайник, наполненный горячей водой, изящный фарфоровый чайничек поменьше, чашка и небольшая круглая коробочка из красного дерева расписанная зелёными ветвями дикого цитруса. Рядом с ней на длинной плоской тарелке лежали отливающие золотым блеском щипцы и ситечко. Открыв коробочку, Шэлань показал Его Величеству маленькие, размером с крупную сливу, мандаринки. — Этот чай называется Секрет цитруса. Его делают в одной деревне провинции Гуандун. Крестьяне выращивают особый сорт маленьких мандарин, а затем собрав плоды, делают на них небольшой надрез сверху и выскребают всю мякоть. После этого дают кожуре немного подсохнуть, а потом, когда она достаточно затвердеет набивают её чайными листьями и возвращают верхушку на место. После этого мандаринка ещё какое-то время подсыхает, пока шарик не станет безупречным. — Словно его только что сорвали с ветки, — губы императора дрогнули в лёгкой улыбке. Он внимательно смотрел как Шэлань взял в руку щипчики и переложил одну мандаринку в фарфоровый чайничек. Залив в него кипяток и проследив за тем, как под воздействием горячей температуры мандаринка начинает раскрываться и из неё выплывают чайные листья, Шэлань закрыл чайничек крышкой, чтобы чай настоялся. — И не отличишь, — прошептал омега. Краем глаза вице-Император заметил за янтарными бусами плотную фигуру евнуха Сыма. Слуга замер у входа в зал и внимательно смотрел на Шэланя, ожидая приказа. Омега коротко кивнул ему и евнух тут же скрылся, стремясь быстрее выполнить молчаливое поручение. Шэлань же не стал медлить и подхватив чайничек приподнялся, наливая в круглую пиалу чай Императору. Горячий фарфор обжигал пальцы, но омега почти не чувствовал этого. Все его мысли были заняты слугой спешащим в Небесное ведомство. — Ты и правда выглядишь очень уставшим, — заметил Чонгук, делая глоток чая. — Сейчас Внутренний дворец не спокоен, — Шэлань присел. — Я как вице-Император чувствую вину. Мне не стоило, — омега прочистил горло. — Я не должен был допустить того, что произошло. Чан Анли, он ведь служил вам почти так же долго, как я и Благородный Супруг Мин. В отличии от других омег гарема он был одним из тех немногих кто пришёл с вами из Старого поместья. — Как продвигается расследование? — тон императора стал сух. Шэлань коротко глянул на него из-под полуопущенных ресниц, пытаясь разгадать его мысли, но лицо альфы оставалось безмятежным, он медленно пил чай, не отводя взгляда от Шэланя. — Трудно, — омега оправил рукава своего ципао. — Бюро исполнения наказаний допрашивает слуг дворца Лунного сияния, но они отказываются говорить по делу. Боюсь если так продолжиться мне придётся начать допрашивать Супруга Пак и Благородного Господина Ким. — Ты собираешься допрашивать их в бюро исполнения наказаний? — Чонгук чуть приподнял брови. — Ваше Величество хочет дать на этот счёт какие-то особые распоряжения? Чонгук усмехнулся. — Разве Чимин не твой племянник? Я думал ты станешь просить за него. Шэлань мягко улыбнулся императору. — Государственные дела не знают родственных связей. Разве это не слова Вашего Величества? — Омега склонил голову к левому плечу. Его вытянутые к виску, ивовые глаза блеснули. — Да и какой смысл защищать того чья вина еще не была доказана? Говоря откровенно, я, конечно, не верю, что Чимин способен на такое. У него слишком невинная душа. — Невинная душа, — задумчиво протянул император. — А что же ты можешь сказать насчёт Тэхёна? Такой прямой вопрос отдался в теле неприятной тяжестью словно эфемерный саван снова коснулся белой кожи. Шэлань непроизвольно повёл плечами будто старался сбросить с себя посмертную ткань. — Я думаю Ваше Величество знает Благородного Господина Ким намного лучше меня. — И всё же он один из главных подозреваемых