Найти себя в тебе

С понедельника началась неделя весенних каникул, и Сяо Чжань очень счастлив из-за этого. Вряд ли он смог бы оставаться спокойным рядом с Ван Ибо, после того как тот его поцеловал в чёртовом туалете. Но из равновесия вывел не сам поцелуй, а та внезапно вспыхнувшая обоюдная страсть. Её Сяо Чжань не испытывал так давно. Если вообще испытывал — уже и не вспомнить. А ещё Сяо Чжань рад, что Лин Ми уехала по рабочим делам в другой город. Как смотреть ей в глаза — не понятно. Рассказать о происшедшем? Скрыть? Сяо Чжань чувствует себя сволочью. Особенно, когда мысли его приводят к возможному расставанию. Что скажут родители, окружение, сама Лин Ми? Получается, что он морочил девушке голову, не давал и шанса познакомиться с кем-то ещё, а потом бросил? Это слишком жестоко, совершенно не мужской поступок. Сяо Чжань понимает, что ни к какому решению не приходит, а поэтому старается отвлекаться. Иначе всё опять сведётся к тому, что он человек ужасный, а мир ещё ужаснее его. Вне основной работы теперь появилось больше свободного времени, которое Сяо Чжань уделяет завершению картины. Совершенно неожиданно на холсте появилась открытая дверца золотой клетки, а на ветках вьюнка обосновалась вторая птица. И именно такой вариант нравится больше всего — от него не веет безысходностью. Недовольная Орешек обходит цветные баночки, тюбики и палитры стороной, возмущённо мяуча на беспорядок. Её нелюбовь к искусству началась с измазанного в масляной краске хвоста. Оттереть его полностью не удалось и часть шерсти пришлось отрезать. С того момента она не признает на своей кошачьей територии что-либо способное покрасить или испачкать её — ходи потом, отмывайся. — Ну, у тебя же отношения, мог бы посоветовать что-то! У Сяо Чжаня теперь хватает времени просто лениво сидеть в кресле и разговаривать по телефону. Точнее, слушать очередную жизненную трагедию друга, который любой диалог сводит к одной и той же теме. — У меня отношения не с Мэн Цзыи, как я тебе совет дам? Включай голову, Ван Чжочэн, ты постоянно крутишься рядом с ней и как никто другой знаешь о её характере и предпочтениях. В трубке слышится невнятное ворчание, совершенно точно разбавленное ругательствами. — В том и дело, я знаю Мэн Цзыи очень хорошо. Она настолько потрясающая девушка, что заслуживает гораздо большего, чем я. — Началось. Чэн-Чэн, тебе сначала нужно научиться адекватно относиться к самому себе. — Я просто хочу стать лучше и после этого признаться ей. — Ты не лучше хочешь стать, а переделать себя. Не нужно создавать образ другого человека. Думаешь, она настолько глупая, чтоб не заметить этого? Признайся уже ей. Если чувства взаимные, то ты понравился такой, какой есть. — А если не взаимные, то мы даже друзьями потом не сможем быть. — Вы и сейчас не друзья. Потому что один дурак полтора года не может признаться, хотя влюбленность и так очевидна. — Сяо Чжань, не все такие прямые и смелые, как ты. Если ничего не получится и Мэн Цзыи меня развернёт, я умру, и буду преследовать тебя в посмертии до последнего дня. Сяо Чжань думает о том, что он не смелый, а типичный трус. Другу страшно признаться девушке в любви. А ему страшно признаться даже самому себе, что той самой любви, возможно, к человеку нет. — Ладно, проехали, как у вас там с Лин Ми? Ещё не планируете свадьбу, детей и прочие радости, которым я буду завидовать? — Нет. Сдержать тяжёлый вздох не получается. — Что-то случилось? — Нельзя сказать, что что-то случилось. Мы не ругались. — Для этого не обязательно ругаться. — Ты прав, — Сяо Чжань замолкает, собирает все внутренние силы и решается сказать о наболевшем. В конце концов, с кем это обсудить, если не с другом? — Мы отдаляемся друг от друга. И виноват в этом я. Чувствую себя последним подонком, отталкивая Лин Ми. — Всё дело только в тебе? — К сожалению, да. Не понимаю, что происходит в последнее время. Просто привычная жизнь больше не успокаивает своей стабильностью, а давит. Вот, Чэн-Чэн, что ты чувствуешь перед встречей с Мэн Цзыи? Сяо Чжан не торопит друга с ответом, давая время вспомнить