Severance

      Дрим не возвращался уже неделю. Может быть, даже дольше — часов здесь нет, а график сна у Скеппи сбился настолько, насколько это впринципе возможно. Человек в маске не упоминал, чем планирует заняться, но в последний раз, когда он посещал это место, Дрим долго возился где-то рядом с дисками, что-то перемещая и бормоча под нос. Потом он осмотрел коридор, забрал из сундуков всю броню, которая у него была, и ушел.       Скеппи кусает золотое яблоко — последнее из оставшихся — и чувствует приятную волну тепла, которая на время прогоняет боль и успокаивает разум. Но такие моменты — лишь иллюзия того, что с ним все в порядке, и осознавать это очень больно. Его здоровье ухудшается с каждым днем, и никакие золотые яблоки не могут заменить движения, солнечный свет и тепло прикосновений. Даже съев целое за раз, он не может встать на ноги в своей клетке, не держась за решетку руками. Но усталость сейчас отошла на второй план, и после еще нескольких укусов он, наконец, облокачивается о стену и закрывает глаза.       Правда, через несколько секунд он распахивает их снова — скрипучий подъемный механизм Дрима пришел в движение, а значит, у него гости. Но вместо обычных тихих шагов и уставшего шёпота, из главного зала эхом разносятся три голоса. Один громкий и расстроенный, другой более мягкий и назойливый. Первый определенно принадлежит Дриму, второй резко прерывает его, крича, пока третий пытается успокоить их обоих.       Какой приятный сон. Люди. Что-то происходит.       Он не может разобрать слов, но звуки голосов из его прошлого умиротворяют. Хриплый и вечно чем-то недовольный тон Дрима уже порядком надоел Скеппи.       — ...и, когда у меня будет все, что важно людям этих земель, я смогу вернуть мир и спокойствие, — голос Дрима приближался, и Скеппи непроизвольно вжался в стену. — Я успел собрать целую коллекцию!       — Топор мира? — британский акцент и эмоциональность голоса Томми слушать было гораздо приятнее. — Что все это значит, Дрим?       — Этот топор принадлежал Техно. Шалкер — Панзу. Друг, Бекерсон, Марс,… У меня есть всë.       — Ты сошел с ума, — шипит Томми. — Если ты думаешь, что тебе сойдет это с рук…       — Уже сошло! — хохочет Дрим, сотрясая стены своим смехом, и Скеппи прогоняет последние остатки сна, вновь закрывая глаза и прислушиваясь.       Он не знает, почему здесь Томми и Туббо, но улыбка в голосе его тюремщика не предвещает ничего хорошего. У них оставалось по одной жизни. Если ему придется смотреть, как они умирают, не имея возможности ничего сделать...       Шаги останавливаются рядом с ним; человек, пришедший сюда, кажется, читает табличку, установленную на стене, и, приоткрывая глаза, пленник видит поношенные белые туфли и сжатые в кулаки ладони.       — Скеппи? — Томми нервно смеется. — Дрим, какого черта в клетке кукла, а на табличке написано... О боже... Ск...       Скеппи видит ужас осознания в глазах Томми, и в любой другой день он посмеялся над тем, как глупо выглядит этот мальчишка, когда находится в шоке. Но не теперь. Сейчас он слишком устал.       Дрим и Туббо подходят к клетке, и мальчик в зеленом испуганно зажимает рот рукой. Первый же, как всегда, холоден.       — Он — единственное, что по-настоящему боится потерять Бэд.       Томми смотрит на Скеппи, на лице можно прочесть все его эмоции, — гнев, жалость, отвращение и страх, — но его прерывает крик Туббо, который заметил Генри и Друга, и Дрим подходит к загонам. Томми нервно делает шаг назад, будто не желая отрывать взгляд от клетки.       — Мы вернемся за тобой. С Бэдом. Обещаю. — шепчет он, прежде чем присоединиться к своему товарищу.       Скеппи не может найти в себе силы, чтобы ответить. Дрим победит. Он всегда побеждает. Лезвие у горла Туббо подтверждает это лишний раз. Глаза Скеппи снова закрываются, голова раскалывается.       Хочется, чтобы ему просто позволили отдохнуть. Не важно, что Томми и Туббо скажут или сделают, потому что, когда он проснется, он все еще будет в этой клетке.       Все снова начинает расплываться.

