Ключ к спасению

      Люди когда-нибудь задумывались, что скрывается под маской угрюмости и строгости на человеческом лице? Вряд ли. Пожалуй, нас интересуют лишь собственные эмоции и собственное положение в этом мире. Такова жизнь, и таковы ее правила, которым приходится подчиняться. А как иначе? Мы ведь живём в социуме, предполагающем такие странные принципы поведения.       Едва ли кто-то задумывался о том, почему же самый суровый человек Сентфора является таким? Почему же он отнекивается от теплых чувств, что так мягко разливаются по его телу, когда к ним в казино каждый раз приходит эта миниатюрная блондинка с голубыми глазами, весело болтающая с его лучшим другом и так мило обнимающая его при встрече. Аарон Хилл закрывает все свои границы, не впуская никого, кроме Вишни. Аарон Хилл прячется под маской суровости и грубости, скрывая то самое, что приносит ему боль каждый грёбаный день в этом чертовом мире. Поэтому он и избегает встреч с ней. Во всем виновата любовь. Она всегда и во всем виновата.       Вообще, это чувство оказалось не таким уж и прекрасным, как его описывают во всех книгах и показывают в фильмах. Оно имеет отвратительный подтекст, и если бы люди это знали, то никогда бы и не согласились любить. А оно ведь так притягательно — это чёртово чувство любви… Но он должен от него отречься… Должен!       Но как можно избегать то, что так приятно? Это было бы безумием чистой воды, ужаснейшим поступком из всех, потому что притяжение, будь оно неладно, существует. И мужчина это чувствует каждый раз, когда малышка О’Нил находится в его поле зрения…       И вот опять: она сама нашла его в ночном клубе, подсела рядышком и смотрит на него своими огромными глазами, улыбаясь так искренне и широко, что его тело сводит судорогой. Каждый раз… Из раза в раз, из мгновения во мгновение… Сара заставляет его ощущать это отвратное чувство, которое он так сильно пытается заглушить. Только вот все выходит зря, потому что она… Видя его расстройство и смятение, девушка хочет помочь, потому что любит и желает быть рядом, мечтает забрать всю его боль и сделать его счастливым. Отсюда и все эти странные попытки быть с ним рядом чаще, глупые подкаты и ещё более глупые разговоры ни о чем. Ей больно, что он ее не замечает, а ему больно, потому что она рядом… Какая-то порука из боли, неосознанно причиняемой друг другу.       — Аарон, ну ты чего такой невесёлый? Пойдем потанцуем! — Сара хватает мужчину за локоть, ловя на себе измученный янтарный взгляд. В его глазах могли бы плясать огни похоти и разврата, как у других мужчин, смотрящих на блондинку, а могли бы быть восторг и восхищение, но там лишь океан боли, отдающий вкусом виски. Тем самым напитком, которым он пытается заглушить все то, что отчаянно просится вырваться наружу.       Сара все пытается его разговорить и утащить на танцпол, чтобы отвлечь, развлечь, вытащить из этой ямы, в которой он плотно поселился и не хочет оттуда выбираться. Однако он больше ее не слышит. Аарон лишь смотрит в эту синеву глаз, а память сама воспроизводит старые образы. Образы, которые могут вновь и вновь причинять боль, сравнимую с горением заживо…       Ему было двадцать три. Это тот самый возраст, когда хочется быть счастливым и любимым, найти наконец-то себя и наслаждаться жизнью. Вот весёлый и беззаботный Хилл тогда впервые в жизни влюбился. Ее звали Андреа… Она только что окончила университет по специальности историка, и сама судьба решила их свести, преподнеся такой замечательный, как он тогда думал, подарок.       Они встретились совершенно случайно. Аарон помогал бабуле с погрузкой товаров в лавку, а она, будучи любительницей истории и всего старинного, решила посетить это замечательное место. И все произошло, как в классической романтической драме. Аарон, держащий коробки с товаром в руках, столкнулся лбом с миниатюрной девушкой, и она случайно упала на пол. Красивая была, волшебная, словно ангел, снизошедший с небес специально для него. И об этом говорили ее кристально-голубые глаза, такие невероятные белокурые волосы и улыбка, которая ещё периодически ему снится.       