Самый-самый

— Ты такой милый, Гарри! Это нужно запретить законом! Мальчишка в ответ на слова лохматой девочки-заучки неловко машет руками, затем чешет затылок, взъерошивая и без того лохматые угольные волосы еще сильнее. Мазнув взглядом по неловко-смущенной улыбке и стыдливо отведенным серовато-зеленым огромным, почти оленьим глазам, мистер-идеальный-Реддл мысленно решает, что у Гермионы Грейнджер нет вкуса. — Поттер... скажите честно, вы идиот? Как можно не знать такие элементарные вещи?! Да даже Уизли по интеллекту превосходит вас! — критичным взглядом смерив просиявшего Рона Уизли, признанного двоечника и разгильдяя класса, Северус Снейп, всеми ненавидимый преподаватель алгебры, цокнул: — Впрочем, я погорячился. Но огурец точно умнее вас, Поттер! Как вообще можно не понимать теорему Виета?.. Реддл, решите этот пример! Поттер, о существовании которого помнил, кажется, один только Снейп, отчего-то яро ненавидящий именно этого ученика, молча смотрел куда-то в пол и явно впервые слышал о всяких там теоремах. Том раздраженно цыкнул и, провожаемый влюбленными взглядами тупых, вульгарно намалеванных штукатуркой куриц их класса, без особого труда решил уравнение. На тихую, искреннюю благодарность мальчишки после урока он лишь фыркнул и прошел мимо, не желая тратить время на такие глупости. Тому сегодня исполняется шестнадцать. Он идет по улице, ловит чужие мимолетные взгляды. О да, мисс Паркинсон, Том — сам дьявол, он знает. Постойте, замолчите, Том не хочет слушать дальше. Мисс Паркинсон, постыдитесь бога!.. Том ухмыляется в ответ на очередное признание и молча уходит. О да, он великолепен и в него так легко влюбиться... Гарри неловко хлопает по плечу плачущую на его плече Гермиону, давно и безответно влюбленный, и ненавидит Тома Реддла. Гарри не сможет ничего сказать Гермионе. Разве же может он кому-то помочь, если даже себе помочь не в состоянии?.. Психолог говорит Тому, что у него комплекс Бога. Какая глупость. У богов не бывает комплексов. Ненависть Гарри к Тому теперь носит другое имя. Теперь это любовь. Действительно, не влюбиться в этого этого самодовольного засранца невозможно. Как же Гарри жалок. Тупой, уродливый, трусливый, а теперь еще и гей. Отец его убьет. Гарри смотрит на Тома издалека и томно вздыхает. Точеный профиль этого человека, кажется, навечно останется в его памяти. Этой ночью Гарри напьется вместе с Гермионой, заливая дешёвым алкоголем свою любовь.

— А знаешь, я ведь этого... как его там... педла... риддла... падлу... блять, пидора короче, люблю, — делится, обнимаясь с фаянсовым другом, Гарри. — Ага, вот хочу, чтоб он меня... это... повиновал и как в тех девчачьих ромашках в любви...

Повиновал, как в ромашках, ну-ну. Держащий его волосы Реддл, до этого захлебывающийся отвращением и думающий о том, что делает это лишь для того, чтобы этот абортыш не обблевал его одежду, насмешливо фырчит, тыча никчемного Поттера лицом в унитаз. Парни ему в любви ещё не признавались. Гарри просыпается в одной кровати с плодом своих влажных ночных фантазий и в ужасе сбегает, хватая разбросанную по всей квартире одежду. Кажется, он трахнул местную звезду. Или звезда его. Там уж черт поймет. Реддл забавляется, закидывая руку на плечи ошарашенного Поттера прямо при всех. Размалеванные шмары скрипят зубами, мальчишка немеет от счастья, не иначе, ведь на него, жалкого и стремного урода, обратил внимание сам Том Реддл. Том почти прав, если честно. Гарри не понимает, что происходит и почему Том обращает внимание на него, но он, определенно, счастлив. Гермиона все поняла, приняла, простила, и от этого Гарри любит ее лишь сильнее. Том сахарно улыбается, целует Поттера и ощущает, как замирает его крошечное сердце где-то в груди, скрытой мешковатой одеждой. Обожающий взгляд греет самолюбие, подобно жаркому пламени. Том, несомненно, потрясающий, в отличии от Гарри. Гарри считает Тома божеством. Нет, даже больше, отцом... Богом всех богов. Том смеётся, когда психиатр убеждает его в каких-то там комплексах и их лечении. В конце концов, у него уже есть первый поклонник, который готов молиться ему хоть сотню раз на дню. Психиатр говорит Гарри, что он удивительный человек, предлагает ему пройтись по магазинам, помогает полюбить себя. Том хватает его за волосы и с размаху бьёт об стол, рвет на нем новенькую одежду, рваными движениями втрахивает в дубовую поверхность. Не то чтобы ему не понравилось то, как выглядел его верный поклонник, напротив, понравилось даже слишком. Не сдержался. Бывает. Гарри улыбается разбитыми губами, и его бог слизывает стекающую по подбородку кровь. Гарри жалок, но Тому другие и не нужны. Сопротивляющегося Тома впятером грузят в машину и везут в психиатрическую лечебницу. Гарри давится рыданиями, кричит, — но его без усилий удерживает прибежавший на крики сосед. Гермиона хлопает по плечу уничтоженного Гарри, все ещё покрытого синяками с ног до головы, давно и безответно влюбленая, и ненавидит Тома Реддла.