Она всё сделала правильно

Глубокая рваная рана на плече Алистера требовала тщательной ручной обработки перед магическим исцелением, и Винн была отчасти рада возможности занять своё внимание кропотливой работой. Армии Архидемона плодились и разрастались, заражая всё на своём пути, и маленький отряд Серых Стражей всё чаще подвергался нападениям порождений тьмы. Винн сглотнула вдруг подступившее чувство вины: она едва не поставила под угрозу жизни всех участников их отчаянного путешествия, поддавшись гневу. Каким бы ни было гадким и отвратительным злодеяние мерзавки Амелл — Алистер и остальные нуждались в Винн и её целительной магии. Юноша под её руками вздрогнул и едва слышно зашипел от боли — Винн вздохнула, очищая голову от дурных мыслей и обновила обезболивающее заклинание, но тут же нахмурилась и сцепила зубы, когда увидела уголком глаза приближающуюся к ним фигурку той, кого ей хотелось бы не видеть больше никогда. Помяни беду… — Винн… — Нам не о чем разговаривать, — резко ответила она. Солона неловко переступила, прикусив губу и глядя исподлобья. — А ты всё, что хотела, сказала уже, да? — горько и чуть хрипловато выдавила она, стиснув пальцами свои локти. — Чтоб меня порождения сожрали и… всё остальное. Да простит её Создатель, Винн действительно верила во всё, что наговорила, когда ушла, отказавшись выслушать — и тем больнее сжималось сердце теперь, стоило вспомнить растерянность и непонимание в широко распахнутых глазах. Мудрая чародейка не станет забирать жестокие слова назад — она всё сделала правильно. Винн осторожно потянула Алистера за плечо, чтобы тот не горбился. Бедный мальчик до сих пор сам не свой из-за этой паршивки, но по крайней мере Солона прекратила морочить ему голову и оборвала их обречённый на неудачу юношеский роман настолько аккуратно и мягко, насколько была способна — хотя тактичность и участливость никогда не были её сильной стороной. Винн не знала, способствовали ли их разрыву её советы — а теперь и не хотела знать. Солона всегда знает лучше — и в любви, и на войне, — пусть так. — Я тебе хотела… — Винн никак не показывала, что замечает её присутствие, и Солона, затихнув, потопталась на месте, пока вдруг не выдала горько и громко: — Я всё сделала правильно! — и тут же потупилась, сцепив на груди руки. Головы других членов их маленького отряда повернулись на выкрик — но только на миг. «Ну, разумеется», — подумала Винн, слегка подивившись тому, что в её сердце ещё осталось место разочарованию. Сколько раз ей казалось, что эта паршивка заслужила уважение, и сколько раз она доказывала обратное? Не счесть. — Мы же убили культистов в итоге. И дракона убили, понимаешь?! — Винн невольно покачала головой, уловив в голосе нотку восхищения. Сколько самодовольства. — Он бы нас как нагов растоптал, если бы не… — Солона запнулась, потирая рукав. Говорят, что малефикарские раны очень болезненны и плохо заживают — Винн немного малодушно понадеялась, что боль никогда не даст позабыть о совершённом злодеянии. — Это правда, — вдруг подал голос Алистер, — дракон был ж-жуть какой огромный! — и тут же вскинул голову, как будто опомнившись, когда два взгляда пронзили его насквозь. — Кто-то что-то сказал? Я — точно нет. Меня вообще здесь… нет. Винн аккуратно одёрнула его, чтобы не шевелился и не мешал работать, и наконец выпрямилась и повернулась к Солоне. Та смотрела на неё как всегда исподлобья, но твёрдо, и упрямо сдвинула светлые брови, силясь выдержать взгляд. Винн вдруг совсем недостойно порадовалась тому, что она выше ростом и может смотреть сверху вниз. — Главное, чтобы ты убедила в этом саму себя. А я — всего лишь старая ведьма, которая никогда ничего не понимает. Солона резко отвела взгляд и сжала в зубах нижнюю губу. Если бы только Винн была с ней в том храме. Если бы только не её старческие жалобы — Солона не была бы так упряма в том, чтобы оставить её отлёживаться