И в тот самый момент, когда Хилл помогал ей подняться, протягивая свою сильную руку, меж ними прошла искра. Его словно током ударило, отдаваясь в мозгу такой невероятной болью, или же просто чем-то кольнуло в сердце… Это не описать словами. Можно лишь испытать. Но мужчина почему-то точно уверен, что тогда это была стрела купидона, решившего сблизить два одиноких сердца. Как это называть — он до сих пор не знает. Зато помнит отчётливо, как их сказка любовных переплетений и счастливых моментов разбилась с треском, подобно упавшему на пол бокалу.       Сердце Аарона разлетелось на миллионы осколков, когда мужчина, возвращаясь счастливый домой с работы, увидел и прочувствовал то, что точно никому не пожелает хоть когда-то испытать. Он был так глуп, так самонадеян и уверен в том, что его никогда не предадут. Ему ведь клялись в любви, обещали, показывали и дарили эту нежность, на которую способны лишь те люди, которые могут любить. И мужчина отдавался в ответ, целиком погружаясь в мир своей возлюбленной и становясь ее второй половинкой.       И ведь он хотел стать этой половинкой навсегда, увековечить их отношения на бумаге и в церкви, потому что любил… Поэтому и все время дороги бережно прикладывал руку к нагрудному карману своей куртки, где красовалась коробочка, обитая бархатом. Хотел сделать ей сюрприз, сделать ее своей женой, своей женщиной. Они ведь были вместе целых два года, и эти два года по праву можно было бы считать лучшими, если бы не то, что он увидел сегодня, когда пересёк порог их спальни.       Измена в самом отвратительном ее виде застыла перед его глазами и до сих пор не может исчезнуть из его воображения. Какой-то щуплый паренёк лежит голым на его спальном месте, а сверху некогда любимая Андреа. Ее утонченное тело, шикарные изгибы и эти пшеничные волосы, ниспадающие по плечам прямо на прямую спинку. И голубые глаза, наполненные чувством вины. Чувством вины? Ага, слышал он, как она кричала, а потом и видел, как прыгала, произнося в удовольствии имя этого идиота… И ведь говорила ему зачем-то, что любит, клялась, врала нагло в лицо… Делала эти невинные глаза, пользовалась его чувствами, а он верил, потому что любил.       Только и самому сильному чувству может наступить конец, если воткнуть в сердце нож. Аарону воткнули, а он было хотел воткнуть ещё два, но уже реальных, однако просто вышвырнул их обоих за дверь в чем мать родила, оставшись совершенно один. Погрузившись в боль, мужчина совсем скоро забыл о том, что же такое любовь и трепет, поставив работу и друзей выше собственной жизни.       Уже прошло даже целых семь лет, однако Аарон Хилл до сих пор не может унять судорог в сердце, когда Сара О’Нил появляется в его поле зрения. Она ведь так похожа на нее. На его первую любовь. Образ Андреа все ещё плотно сидит в голове, возникая каждый раз, когда малышка О’Нил вертится перед ним, изящно отбрасывая свои блондинистые волосы назад. И был бы он готов отречься от него, только вот сердце не хочет или не может, а, возможно, просто уже полюбило именно Сару?       Видя этот задорный, полный радости и восторга женский взгляд на себе, Аарон лишь улыбается. Всё-таки Сара совсем другая… Годы научили видеть его людей насквозь, да и малышку оказалось достаточно легко прочесть. Она хочет нести в себе свет и любовь, и мужчина видит это из раза в раз, когда, отказывая ей в очередной прогулке, он видит, как его встречают ее полные боли глаза. Может, пришло время отпустить прошлое и найти себя в ней? Может, стоит перестать мучить юную девицу, что самозабвенно полюбила его всем сердцем, и дать и себе, и ей возможность на счастье?       «Ну же, Аарон, она ведь такая прекрасная! Решайся, Хилл! Либо сейчас, либо никогда. Ты же мужик, в конце концов, а она маленькая, такая хрупкая… Ты ведь хочешь ее оберегать, давай!» — даже внутренний голос уже всячески намекает главарю драконов, что пора найти смысл в чем-то новом и неизведанном, и он-таки решается.       — Потанцевать? Пойдем, малышка, — сипло отзывается он, рассматривая ее лицо.       Смотрит на Сару и только сейчас, когда наконец-то приводит свои мысли в порядок, понимает, что она иная, прекраснее. И не возникает больше образа, что так губительно влияет на его нервную систему. Отпустило? Возможно.       