ощущения и правильно о них рассказать. Ему, к слову, даже интересно услышать ответ. — Могу долго лежать без сна и глупо придумывать наперед остроумные комплименты или сценарий встречи. Иногда чувствую прилив сил, энергии, мотивации и настроения. В любом случае, происходит что угодно, кроме спокойствия и адекватности. —А у меня ничего подобного нет, и не было никогда. — Слушай, но ведь каждый любит по-своему. Если у меня все так, это же не значит, что и у тебя так же должно быть. — Согласен. Только я совершенно не чувствую никакого предвкушения от встречи, не стараюсь хоть как-то продвинуть наши отношения. Я даже не пытаюсь проводить с Лин Ми больше времени, чем обычно. За последние недели мы лишь несколько раз увиделись и иногда списываемся. Я мог бы оправдаться тем, что у неё завалы на работе, а я в творческой суете, но это было бы ложью. И Сяо Чжань ловит себя на мысли, что пытается убедить или друга, или себя в том, что больше не любит Лин Ми. Это совершенно неожиданно бьёт по голове и заставляет замолчать. Если рассказать Ван Чжочэну ещё и нюансы с не в меру наглым Ван Ибо, то ситуация со стороны будет смотреться вообще абсурдно. Словно он, Сяо Чжань, увлекся парнем так, что забыл про свою девушку. Но на самом же деле всё по-другому. Просто два события совпали: осознание неполноценности жизни и знакомство с Ибо. — Советчик из меня, честно говоря, паршивый, но одно я знаю точно — если разлюбил человека, а так действительно бывает, то лучше расстаться. — И как это будет выглядеть? То есть я семь лет говорил ей о любви, а внезапно брошу? — А как будет выглядеть, если ты будешь продолжать спектакль из отношений? Рано или поздно вам придётся пожениться, и, возможно, позже появятся дети. И тебе нужно будет постоянно делать вид, что всё прекрасно, через силу улыбаться, засыпать и просыпаться с нелюбимой женой. Сможешь? И сколько ты так продержишься? Ещё семь лет? Просто представь эту жизнь. И Сяо Чжань представляет. Куда-то к горлу подступает паника и хочется бежать от всего сразу. Это ощущение скатывается холодным потом по спине и не даёт возможности ответить хоть слово. — А-Чжань, сейчас у вас есть возможность прекратить эти отношения и начать новые. К тому же, ты не считаешь, что Лин Ми заслуживает узнать правду? — Ты прав. Я так убивался над своей ситуацией, жалел сам себя, что совсем забыл о том, как поступаю с Лин Ми… — Эй, всё будет хорошо. Ты в сложной ситуации, вполне понятно, что обращаешь внимание сначала на себя. Надеюсь, наберёшься смелости и поговоришь открыто. — Да, мне действительно нужно было услышать эти слова. Спасибо. — Вот уж не за что. И помни, в случае чего — звони в любое время. А если нужно будет, то я и приехать смогу. Ван Чжочэн отключается, а у Сяо Чжаня непозволительно легко становится на душе. Все переживания и хаотичные мысли собираются в одно взвешенное решение. И дышать, кажется, становится легче, и жизнь больше не представляется такой мрачной. В конце концов, всё честно рассказать и порвать отношения правильнее, чем морочить Лин Ми голову и обманывать изо дня в день. Поэтому Сяо Чжань окончательно решает поставить точку в этой внезапной истории, как только девушка вернётся из другого города. * * * Сяо Чжань просыпается от навязчивых звуков, которые смешались в одно безумное раздражающее нечто. Одновременно вибрирует телефон, без перерыва сигналит дверной звонок, где-то из угла шипит Орешек. А часы показывают час ночи. Единственной уважительной причиной для происходящего может быть только конец света. На дисплее в пропущенных звонках наблюдается два имени, и Сяо Чжань буквально на сто процентов уверен, что их же увидит за дверью. Так и получается. На пороге квартиры стоят Сюань Лу и Юй Бинь. В этом не было ничего странного, если бы не висящее на их плечах тело. От всех троих настолько несёт алкогольными парами, что опьянеть можно от одного только запаха. Сяо Чжань молча смотрит на трио и боится задать интересующий его вопрос — кого они приволокли к нему домой в невменяемой кондиции. Он видит подозрительно знакомые пряди белых