Во всём виноват ластик

            Чонгук, полулёжа на парте, в полуха слушал монотонное повествование препода о логарифмах и стук мелка о доску. Он сегодня не выспался, и вникать в недра науки ему было в падлу. Он повернулся на левый бок и снизу посмотрел на Чимина, сидевшего по соседству через проход. Тот со вниманием слушал учителя и с остервенением грыз карандаш, причмокивая его своими пухлыми губами. Чонгук залип на это зрелище, и почему-то засмущавшись, быстро повернул свою голову направо. Там, тоже через проход, сидел его давнишний кореш Юнги. У него в ухе торчал наушник, и он еле заметно качал головой, по-видимому, в такт прослушиваемому треку. Челюсти его двигались, перемалывая жвачку, иногда надувая её белым шариком. Преподаватель, закончивший объяснения новой темы, вытер доску и громко сказал: — А сейчас будем писать тест по прошлому материалу. Вытаскиваем рабочие тетради и туда вписываем ответы на тест. Проверять буду вместе с домашней работой. Всё быстро убрать с парт, и начнём. На первые парты трёх рядов легли кипы листов с вопросами. — Передавайте дальше! — приказал учитель. Класс очнулся от спячки, послышались недовольные возгласы и звуки убираемых учебников. Чонгук знал, что в домашке он допустил ошибку. Надо бы её стереть и записать правильный ответ. Но его ластик куда-то затерялся. — Юнги, одолжи мне ластик, срочно надо, — громким шёпотом попросил он. — Ещё чего! Фиг тебе, ты у меня уже один замылил, — и Юнги показал ему средний палец. — Да верну я, — в отчаянии прошептал Чонгук, — мне очень надо! Юнги, заканчивая разговор, показательно отвернулся к окну, демонстративно хлопнув надутой жвачкой. Чонгук от злости заскрежетал зубами. — Чон, такой подойдёт? — послышалось с другой стороны, и на стол Чонгука приземлился ластик. — Возьми. Обернувшись на голос, Чонгук увидел доброжелательное лицо Чимина. У этого парня улыбка была такой милой, что Чонгук завис и тоже улыбнулся. Чимин к ним в класс пришёл два года назад, и они сразу же сдружились. Но с некоторых пор Чонгук начал за собой замечать, что Чим стал ему нравиться не только как друг. Это казалось ему очень кринжово, и он старательно скрывал такое даже от себя. — Спасибо, Чим-Чим! — с благодарностью откликнулся Гук, а сам подумал: «Да, всё-таки он — ангел!»       Вынимая ластик из коробочки, Чонгук вдруг вспомнил день св. Валентина в прошлом году. Он тогда очень расстроился, не обнаружив в своём школьном шкафчике ни одного подарка. Он вспомнил, как на его глаза навернулись слёзы, и от обиды захотелось заорать. Но тут он почувствовал, как сзади кто-то постучал по его плечу. Обернувшись, он увидел Чимина, протягивающего ему красивую упаковку: — Чонгук! Вот, это тебе! Попробуй мой кексик. Я сам испёк на домоводстве. Но насчёт вкуса я не уверен… Чон, как во сне, быстро схватил кекс, откусил его и зажмурился от удовольствия. С набитым ртом и выражением блаженства на лице, он благодарно поклонился Чимину: — Чимин! Спасибо! Неужели ты сам испёк? Это так вкусно! Открыв глаза, он увидел счастливую улыбку. «У него и улыбка, как у ангела,» — тогда ещё подумал Гук. С тех пор Чимин и поселился в его сердце.       Чонгук, аккуратно открыв коробочку с одной стороны, стал медленно вытаскивать ластик. Глаза его округлились от увиденного: на ластике было что-то написано от руки шариковой ручкой. «Это не одно из тех заклинаний, которые часто пишут омеги, когда хотят привлечь к себе внимание того, кто им нравится?» — подумал он и быстро засунул ластик на место. Он повернулся и вопросительно посмотрел на Чимина. Тот сидел с непроницаемым лицом, глядя на препода. «Наверное, оно и есть! Но… этого не может быть!» — Чонгук опять медленно вытянул ластик. Нет, он не ошибся. Там синим гелем было написано имя парня, сидящего впереди, чья прямая спина маячила перед ним с начала учебного года: «Ким Тэхён». Рядом с именем красным цветом была нарисована розочка. Чонгук, негодуя, корпусом прилёг на парту вниз лицом, отбрасывая ластик на край парты. Ему стало до чёртиков обидно. Но почему Ким Тэхён? Чонгук, хоть убейте, не мог этого понять. Хотя Ким и был отличником, да и в спортивном клубе не последним человеком, но дружелюбным отношением к одноклассникам не отличался и всегда старался держаться особняком. И за всё обучение в старшей школе Чонгук разве только парой реплик с ним и обмолвился. Ох, Чим-Чим, ну как такого можно было полюбить? В этот момент его горестных дум рука Кима протянула из-за своего плеча листы с тестами и похлопала ими по своей спине, привлекая внимание. Но так, как их никто не принял, Ким с удивлённым лицом повернулся назад и бросил их на парту Чона. Листы плавно улеглись, смахивая ластик на пол. Подпрыгивая, он немедленно приземлился у ног Юнги. Тэхён быстроланью метнулся за ластиком. Взяв его с пола, он удивлённо прочёл на нём своё имя. Он растерянно посмотрел на испуганное лицо Чонгука и аккуратно положил его на прежнее место, буркнув Чону слово «Извини». Снова заняв своё место, он напряжённо замер. Через минуту Ким повернулся и растерянно спросил: — Там было написано моё имя? Что это значит? Чонгук, вытаращив и так не по-корейски большущие глаза, быстро прошептал: — Нет-нет-нет, Ким, ты не так всё понял! Это не мой ластик. Это я взял у… — вдруг его пронзила мысль, что нельзя вот так вот предавать чувства Чимина, это будет подло с его стороны. И он, обречённо уронив голову себе на грудь, тихо сказал: — Это мой ластик. Тэхён, раскрыв глаза от удивления, хрипло спросил: — Чё? Только не говори мне, что ты… И вдруг над ними прогремел голос препода: — Так! Вы что, ещё не начали? Осталось двадцать минут! Засуетившись, парни немедленно уткнулись в свои работы. Только Чонгук всё никак не мог сосредоточиться. Сердечко его сжалось от такой несправедливости. Ну почему, почему в его жизни всё так складывается? Почему, почему у него до сих пор нет пары? Ведь он уже почти полюбил, а вот ведь, какой облом. «Прощай, Чимин, прощай, моя первая любовь! Но защищать я тебя всё равно буду до последнего!» - подумал он и начал отмечать в тесте ответы, ставя галочки наобум.