***

      Несколько минут? Часов? Скеппи не уверен, сколько спал. Кажется, снаружи что-то случилось, но он не в силах сосредоточиться и понять, что именно там происходит. Слышен лязг мечей, шаги десятка людей и скрип треснувшего пола под ними. Ясность внезапно возвращается, когда он слышит приятный голос, обладатель которого крикнул:       — Он здесь!       Решетка жалобно скрипит, но поддается, и Скеппи вздрагивает, когда видит свет факелов. Слышно, как кирку отбросили в сторону, как кто-то с трудом выломал оставшиеся прутья и зашел внутрь. Скеппи инстинктивно отпрянул, но человек, стоящий рядом с ним на коленях, нерешителен, терпелив и... очень знаком.       Теплые руки аккуратно убирают с его лица отросшие за эти месяцы волосы, и остаются на щеках. Скеппи прищуривается, пытаясь собрать воедино расплывающуюся картинку, но единственное, что он может разобрать, — светящиеся из затемненного капюшоном лица белые глаза.       — Бэд?..       — Я здесь, Скеппи.       Достаточно одной фразы, чтобы сломать его окончательно. Слушать этот голос хотелось бесконечно. Скеппи пытается сесть прямее, чтобы получше рассмотреть лицо Бэда, но его руки не слушаются, когда он пытается снять его капюшон, и бессильно падают на колени.       — Шшш, я тебя понял, — успокаивает его Бэд и снимает его сам.       Демон не любит находиться в человеческом обличье, когда они не одни, но вздыхает, прикрывая теперь зеленые глаза, и кладет руку Скеппи на свои светлые волосы, зная, как тот любит их путать. Подождав, пока человек в его руках успокоится, он обнимает его и помогает сесть.       — Теперь ты в безопасности, все в порядке, я здесь, — шепчет Бэд, лихорадочно пытаясь отцепить от пояса фляжку с водой. — Все плохое позади, и тебе надо расслабиться и попить, хорошо?       — Бэд… — голос Скеппи срывается.       Он не может отвести глаз от лица Бэда, вспоминая свет его глаз, форму рогов, едва заметные клыки...       — Я тоже очень скучал, — Бэд одарил его улыбкой, и это самое прекрасное, что Скеппи видел за многие месяцы. — Мне жаль, у меня заняло так много времени добраться сюда, но теперь я здесь.       — Мы должны вытащить его отсюда, — стоящая рядом Паффи прочищает горло, все еще сжимая в руках свой незеритовый меч. — Я не взяла с собой ни одного лечебного зелья. Не могла поверить, что мой маленький утёнок пал настолько низко.       — Я тоже. Если эти условия назывались "комфортными и безопасными", как говорил мне Дрим, когда заставлял отдать все ценное, что у меня есть, то я убедительно попрошу Сэма воспроизвести их в будущей тюремной камере, — в голосе Бэда чувствовался лед, но он немедленно растаял и улыбнулся, когда Скеппи дернул его за рукав. — Что-то не так?       — Вытащи меня, — хрипит Скеппи. — Нужно бежать... Дрим вернется, и...       Бэд прикусывает губу, взволнованно обмениваясь взглядами с Паффи.       — Не напрягайся. Обопрись на меня и мы медленно пойдем вперед, хорошо? — Бэд оглядывается в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь ему, но потом сдается и наклоняется к Скеппи, намереваясь помочь подняться.

