Без обид

      С Юнги Тэхён был знаком ещё с детства. Их родители вместе приехали в этот городок из Кореи и вместе постарались здесь обустроиться, помогая друг другу. А когда родились их дети, нанимали им одну няню, которая следила за ними, пока родители были на работе. Потом Тэхён и Юнги пошли учиться в одну школу и до выпуска сидели за одной партой. И, хотя мальчики были альфой и омегой, они находили между собой общий язык. Они делились своими детскими тайнами, помогали друг другу с уроками. Когда немного подросли, они обсуждали свои свидания, любовников, имели одинаковые увлечения — в общем их все считали соулмейтами. И хотя они были определённо разными по характерам, им было всегда уютно друг с другом. Если Тэхён был ярким, лёгким в общении и легкомысленным, то Юнги — обстоятельным, серьёзным и недоверчивым. Если Тэхён менял альф, как перчатки, легко с ними расставаясь, и не хотел зацикливаться на одном, то Юнги слыл бирюком и нелюдимом, и омег к себе особо не подпускал, всё ждал кого-то особенного и неповторимого. И так бы и оставался неженатым, если бы…        В тот день Юнги с Тэхёном решили прокатиться на байках. Они частенько брали в аренду мотоциклы и присоединялись к местной группе байкеров. Одевшись в кожанки, обувшись в берцы и навесив на себя всякую байкерскую мишуру, они прибыли на площадь, где собиралась их команда. В байкерской команде за рулём, в основном, находились альфы. Омегам разрешалось ездить только сзади, и все называли их «зажопниками». Исключение делалось только для Тэхёна, которого считали «своим парнем». Но некоторые из байкеров, всё же не теряли надежды когда-нибудь его завалить, облизываясь, как на лакомый кусочек. И только присутствие рядом Юнги останавливало страждущих. Ведь тяжесть его руки была известна многим не понаслышке.       Удобно расположившись на площади на своих железных монстрах, орава затянутых в кожу байкеров в банданах с черепами и сплошь покрытых татуировками, громко обсуждала предыдущий заезд. Прохожие с опаской обходили это сборище, стараясь не встречаться с ними взглядами. Обнажённые мускулы в татухах внушали страх. Тэхён и Юнги лениво покуривали, вслушиваясь в их разговор. Юнги с подвыванием зевнул и вдруг позабыл закрыть пасть. Он выпучил свои лисьи глаза, как будто увидел седьмое чудо света. Тэхён проследил за его взглядом и невольно усмехнулся. Между рядами байков с достоинством вышагивало рыжеволосое чмо в коротких шортиках и каких-то детских сандалетах. Не обращая внимания на затянутых в кожу страшил, он мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Под мышкой его руки находился здоровый талмуд, эдак на страниц несколькодесятковтыщ. На нём было написано слово «Энциклопедия». И этот талмуд явно перевешивал рыжика на одну сторону. Все, как по команде, повернули головы в его сторону, выпучив шары и отвесив челюсти. Рыжеволосый шкет, стараясь не выронить талмуд, каждую минуту старательно поправлял его и перекатывал под мышку другой руки, отчего всё его тело перевешивалось вслед за ним. Но, гордо неся свою голову, этот чудила продолжал спокойно вышагивать сквозь строй, откровенно не замечая залипших на него байкеров.       Юнги толкнул Тэхёна в бок и, нервно затянувшись сигаретой, надрывно закашлялся: — Тэ, смотри какой! Ещё и вышиёбывается! Учёный, мать твою! Циклопедии читает! Парнишка, услышав эту реплику, недовольно поджал пухлые губки. Небольшого росточка, тоненький и гибкий, он был похож на гуттаперчевого куклёнка. Рыжий хвост из тяжёлых волос, глаза цвета гречишного мёда, круглые очочки на вздёрнутом носике и ушки, светло-розовые, оттопыренные, просвечивающие на солнце. — А-ха-ха, — прыснул Тэхён. — А уши-то, уши! А сандалики! Бля-а-а… Я такие в детстве носил! Байкеры заржали. Но очкарик даже не дёрнулся в их сторону. Он остановился рядом с автоматом с газированной водой и, зажав талмуд между коленками, неловко полез в карман за мелочью. Опустив деньги в автомат, он, не обращая внимания на байкеров, неторопливо соснул из трубочки ледяную газировку. Почмокал. Скривил губки. — Омега, — шепнул Юнги Тэхёну, с удовольствием втягивая в себя воздух. В воздухе витал аромат