Предупредил

Стань счастливей, слышишь Но не любой ценой Если третий лишний

Апрель 1989-го

      Раннее утро Вити Пчёлкина было самым обычным, во всяком случае, так утверждал он сам и старался свято в это верить, но подобная теорема с треском разваливалась в глазах Космоса Холмогорова, который, на правах лучшего друга, знавал этого товарища больше остальных. За годы, проведённые в одной упряжке, Космос усвоил, что надоедать расспросами в такие моменты не стоит, но не спросить всё же не мог.       — Пчёл, вот я смотрю на тебя, и понять не могу, а чё стряслось-то? С Аськой опять погрызся? — в своей привычной шутливой манере поинтересовался сын профессора астрофизики, открывая дверь жигулей и ныряя внутрь.       Пчёлкин же стоял по другую сторону, но садиться в салон не спешил, неторопливо прикуривая «Самца» и выдыхая сизый дым. Даже вопрос расслышал не сразу, но когда товарищ всё же достучался, непривычно уныло ответил:       — Всё зашибись. Смотри, чтоб у тебя с Геркой так же было, — на фронте влюблённых Холмогорова и Градовой уже появлялись первые трудности, но задумываться о их глобальности пока было рано. Во всяком случае, Космос гнал от себя чужеродные мысли куда подальше, преобладая оптимистичностью по жизни. Непрошибаемый девиз! Особенно в компании унылых жуков…       На подобную колкость он ничего не ответил, принимая во внимание, что Витя явно витает в облаках и не замечает происходящего в реальности. А Витя помалкивал, отмечая про себя, что друг не ошибался! Хотя, уж лучше бы в этот раз всё было иначе…       В жизни Вити были многие девушки, и каким-то таким неведомым путём среди всего количества выделялись две. Асия Львова и Наташа Розанова, хотя последнюю он не брал во внимание всерьёз до недавнего времени, считая, что это просто мнимое увлечение, которое со временем пройдёт. Просто, чтобы забыть ту, что укатила однажды в далёкий Новосибирск! Но жизнь не стояла на месте — Ася вернулась, Витя порвал с Наташей всё, что только мог, бессловесно покинув её жизнь, а теперь волей-неволей становился свидетелем слухов, долетающих до него в не столь отдалённых кругах.       Москва — большая деревня! И не ошибся тот, кто это сказал, потому что в последнее время Пчёлкину казалось, что фамилии «Розанова» и «Пригожин» слишком часто фигурируют в чьей-то речи. Пума, как он был известен среди братвы, был парнем серьёзным, но в то же время шебутным и понятливым. Витя наблюдал за ним несколько раз во время коротких встреч и ломал голову, знает ли тот о его романе с Наташей в прошлом? И какие отношения их связывают?       Пчёла бы сам открутил себе башку за подобные мысли, но поделать ничего не мог. Он не осознавал, чувствует ли что-то к той, что беспрекословно спала с ним, уделяла время и выслушивала, когда было плохо? Но от осознания, что девушка, которая признавалась ему в своих чувствах, и которая, как он знал в реальности, была более чем искренна с ним, а теперь проводила немалый промежуток времени с другим, вводила в не очень хорошие мысли. И, что ещё хуже, Витя понимал, что бесится от этого, но почему?       Не потому ли, что Розанова наконец-таки забыла его и стала жить своей жизнью? А был ли он ей нужен на самом деле?       «Да конечно, был!» — твердил себе в мыслях Пчёла, — «Девчонка убивалась за мной! И сейчас, стоит мне только поманить её к себе, так прибежит… Просто хочет вызвать ревность, вот и всё. Ничего у неё не выйдет», — такая простая констатация устраивала Витю, но лишь до той поры, пока Холмогоров не притормозил у одного из киосков, чтобы купить воды, а Пчёла, любопытный знаток женской красоты, привычно осматривал остановку в поиске красивых лиц противоположного пола, и не только лиц, а попал на…       — Вот это встреча на Эльбе, — пробубнил он себе под нос, поначалу даже не веря собственным глазам. А всё было более, чем реально, и всего в нескольких метрах стояла та, что внезапно стала занимать его мысли. Не одна, а в обществе уже известного Пумы! Поначалу Пчёла не собирался даже носа показывать из машины, но когда знакомый рэкетир куда-то отлучился, оставив девушку одну, ноги сами понесли его.       Дурак! Мысленно выписал себе пендаль, но любопытство было сильнее логики. А уж у себя Пчёла её не наблюдал пока что — переломал разом всё, что можно было, со своими плачевными догадками…       — Кого я вижу! — он знал, что привлечёт её внимание одной своей репликой, одним своим взглядом. Так и случилось. Наташа не упустила его из виду, но, как это прежде бывало, не потупила взгляд вниз, смущаясь, и даже не покраснела от его внезапного появления, — Цветёшь и пахнешь, не так ли?       