***

      После этого Скеппи помнит все обрывочно.       Надежная рука, обвивающая талию, поддерживающая его, чтобы он смог пусть и неуверенно, но выйти из клетки.       Поцелуй куда-то в макушку, и бесконечные заверения о том, что все будет хорошо.       Полумертвый Дрим с расколотой маской, и его потускневшие глаза, в которых, казалось, уже не было жизни.       Победная ухмылка Томми, за которой, как тот ни старается, все же видно бесконечные усталость и пережитый страх.       Бэд не позволил ему увидеть, как Сэм, Сапнап и Панз сопровождают Дрима в тюрьму. Вместо этого он прижимает лицо Скеппи к груди, заключая его в крепкие объятия, и это — лучшее решение в такой момент. Даже мысль о Дриме, пусть он теперь разбит и побежден, заставляет его чувствовать только пустоту там, где должно быть ликование.       Группа, приведенная сюда Панзом, начинает расходиться по домам, проходя через портал. Почти каждый из них нес потерянные вещи. Понк задерживается, чтобы забрать ресурсы из сундука Дрима, а Антфросту доверили забрать большую часть домашних животных. Ранбу держит Эндерчеста на руках, с непроницаемым выражением лица листая какую-то книгу. Паффи и Эрет выводят Томми и Туббо, которые прилипли друг к другу, не желая отпускать после пережитого ужаса.       — Неужели он собрал это все сам? Даже Панз не стал бы помогать ему, так кто осмелился?       — Если среди нас остался человек, работавший на Дрима, мы найдем его и разрушим все, что ему дорого. Верно, Бэд? Уж ты-то пойдешь мстить в первых рядах, я уверен...       Бэд сжимает зубы, но, не отпуская свою драгоценную ношу, молча кивает и идет дальше.       — Это конец? — Скеппи спотыкается, а Бэд прикасается рукой к его лицу и вытирает слезу, о которой тот даже не подозревал.       — С планами Дрима покончено, не волнуйся, — нежно шепчет Бэд, пытаясь скрыть страх. — Никто тебя не тронет.

***

      Выздороветь оказалось гораздо сложнее, чем ожидал Скеппи.       Бэду приходится помогать ему с делами по дому, потому что не успевшие окрепнуть мышцы часто подводили его в моменты, когда он меньше всего этого ожидал. Демон прочел все, что смог найти об исцеляющих зельях, и теперь почти не отходил от Скеппи, постоянно напоминая, какие зелья пить и какие физические нагрузки необходимо ограничивать. Но Скеппи не раздражал такой контроль, — он жив, сыт, свободен и окружен вниманием Бэда, чего еще желать?       Жаль только, что нельзя было стереть последствия тех страшных недель по щелчку пальцев. Исцелять его тело было невероятно сложно и затратно, но еще труднее оказалось исцелять его разум. Закрывая глаза, Скеппи до сих пор слышит, как Дрим издевается над ним. В такие моменты его ноги подкашиваются, и приходится хвататься за ближайшую стену, ища поддержки. Бывают дни, когда он забывает есть и пить, просто потому, что его потребностями долго пренебрегали, и теперь организм не мог четко сформулировать, чего и когда хочет. Но хуже всего было засыпать. Улыбка Дрима стояла перед глазами, и спрятаться от нее было некуда.       Выход в конце концов был найден. Бэд, услышав о кошмарах, старался оказываться в постели в одно время со Скеппи, и обнимать, напоминая, что все уже хорошо.       — Ты прекрасно справляешься! — подбадривает его Бэд в день, когда Скеппи, наконец, вновь решился взять в руки меч и потренироваться. — Помнишь свою первую неделю дома? Ты спал несколько дней подряд.       — Ну я... Устал? — смущенно потирает шею Скеппи. — Было мягко и тепло, да и ты был рядом, когда я просыпался. Кстати, ты ведь спал рядом все те дни?       — Ну, на самом деле, да, — Бэд смутился и отвел взгляд. — Я понимаю, что это совсем не то, что перенес ты, но… Я тоже не мог уснуть, пока тебя не было. Когда я закрывал глаза, все, о чем я мог думать, это то, что я лежу в мягкой кровати, совершив ужасные вещи, а ты, может, на грани смерти...       — Признай, ты просто очень скучал по мне, и поэтому теперь прижимаешь меня к себе по ночам, не позволяя даже пошевелиться, — улыбнулся Скеппи.       — Я пытаюсь защитить тебя! — краснеет Бэд и смотрит в пол. — Что, если тебе приснится кошмар? Если скелет пустит стрелу в окно, и ты испугаешься этого звука? Если все узнают, кто помогал ему, и что-то сделают с тобой? А если вернется Дрим?..       — Он не вернется, — пытается успокоить его Скеппи. — Он заперт там навсегда, и он определенно это заслужил.       Бэд смотрит на свои руки.       — Я знаю, но все еще слышу его голос в своей голове, отдающий те приказы. Томми и остальные все еще ищут того, кто помогал ему, и хотят забрать у этого человека всë, что ему дорого. Я не хочу потерять тебя снова, — тихо говорит он. — Половина вещей из его хранилища были добыты моими руками, и если об этом узнают, меня возненавидят.       — У тебя не было выбора, — положил голову ему на плечо Скеппи. — Дрим шантажировал тебя. Никто не будет винить тебя.       — Сэм ничего не знает, — шепчет Бэд. — Антфрост тоже. Я не могу найти в себе сил сказать даже им.       — Тебе и не нужно. — Скеппи переплетает их пальцы. — Это уже в прошлом, и останется только между нами.       — Мне жаль, — качает головой Бэд. — Это я должен защищать и успокаивать тебя, а не наоборот.       — Я готов ждать тебя всю жизнь, — обещает Скеппи, и Бэд смеется, потому что это звучит слишком драматично и глупо, но у Скеппи достаточно опыта, чтобы знать, что он не шутит, поэтому он тоже просто смеется.