и я хочу услышать твоё мнение, как главы Дальнего дворца и моего вице-Императора, — произнёс альфа твёрже, давая понять Шэланю, что избежать ответа не удасться. — Раз Ваше Величество настаивает, — омега сделал паузу, опустив глаза на украшения на своих руках. — Я считаю, что этот омега не так прост и скромен, как хочет казаться. Он не стремится к общению с другими омегами Дальнего дворца, я бы даже сказал, что по началу он избегал их общества. И он достаточно быстро смог привлечь внимание Вашего Величества и уже достаточно долгое время не теряет его. Это говорит о том, что он умён и я бы даже назвал его очень удачливым, если бы не одно но… Шэлань замолчал и внимательно посмотрел на императора, ожидая когда тот потребует, чтобы он продолжил говорить. — Дальше, — понял его Чонгук. — Разве вы сами не догадываетесь о чём я хотел тактично умолчать, Ваше Величество? — Я тебя внимательно слушаю, — император отставил опустевшую пиалу и поддался вперёд, к Шэланю, сцепив руки в замок и уперевшись в него подбородком. — Единственное в чём не повезло Благородному Господину Ким, так это в том, что он — может быть где-то ошибившись или, по незнанию, задев Благородного Супруга Мин — вызвал его стойкую неприязнь. Как бы я не старался выяснить что послужило причиной столь плохих отношений, — вице-Император тяжело вздохнул, — мне не удалось. На мгновение комната погрузилась в тяжёлую тишину. Шэлань откинулся на спинку своего стула и прикрыл глаза прислушиваясь к звукам в малой зале. Казалось вот-вот до его острого слуха должна была донестись тяжёлая поступь евнуха Сыма и мягкие, словно кошачьи, шаги Вэй Женьи. — Юнги бывает слишком эмоционален, — согласился император, но Шэлань даже не посмотрел на него. Его взгляд был прикован к янтарным бусам. За жёлтым маревом мелькнул синих халат. Затем ещё один. Через мгновение в главную залу вошёл евнух Сым. Спина его была согнута в поклоне, взгляд устремлён вниз. Поприветствовав августейших особ евнух произнёс: — Ваше Величество, главный астроном настойчиво просит вашей аудиенции. Шэлань заметил, что во взгляде императора впервые за весь их разговор, промелькнул живой интерес. — Пусть войдёт, — разрешил альфа. Евнух склонился ещё ниже и пятясь задом, вышел из комнаты. Через мгновение янтарные нити снова зашуршали и в залу вошёл Вей Жэньи. Оправив полы тёмно-синей бархатной мантии с пятью звёздами главный астроном глубоко поклонился. Шэлань с недовольством заметил что он весь дрожит, словно огонёк поедающий фитиль свечи. Сначала кончики пальцев строго вытянутых вдоль тела рук, затем подбородок, будто он что-то медленно пережёвывает, потом плечи. Трус. Вице-Император поджал губы. Для него не стала неожиданностью слабость главного астронома, но почему-то именно сейчас, когда он, находящийся под прицелом внимательных глаз Его Величества, несмотря не на что оставался стойким, трусость так явно показанная чужим альфой вызвала волну горячего презрения. — Зачем ты требовал аудиенции? — холодно спросил Чонгук. — Говори. — Ваше Величество, — Вей Жэньи ещё ниже опустил голову. — Ваше Величество, я должен был сообщить вам раньше, — он упал на колени. — Простите этого бесполезного слугу! На самом деле я всем сердцем надеялся, что мне удалось отговорить Благородного Супруга Мин делать это, но… Он склонился головой к земле и задушено продолжил: — Но мне не удалось! — О чём ты говоришь? — резко перебил его Шэлань. — Докладывай Его Величеству чётко и по делу! — Да, Ваше Величество, — Вей Жэньи поднял голову, но взгляд от пола не оторвал. — Десять дней назад Его Высочество Благородный Супруг Мин призвал меня во дворец Императорских пионов. Он очень настойчиво пытался выяснить не сообщали ли мне небесные светила