Always wrong

Полуподвальное помещение общаги недалеко от хим.фака — вот где планировали встречу «Урфин Джюс» с нами. Дело было после пар, часа в четыре дня. Мы с Робертом и Саймоном ждали снаружи пока подоспеет Матвей, который учится сейчас вообще в другом месте. Вскоре он показался и замахал рукой издалека. — Что ж, господа, — проговорил Саймон несколько загадочно когда все собрались, — Пройдёмте в наше логово, точнее на реп базу. Нас ждут уже. Вчетвером мы подошли к запасному выходу, а потом пошли вниз по лестнице. — Подполье — такое подполье, — фыркнул я, — И вам правда разрешено репетировать Здесь?» — Я же сказал, руководство закрывает на это глаза, — махнул рукой Саймон. Мы прошли ещё немного по мрачноватому коридору. Да, атмосфера тут, конечно, была «рок-н-рольная». Репетиционная находилась, как я понял в заброшенной комнате отдыха. Саймон отворил нам двери. В просторной комнате стояли инструменты и некоторое оборудование. Было немного накурено. В углу, в креслах, у некоторых из которых были сломаны подлокотники, сидели трое ребят. Увидев нас они тут же встали. — О, а вот и вы! — воскликнул патлатый тип в очках, — «Лекарство», да? Мы с Робертом вдвоем закивали. Саймон представил нам всех «Урфинов» по именам, и также представил им нас. — А ты, Роб, — сказал все тот же патлатый, которого, кстати, звали Сашей Пантыкиным, — Это не погоняло? — Неа, это мое настоящее имя, — ответил Роберт, — редкое, знаю. — Ясно, — Пантыкин оглядел нас троих с ног до головы, — Я наслышан о вас, как о наших потенциальных конкурентах, — он кивнул в сторону Саймона и ухмыльнулся, — Сыграйте нам что-нибудь. — Из наших песен? — Роберт поднял глаза, его брови вопросительно изогнулись. В голосе звучала слабая нервозность. «Нет, что-нибудь такое, что мы хорошо знаем, — ответил второй парень из Урфинов. — И что же, например? — спросил я. — Ну, допустим… — он задумался, — «Paranoid» сможете? Мы переглянулись. Песня была несложной, несколько раз мы ее даже репетировали, но это было давно, ещё в школе. — Если хорошо сыграете — с нас пиво! — Ну, хорошо, — через несколько секунд колебаний согласился Роб, — Мы попробуем, только Саймон встанет за бас, ладно? За лето мы так и не нашли нового басиста, а Саймон был в принципе согласен играть на две группы. Я сел за ударные, Роберт нацепил на пояс гитару. — Три-четыре… И мы заиграли. Почему-то, играя эту песню раньше, мы всегда пытались немного сбавить темп. Сейчас, или по старой привычке, или наоборот, потому что давно не брались за нее, мы делали тоже самое. Я смотрел на Саймона из-за спины. Он, кажется, въехал в наш замысел. Роберт взял на себя партию ритм-гитары, у него довольно хорошо получалось. Ребята из группы, кажется, смотрели на нас не слишком осуждающе. А потом Роберт стал петь на немного ломаном английском. »…think I’ll lose my mind If I don’t find something to pacify. Can you help me Occupy my brain?»* Интересная песня, я даже понимал о чем она, и мог перевести. И как ни странно, кажется, она пугающе подходила Роберту. Доиграть мы не смогли. В дверь кто-то резко застучал, и пришлось прерваться. Пантыкин открыл незамедлительно, что-то пробормотав. В помещение зашёл ещё один парень. Это был Илья Кормильцев — тот самый текстовик «Урфин Джюса». Он выглядел запыхавшимся и даже немного злым. — Автобус, зараза! — буркнул Илья и тут же сорвался на возмущенный выкрик: Опоздал на двадцать минут, ну куда это годится?! Мы стояли обомлевшие. Кормильцев посмотрел в нашу сторону. — А я думал сначала, что за незнакомый голос, — он вдруг ухмыльнулся. — Это про вас мне Саймон все лето рассказывал? Я прослушал ваши демо-записи, это просто… нечто! Звучит очень атмосферно, — Илья выдержал ещё одну паузу, — Я бы сказал даже, что на голову выше «Саббатов», хм... Голос Кормильцева выражал настоящий восторг, без скрытого сарказма. И кто уже успел переписать ему нашли демки? — Да, это Роберт написал все слова, — Саймон подтолкнул Роба немного вперёд, и тот растерянно закивал. — Ага. А ребята, — Роб махнул рукой на Матвея и меня, — помогли с музыкой. — Ты очень талантливый парень, — Илья подошёл к Роберту поближе, — Особенно твои стихи. Скажи мне… Он немного замялся, подбирая слова. — «В ночи» это ведь по Кафке, верно? Роберт оживился: — Ты… тоже читал Кафку? Его же только как самиздат достать можно! — Ага, — кивнул Кормильцев, — У нас дофига всего под запретом, этим козлам не надоела ещё их собственная цензура? Илья казалось, производил впечатление начитанного человека, а также импульсивного. Роб, кажется, так и тянет к себе интересных и «странных» людей. Роберт грустно улыбнулся. — Да, цензура, даже здесь. Нам запретили выступать и репетировать в нашем актовом зале. — Ну, теперь-то вы можете репетировать сколько угодно, — ответил на это Илья с ухмылкой, — Наши инструменты — ваши инструменты. Только распределите время, когда кто здесь тусуется, ладно?

***

Наконец началась светлая полоса для нас, как для музыкантов. Два раза в неделю мы приходили с ребятами на репетиции. Наша группа собиралась по средам и пятницам, «Урфины» — в понедельник и четверг. С нами по прежнему играл Саймон. Ему приходилось разрываться на обе группы, но на его работоспособности это не оказывалось. Он чувствовал себя в нашем коллективе естественно, и хорошо в него вписывался. Басистом он тоже был талантливым: у него легко получалось учить партии, а иногда даже импровизировать. А главное он никогда никого не критиковал, в отличие от товарища Михи. Саймон мыслил с Робертом на одной волне. Бывало на репетиции мы снова звали зрителей — оказывается о нас не все забыли. Приходило немного людей, поменьше, чем раньше, но это даже к лучшему. Полушуточное название ВИА «Лекарство» мы все же оставили в прошлом. Немного посовещавшись, мы нашли более красивый вариант — теперь группа звалась «Исцеление». Даже Илья оценил. В общем, дела шли хорошо. Так прошла осень и зима, а потом вдруг, я не успел и глазом моргнуть, пришла весна. И в один из мартовских дней к нам на реп. базу пришел ужасно радостный и гордый собой Кормильцев. Он попросил собраться оба коллектива вместе в тот день. — Вы можете мне не верить, — мы обступили Илью полукругом, а он стоял, оперевшись на стул, — Но я добился того, что «Урфин Джюс» и «Исцеление» смогут сыграть небольшой концерт на главной сцене института. Придут не только студенты, но и любой желающий. Мы с Робертом и впрямь не поверили. Это было невозможно. Выступать? И никто не помешает? — Когда? — хором спросили мы все. — В апреле.