волос, свисающих из-под кепки. Молчание затягивается. — А давайте мы все дружно перестанем тормозить и поговорим внутри, пока моё плечо не сломалось окончательно? — Недовольно шипит девушка, поправляя безвольно висящую на ней руку. — Я могу понять зачем вы пришли ко мне ночью после пьянки, но скажите на милость зачем притащили его сюда? — Интересующий вопрос не удается сдержать, наблюдая, как друзья уверенно укладывают парня к нему на диван. Небеса, спасибо, что никого не тошнит и не нужно бегать с тазиком. — А куда ещё нам нужно было везти? — Прости что? — Что? Юй Бинь живёт в общежитии, а я — девушка, и не могу приводить к себе чужих мужчин. А вы с ним знакомы. — По словам Лу-Лу очень даже близко. — Сюань Лу нужно меньше говорить. — Можно подумать, что я соврала и это не ты из туалета зацелованный выбежал. — Это не отменяет того факта, что говорить тебе нужно меньше. Сяо Чжань трёт переносицу и старается относиться к ситуации философски — случилось и случилось. Воровать у него нечего, а дивана не жалко. — Где вы его вообще нашли? — Так он отдыхал с друзьями в том же клубе, что и мы. А потом смотрим, а никого нет, за столиком пьяный и сам. Думали вызвать такси, но он не говорил где живёт, а телефон, видимо не взял или потерял. Вот Сюань Лу и предложила его к тебе привезли. — Не оставлять же его там было в таком состоянии. — Не оставлять. Правильно сделали, — соглашается Сяо Чжань, смотря на безмятежное, почти ещё детское лицо спящего Ван Ибо. — Вы тоже ко мне с ночёвкой? Или дальше поедете? — Лично я домой сейчас, — тут же отзывается Сюань Лу. — Хоть и каникулы, но завтра нужно встать пораньше и проконтролировать работу с декорациями. У нас скоро выступление. — А я ещё не знаю, может, и дальше поеду, — Юй Бинь хитро смотрит. — Чжань-Чжань, я понимаю, что у тебя глоток свежего воздуха в жизни, гормоны и прочее, но мог бы и с нами, наконец, отдохнуть. — Да иди ты в задницу, несёшь непонятную хрень. Сяо Чжань, чувствуя себя немного неловко, пихает друга в плечо и смеётся. В конце концов, он рад, что они ни за что его не осуждают и своеобразно поддерживают через шутку. После ухода внезапных ночных гостей, Сяо Чжань садится на кухне, и некоторое время просто бездумно смотрит в окно, стараясь не вспоминать, что его наваждение последних недель отсыпается сейчас в соседней комнате. В какой-то момент он фыркает себе под нос и с некоторым волнением закрывает глаза. Сумасшествие. Как всего один человек может перевернуть жизнь другого с ног на голову? Либо Ван Ибо такой ураган, либо жизнь самого Сяо Чжаня была похожа на карточный дом. А может быть, и то и другое одновременно. Но то, что Ван Ибо абсолютно нереальный — точно. Сяо Чжань возвращается в свою комнату, тихо устраивается на кровати и неожиданно для самого себя сразу же засыпает под пьяное сопение вперемешку с похрапыванием. Чтоб проснуться от внезапного удушающего чувства тяжести. Сяо Чжань пытается перевернуться, понимает, что бедра плотно сдавлены, и резко открывает глаза, смотря в полумрак комнаты. Света достаточно ровно настолько, чтобы увидеть сидящего у себя на ногах Ван Ибо, пристально смотрящего на него. — Ты, — продолжить не позволяет ладонь, накрывающая губы. — Не шуми, Чжань-гэ, уже поздно. Рука медленно поднимается, а Сяо Чжань ещё молча наблюдает за Ван Ибо. Настороженно, внимательно, следя за каждым движением. — Гэгэ, может, скажешь что-то? — Серьезно, Ван Ибо? Тебя посреди ночи притащили мои друзья и сгрузили ко мне на диван отсыпаться. А теперь ты сидишь на мне и хочешь что-то услышать? Что? — Можешь сказать, что рад меня видеть. — Всегда мечтал встретиться с тобой в подобных условиях. — Приятно слышать, что ты мечтал обо мне. Хочется сбросить наглеца на пол, сбив с него не в меру довольное настроение и самоуверенность. Но Сяо Чжань чувствует, как на него практически ложатся, а в шею утыкается холодный нос. По комнате разносятся странные звуки, похожие на сопение. И Сяо Чжань теряется, потому что, честное слово, его впервые кто-то обнюхивает в кровати. — Что ты делаешь? — Вырывается шипение. Сяо