Отпусти меня, прошу..

      Проснулся феаноринг от того, что упал с постели среди ночи. Юноша до жути перепугался, оказавшись на полу. Он тут же огляделся по сторонам, стараясь разглядеть хоть что-то в этой кромешной ночной мгле, теряясь. — Мелькор… Мелькор, мне страшно… Я ничего не вижу… — тихо звал нолдо Вала, забираясь на постель и ища мужчину рукой. — Мелькор?.. Неужто ты ушёл?..       Так и не услышав ответа на свой вопрос, эльф переполз на сторону, где спал Моринготто, обнимая руками его подушку, вдыхая полюбившийся аромат Тёмного Вала, чуть успокаиваясь и принимаясь ждать мужчину.       Вала не мог спать. Не мог сейчас просто находится рядом с эльфом. А о сне и вовсе мечтать не приходилось — неугомонные мысли тревожили голову. Только выйдя за дверь, мужчина хотел было подумать, чем ему заняться, однако, ноги сами повели его, и противиться Вала не желал. Он шëл, не раздумывая, петляя меж коридоров и тëмных холодных стен. Факелы горели тускло и не везде, но это вовсе не смущало Мелькора, наоборот, его больше успокаивала эта безмолвная тьма. Радовало и то, что слуг ему почти не попадалось… После общего переполоха все либо скучковались, обсуждая события прошедшего вечера, либо занимали требующиеся посты, либо же вовсе мирно спали. Моргот шëл без цели, наконец отдыхая от чувств, от злости, от своей гордости. Здесь, будучи один на один со своей огромной мрачной крепостью, Вала наконец мог быть собой… Ему не нужно показывать силу и власть, влияние и могущество… Ему вообще не нужно ничего показывать и доказывать, когда он вот так, один. И в этой свободе он может разобрать всë что тревожит его холодную раненую душу.       В своей задумчивости, Моринготто пришëл к тупику. Перед ним была стена, а по бокам, вдоль коридора, располагались в чëтком ритме двери. Мужчина стоял долго, в течение нескольких минут, глядя в эту стену, будто пытаясь осознать, что это перед ним. Он плохо соображал, совершенно отвлечëнный от реальности. Наконец, он принял решение попросту сесть на пол и прислониться к этой стене. Он не мог вспомнить и опознать, где сейчас находится, но это и не было важно. Мелькор сидел на каменном полу, глядя пусто перед собой, и перебирал мысли одну за другой. И постепенно всë чаще это мысли возвращались к нему… К Майтимо. Сначала это злило Вала и даже раздражало. Однако, вскоре поняв, что он никак не сможет от этого уйти, Тëмный усмехнулся про себя. До чего же странные чувства он испытывал к этому нолдо… Неужели и правда полюбил.? Когда успел…? Мелькор вдруг и правда задумался над этим. Это так странно… Ведь сколько лет ещë этот мальчишка сидел у него в пленении, прежде чем он заметил его… И что думал о нëм, о Чëрном Враге? Размышления эти кольнули Вала сильно, так, что тот не мог в спокойствии провести остаток ночи. Подымаясь на ноги, Моринготто отряхнулся и уверенно зашагал вновь по коридорам, но уже не гадая и двигаясь в задуманном направлении. — «К Майрону», — прозвучало в спутанных мыслях чëткое решение.

