Львенок

Горгулья была существом воспитанным, подсматривание считала делом низким, посему наблюдала за всем происходящим открыто в оба глаза, не стесняясь коментировать и давать советы. - Ван Ибо, дурак ты этакий! - возмущению ее не было предела. - Нежнее же нужно. - Вот так? - послышался снизу запыхывшийся голос Ибо. Он был так сосредоточен, что даже не обратил внимания на обзывательства, хотя в любое другое время в горгулью уже давно бы летела какая-нибудь книжка и пара грубых словечек впридачу. - Еще нежнее. Сяо Чжань по твоему полено неоттесанное? Ты посмотри какая мягкая у него кожа, аки лепестки розы. - Да, стараюсь я. - Плохо старашься. Вон смотри, все покраснело уже и припухло. -И что теперь делать? - растерянно пробормотал себе под нос парень, смотря на результаты своих трудов. - Мазью заживляющей хорошенечко все смажешь, и будет твой Чжань как новенький, - со знанием дела порекомендовала горгулья. - Уф, закончил. Ван Ибо блаженно улыбаясь, растянулся поперек сдвиннутых вместе кроватей, чувствуя приятную усталость во всем теле. - А дальше-то мне что делать? - Всему тебя учить надо, вот что бы ты без меня делал, если бы обратно домой отослал? - Мучался и страдал? - Вот именно! Леденец хоть ему пососать дай,- тяжко вздохнула горгулья. - Чжань, мальчик мой, не пытайся взять его себе в рот полностью, он у тебя не такой большой. Ван Ибо, ты там заснул? Следи что бы он так глубо его не брал, подавится же! - Слышь, горгулья, извращенная твоя душонка, мы все еще о леденце говорим? Ван Ибо не хотел становится родителем так рано, тем более еще и для Сяо Чжаня, с которым по идее и планировал лет через десять приютить какого-нибудь мальчишку, взять его в свои ученики и воспитывить как собственного сына. Но судьба-злодейка напутала все карты. И сейчас на Ван Ибо глядел своими оленьими глазками мальчуган лет четырех, с удовольствием посасывающий леденец, а сам он валился с ног, потому что сначала ловил Чжаня по всей академии, потом час пытался запихать его в тазик с водой и два часа отмывал от краски. Которая, к слову, высохла и оттираться ничем не хотела, и да, кожа Чжаня нежная, аки лепестки роз. Ну магическая же академия, такие маги учатся, что по щелчку пацев горы свернуть могут, но ремонт почему то обычный, человеческий. А в четыре года любопытства через край и шило свербит в одном месте. - Я даже боюсь представить, что будет, когда тебе стукнет четырнадцать. Чжань, я же с тобой с ума тут сойду. Пожалей меня хоть чуточку. К боку парня прижалось маленькое тельце, засопело куда-то в плечо и обвило шею ручками: - Бо-Бо устал? Чжань-Чжань больше не будет так делать. - Вот ты мне скажи, зачем вам таким здоровым лбам, выпускной курс на минуточку, вздумалось дразнить домовых? - Домовят? Они такие миленькие, Чань-Чжаню они нравятся, - ладошки мальчика переместились на щеки Ибо, захватывая их в плен. - Вот так бы их затискал. - А кому в голову пришло их "садовыми гномами на выгуле" обзывать? Гномы с домовыми друг друга терпеть не могут. И вы все прекрасно об этом знали. А теперь что? Вместо выпускного курса боевых магов, детский сад, ясельная группа. Ладошки мигом исчезли с лица, а сопение усилилось. - Чжань-Чжань, неужели это и в самом деле был ты? - Мне тут донесли, - хитро блеснув глазами, начала вещать горгулья. - Что сии молодцы, будучи еще на первом курсе сильно в нетрезвом состоянии, подвесили парочку таких домовят на дереве под окнами самого ректора. - Оказывается я многого о тебе еще не знаю, Чжань. Ну и зачем так было поступать? - Чжань-Чжань не помнит. - Ну я же говорю, что сильно в нетрезвом состоянии. Вот кара их и настигла. Да, ничего не скажешь, когда вместо любимого утром под боком обнаруживаешь орущее дите, а тебе в комнату ломится твой лучший друг, с такими новостями что: - Ван Ибо, я сейчас такое расскажу, ты офигеешь, - но в итоге офигевает сам, с изумлением глядя на младенца в руках Ибо. С того злосчастного утра прошла неделя, к всеобщему облегчению магия оказалась обратимой и через месяц- полтора, от нее не должно было остаться и следа. Руководство академии в наказание решило не предпринимать никаких попыток в ускорении этого процесса. Радовало, что Чжань постепенно рос, иначе Ибо бы не выдержал месяца вместе с младенцем (и вообще, он сам еще ребенок), а так его можно и с собой на занятия брать. - Ну что, Чжань, пойдем ужинать, - осторожно переступая через тазик и лужицы воды на полу, Ван Ибо с мальчишкой на руках направился в столовую. Месяц спустя. - Ван Ибо, мне уже весемнадцать, давай целоваться.