***

      Тэхён стоял у дверей школьного буфета и посасывал через трубочку сок. Он не замечал около себя суеты большой перемены, хлопающих дверей и беготни. Его лицо было сосредоточенным, а взгляд направлен в одну, какую-то невидимую другим, точку. На лбу залегла морщина, говорящая о том, что в этой голове сейчас бурлит мыслительный процесс. «Там точно было написано имя Ким Тэхён и красный цветок! Не думай об этом. Когда это началось? Почему я? Мы ведь и не близки совсем! Может это случилось после того, как Чон заметил на моей рубашке оторванную пуговицу? Тогда он ещё подошёл и дотронулся до меня. Или ещё раньше, когда я нёс стопку тетрадей в класс? Тогда он предложил мне помощь. Или ещё, когда я собирался домой и вдруг пошёл проливной дождь. Я стоял на пороге и думал, как добраться до остановки. А он шёл мимо с открытым зонтом и предложил проводить»... — Ну, нет. Он просто очень хороший парень, — сказал вслух сам себе Тэхён, удивляясь своему выводу. — Тэхён! — вдруг послышался голос Чонгука, который стоял недалеко и наблюдал тэхёновы метания, стесняясь подойти ближе. — Чего? — встрепенулся Тэхён. — Ну… Ты… Это… Тест написал? — не зная, что сказать, нашёлся Чонгук. — А… Не совсем. Не мог никак сосредоточиться. — Понятно. Я тоже. У тебя есть время… после уроков? — покраснев ушами, спросил Чонгук, — Перетереть кое-что надо. От неожиданности рука Тэхёна непроизвольно сжала коробку с соком, который с хлопком вылился из трубочки на пол. Но, собравшись с силами и сглотнув набежавшую слюну, он ответил: — Да, есть. А что? — Ты не подумай чего, просто надо с тобой поговорить о случившемся. Тогда я буду ждать тебя на крыше после уроков. — Ок. Я приду, — еле выдавил из себя Ким. Ему не особо хотелось выслушивать объяснения Чона, но любопытство взяло верх. Чонгук с облегчением выдохнул и побежал в класс. Тэхён выбросил мятую коробочку из-под сока в урну и двинулся в столовку.