Малышка О’Нил радостно хлопает в ладоши и крепко хватает его за руку, что он только и успевает оставить свой бокал с алкоголем на стойке. Полный людей танцпол встречает громкой мелодией и высокой плотностью, унося два тела в танец энергии, все больше похожий на что-то безумное. Быстрая мелодия не позволяет прикасаться как-то трепетно, и поэтому Аарон просто наслаждается ее улыбкой, предназначенной только ему. Он это знает.       Если и есть спасение для Аарона Хилла, то им станет Сара О’Нил. Только с ней он может позволить себе не надевать эту маску угрюмости, что так долго была спутником его жизни, и наконец-то быть собой. Одна блондинка вытеснила другую… Как же удивительна наша жизнь, как она порой непредсказуема и очень интересна. Разве знал он когда-то, что сможет почувствовать эти новые ростки внутри своего организма, посылающие в его сердце тепло, которое, проходя по венам, будет приносить ему удовольствие? Нет… И не узнал бы, если бы сегодня не решился на этот шаг.       И раз ему теперь не о чем жалеть и нечего бояться, то Аарон может позволить себе куда больше, наконец-то развеяв эту пелену неизвестности, созданную меж ними ещё пару лет назад. Мужчина, дожидаясь, пока музыка примет медленный ритм, возымея романтические нотки, притягивает к себе девушку, складывая руки на ее талии. Пальцы легко щекотят открытую спину, а голова наклоняется к ушку, обжигая кожу дыханием.       — Ты чего это? — непривыкшая к столь явным действиям со стороны Хилла девушка сначала чуть отстраняется, но, понимая, что объект ее вожделения… Человек, которого она полюбила уже в третью их встречу, сейчас так невероятно близко к ней, она расслабляется, отдаваясь этому чувству лёгкости.       Только вот ответа не следует, как не следует и дальнейших объяснений. Все растворяется, а время, словно перестает существовать, останавливаясь в ту же секунду, когда губы Аарона мягко касаются уст Сары, чуть медля. Они словно дожидаются ее разрешения, а когда получают этот немой кивок, подкрепляемый блеском голубых глаз, начинают яростный танец. Он не целует, он поглощает, впитывая каждый кусочек нежно-розовой кожи, пробуя его на вкус и наслаждаясь трепетом и дрожью, пронзающей его тело. Боль уходит… Ее больше нет. Сейчас есть только Сара, ее губы и руки, уже зарывшиеся в его пряди и оттягивающие их, словно так и должно быть.       Лишь тогда, когда воздуха становится катастрофически мало, а тела обоих уже практически дрожат от столь неожиданной и волшебной для обоих близости, они отстраняются, восстанавливая дыхание. Глупо улыбаются, будто бы подростки, которых застали за поцелуем в школьном туалете, а потом соприкасаются лбами, смиренно улыбаясь.       — Ты… — пытается заговорить О’Нил, но Хилл вновь касается ее губ своими, невесомо целуя, берет ее руку в свою и медленно переплетает их пальцы.       — Будь моей, Сара, — произносит Аарон, боясь услышать отказ, отчего его веки быстро скрывают янтарь глаз, который будет готов стать стеклянным, если он услышит что-то отрицательное.       Однако О’Нил и не собирается делать ему больно. Она лишь становится на носочки, протягиваясь губами к уху мужчины, и сладко шепчет то, что собирает расколотое на сотни маленьких кусочков сердце воедино своим приятным звучанием:       — Я давно твоя…       И больше ему ничего не нужно, ведь только что Аарон Хилл получил свой ключ к спасению, что смог открыть проклятый замок в его сердце, впустив туда вновь трепетное чувство любви. Мужские руки смыкаются на спине, ещё сильнее прижимая к себе женскую фигуру, а губы оставляют нежный поцелуй на виске.       Танец уже давно закончился, и медленная композиция сменила свой темп на быстрый, а они все ещё стоят в центре танцпола, совершенно не обращая внимание на мелькающие вокруг силуэты. Погруженные в момент своего единения, они наслаждаются им, наконец-то получив то желанное, что так требовалось обоим. Сейчас для них существуют лишь их тела, сплетённые в одно, и губы, что снова норовят слиться в чувственном поцелуе.       Они не знают, что будет завтра или через год, но совершенно уверены, как бы их жизнь не повернулась и как бы им не пришлось искать выходы из тех или иных ситуаций, одно всегда будет неизменно: этот трепет, возникший сейчас… Он станет двигателем к их будущему, наполненному лишь смехом и улыбками.