мандаринов. —Эй, рыжун! Соснуть дашь? — не ожидая от себя, громко крикнул Юнги, оглядывая своих товарищей и ожидая от них реакции, — Лимонадику? — чуть тише добавил он. Байкеры заржали. Юнги захохотал вместе с ними. Омежка, держа в одной руке талмуд, в другой лимонад, лениво обвёл взглядом ржущую толпу и протяжно выдохнул: — Не-а… Соси себе, а мне штаны снимать нечем. Видишь, руки заняты. Он продемонстрировал свои занятые руки и неловко повернулся. Талмуд, так мешавший ему, упал прямо на асфальт. Парнишка тотчас нагнулся за ним, шортики его немного соскользнули и выглянул кусочек розовой жопки. Толпа застыла. Над площадью нависла тишина. А когда, подняв книгу и неторопливо поправив штанишки, он пошёл дальше, Юнги вдруг машинально шагнул за ним. — Слышь, ты! Как тебя там? Давай, помогу донести, что ли? — не ожидая от себя, вдруг предложил Юнги. Он просяще посмотрел на рыжика и протянул руку к книге. Омежка опять соснул через соломинку лимонад и поморщился: — Фу, гадость какая! Совсем не сладкий. Он проигнорировал руку Юнги и флегматично сплюнул на асфальт. У Юнги от этого игнора глаза в недоумении полезли на лоб. Это что? Его отшили? Его?! Такого крутилу?! Но, собрав всю свою гордость в кулак, он миролюбиво сказал: — Ну и чё мучаешься? Выбрось. Давай я тебе вон в том кафе куплю. Там очень вкусный лимонад. — Юнги, аккуратно взяв за острый локоток, повернул его в другую сторону, указывая на кафешку. — Чимин меня зовут, — важно возвестил рыжий, окинув Юнги внимательным взглядом. Осмотрев его с головы до ног, он, прищурившись спросил: — А ты чё, клеишься, что ли? Тэхён, стоявший недалеко от них, заржал как не в себя. «Дрыщок слишком большого о себе мнения», — подумал он. А Юнги, растерявшись, кивнул головой. В толпе наблюдавших за ними байкеров пробежало какое-то волнение. Кто-то заулюлюкал было, но его сразу же заткнули. Все с интересом ждали продолжения этого спектакля. А в том, что Юнги захотел просто постебаться, ни у кого сомнения не возникло. — Ну-у-у, если так… А за руль твоего байка посадишь? Я б тебя прокатил с ветерком… — нахально заявил рыжик, с вызовом глядя в глаза Юнги. Юнги от этого заявления оторопел и завис, не зная, что ответить. Толпа ахнула и загудела — какой кринж! Это же позор! Юнги — крутой байкер, а ему предложили роль зажопника?! Ведь у байкеров свои правила, свои неписанные законы. И один из них гласил: «Кого катают сзади, тот всегда снизу». Тэхён, подбежав к ним, озверело уставился на омегу: — А не охуел ли ты? — Ну, тогда была бы честь предложена! — Чимин спокойно посмотрел на Тэхёна, гордо отвернулся и начал удаляться. Толпа возмущённо загудела: — Кто такой? Какой-то дрищ, а вон что творит… Тэхён, глядя на поскучневшего сразу Юнги, взвился: — Ёбнулся он, что ли? Ни рожи, ни кожи, а выебона!.. Давай, я ему впендорю! Юнги отрицательно покачал головой. Он с тоской смотрел на уходящего Чимина, как-то сразу поникнув. По нему было видно, что он расстроился не на шутку. — Давай не дури! Поехали, сейчас заезд начнётся, — затормошил его Тэхён, — а вечером сходим в бар и напьёмся. Снимем себе красивых парней и повеселимся. — На хуй твоих парней! — вдруг с чувством парировал Юнги, быстро заводя свой байк. Рыкнув, он пронёсся мимо толпы за удаляющимся Чимином. Преградив ему путь, он уступил ему место за рулём и заботливо водрузил на его голову запасной шлем. Сам сел на заднее сидение и прижался к этому тщедушному тельцу, обнимая его своими ручищами. И на глазах охуевшей толпы, они пронеслись с ветерком мимо. Лишь только пыль из-под колёс выстрелила грязным потоком в приоткрывшиеся от удивления рты.       Через две недели они поженились, и вся байкерская братия с удовольствием выплясывала на их свадьбе. Чимин был негласно принят в их команду и шуточек в его сторону уже не слышалось. Наоборот, смотря с какой заботой и любовью эти двое относятся друг к другу, многие про себя невольно им завидовали. За рулём теперь всегда находился Юнги. А Чимин, отдавая ему бразды правления, с победной улыбкой только крепче прижимался к мощной спине любимого и отдавался во власть несущегося байка. И Юнги, млея от объятий своего чуда, счастливо скалился про себя.