в лагере. «Отдыхай, я не хочу, чтобы ты при подъёме развалилась», — да лучше бы она развалилась, но не дала бы глупой девчонке повестись на слова культистов. Она послушала бы, окажись Винн рядом. Паршивка всегда слушает её, даже когда закатывает глаза и говорит, что старая ведьма опять несёт бредни. — Я всё думала, как ты узнала… об Урне? Алистер под руками Винн чуть дёрнулся, и она ускорила работу, чтобы поскорее отправить его восвояси. Мальчик достаточно от неё настрадался, хватит с него разбитого сердца. Движение явно не укрылось от Солоны, судя по тому, как сузились её глаза, сверлящие встрёпанную макушку. Паршивка прекрасно знала ответ сама. Винн не дала бы и медяка за правдивость туманных разъяснений Солоны о событиях в Храме Священного Праха, зато Алистер быстро сдался под давлением. — Вообще-то хорошо, что так вышло, — вдруг выдала Солона. Винн удивлённо уставилась не неё и вскинула бровь, требуя пояснений, и даже Алистер молча повернул голову. — Неужели? Старая ведьма наконец прекратила доставать тебя наставлениями? Солона поджала губы на этот сорвавшийся у Винн едкий выпад и не стала язвить в ответ. Чудеса — да и только. — Врать ненавижу, — буркнула она, глядя в сторону. — Однако соврала. К сожалению, наши желания и намерения не имеют ценности сами по себе. Последнее слово всегда стоит за поступками. — Винн отдельно выцедила окончание, и Солона опустила голову, приняв укол. Глупый наивный ребёнок — Винн бесшумно вздохнула и нахмурилась, когда защипало в глазах. Культисты обещали ей силу дракона. Как же. Если бы только Винн была рядом. Теперь всё неважно. Солона вдруг вскинула голову и ответила: — Лучше пусть меня ненавидят за правду, чем… — и осеклась, стиснув зубы. Винн похлопала по плечу Алистера, давая знак, что она закончила. «Чем любят за ложь?» Ей бы тоже не удалось дать правильное название тем хрупким доверительным отношениям, которые сложились между старой чародейкой и юной занозой за время путешествия. Солона никогда не стеснялась в выражениях и просто обожала свою точку зрения, а Винн обожала смотреть, как упрямая скала наивного юношеского максимализма раскалывается от её слов и сменяется задумчивой растерянностью, а затем — ещё более упрямой скалой упрямого упрямства; и можно было проследить почти воочию, как под толщей камня и детской гордыни прорастают неловкие ростки здравомыслия. Если бы только она со своими самодовольными старческими советами оказалась рядом в действительно нужный момент. «Это просто прах мёртвой женщины!» — недоумённо кричала Солона ей вслед, когда Винн уходила. Для юной ученицы Амелл никогда не было ничего святого, и отчасти в том вина чародеев Круга, занимавшихся её воспитанием, но Винн не могла не чувствовать, что более всех ответственна за случившееся она сама. «Что станет с девочкой, если за ней не присмотреть?» — тщеславно думала она, прежде чем провалила шанс всё исправить. Алистер торопливо натянул рубаху и попытался ускользнуть прочь, но вздрогнул и как будто сжался, застигнутый резким окриком Солоны: — Алистер! — Он медленно обернулся, словно ожидая бури. Солона вздохнула и выговорила тише: — Спасибо, что… ну… уговорил её остаться. Алистер неловко замялся, почёсывая затылок. — Вообще-то всё ради того, чтобы Винн не дала тебе меня убить, когда ты узнаешь про мой длинный язык, — неловко посмеялся он и добавил серьёзнее: — и ещё носки. Я правда не рискнул бы просить тебя штопать мои носки. Без обид, я просто не хочу, чтобы ты сшила себе пальцы. Винн нашла бы пару нелестных слов по поводу носков этого молодого человека, но предпочла не вмешиваться. Солона озадаченно изогнула брови, а затем снова нахмурилась и буркнула: — Я не злюсь вообще-то. И штопать умею. Но носки свои в жопу себе затолкай. — Алистер рассмеялся с заметным облегчением и торопливо ушёл, погрозив пальцем, а Солона запустила руку сумку на поясе и достала какой-то