Если бы ты был здесь

      Видеть его в таком виде было удивительным явлением; тяжелый взгляд наполнен благородством и пониманием каких-то древних житейских премудростей, отраженных во всем пережитом. Мой брат явно был обеспокоен тем, что отныне его глаз, или то, что осталось от него, скрыт за повязкой. Но, каким бы он ни был израненным, покалеченным и поверженным, для меня он неизменно остается тем, кто вскрыл саркофаг моей запертой души, раскрывая в ответ себя и весь свой внутренний мир, ведь мне были доступны тайны любой души, кроме собственной. Я читал тебя, как раскрытую книгу, видя и чувствуя все чувства, которые ты испытываешь. Но взамен давал тебе холод и лед, заставляя биться о ледники, в попытках раскопать мои чувства. — Тебе к лицу.       Я не соврал. Повязка прибавляла ему мужественности, которой и так веяло за километр, но отныне она не была такой необузданной и дикой, как в юношеские годы, словно он повзрослел, лишившись глаза. Я всегда любовался им в открытую, не скрываясь и не утаивая своего восхищения, но чаще делал это незаметно для его и посторонних глаз, будто боясь, что буду осужден за такое поведение. Ведь мы-сыновья царя, разве может быть речь о чем-либо подобном? Отец бы не простил такую вольность, даже наказал бы меня за это. Да, лишь меня, ведь я бы взял всю вину на себя, отводя подозрения от тебя, так неумело скрывающего свои чувства на людях. Возможно ты и преуспел в укрощении грома и молний, но не в укрощении своей любви. — Видно, мой брат не такой уж пропащий.       Тор всё также искренен в своих чувствах и эмоциях, вечно говорящий все напрямую и в лицо, без утаивания или лицемерия. Да, конечно, лукавить больше по моей части, но кто в этом мире не грешил ложью? Я верил, и хочу продолжать, ему всегда, вне зависимости от того, какие у нас отношения в данную минуту. Его откровения, которыми он покрывал мою израненную душу, самое чистое, невинное и искреннее, что я слышал в своей никчемной жизни. Не будь моего брата, с его чистосердечием, откровенностью и бесхитростностью, я бы так и остался тем еще пропащим. Быть одному, среди тысяч чужих душ, самое тяжелое испытание, но благодаря тебе, я перестал бояться этого. — Возможно.       Я не заслужил этого. Этой доброты, милосердия и отзывчивости, благородной преданности и веры в меня. Но стоит быть честным хотя бы с самим собой: на самом деле я не заслужил его. В нем столько неподдельной и кристально чистой доброты, он будто целиком состоит лишь из нее, сплетенный, как корзина. Откровенно говоря, я слишком критично отношусь к тому, что слышу в свой адрес из уст моего любимого брата, подвергая сомнению любой комплимент, даже такой неоднозначный, как прозвучавший минутой ранее. Знаю, он говорит это лишь с хорошим посылом и вкладывает самый положительный смысл, но мой мозг заточен под иное; он во всем находит подвох, даже, когда я лежу прижавшись к его теплой груди, ощущая полнейшую защиту и покой. — Я бы обнял тебя, если бы ты и правда был здесь.       О, мой дорогой брат, я знаю, что будь мы одни ты бы сказал и сделал намного больше, чем просто заключил меня в свои крепкие объятия. Признаюсь, я слишком привязан к тому, как твои сильные руки обвивают мое тело, пытаясь прижать к себе каждый миллиметр, обдавая меня теплом и жаром своей широкой души. Я ведь бог хитрости и обмана и твою неискренность ощущая сразу. Нет, ты действительно хочешь, чтобы я оказался в твоих объятиях, но это не вся правда о твоих желаниях. Я готов разделить каждое с тобой, лишь бы полноценно ощущать, что ты принадлежишь мне. — Я здесь.       Стоит признать, с моих губ эти два слова слетели подобно тому признанию, что я озвучил единожды, с придыханием, прямо в твою крепкую спину, укладывая голову на нее, закрывая глаза и отдаваясь моменту, прошептав: «Я твой». А увидеть твою реакцию было бальзамом на мою израненную душу. Я так долго ждал этих слов, мой дорогой брат, что мне хватило бы просто взгляда, чтобы понять все и сразу, без гласных и согласных. Ощущение защиты и спокойствия окутывает сразу, стоит тебе оказаться так близко, насколько возможно. Будь я не тем, кто я есть, я бы растворился в этих объятиях окончательно, позабыв, кто ты и кто я. Будь у меня немного больше времени, я бы дал тебе все то, чего не успел подарить ранее.                   Я бы сказал, как сильно я люблю тебя, мой дорогой б р а т.