Автопортет

Освободившись от меня, ты и меня освободишь от себя. Все верно. vs «Ганнибал»

Обращали ли вы внимание на то, что стоит только тучным людям сменить свое вертикальное состояние на горизонтальное, опустить свой избыточный вес на какую-нибудь предназначенную для сидения поверхность, как они начинают занимать в разы меньше места? Вряд ли. Гарри думал об этом всякий раз, когда возвращался с лекций в училище искусств обратно в хогвартское общежитие. Сначала он невероятно долго спускался на эскалаторе, набитом людьми до такой степени, что обогнать бегущие ступеньки не представлялось никакой возможности. Потом парень стоял на перроне, терпеливо ожидая прибытия поезда, после чего наконец заходил в вагон. Мест не было, а если и были, их тут же спешил занять кто-то другой, более резвый, более наглый и менее усталый в отличие от самого Поттера. В тот вечер в поезде было душнее чем обычно, несмотря на холодное время года, а может и благодаря ему, ведь в купе все без исключения были одеты в теплую одежду, великолепно сохранявшую такое «необходимое» в протапливаемом метрополитене тепло. Казалось жарко было даже плакатам, призывающим к борьбе с Пожирателями Смерти, изготовленным по просьбе Альбуса Дамблдора. ПСы, впрочем, тоже в долгу не оставались. На той же самой стене висел презентабельный лист, уведомляющий об опасности некой организации, именующей себя «Орден Феникса». В общем, отрывались взаимоненавидящие друг друга предводители этих не вполне законных группировок по полной. Какая-то женщина сидела, тыкая пальцем в перчатке на экран телефона. «Выпендрежница…» — с толикой грусти подумал Гарри, продолжая разглядывать свое окружение. Девушка, с потерянным видом разглядывающая закрытую дверь поезда, мужчина, играющий в какую-то очередную новую игрушку на своем навороченном гаджете — как же скучны были эти люди. Глубоко вздохнув, парень порылся в складках пальто, выуживая из кармана старый потрепанный скетчбук и мягкий карандаш. Рисование, признаться, всегда успокаивало ему нервы, помогало сосредоточиться, совершить выбор, принять верное решение. Он словно выхлестывал лишние эмоции на несчастные листы бумаги, снимая напряжение и восстанавливая эмоциональный резерв. Не было в такие минуты ничего важнее клочка бумаги и простого карандаша, зажатых в его тонких руках. Первая линия положила начало новому рисунку, но размышления по поводу окружающих его людей не прекращались. Какой-то старик в массивных очках с толстыми линзами сидел и читал какую-то, несомненно, увлекательную газету, дряблые пальцы старушки в другом конце вагона судорожно теребили пряжу, сматывая нитки в клубок. Каждый был занят своим делом, заперт в своем личном пространстве. Поначалу Поттеру казалось, что все звуки окружающие его сливаются в какой-то странный едва различимый шум, в первое время поездка на общественном транспорте вообще была пыткой. Теперь же он научился различать в этом шуме голоса отдельных людей. Информация зачастую оказывалась весьма полезной для подростка. Так он, например, узнал, что предателем его семьи был не его крестный, Сириус Блэк, гниющий сейчас в Азкабане, а совсем другой друг семьи, спокойно и по сей день продолжающий оставаться мертвым для большинства людей. Удобно, наверно, быть таким «мертвым»… Или нет, у самого Поттера опыта подобного никогда не было. На листе бумаги уже угадывались чьи-то знакомые черты — прямой нос правильной формы, тонкие губы, подбородок, по-девичьи заостренный книзу… — А я ей говорила, не стоит выходить замуж так рано. Будто мало более выгодных партий рядом околачивалось! — воскликнула в сердцах дама средних лет, стоявшая рядом с зеленоглазым. Ее пухлые красные губы скривились, будто она съела лимона, а тоненькие бровки взлетели стремительно вверх, прибавляя ее лицу еще более детское удивленное выражение. Пальцы с длинными ногтями, украшенными стразами, что, несомненно, являлось результатом похода в какой-нибудь крутой салон, сжимали корпус длинного смартфона в не менее ярком чехольчике, другой же рукой девушка теребила свою и без того растрепанную прическу. Девушка чем-то напоминала своими кудрями его подругу Гермиону, или же одну из рьяных последователей Темного Лорда Беллу Блэк, только вот кроме внешности ничего в ней-то и не было. Хотя, как подозревал Поттер, и та была не вполне естественной. Питтипэт, кажется именно так ее звали, если верить вышитой на сумочке надписи (такие обычно прикрепляют к вещам особо забывчивых людей, чтобы в случае пропажи или же банальной потери вещи они всегда имели возможность вернуть их себе обратно) была настолько увлечена невероятно важным разговором, что, кажется, пропустила свою остановку. Нет, то, что она пропустила свою остановку, было более чем очевидно. Потому как, стоило только дверям закрыться, а голосу диктора объявить следующую остановку, как девушка в тот же миг отняла трубку от уха (серьга в оном была с таким тяжелым камнем, что Гарри оставалось лишь удивляться, как у данной мадам не оторвались еще уши, или же хотя бы не вытянулись, как у слонихи) и заверещала своим писклявым голосом: — Нет, вы не посмеете! Остановите! Это был мой выход! Конечно, никто не внял ее мольбам, и поезд двинулся дальше. А Гарри, как нельзя кстати вспомнил своего бывшего преподавателя по боевым искусствам Долорес Амбридж. Эта женщина пришла тогда из министерства, которое еще не теряло надежды установить