(Не)Детское развлечение

— Антонин Сергеевна, ну скажите вы хоть что-нибудь! — А что говорить, и до меня все сказано. Время не стоит на месте, сокращение от этого никуда не денется, радуйся, что не попадаешь, а я… А что уж я, деньги у меня есть, время зря у меня не пропадет, так чего ж горевать? Буду к тебе, Дашка, заходить иногда чаи погонять да байки травить про дурашку свою, — Антонина прищурилась и открыла верхний ящик стола, собирая в свой портфель оставшуюся мелочь. — Антонин Сергеевна! Ну как так-то?! — возмутился голос из-за соседнего стола — Наташа оторвала взгляд от отчёта и взглянула поверх исписанного листа — ну как же мы тут без вашей строгой руки будем? — Ой, малявки, да куда вы денетесь, сработаетесь, может кого нового возьмут скоро, — хитро улыбнулась уже немолодая женщина, откидываясь на жёсткую спинку стула и складывая руки поверх груди, вместе с тем прижимая тонкую цепочку, которая от натяжения впилась в загривок и больно натянула несколько волосков, заставляя немного пошевелиться. — Ну вы как скажете, Антонин Сергеевна, так сразу отпускает, — смиренно ответила совсем ещё девчонка — Дашка пришла в контору сразу после универа и сразу попала в кабинет к Антонине, где работала без малого два года. — Всё будет, девоньки, всё будет, — усмехнулась она, — и будет всё хорошо. Мой номер у вас есть, — женщина театрально помахала над столом своим немного покоцанным в некоторых местах телефоном, — я всегда на связи, так что никуда вы от меня не денетесь, а я приходить буду, коли не забудете меня. Женщина встала, подобрала со столешницы несколько папок и подошла к стеллажу у стены — сокращение сокращением, а оставить после себя нужно порядок — и сверившись с этикеткой поставила одну их них на вторую полку, а две оставшихся положила вниз, чтобы открыв дверцу ящика закрыть толстые черные папки в темноте. Хлопок дверцы ввел её в небольшую задумчивость перед будущим — впереди, совсем уж скоро, будет лето, жара, не до работы совсем. Можно будет наконец-то лечь на любимый диван, обнять Тишку, пригреть под боком внучку да включить очередной мультфильм, которые мелочь любит… Женщина вернулась к столу, проверила, не осталось ли других документов, другой рукой поправила пышную челку и в очередной раз проверила, на месте ли ее очки. Рассеянность не была ей раньше свойственна, но теперь её зоркая бдительность не была тут нужна, и Антонина позволила себе эту слабость. Месяц. Уже прошел месяц… — Да, Лидия Григорьевна. — Присаживайтесь, Антонина, — уставшим голосом ответила ей директриса, не смотря в глаза и механически прокручивая в левой руке шариковую ручку. Медленно выдохнув, она из-под ресниц посмотрела на севшую по левую руку от неё подчинённую. Столько лет прошло с открытия, где они вместе стояли у истоков. И тут такое. — У нас проблема? — спокойным голосом спросила Антонина — Трагедия, я бы сказала, дорогая Антонина… — Лидия собиралась с духом, прямо посмотрела в глаза ждущей ответа светловолосой женщине и продолжила, — я вынуждена сократить штат. За последние 3 года количество заказов значительно снизилось, возможно скоро я обанкрочусь или же мне придется перепрофилировать фирму. Мы с тобой уже давно знакомы, — она запнулась и сглотнула, вновь начав прокручивать ручку в пальцах, вновь продолжила: — Девчонки ещё молодые, у них, благодаря тебе, появился замечательный опыт и наставница, и они, вероятно, смогут получить новую квалификацию, а ты… — Ох, Лидия. Не волнуйся так уж, кризис есть кризис, ничего тут не сделаешь. Делай что нужно. Я без работы не останусь, не волнуйся так. Главное не забывай про старуху, будь добра звать на корпоративы, — Антонина улыбнулась одними губами, пытаясь успокоить внезапно скакнувшее сердцебиение. Сокращение, кто бы подумала. И правда, столько лет уж прошло. Пора дать дорогу молодым. Антонина до самого последнего дня молчала, доводила свои дела до логического завершения, а сегодня пришла, вопреки обыкновению, не с сумкой, а с рюкзаком. А на обеде, когда они втроём собрались за чаем с финиками, наконец-то сказала: — Пришло ваше время, девчат, — и встряхнула пышными — она еженощно туго закручивала свои волосы на большие бигуди — локонами. — Меня сокращают. Сегодня последний день. Завтра уже не увидимся, — и мерно отпила из своей широкой странной чашки, разломав ногтями очередной сушёный плод, проверяя тот на наличие личинок и прочей гадости. Стол накрыла тишина, потревоженная лишь тихим звоном косточки о блюдце. Через три часа, полностью освободив свое рабочее место, в последний раз оглянувшись на небольшой кабинет на четыре стола и три стеллажа, обнявшись с девчонками, что не видели их контору без этой невероятной женщины, она наконец взялась за дверную ручку и ушла. Нужно забрать документы от Лидии Григорьевны. И домой. Домой к коту, дивану, внучке, что должна уже пару часов как вернуться из школы. Посветлу, в пятичасовой час пик. Тихо захлопнулась пластиковая дверь за спиной. Плечо оттягивал рюкзак, что так непривычно смотрелся на ее строгой фигуре. Не менее непривычной выглядела улица с торопящимися людьми. Не оборачиваться. Оставить за спиной. Не грустить. Шаг вперед дался непривычно тяжело, как, впрочем и весь последний месяц. Пятнадцать лет. Три переезда. А сейчас время уступить. И пойти уже наконец-то домой.