***

      Через месяц Скеппи достаточно восстановился, чтобы самостоятельно выходить из дома. Бэд все еще рычит и следует за ним тенью, когда он заходит слишком далеко, но Скеппи удается убедить его, что главная улица — безопасная территория.       Солнце уже садится, когда Скеппи идет по изношенным доскам. Его шаги все еще были немного шаткими, и он решил присесть на скамейку Томми и Туббо, чтобы немного передохнуть.       Земли Дрима раскинулись перед ним, ярко освещенные и шумные даже по ночам, и у Скеппи перехватывает дыхание. Эти места еще никогда не выглядели так красиво, как сейчас.       — Технически, это моя собственность, — Скеппи поворачивает голову и видит, что Томми плюхается рядом с ним. — Я могу пожаловаться, и тебя арестуют за вторжение.       — И кто же меня арестует? — Скеппи приподнимает бровь. — Рыцари Эрета?       Томми колеблется, размышляя.       — Честно говоря, не думаю, что у Эрета остались рыцари, — хмурится Томми.       — Кошмар, — бормочет Скеппи. — Времена меняются так быстро...       Томми наклоняет голову и смотрит на закат. Почти синхронно выдыхая, они погружаются в уютную тишину: Томми сегодня был необычно тихим.       — Я навещал его в тюрьме, — внезапно говорит Томми. — А ты?       — Нет, я не ходил, — качает головой Скеппи. — И не думаю, что хочу видеть его. Тем более, одного меня Бэд не отпустит, а если пойти с ним — Дрим не переживет этот визит.       — Справедливо, — спокойно отвечает Томми. — Просто он выглядел таким... Я не знаю, таким одиноким... И я знаю, что он снова пытается мной манипулировать, и я знаю, что он заслуживает каждой секунды своего наказания, но... Черт, он вызывает жалость, понимаешь?       — Ага, — говорит Скеппи, вспоминая случаи когда Дрим приходил и часами разговаривал с ним, будто отчаянно нуждался в признании. — Я думаю, ему нравится, когда от него зависят другие люди.       — Звучит ужасно, — фыркает Томми. — И он действительно совершил множество ужасных вещей, но...       — Не позволяй ему попасть в твои мысли, Томми, — говорит ему Скеппи. — Если он заставит тебя начать сочувствовать ему, я лично пойду в эту тюрьму и втопчу этого ублюдка в обсидиан.       — Правда? Ловлю на слове, — Они сидят в дружеской тишине еще минуту, прежде чем Томми, заскучав и замерзая в своей летней футболке, поднялся и потянулся. — Что ж, думаю, моим занятием на ближайшие пару часов будет искусство. Я не остановлюсь, пока на каждом доме в округе не окажется нарисованной на стене перевернутой буквы "Т". Но твой особняк оставлю напоследок.       — Спасибо, — поднимается Скеппи с улыбкой. — Я позабочусь о том, чтобы Бэд не останавливал тебя.       Томми созерцает его.       — А ты, оказывается, не настолько холоден и расчетлив, как я тебя представлял, — с уважением оглядывает его Томми. — И как только вы уживаетесь с Бэдом? У него, должно быть, просто железное терпение, и очень крепкая любовь к тебе.       — Да-да, я просто прекрасен, — Скеппи машет рукой, медленно идя в сторону своего особняка. — Иди развлекайся, малыш. И не забудь лечь в постель к девяти.       — Неважно, ты все еще один из чертовых взрослых, окружающих меня в этих местах, — отвечает Томми в том же тоне, но все равно машет ему рукой, уходя.       Скеппи задумчиво наблюдает за тем, как тот удаляется. Несмотря на переделки, в которые попадает этот подросток... Томми — неплохой парень.       После того, как маленькую фигурку стало не различить, он продолжил идти по выстланной дубовыми досками дороге, наслаждаясь закатом. Дрим собственноручно положил эти доски еще в первые дни открытия этих мест.       — Скеппи! — Руки обвивают его талию со спины, и от удивления он резко останавливается, но через секунду расслабляется, понимая, в чьих объятьях находится.       — Закат сегодня прекрасен, правда, Бэд? Ты искал меня, чтобы мы могли посмотреть на него вместе?       Бэд крепче сжимает его.       — Я искал тебя просто так. Разве демон не может просто соскучится по своему самому близкому существу? — Бэд сжимает его крепче и утыкается в плечо.       — Ты такой навязчивый, — упрекает его Скеппи, усмехаясь.       Бэд немедленно опускает руки и, надувшись, отходит.       — Хорошо, — угрюмо говорит он. — Думаю, ты планировал дойти до дома один.       — Бээээээд, — нежность в голосе Скеппи очевидна даже для него самого, но это лишь заставляет его улыбаться сильнее.       Он бежит, пытаясь догнать Бэда, и, когда у него это получается, берет его руки в свои. Ладони идеально ложатся в теплые ладони демона, и они оба прикрывают глаза.       — Ты же понимаешь, что я просто шутил? — Скеппи гладит пальцем руку демона, заставляя того растаять       — Это правда? — спрашивает с надеждой Бэд. — Я не слишком надоедлив?       — Все в порядке, — уверенно смотрит ему в глаза Скеппи.       — Честно? И на мизинчиках готов поклясться?       Скеппи колеблется.       — Смотря какой рукой, — широко улыбается Скеппи, нащупав новую почву для шуток. — Боюсь, Дрим лишил меня возможности делать это сразу двумя мизинцами, но...       — Не говори такого, пожалуйста, я уже договорился с Сэмом по поводу протезов. Скоро все будет хорошо.       Скеппи кладет голову на плечо Бэда, и тот замолкает, приобнимая и осторожно взъерошивая волосы.       — Скеппи? Все в порядке?       — Ммм... — Скеппи позволяет себе расслабиться и полностью потерять бдительность впервые за все эти месяцы. — Все нормально, просто... Давай постоим здесь еще немного?       Бэд отпускает его руку, чтобы обнять со спины и положить щеку на его макушку. Они простояли так около получаса, наблюдая за тем, как небо медленно темнело.       Наконец, Бэд мягко поцеловал его и спросил:       — Холодает. Пойдем домой?       Скеппи втягивает ночной воздух и думает, что именно так ощущается счастье. Пусть свобода все еще кажется чем-то нереальным, но шрамы медленно тускнеют, а воспоминания о днях заточения становятся размытыми и далекими.       Он поднимает голову, чтобы посмотреть на лицо Бэда, тускло освещенного фонарями главной улицы. Он выглядит таким добрым, прекрасным и настоящим, что даже если бы Скеппи видел его впервые, он доверился бы ему.       — Я готов, — выпрямляется Скеппи и, беря Бэда за руку, направляется в сторону дома.