в стране порядок и успокоить две враждующие стороны (что ему, впрочем, сделать не удалось, ведь сейчас обстановка накалилась лишь еще больше). Любительница розового и пушистых котиков — нескольких любимцев она даже в школу принесла — вечно говорила что-то о мире во всем мире, о важности нейтралитета в войне, которой, несомненно, не будет, и несколько раз чуть ли не насильно пыталась особенно шумных детей обратить в религию, совершенно забыв о возможном обратном эффекте своих действий. Конечно, бедняжку в итоге буквально выжили из школы. История, ставшая школьной легендой, даже, кажется, была. Что-то про лошадей и несчастный случай… На очередном повороте поезд нехило так встряхнуло, но карандаш даже не дрогнул в руке Поттера, продолжая выводить на бумаге штрих за штрихом. Питтипэт стояла и стонала что-то под боком о несправедливости мира и об отсутствии «добрых людей» на этой бренной земле. Уж не родственницы ли они там с многоуважаемой, без всяких сомнений, Долорес? — Гарри Поттер, — выдохнула вдруг она, только сейчас заметив Гарри, стоявшего почти вплотную к ней в этом тесном купе. — Живой… Нет, за время его жизни в этом сумасшедшем городке (да и стране тоже не очень адекватной) Гарри уже успел понемногу привыкнуть к своей известности в связи с тем, что он действительно просто живет (единственная выжившая жертва Волдеморды, не повод ли это для того, чтобы сделать имя мальчишки повсеместно известным?). Но всякий раз, когда кто-то обращал на него внимание, просил автограф или же просто смотрел на него, как на святого, вышагивающего по воде, на душе становилось совершенно мерзко. А ведь ради этих людей он должен будет в последствии сразиться с так называемым Темным Лордом (Гарри так и не понял, какую конкретную опасность на данный момент представляет Реддл, ведь в последнее время не было почти никаких жертв от его рук). Хотя, на самом деле, с каждым днем, Гарри все больше и больше ловил себя на стремлении к тому самому «нейтралитету», о котором весь его пятый курс пустословила Амбридж, или же, что было еще большим предательством по отношению к его покровителю Альбусу Дамблдору, начинал в некоторой степени симпатизировать оппозиции. И не было в этом ничего плохого — общество, застрявшее на данном этапе развития, остро нуждалось в чем-то новом, доселе неизвестном этим людям, до сих пор жившим двадцатым веком; именно это новое и предлагал Волдеморт, с которым в некоторых аспектах Гарри был абсолютно солидарен, хотя… — Это правда, что сейчас вы обучаетесь в специальном закрытом вузе, чтобы потом добить Того-кого-нельзя-называть? Что бесило Поттера больше своей совершенно незаслуженной славы, так это то, что люди боялись как огня имени Темного Лорда, страх распространялся и на настоящее имя мужчины — Том Марволо Реддл. Хотя, как по мнению Гарри, не было ничего страшного ни в одном из имен… — Я учусь в Хогвартсе, — как давно заученную речь, с тяжким вздохом поднимая взгляд от скетчбука, пояснил Поттер. — Это специализированное на различных предметах учебное заведение, после окончания которого можно будет продолжить обучение по любой специальности, хоть по всем сразу. И я не думаю, что есть смысл в том, чтобы я «добивал» Тома, как весьма красочно выразились вы… Обиженно надув губки, девушка показательно отвернулась, погружаясь в тот же миг в увлекательный виртуальный мир — всемирную сеть Интернет. Эта дурочка вообще в курсе, что пропустила очередную остановку, или разговор с национальным «героем» для нее важнее, чем прийти вовремя в то место, куда она ехала? Мужчина, все так же играющий в свой телефон. Кажется, Gota, но Гарри не особо шарил в этих играх — сам не играл, ввиду отсутствия времени, а единственные игры, в которые играли его сокурсники, были либо настольными, либо подвижными (как, например, футбол), или же были настолько стары, что кроме игровых автоматов найти их было больше негде… К крикливой девице, кажется, вернулась незначительная часть ее давным-давно утраченных мозгов, и она сошла-таки на очередной остановке — теперь ей еще в обратную сторону прокатиться предстоит. Гарри лишь вздохнул от облегчения. С уходом болтушки даже воздух в купе будто свежее стал (девушка была так надухарена, что определить ее запах было невозможно, одно слово — спирт да цветы, на которые у Поттера, к слову, была аллергия). В не таком уже и переполненном вагоне можно было продолжить рисовать. Высокий лоб мужчины, смотревшего с рисунка, обрамляли темные кудри, а в черных глазах с расширенным зрачком таилась скрытая угроза. Острые скулы, кровь на подбородке и очки… которые внезапно дополнили набросок, отчего все черты стали немного смазанными. Этого незнакомца Поттер совершенно точно где-то видел, вспомнить бы только где… Опустив руку со скетчем, Гарри всмотрелся в даль, пытаясь воскресить в мыслях, казалось, давно уже позабытый образ из раннего детства, с полустертых фото из чужого альбома… Лорд Волдеморт. — Это ваш автопортрет? — неожиданно оживилась девушка, все это время изучавшая пустым взглядом стенку. Гарри даже не сразу понял, что та обращается к нему. — Автопортет? — он оценивающим взглядом окинул собственное творение, действительно замечая некоторые сходные черты. — Да, автопортрет. Пожалуй, вы все же правы… Это была его остановка. Захлопнув скетчбук, Поттер покинул купе. Сомнения в правильности происходящего стали лишь еще сильнее… Автопортет…