свёрток. — Слушай, я всё хотела тебе отдать… — Нет, — резко ответила Винн, быстро собирая свои лекарские принадлежности. — Что бы это ни было, оставь себе. «Неужели глупая девчонка думает, что подарками можно решить все проблемы?» — Винн, да подожди же ты… — Она уже проделала полпути к своему шатру, когда услышала торопливый топот за спиной, но не сбавила шаг. — Ведьма упрямая! — наконец рявкнули ей вслед. Винн не удержалась и совсем по-ребячески закатила глаза, когда позади что-то пнули и тут же выругались. Как предсказуемо. Больше её не преследовали, поэтому Винн с комфортом разместилась возле своего шатра с книгой и наколдовала себе магический огонёк, не уделяя ни капли внимания тому, как Солона демонстративно уселась на голую землю под деревом вдали от всех и уткнула нос в коленки. Ребячество. Винн фыркнула и резко перевернула страницу — но тут же досадливо отлистнула обратно: она едва ли уловила суть любовных терзаний леди Талии. Солона почти незаметно вздрагивала, обнимая себя за колени, но не заслуживала внимания. Алистер шумно возился с мабари, Лелиана задумчиво и почти беззвучно перебирала струны на лютне — оба то и дело бросали взгляды на сжавшуюся под деревом фигурку, но, казалось, никто не собирался принимать участие в спектакле. Винн резко выдохнула через нос и раздражённо перевернула очередную страницу. Уж её-то это всё беспокоило меньше всех. Она оторвала взгляд от книги, когда вдруг заметила движение: Зевран приблизился к Солоне, явно готовый предложить утешение. Та, подняв голову и подумав несколько мгновений, вяло улыбнулась, ухватилась за галантно протянутую руку, с одним сильным рывком поднялась на ноги и направилась вслед за антиванцем. Винн неприязненно поморщилась и снова уткнула взгляд в книгу, от всей души надеясь, что Алистер слишком занят псом, чтобы заметить. Любовные приключения леди Талии показались вдруг сухими и пресными — хотя при первом прочтении Винн находила их чрезвычайно захватывающими. Она с трудом преодолела ещё несколько абзацев, постоянно возвращаясь глазами к началу страницы, и вдруг резко захлопнула книгу — одновременно совсем неподалёку лязгнули мечи, и Винн удивлённо вскинула голову. Солона с Зевраном кружили на свободном пятачке в опасной близости от костра, сжимая в руках тренировочные мечи и то и дело осыпая друг друга ударами. Зевран выкрикивал какие-то наставления, ни на миг не замедляя темпа, но очевидно поддаваясь, чтобы ученица могла за ним поспеть — Солона защищалась, крепко сжимая тяжёлый меч в двух руках, а затем оголтело бросалась вперёд, одной рукой атакуя так быстро и яростно, что Винн едва успевала следить за клинками. Солона в последнее время заметно улучшила свои навыки — хотя что старая чародейка могла понимать в фехтовании? Прежде неловкие движения стали чётче и изящнее, шаги мягче и ловчее, а меч рассекал воздух всё быстрее и точнее с каждой новой неделей тренировок. Необычная древняя магия, незаметная для простого глаза, струилась сквозь тело, подпитывая силы, и меч в руке Солоны обещал стать однажды действительно грозным оружием. Винн вдруг с лёгкой тоской подумала о том, что кусочек утерянного таинства эльфов Арлатана навеки останется лишь в уме неразумной, богохульной, опороченной магией крови девчонки и никогда не достигнет Круга магов. Затупленное острие меча вдруг сверкнуло в опасной близости от живота Зеврана, и тот что-то одобрительно воскликнул по-антивански — Винн в тот же миг отвернулась, потому что Солона кинула свой сияющий взгляд прямо на неё. Алистер возле костра то и дело подкидывал непрошенные советы, а Лелиана просто посмеивалась, сопровождая веселым бренчанием лютни каждый неловко пропущенный удар. Зевран ничуть не жаловал ученицу, и Винн только диву давалась, как той каждый раз удаётся двигаться после тренировок — лечить синяки и многочисленные ушибы Солона никогда её не просила. Зевран вдруг едва уловимо