***

      Чонгук, с размаху приземлившись на парту, обхватил свою голову обеими руками: «Дичь какая! Ну, капец просто! Он точно не понял, что ластик не мой! Вон как посмотрел на меня! Надо ему обязательно объяснить! А-а-а-а, как кринжово получилось, как хочется провалиться под землю! Он, наверное, подумал, что я альфей… Альфа к альфе подкатил, получается. А-а-а-а…» Кто-то тронул его за плечо. Чонгук от неожиданности вскочил и наткнулся на смущённый взгляд Чимина. — Чонгук, можно свой ластик забрать? — Конечно, — роясь в сумке, сказал Чонгук, — он мне очень помог, спасибо. — Он протянул ластик Чимину. Тот опустил глаза в пол и отходить явно не собирался. Он стоял и переминался с ноги на ногу. — Что-то не так? — поднял на него глаза Чонгук. — Ты… видел, что там написано? — тихо спросил Чимин. Он покраснел и старательно отвёл взгляд. — Конечно. Прости. Но ты не переживай, я никому не скажу! Но… почему ты не признаешься ему? Признайся! В таких делах медлить нельзя. — Что? — Чимин округлил глаза и схватился за голову: — Нет, нет, нет! Я не могу, не могу, не могу. Ему по-любому нравится кто-то другой. Он на меня и не смотрит даже. Но мне достаточно быть в стороне. Я просто хочу сберечь эти чувства в своём сердце. Чонгук грустно улыбнулся своей кроличьей улыбкой и утешающе погладил Чимина по рыжеволосой макушке. Как он сейчас его понимал! Ведь он сам оказался в такой же ситуации. Да, Чимин выбрал Тэхёна, но Гук всё равно будет во всём помогать этому милому парню, даже если это касается и любовных дел. Лишь бы Чиму было хорошо! Ну, а сам… да что ему надо-то? Он отойдёт. Как-нибудь перебьётся. Он просто будет в сердце носить образ своей первой любви и оставаться ему другом. Прерывая свои грустные мысли, Чонгук услышал вопрос: — Чонгук! А тебе самому кто-нибудь нравится? — Ну, как бы да. Только я тебе не могу этого сказать. — Значит, ты меня понимаешь! Если не хочешь говорить, кто это — я не буду настаивать. Ну, не волнуйся, я тебя всегда поддержу! Это будет наш с тобой секрет! — Он подал Чонгуку мизинчик и тому пришлось скрепить его своим. На лице Чимина показалась такая неподдельная радость, что Чонгук опять подумал: «Какой он милый! Я обязательно буду защищать счастье Чимина, несмотря ни на что!»