***

      Пусть Владыка и пообещал разобраться с Майроном после, но сейчас, в ожидании, ему приходилось сидеть под замком. Он находился в камере, где не так давно располагался Нарамакил: достаточно пристижной, на фоне остальных, но всë ещë слишком унизительной для советника Моринготто. И всë же, свои поблажки были — приспешники Верховного Майа обеспечили ему вино, достойный ужин, и чистую подогретую воду, чтобы омыться с дороги. Приведя себя с помощью этого всего в хоть немного достойный вид, Саурон развалился на подстилке из сена и поморщился недовольно. Этот Майа многое прошëл и перенëс за всю свою долгую службу, и спать ему в таких условиях приходилось вовсе не впервой. Однако, несмотря на всë это, Тëмный привык к роскоши и очень еë любил. Вот и сейчас, вздыхая о своей мягкой тëплой постели, которой ему не хватало, мужчина недовольно пожаловался на свою судьбу. — Ах, а ведь там у меня ещë и Талимор… Интересно, что этот мальчишка делал всë это время? И почему до сих пор не пришëл? Неужто, ему ещë никто не доложил о моëм приезде? — стал рассуждать сам с собой Гортхаур, так как ему не очень-то нравилась тишина мрачных стен темницы.       Он проболтал в одиночестве ещë пару минут, всë рассуждая о том, что же тут происходило без него, да и что ему говорить Моринготто при встрече, ведь теперь его трюки не пройдут. Наконец, рассуждения его прервал поворот ключа в замке. Саурон вздрогнул, но подниматься с места не стал, ленясь да и не горя особо желанием оказывать такую честь кому-либо. Даже Морготу, который сейчас и отворил дверь, заходя в камеру. — О, мой Владыка, вы почтили меня визитом с столь поздний час! — с усмешкой сказал Саурон. Несмотря на своë опасное положение, он дерзил, явно раздражëнный. — Как это Вы меня негостеприимно встречаете!       Вала холодно оглядел Майа, и сел на скамью. — Не плюйся ядом, паршивец. Ты не в том положении, — Мелькор отвечал с властной строгостью. — Ах, вот оно как! Значит, после столький лет службы твой верный слуга заслужил такое к себе обращение! — Саурон наигранно всплеснул руками, после скрещивая их на груди. — А пленный мальчишка же может позволить себе унизить меня, твоего советника, между прочим, перед всеми! — О, я гляжу, его слова сильно задели тебя!.. — после этих слов строгость с Моргота почему-то спала и тот тихо засмеялся, после прерываясь и говоря даже как-то печально. — Славный нолдо, аж уважение к нему запитал… Здорово же он тебя провëл!.. — Чего же стоит Ваше уважение, Владыка, — сквозь зубы процедил Майрон, разозлившись сильнее, — если его легко заполучить такой грубостью. — А что такое, друг мой? — теперь Вала мило улыбался, опираясь локтями на собственные колени. — Разве ты не разговаривал с ним раньше подобным же образом, а? Он лишь ответил тебе той же монетой. И уважаю я его за смелость. — Где ж там смелость?! — совершенно злясь, Майа сощурился, глядя с вызовом на Вала. — А там то и есть! — Вала поднялся с места и стал расхаживать по комнате, отмеряя шагами расстояние. — Майтимо не просто так сбежал. Мы с ним тоже повздорили… А потому, там, на площади, вы были оба в одинаковом бедственном положении. Только вот ты, мой коварный ученик, начал раболепствовать зазря. А этот мальчик не побоялся моего гнева и позволил себе дерзость.       Гортхаур умолк на время, недовольно глядя на насмешливую улыбку своего Владыки. Когда же ему, наконец, нашлось что ответить, он сделал это сердито, хмурясь и смеряя Вала злобным взглядом. — Да ведь он смерти и искал на свою голову! — А я и не осуждаю тебя за желание жить. Осуждаю за то, что ты ищешь выгоду и одобрение, — Тëмный хмыкнул и подошëл к Майа вплотную, глядя сверху вниз.       