скользнул в сторону, уклоняясь от очередного яростного замаха, сделал подсечку — и в следующий миг неуклюжая воительница полетела носом в землю, а её меч оказался в руке как никогда довольного собой эльфа. — Что за прелестный вид, mi amigo! — хохотнул тот, играючи взмахнув парой тренировочных мечей и насмешливо ткнул носком сапога в неловко оттопыренный в падении зад поверженной противницы. — В такие моменты мне кажется, что наши танцы отнюдь не напрасны. Солона вяло перекатилась на спину, раскинув по земле руки и из-под ресниц наблюдая за возвышающимся над ней убийцей. — Просто добей, не мучай… — простонала она в отчаянии. Зевран весело захохотал и нарочито артистичным жестом направил острие меча к горлу своей жертвы, но Винн видела то, чего не заметил он: как едва уловимо шевельнулись пальцы Солоны, сплетая заклинание на кончиках, и как завихрилась зачерпнутая из Тени магия, невидимая глазу простого наблюдателя. В следующий миг Зевран застыл, связанный энтропическим параличом, а заклинательница отползла в сторону от нависшего над ней меча, поднялась на ноги, отряхивая штаны от травы и грязи, и оскалилась в ухмылке. — Отнюдь не напрасны. — Солона аккуратно извлекла из застывших рук мечи и, обойдя Зеврана со спины, самодовольно скрестила лезвия под его подбородком. — Продолжим, mi amigo? Лелиана звонко рассмеялась и отбренчала на лютне весёлую победную трель, Алистер заголосил, возмущаясь нечестной игре, и даже Винн не смогла сдержать смешка, но тут же опомнилась и нахмурилась. Зевран слегка шевельнул кистями рук, пытаясь преодолеть паралич — Солона, будто сжалившись, снисходительно махнула подбородком, развеивая заклинание. Остальное произошло так быстро, что Винн не смогла уследить — в одно мгновение недавняя победительница, взвизгнув и перекувыркнувшись в воздухе, рухнула на лопатки, а антиванский ворон навис над ней, прижимая руки, всё ещё стискивающие рукояти бесполезных мечей, к земле. Лютня Лелианы выдала несколько насмешливых нот под обречённый стон проигравшей, а Алистер захохотал так громко и заразительно, что Винн сама не заметила, как начала улыбаться — но вдруг встретилась взглядом с Солоной и поспешно отвернулась. Улыбка испарилась бесследно. Казалось, никто, кроме Винн, и не вспоминал о совершённом в Храме злодеянии — даже Лелиана улыбалась и смеялась так, будто осквернение праха Андрасте не было величайшим и отвратительнейшим преступлением против веры. Неужели остальные так слепы, что не заметили, как наивная самонадеянная девчонка вдруг обернулась проклятым чудовищем, обречённым на разложение? Что, если ослепли вовсе не они? Винн устало вздохнула, разом потеряв весь интерес к тренировке, и старалась не прислушиваться к веселым голосам и звону мечей. «Глупая девчонка» — с грустью думала она позже в своём шатре, распутывая тугой пучок волос на голове. Тяжёлые седые пряди упали на плечи, и Винн потянулась за гребешком. Сердце болезненно ныло, глаза щипало, но они оставались сухими. «И глупая-глупая старуха». Полог шатра зашуршал, когда в него поскреблись. — Винн… — проныли снаружи. — Уходи, — коротко отозвалась та по привычке, пропуская гребешок через волосы, и сердце предательски сжалось, когда звуки затихли. Зубья гребешка больно впились в ладонь, так сильно Винн его стиснула. Полог вдруг отодвинулся, впустив холодный ночной воздух — Солона вползла внутрь, глядя на неё исподлобья, и уселась на пятки, упрямо стиснув свои колени. — Не уйду, — буркнула она наконец. — Ты же не ушла… вот и терпи меня теперь. Они тяжело смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, пока Винн вдруг не сдалась. Прикрыв глаза и устало потерев лоб, она вздохнула и спросила: — Что там у тебя? — Всё равно ведь не отстанет, заноза. Солона как будто растерялась на миг, а затем потянулась к поясу, извлекла свёрток и протянула. — Это… — Винн взяла из её рук что-то мягкое и распознала