Чжань останавливает бесцеремонную руку, забравшуюся под его футболку. Начинается глупая возня, где непонятно кому что нужно, но пихаются оба. — Ван Ибо! Когда протрезвеешь, тогда и поговорим. Слезь с меня и руки убери. — Я не говорить с тобой сейчас собирался. И я достаточно трезв, чтоб отвечать за поступки. Просто твои друзья так же наивны, как и ты сам. — В каком это смысле? — Да в прямом. — И снова эта ухмылка, будто бы обманул весь мир вокруг. — Я не был настолько пьян, чтоб не стоять на ногах. И не узнать твоих друзей. — Ты! Сяо Чжань возмущённо тычет в Ван Ибо пальцем, сдерживая рвущиеся ругательства. Так мастерски сыграть роль и попасть к нему в квартиру! Хотя, мог бы узнать лично. Но тут же сам собой напрашивается вопрос, а ответил бы ли Сяо Чжань, если бы Ибо спросил адрес? Нет, конечно. Только на самом деле Сяо Чжань шипит, возмущается, немного злится, чтобы скрыть растерянность. Он совершенно не представляет, как себя вести в такой ситуации. Честно говоря, его ни разу не добивались с таким рвением. Да он и сам никогда так себя не вёл. Все тормоза срывает, когда Ван Ибо обхватывает губами выставленный вперёд палец, прикусывает его и касается кончиком языка кожи. Сяо Чжань переворачивается вместе с ним на кровати, нависает сверху, вдавливает животом к простыне. Яростный поцелуй выбивает из головы все мысли, оставляя только острые ощущения. Сяо Чжань чувствует, что губа закушена почти до крови, но плевать. Плевать вообще на всё. Руки обоих хаотично гладят и сминают всё, до чего могут дотянуться, футболки задраны и смяты, воздуха практически не хватает. Сяо Чжань смело выцеловывает каждый сантиметр шеи Ибо, собирая языком дорожки пота. Солёные, но сладкие. Слишком долго думал про Ван Ибо, слишком долго копил в себе желание, слишком долго заставлял себя сдерживаться. И теперь не остановиться, потому что даже не представлял, что может быть так хорошо. Ван Ибо податливо выгибается навстречу, трётся всем телом, призывно разводит ноги. Но ему совершенно не удается скрыть лёгкий румянец, лихорадочно блестящие глаза, едва заметную дрожь в руках. И Сяо Чжань прижимает его ближе к себе, с нежностью гладит по щеке, будто бы успокаивая. Успокаивая обоих. Ван Ибо сам тянет его спальные штаны вниз за мягкую резинку, обводит пальцами ямку над ягодицами, перебирается на бедра, щекочет, сжимает. Сяо Чжань, с тихим рыком, хватается за тесные штаны Ибо, откидывает в сторону пояс, остервенело дёргает молнию и стаскивает раздражающую вещь вместе с бельем. Где-то по полу что-то покатилось. Скорее всего, оторванная в спешке пуговица, но кому до неё какое дело? Оба выдыхают, когда по разгорячённой плоти проходится прохладный воздух. И снова, как по кругу: сминают губы, трутся телами, размазывая по коже капли смазки, прижимаются так тесно, будто бы пытаются врасти друг в друга, склеиться навсегда. Сяо Чжань запрокидывает голову, без возможности сдержать стон, когда чувствует большую тёплую ладонь на члене. Она ловко скользит по всей длине, оттягивая плоть, надавливая пальцем на уздечку, поглаживая головку. Сколько раз Сяо Чжань рисовал эти руки? Но ни разу не думал, что они могут доставлять такое удовольствие. — Блядство! Сяо Чжань сжимает в кулаке член Ван Ибо, прижимает его к своему и оба начинают хаотично толкаться, дурея от ощущений. Сяо Чжань зарывается пальцами во влажные светлые пряди, прижимается своим виском к мокрому чужому, задыхается. Зажмуривается от удовольствия, пока Ван Ибо что-то бессвязно бормочет, крепко обнимая за шею. Надолго не хватает обоих. Сяо Чжань заваливается сверху, припадая весом на одну руку, и шумно дышит, чувствуя на животе вязкую, липкую сперму обоих. Здравый смысл кричит, что нужно искупаться, иначе это все на утро застынет с далеко не приятными ощущениями. Но сил нет, чтоб встать. Слишком хорошо. Слишком спокойно. Ван Ибо копошится, заваливает Сяо Чжаня рядом и собственнически забрасывает на него ногу. Они просто расслабленно лежат, обнявшись, и лениво, устало целуются. Первая страсть сошла, оставив после себя удовольствие и нежность.