Саурон недовольно цокнул языком и, отвернув голову. Ему явно не понравилось, куда зашëл разговор. Не нравилось, потому что Вала был прав. Выгоду младший искал постоянно. Вот и сейчас тоже. Если б не этот пунктик, он бы уже высказал Владыке, всë, что было на душе. — Зачем это вы пожаловали, Владыка, в темницу к своему неугодному слуге? Не насмехаться же. — С чего такая уверенность? — Мелькор улыбнулся шире, а Майрон фыркнул недовольно. — Это не в Ваших привычках, Владыка. Так что говорите, чем могу Вам служить? — Всë то ты знаешь… — мужчина хмыкнул и небрежно сел, даже скорее упал, на солому рядом с Майа. Он помолчал с минуту, собираясь с мыслями и словами. Саурон не торопил, а ожидал уже не с прошлой раздражительностью, а больше с любопытсвом. Наконец, Вала начал. — Майрон, а сколько лет у нас Майтимо провëл в темницах, до того, как я его заметил?       Прозвучало как-то сухо и совершенно не так, как Моринготто планировал у себя в голове. Майа нахмурился немного, не понимая вопроса, а затем выдал чëтко. — Не хватило двух месяцев и было бы ровно девять лет.       Он не стал задавать лишних вопросов пока, и лишь наблюдал за лицом Владыки, с подозрительным прищуром. Моргот задумался, а лицо дрогнуло, замирая с печальном выражении. — Всë же, годы для меня летят слишком быстро… А ты как это так ловко следил? — Кхм… — такого вопроса Гортхаур точно не ожидал. — Это не так важно, Владыка… Просто память хороша на яркие моменты.       Рассказывать Владыке о том, как он отмечал дни порезами и ударами на теле нолдо, Майа не хотел. Но на его счастье, Моринготто влюблëнно отвлëкся. — О да, его появление в крепости было бесспорно ярким… И те пару попыток бегства… Какой наивный эльф. Так забавно… — Что же Вас так забавит, мой Повелитель.? — неуверенно спросил Майа, щурясь сильнее и чуть поджимая тонкие губы. — Меня?.. Меня забавит чувство, которое я испытываю к этому нолдо, Майрон… — честно и как-то обессиленно выдал Вала. И почему он вдруг стал искать собеседника в том, кто открыто недолюбливает этого юного эльфа? Гортхаура это сильно напрягло, но он всë также пока не возникал. — «Ты сказал, что я везде ищу свою выгоду… И это истинно так», — улыбнулся в своих мыслях Саурон и прикусил язык от едких высказываний. — Что же с Вами, Владыка.? — скрывая свои умыслы, как можно более искренно спросил Майа. — Влюблëнность… По крайней мере, я так думал, Майрон. Очень долго был уверен в этом. И ничего не боялся… Это как временное развлечение, проходит страсть со временем… И разрушить еë так легко… — Вала выдержал паузу, а после тяжело вздохнул, зарывая пальцы в тëмные пряди. — Да только вот мы уже столько раз расходились, ранили друг другу и тело и душу, а всë тянемся быть вместе! И не проходит… И ноет сердце, понимаешь? А я ведь всë отрицал. Ведь даже не надеялся, что способен на такое… Думал, раз уж Илуватар создал меня таким «неправильным», раз позволил быть чудовищем, то и вряд ли наградит меня даром любви… Наградил на свою голову. — Но ведь… Разве это не здорово, что наш отец наградил Вас этим счастьем…? И что же Вас тревожит? Вам кажется, что это станет помехой для Ваших целей.? — осторожно, будто прощупывая почву размышленей Моринготто, спросил Майа. — Ты почти прав… Я все эти годы стремился к власти и могуществу, чтобы показать, на что способен в целом. И у меня всë получается, пока. Впереди много планов и решений, и я не собираюсь останавливаться. Однако, этот нолдо… Он вносит в мои мысли некий разлад. Он дорог мне и моему сердцу. Но он Светлый… И его не примут здесь, а мои чувства сочтут глупыми. Если я просто оставлю его подле себя, я не смогу быть уверенным за его безопасность. Он будет моей слабостью. Да и никто считаться с ним не будет… Ведь он просто эльф! Жа и хватит с него обзывательств «пленником и «наложником»… Если же я вознесу его и поставлю рядом с собой, как соправителя, то это понесëт свои плоды… Много реформ и проблем со всем нашим народом… Я не уверен, что мы готовы к такому… Да и захочет ли он.?       