***

       Тэхён резко затормозил у пляжного бара, принадлежавшего чете Мин. На открытой площадке под навесом стояло несколько столиков и барная стойка. За стойкой, натирая до блеска бокалы, ему радужно улыбался Юнги. Беременный Чимин, встав из-за стола, неловко покатился к входу, увидев выпрыгнувшего из машины Тэхёна. — Ой, Тэ! Какими судьбами? Целую неделю не заезжал! — Чимин обхватил руками Тэхёна, насколько ему позволил большущий живот и чмокнул его в щёку. — Как поживаешь, почему не приходишь? — затараторил Чимин, — Я уже соскучился! Мне с тобой одну проблемку надо перетереть, а тебя всё нет и нет… Я ж не могу об этом с Юни говорить. За эти два года, с момента знакомства, Тэхён и Чимин очень успели подружиться. И Тэхён всегда в их доме был желанным гостем и другом. Ведь этот бар, который когда-то приобрёл Юнги за какие-то небольшие деньги, служил чете Мин и домом тоже. Бар был стареньким, почти не приносящим дохода, но ребята держались за него и возлагали на него большие надежды. От своих небольших доходов они откладывали деньги на его ремонт и твёрдо верили в успех. В подсобке была оборудована спальня, где раньше Юнги жил один, а теперь их скоро станет трое. И как выбраться из этой ситуации, они пока не знали. — Юнги! — крикнул Тэхён, немного отстраняясь от Чимки. — Надо срочно спрятать машину. Они у меня её отбирают. Быстро! Юнги, не вдаваясь в подробности подорвался с места и, пробегая, выхватил ключи из рук Тэхёна. Но, подбежав к его машине, услышал как на весь пляж завыла сирена. Он увидел, что полицейская машина быстро заблокировала выезд. Из неё, поигрывая наручниками, неспешно вылез Гарри. Тэхён бессильно опустился на стул: — Это конец! — прошептал он, судорожно вздыхая и чувствуя, как прихватило сердце. Чимин, не понимая в чём дело, успокаивающе погладил его по спине. Он взволнованно смотрел на полицейского, который с кривой ухмылкой подходил к ступенькам их бара. — Ну что, нарушитель закона, сам подойдёшь или к тебе подняться? — с каменным лицом произнёс Гарри. Чимин увидел, как съёжился Тэхён. Тогда, чувствуя надвигающуюся на друга беду, он сжал свои маленькие кулачки и потряс ими над головой: — Чтоб ты сдох, кабыздох! Вали отсюда! — А за оскорбление власти, по статье… — начал было Гарри, но увидел грозно надвигающегося на него с кулаками Юнги. Он быстро сменил тон. — Чимин, полиция с беременными не воюет. Меня интересует только вон тот молодой человек! — Он кивком указал на Тэхёна. — Он нарушил закон и украл машину, которую арестовало государство. Значит, он государственный преступник. И его надо тоже арестовать. — Ах ты, сука дохлая! Значит, как с ним шашни амурничать — он не преступник, а как тебя на хуй послали — сразу в камеру его?! Вот я всем расскажу, какие мстительные у нас полицейские работают. Я тебя так ославлю на весь город, что пальцем показывать будут. Вот скажу, что ты его изнасиловать на наших глазах пытался! А?! Не отвертишься! А ну, пошёл на хуй отсюда! Здесь частная собственность, и разным задротам без ордера на арест, здесь места нет! Чимин неловко начал спускаться с лестницы и наступать на Гарри своим животом, вытесняя его с крыльца, извергая в его сторону проклятья и ругательства. От такого напора Гарри немного прихуел, сдавая свои позиции. Он незаметно пристегнул наручники обратно себе на пояс и постепенно начал отступать. Чимин, меж тем, не унимался: — Да ты, сука, когда пользовался одиноким омегой, о чём думал? Ты думал потешить свой хуй