***

      Тэхён, поджав под себя ноги, сидел на крыше уже как полчаса. Он ждал Чонгука. Настроение было паршивое. Он никак не мог понять, как того угораздило в него втюриться. Он никак не мог придумать, как безболезненно отказать Чону. Вносить боль в его душу Тэхёну не хотелось. Ведь иногда, наблюдая за ним, Тэхён видел, каким открытым и ранимым был Чон Чонгук. Как он бурно переживал за всех и старался всегда помочь. Как он с готовностью откликался на любые просьбы и искренне огорчался, если не мог их исполнить. Этот ластик, почти что признание, обескуражил Тэхёна. Ну, почему он? Ну, зачем это? Да и вообще, что это такое? Ведь Тэхён альфеем никогда не был! Хотя и с омегами у него тоже ещё никогда не случалось. Да и на Чона он никогда бы не подумал, что тот «другой», не по омегам. Ну, на крайняк, Тэхён бы мог просто подружиться с ним, так как Ким был толерантен. Всё же Гук, как человек, Тэхёну был симпатичен. Но не больше! Скрипнула дверь, ведущая на крышу, и показался Чонгук. Заметив Тэхёна, он быстрым шагом направился к нему. — Сорян! Долго ждёшь? Препод попросил цветы отнести в другое крыло школы. Пришлось помочь. Медленно поднимаясь на ноги, Тэхён зачем-то соврал: — Нет, я только что пришёл. Чонгук поклонился для приветствия и бурно зажестикулировав руками, горячо произнёс: — Умоляю, только никому не рассказывай! Я очень прошу тебя! А то пойдут слухи и все будут смеяться. Прости меня, если можешь. Но всё совсем не так, как ты себе, наверное, представил. — Чего? Да я и не собирался. Мне и самому это не нужно! Забудь! Я никому не расскажу, — Тэхён стоял с распахнутыми глазами и в лучах заходящего солнца казался очень красивым и мужественным. Чонгук, неожиданно для себя, залип на него и сказал: — Спасибо. Ты очень хороший человек, Тэхён! И красивый! — И вдруг его осенила мысль, которую он тотчас же непроизвольно произнёс вслух, ещё не совсем веря своим догадкам: — Вот оно что-о-о… — округлив глаза, с чувством произнёс Чон. — Ещё бы в тебя не влюбиться! — Теперь-то он, наконец, понял Чимина: конечно же, Чимин сделал правильный выбор! По сравнению с Тэхёном, сам себе Чонгук вдруг показался полным ничтожеством. Под грузом этого понимания он вдруг осёкся и подбежал близко к Тэхёну, трогая его за плечо, как бы прося его не верить этим словам: — Ой, ой, ой! Я не то имел в виду! Этот ластик — совсем не то, что ты подумал! Ой, я не знаю как тебе всё объяснить! Ну, в общем, хорОш, не забивай себе голову! Просто забудь обо всём! Ладно, увидимся! — И Чонгук, с покрасневшим лицом, быстро направился на выход, стараясь как можно скорее скрыться от нелепости этой ситуации. «Потом, всё потом — разговор не задался». — Чонгук! О чём это ты? Я вообще ничего не понимаю: если я ввёл тебя в заблуждение — извини! — донёсся вслед ему голос Тэхёна, — А мы что, так всё и оставим на самотёк? — Что-о-о-о? — Чонгук вдруг остановился и повернулся. На его лице выступили алые пятна. — Я про твои чувства. Не стоит притворяться, что их нет. Прости, что не смогу на них ответить. Не привык я на эту тему… вот. — Мои чувства? — Чонгук представил улыбающееся лицо Чимина, такое нежное и прекрасное. И вдруг его захватила обида, и слёзы сами закапали из глаз. Он быстро стёр их кулаком и шмыгнул носом. Тэхён почувствовал, как и у него защипало в носу. Он же совсем не хотел, чтобы Гук так страдал из-за него. — Чонгук! Ты… это… не плачь! — как можно мягче сказал он, — лучше выскажись, что наболело. — Мои чувства… — опять повторил Чонгук, — Тэхён, я не собирался ныть перед тобой. Это получилось само собой. Прости. — В любом случае, — продолжил Тэхён, — мне очень жаль. Это… ты прости, что я не смогу с тобой встречаться. — Что?! Встречаться? Со мной? С какого…? — охренел Чонгук. «Он что, с дубу рухнул, что ли?» — Гук остановился на полпути и сжал кулаки, — Ничё, если я тебе сейчас всеку?! — С чего это?! — удивился Тэхён, предчувствуя необратимое. Глядя на разъярённого Чонгука, он попятился к стене. — Сорян! Звиняй, — как боевой клич прокричал Гук и ринулся вперёд. Добежав до Тэхёна, он со всего размаху двинул вперёд кулаком. И если бы тот не отвернул своё лицо в последнюю секунду, кулак достиг бы своей цели. А так он со всей дури впечатался в кирпичную стену. Воздух огласил звериный рык. Тэхён испуганно застыл. Он смотрел на плачущего Чонгука, который от боли прижимал свою руку к груди, и сердце его колотнуло от жалости. Так обидеть человека, который любит тебя! Эх, какой же он, Тэхён, жестокий: не надо было бы ему столь откровенно отказывать Гуку! Надо было сказать как-то помягче. Ведь, кроме душевной раны, теперь у Гука будет ещё и телесная травма. И во всём этом виноват он, Тэхён. А Чонгук, сквозь боль и слёзы, вдруг опять вспомнил Чимина. Чону стало так обидно за него, что, уже успокаиваясь, он произнёс, глядя Тэхёну прямо в глаза: — Пусть я и дурак, и не умею всего объяснить как надо, но я хоть люблю искренне. Тебе этого никогда не понять! Потому, что ты чёрствый и жестокий человек, который не хочет замечать чувства других.