какие-нибудь особые послания. Этот месяц, как и в предыдущий, небеса были спокойны. Я сказал ему об этом. Тогда Благородный Супруг Мин поделился со мной своим сном. Он сказал, что ему приснилось, словно Альтаир — самая яркая звезда созвездия орла, засияла так сильно, что в её свечении померкла луна и потухли все остальные звёзды. Затем созвездие орла на небе поменяло свою форму и стало похоже на тризубец. Главный астроном сглотнул. Руки, лежащие на его коленях затряслись ещё сильнее, лицо на фоне тёмно-синей мантии стало казаться мертвенно-бледным. — Я был глуп… Так глуп! Я сказал Его Высочеству, что это не просто сон, а послание… Однажды на небесах и правда появился тризубец. В тот год родился первый Император династии Суй — Вэнь-Ди. А это был великий император! Дальше я сказал, то что посеяло смуту в голове у Благородного Супруга Мин. Но клянусь! — вдруг закричал он и впервые посмотрел на императора. — Я не хотел этого! Я не думал, что это приведёт к столь плачевным последствиям. Ваше Величество, умоляю вас, смилуйтесь над недостойным! — Что ты сделал? — голос императора был спокойным, но на лице проступило явное напряжение. — Я сказал, — Вей Жэньи снова опустил голову, касаясь лбом пола. — Я сказал, что сон этот вещий и он сулит скорое рождение кронпринца не уступающего по величию императору Вэнь-Ди! Я не думал, что своими словами навлеку беду на Благородного Супруга Сунь и его ребёнка. Выражение на лице императора изменилось так резко, словно безмятежная гладь озера всколыхнувшаяся брошенным в неё камнем. Он качнулся вперёд, с прищуром вглядываясь в фигуру прижавшегося к полу астронома. Шэлань опустил взгляд на руки альфы. Кожа на костяшках побелела от того, как сильно Чонгук сжал подлокотники кресла. Втянув воздух чуть более судорожно и громко, чем было допустимо для человека, который ни в коем случае старается не выдать своего страха Шэлань произнёс: — Кто-нибудь ещё слышал ваш с Благородным Супругом Мин разговор? Император перевёл взгляд на омегу. Шэлань заметил как судорожно бьётся на его виске жилка. — Да, — ответил Вей Жэньи. — Благородный Супруг Мин позволил остаться своему слуге — Джу. Он слышал весь наш разговор. Шэлань посмотрел на императора. Волнение на лице Чонгука прошло так же быстро и незаметно, как и появилось. Волны разошлись в стороны и, наконец улеглись. Он поднялся со своего кресла. Нефритовые подвески на его поясе чуть слышно зазвенели, по шёлку тёмного чаньшань скользнули серые тени. — Ваше Величество? — позвал Шэлань пропустив в голос долю беспокойства. Всё, что касалось Юнги всегда вызывало у императора эмоции, всегда било в цель. Но на этот раз реакция была иной. Чонгук остался спокоен. Он бросил равнодушный взгляд на почти всем телом прижавшегося к полу главного астронома и коротко сказал. — Тебя допросят в бюро исполнения наказаний, — по телу Вей Жэньи прошла заметная волна облегчения. Бюро исполнения наказаний занималось только делами Внутреннего дворца и не смотря на то, что это тоже было не самое приятное место оно явно было лучше Министерства наказаний. — Стража! — прогремел гулкий голос главного евнуха Ли. — Уведите его! Императорская стража поспешила исполнить приказ. Вей Жэйни так и не посмел распрямить спину, следуя за стражниками в полупоклоне. Чонгук дождался пока астронома выведут из главной залы и повернулся к Шэланю. — Расследование этого дела всё ещё остаётся на тебе, вице-Император. И я хочу, чтобы ты не затягивал с этим. Мне нужны результаты, — приказал альфа и резко развернувшись, вышел из комнаты. Шэлань прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Искусная резьба, украшающая стул неприятно впилась ему в лопатки. Белые пальцы, увешанные сапфирами и яшмой дрожали.