Он ожидал какой-то привычной робости в её голосе, но взамен уловил едва заметную улыбку, наполненную ехидством, и услышал саркастические нотки в голосе:       — Какие люди и без охраны! Цвету и пахну, а ты прилетел сюда свой опылитель тестировать? — сказать, что у Пчёлы глаза на лоб полезли, это не сказать ничего. Благо, он был в очках и понадеялся, что это хотя бы немного позволило ему сохранить вид крутого мачо, по которому она так сходила с ума.       «Сходит», — поправил себя в мыслях мохнатый жук.       — Да я смотрю, у тебя зубки прорезались. Или ещё что? — однако, по поведению девушки нельзя было с точностью утверждать, что его слова попадали в цель.       — Вить, ты мимо ехал? Вот и езжай, я тебя не задерживаю, — Розанова собиралась удалиться подальше, в сторонку, подумав, что не хватало ещё, чтобы кто-то увидел их вместе.       — Да я так, на секунду, уточнить хотел, зачем ты около Пумы трёшься. Очередной герой-любовник будет доставлять тебе удовольствие? — на секунду он заметил, что взгляд Наташи потемнел, но это был всего лишь короткий миг. На что он понадеялся, непонятно, но Розанова даже не залепила пощёчину за подобное недвусмысленное высказывание в свой адрес, — Оказывается, гимнастки имеют короткую память!       — А рэкетиры — много здоровья?       — Не жалуюсь, знаешь ли.       Казалось бы, время проходит и всё должно было утихнуть, но нет. Какого чёрта он сейчас объявился и разговаривал с ней так, будто бы ничего не было? Не стоило и сомневаться, что объяснения ему не обломились — она попросту проигнорировала его претензии, впервые в жизни подумав о себе и не став отчитываться перед тем, кто променял её на другую. И если в его вкусе гордые львицы, то она тоже готова стать такой, вот только ему уже от этого не будет легче.       Всё познаётся в чёртовом сравнении? Пчёлкин не знал, но ревновал. Сам, похоже, того не понимая…       — Ну, тогда подумай о том, что с ним станет, если твоя девушка нас увидит. Иди с миром, Пчёлкин, я не хочу с тобой обсуждать свою жизнь, и отчитываться перед тобой будет твоя Ася.       — А, ну да, а ты перед Пумой не забудь отчитаться. Кстати, если что, я могу дать тебе пару советов, — Пчёлкин приблизился ближе и уже заговорщицки прошептал практически в самое ухо, желая окончательно добить Розанову. Зачем? Он и сам не мог себе ответить, — Чтобы в постели всё сгладилось, глядишь, он и замуж тебя позо…       — Пчёл, я купи…       Терпение Наташи лопнуло как раз в тот самый момент, когда на остановке снова появился Космос, заметивший их короткую встречу. Уже приближаясь, чтобы сообщить о своём возвращении, Холмогоров заметил, как рука Розановой взметнулась и резко врезалась в щеку Пчёлкина, который от неожиданности даже дёрнул головой в сторону.       — Я надеюсь, так понятней?! — буквально прорычала Розанова, и во взгляде её Витя впервые увидел презрение, — И не смей больше ко мне подходить!       Оттолкнув его, Наташа развернулась и опрометью бросилась к подъехавшему автобусу, оставляя двоих друзей на остановке. Народ последовал за девчонкой, а некоторые всё ещё недоумённо поглядывали на Витю, пытаясь понять, что за шоу им только что представилось лицезреть.       — Вот я щас не понял, а, Пчёл, — начал Космос, заторможенным взглядом провожая удаляющийся автобус, в то время как Пчёла, глядя под ноги, потёр щеку, не по-доброму усмехаясь, — Это чё вообще такое было?       — Не заморачивайся, Кос, так, поговорили.       — Нехило поговорили, я смотрю. У тебя вся щека опухла.       — Ничё, заживёт до свадьбы.       — А она чё, за Пуму замуж выходит? — Космос, видимо, решил приколоться, но подобная шутка уж точно не нравилась Вите. И Холмогоров смолк, как только понял, что в этот раз поржать не удастся, — Ну ладно, всё. О чём говорили хоть, опять в старые баррикады тебя несёт?       — Поехали, Кос, — Витя не собирался обсуждать с лучшим другом этот вопрос, признавая, что лучше ему передумать обо всём самому.       Времени теперь будет сполна…       — Не, погодь, это получается, ты Аське теперь голову морочишь? Пчёл, определись уже!       — Кос, я те сказал, поехали! Моё дело, разберусь, и Аське не вздумай болтать, а то она ещё перебесится… Умом не тронься.       Фыркнув, Холмогоров решил, что лезть больше не станет. Витя явно не маленький ребёнок, сам знает, что сотворит. Хоть Холмогорову и очень хотелось припомнить разговор с декабрьской стужи в преддверии восемьдесят девятого года, но он воздержался, понимая, что и так хреново.       А Пчёла спустя пару секунд заметил таки Пригожина, шедшего по аллее улицы, но уже не одного, а с какой-то девчонкой. И отчего-то усмехнулся, но сжал руки в кулак, предчувствуя, что Наташе снова предстоит обжечься.       В конце-концов, а что он?       Пчёлкин просто решил предупредить…

Не моя история Длиною в жизнь Я отдам тебя Не перестав любить