и потом его кинуть? Вот я на тебя в суд подам о несоответствии должностным обязанностям. Натешился? Выкинул бедненького, бесправного омегу и рад теперь. Поматросил и бросил? Удумал засадить, чтобы ничто не напоминало о твоём преступлении? Не на тех напал! Вы только посмотрите на него! Пузо себе нарастил и думает, ему всё можно?! Отдыхающие на пляже гости невольно залипли на этого подлого полицейского, наведя на него свои телефоны. Гарри, заметив это, быстро повернулся к ним спиной. Чего-чего, а такой популярности ему не хотелось. Было видно, что Гарри, отступая от натиска огромного живота и маленьких кулачков Чимина, явно струхнул. Он бестолково захлопал глазами, беззвучно как рыба, раскрывая и закрывая рот. Наконец-то, словно оправдываясь, он тоненько пропищал: — Это он меня на хуй послал, он мною попользовался, он меня… — А-а-а-а, так он правильно сделал! — вскричал ещё громче Чимка, привлекая всё больше зевак, — вот ты и захотел отомстить?! Народный, блятьтвоюмать, мститель… Эх, и не мужик ты вовсе! Сопля носожуйная ты! Вот ты кто! Тэхён сидя на стуле, заинтересованно слушал Чимина, и иногда поддакивал и кивал головой. Вот ведь, как оказывается! Вот ведь, какой этот Гарри мудак! Как он пользовался им, бедным омежкой, беззащитным и слабым… Внутри Тэхёна всё ухохатывалось. В глазах его уже стояли слёзы, готовые вот-вот прорваться диким потоком. Но он сдерживал себя изо всех сил, понимая, что если это произойдёт, то смех свой он уже сдержать не сможет, и это будет не в его пользу. Но между тем, лицо его казалось несчастным и трогательным. Он вдруг представил себя брошенкой с тремя детьми, и ему даже себя стало очень жалко. Этакая незаслуженно обиженная невинность…       Отдыхающие уже враждебно смотрели на полицейского, осуждая его вслух. В адрес Тэхёна же, такого беззащитного и милого, сидящего с поникшей головою и слезами в глазах, неслись слова поддержки и сочувствия. Юнги стоял напротив Гарри и молчал. Только ходящие желваки и сжимающиеся кулаки говорили о том, что эта махина может сорваться в любой момент и устроить кровавый исход. Гарри, под таким напором явно чувствовал себя не в своей тарелке, и его глуповатый мозг давал понять, что не следует сейчас ему лезть на рожон. Полицейский с облегчением вздохнул, увидев, что к ним подъезжает эвакуатор. — Ну, ладно, ладно! Распалился-то как! — миролюбиво успокоил Чимина Гарри. — Это я пошутил. Никто его арестовывать и не собирался. А вот машину я сейчас заберу. Вот предписание, и его не выполнить я не могу. Прости, Тэхён. Я даже закрою глаза на то, что ты её увёл у меня из-под носа. Он быстро сделал знак эвакуаторщику, и тот занялся своей работой. Воцарилась гробовая тишина. Все молча провожали глазами машину Тэхёна в последний путь. И когда, загрузив на платформу, эвакуатор её увёз, у Тэхёна потихоньку полились настоящие слёзы скорби. Чимин, утешая, нежно погладил его по спине. Юнги горько вздохнул и тяжело отправился за стойку бара. Он достал бутылку самого дорогого здесь вина и взял пустые бокалы. Только на лице Гарри не было никаких эмоций. Ему побыстрее хотелось уже убраться отсюда восвояси и забыть этот день, как страшный сон. Уж слишком нанервничался он сегодня. А дома, в холодильнике, его ждала целая палетка холодного пива.        Тэхён горестно вздохнул. Как зарабатывать себе дальше на жизнь, он не знал. Юнги присел к нему за стол и открыл бутылку марочного вина. Разлил по бокалам. — Ну что ж, Тэхён, надо что-то придумывать…