***

Сяо Чжань, тихо подпевая под песню на радио, крутится у плиты, ловко переворачивая блины. Он, конечно, не шеф-повар, но что-то умеет. Особенно, когда хочется кого-то с утра порадовать чем-то лучшим, чем переваренный рис. А порадовать хочется. И ночь совершенно ни при чем, хотя она была прекрасной. Виновато утро. Когда Сяо Чжань проснулся и увидел рядом с собой Ван Ибо. Волосы которого превратились в лохматое гнездо, лицо слегка припухло, а на подушке виднелось мокрое пятно. Кто-то точно крепко спал. И Сяо Чжань в этот момент понял, что улыбается, как полный дурак. А ещё он совсем не против чаще видеть по утрам эту картину. Настолько чаще, что можно всегда. Сзади слышится копошение, сдавленное ругательство и шипение Орешка. Кошка вбегает на кухню первой, а следом за ней входит и Ван Ибо. Сяо Чжань честно пытается сдержать смех, потому что Ибо с Орешком одинаково взъерошенные и равноценно недовольные. — Не знал, что у тебя есть кошка. Я на неё чуть не наступил, ходит под ногами. — Она тоже не знала, что есть Ван Ибо, который может на неё наступить. Я-то привык уже смотреть куда ноги ставлю. — Доброе утро, — Ван Ибо хмыкает, садится на стул и продолжает спать сидя, подпирая голову рукой. — Доброе. Хватит спать. Выглядишь воскресшим из мертвых. Иди в душ, полотенце там найдешь, а я посмотрю что-то из одежды на смену. А то ты весь помятый. — Ты же и помял. Сяо Чжань хочет возразить, но начинает просто смеяться. Ранний звонок в дверь заставляет вздохнуть и плестись в коридор. Сяо Чжань буквально уверен, что это кто-то из любопытных друзей решил прийти. Скорее всего, Сюань Лу, она была самой трезвой среди вчерашней компании гуляк. Но это оказывается Лин Ми. И Сяо Чжань замирает в дверном проёме, охваченный паникой. Перед глазами мелькают яркие мушки, кровь шумит в ушах. Где-то за спиной стоит Ван Ибо. А перед ним счастливая Лин Ми. С которой он не успел ещё поговорить! Она тянется вперёд, виснет на шее и звонко запечатывает поцелуй на щеке. И Сяо Чжань хочет её оттолкнуть, но совесть кричит, что сначала нужно наедине всё объяснить. С другой стороны паника кричит, что это всё происходит на глазах у Ибо! — Ой, я помешала? — девушка улыбается, заглядывая через плечо. — Смотрю, ты не скучал с друзьями, пока меня не было. Я рада. — Нет, не помешали. Я уже ухожу. Ван Ибо спешно обувается, даже не завязав шнурки, проносится мимо, грубо задев плечом и скрывается за дверью. — Ван Ибо! Остаётся только кричать вслед. Сяо Чжань злится на себя. Злится на Ван Ибо, который любит без объяснений уходить. На судьбу, которая сталкивает с проблемами не в том месте и не в то время. Сяо Чжань молча уходит в гостиную, садится на диван, тянет себя за волосы. Теплая рука, опустившаяся на плечо в поддержке, делает только хуже. Лин Ми не понимает, что происходит, но готова быть рядом. От этого только паскуднее. Сяо Чжань отстраняется, встаёт, делает несколько кругов по комнате и внезапно, одним потоком слов рассказывает все мысли и решения. И в ответ его встречает тишина. Тишина и грустный взгляд. — На самом деле, я ожидала такого исхода. — Как? — Я думала о расставании, если честно. — Лин Ми садится и отстранённо смотрит в окно. — Просто решила дать нашим отношениям ещё один шанс после приезда. Взять всё в свои руки, попытаться разнообразить нашу жизнь, зажечь огонь. И если бы не получилось, то честно поговорила бы с тобой. — Ми-Ми… — Не могу сказать, что мне не больно. Потому что мы были так долго вместе и стали родными. И привычными друг другу. Но это шанс найти что-то другое, своё счастье. Разве нет? — Ты права. — Ты своё уже нашёл, не так ли? Сяо Чжан не отвечает, но всё и так понятно без слов. Он всё так же стоит, когда входная дверь тихо закрывается за ушедшей Лин Ми. Он всё так же стоит, когда Орешек с интересом выкатывает из комнаты черную пуговицу. Он всё так же стоит, пока сердце не начинает биться в нормальном ритме. А потом падает в кресло из-за ослабевших ног, потому что вместе с паникой ушли и силы. Да, Лин Ми права, он нашёл не только своё счастье, но и себя самого.