подарок в тот же миг, как Солона буднично сообщила: — Носки. — Носки?.. — Винн озадаченно приподняла бровь и подвесила в пальцах перед собой сразу две пары шерстяных носков, поочерёдно разглядывая обе. Новые и чистые, явно не требующие штопки. Вообще-то она ожидала очередную бутылку элитного алкоголя, которую Солона обычно наполовину выпивала самостоятельно, или новый том любовного романа. — Ради Создателя, почему ты даёшь мне носки? — Они тёплые. — Солона нахмурилась. — Ты сама ныла, что я у тебя перетаскала все… Вот эти Сэндал от промокания зачаровал. — Она ткнула в одну из пар. — Солона… — вздохнула Винн, уронив руки с носками и покачала головой, не зная, что сказать. Опыт и мудрость прожитых лет не давали ни малейшей подсказки о том, как себя вести, а глаза вдруг вновь защипало. Винн порадовалась тому, что тусклый светящийся огонёк висел за её затылком, и Солона не могла толком разглядеть её лица — но та и не смотрела, повесив голову и нервно ковыряя ногтями мозоли на пальцах. Так некстати вспомнились все те ночи, когда Солона точно так же без спросу заползала в её шатёр, чтобы поспорить, поязвить и словить словесных оплеух от острой на язык старухи, поделиться сердечными не-такими-уж-и-тайнами или вовсе с тщательно скрытой ностальгией позлословить о Круге. — Я это не в извинение, — наконец-то буркнула Солона, подняв взгляд и тут же опустив. Светлые пепельные волосы, собранные на затылке в неопрятный узелок растрепались и налипли на лицо — она раздражённо убрала с лица пряди, одновременно утирая глаза. — Ну, конечно… — бездумно отозвалась Винн, разглядывая мокрые дорожки на подбородке и подавив нелепый порыв утереть слёзы своей — более чистой — рукой. — И прощения просить не буду. Толку-то. Всё равно при своём останемся. — Это точно. Солона шмыгнула носом и ниже склонила голову. — Ты же не уйдёшь больше? — глухо выговорила она. — Другие-то не провинились ни в чём. Алистер… — она снова шмыгнула, — отговорить меня пытался. — Что я слышу? — скептично хмыкнула Винн. — Безупречная Амелл признаёт, что провинилась? Солона резко вскинула подбородок, поджав рот, и твёрдо встретила насмешливый взгляд — её светлые серые глаза наполнились слезами, но брови всё равно сердито сошлись к переносице. Чуть раскрасневшееся юное лицо расплывалось перед глазами, и Винн сморгнула — в тот же миг искусанные губы, рассечённые шрамом затряслись, и Солона, шмыгнув особенно громко, сглотнула и зажмурилась. — Винн… — выдавила она, вдруг обхватив себя за плечи, и подобралась на коленках поближе. — Не уходи никогда… ну… — Она осеклась, сморщив лицо, и прошелестела совсем бесшумно, будто кто-то мог их подслушивать: — Пожалуйста. Винн молчала, обречённо разглядывая в тусклом зеленоватом свете магического огонька назойливую хнычущую девчонку, волей жестокой судьбы обречённую сразиться с ордой Архидемона. — Иначе как я без твоего бубнежа, а? — всё продолжала она, подбираясь ещё ближе. Винн покачала головой, сдаваясь — девчонка точно знала, как манипулировать старухой, — и потянулась, чтобы обхватить трясущиеся плечи. — А мне-то казалось, ты ненавидишь мой бубнёж… — вздохнула она, жмурясь и притягивая к себе костлявую напряжённую фигурку, которая в её руках затряслась ещё сильнее. — Бесит!.. — прорычала та на ухо Винн, стискивая её в объятиях вдруг так крепко, что едва не затрещали кости, и зарылась лицом в потрёпанную, но чистую мантию, служившую чародейке ночной сорочкой, и в рассыпанные по плечам седые волосы. — Но кто меня осадит, если что, кроме тебя? — прошептала Солона сквозь рыдания, всхлипнула и добавила: — Ведьма старая… Винн покачала головой, горько улыбаясь, и прижалась щекой к светлой макушке, роняя непрошенные слёзы. — Кто так настырно станет выводить меня из себя, кроме тебя? — Рука сама собой потянулась распутать растрёпанный узелок на затылке Солоны и пригладить рассыпавшиеся волосы. — Мелкая заноза…