Вала совершенно не соображал, кому он говорит всë это. Утомлëнный разум желал лишь поскорее отпустить эти размышления… Мелькор не замечал, но часто говорил вот так с Майроном. Другие будто были слишком далеки от него. А ученик, который когда-то с восхищением глядел на него, был близок, хотя мужчина и знал, что со временем вся наивность Майа превратилась в подлость и коварство. Вот и сейчас он сидел так, выкладывая всë что терзало душу. Гортхаур слегка улыбнулся уголками губ, а затем потянулся под стол, в своей привычной манере доставая бутыль. — Выпейте, мой Владыка, успокойте нервы. Вижу, что столь глубокие чувства Вас сильно помотали… — Оставь, Майрон, — вдруг как-то строго, словно опомнившись ответил Вала. — Не то я делаю, рассказывая тебе всë это… Мне ещë судить тебя, так что, не рассчитывай на снисхождение напрасно. — А я вовсе и не рассчитываю, — Майа сделался податливым и послушным. Он разлил вино по кубкам, улыбаясь довольно. — Я исполняю свой долг, как верного Вашего слуги, помогаю Вам заглушить боль. А алкоголь отлично лечит и душевные раны! — Ты меня так и в прошлый раз напоил, — мужчина скривился и отвëл взгляд в сторону. — Ну, то было другое. И причины были разные. Ну не делайте вид, что не хотите! — подначивая, Саурон бережно вложил в чужую руку кубок в вином.       Тëмный фыркнул, однако, кубок не вернул. — Я всë ещë зол на тебя за твой проступок… — он нахмурился и поднëс к губам сосуд, отпивая. — Я знаю, мой Повелитель, — хитро улыбаясь, Майа выпил и сам.       Вала плавно осушил весь кубок, плохо различая вкус качественного вина, зато чувствуя его крепость и даже радуясь. Он чуть посидел, глядя перед собой, после снова развязывая язак. — Да Эру с ним… Я вот тебе говорю всë об Майтимо, а чего мои слова стоят?.. — он отвлëкся вновь, будто бы это было очень важно сообщить. Очевидно, все мысли были заполнены одним, и пока мужчина не выговорит всë, то не прекратит. — Я ведь гордый дурак… Чувства признал свои, я простить не могу… До чего отрватно…       Он вдруг разозлился на самого себя и зарылся пальцами в тëмные волосы, вспоминая, как их ещë недавно рассчëсывал эльф. Это подействовало на тоску Вала сильнее, и тот от досады швырнул кубок в противоположную стену. Гортхаур рядом с ним вздрогнул и чуть сжался, а после, стараясь утихомирить ещë только зарождающийся гнев, взял другой кубок, наполняя и протягивая старшему. — Тише, мой Повелитель… Вы пейте, пейте. По что же вы посуду портите? Пейте, да выговаривайтесь. Ваш верный советник выслушает Вас.       Будь Моринготто в ясном уме, будь он хоть на каплю бдительней, он бы заметил подвох в этих словах. Но сейчас он совершенно не мог не поддаться такому искушению, тем более, когда он бы и сам пожелал хоть на время забыться в опьянении. Тëмный принял новый кубок и отпустил себя, позволяя дурманящему напитку управлять собой.

***

      Была уже давно поздняя ночь, плавно начинавшая переходить в раннее утро. А Саурон тащился на верхние этажи. По приказу его же опьянëнного Владыки, ему позволили выйти из камеры, однако, только за тем, чтобы проводить. Потому, пускай Майа и не нравился такой надзор, но за спиной его вышагивали два стражника. Помимо этого, участь его была ещë печальнее — навалившись всем телом на не очень то и могучего Майа, рядом еле тащился Вала. Его могли бы понести и другие слуги, однако, Тëмный Владыка ясно настаивал на том, чтобы его переносил его преданный советник.       Зато Гортхаур мог радоваться за то, что план его был исполнен. Пьяному Морготу можно было внушить многое, особенно, если ты его приближëнный, и особенно, если ты умеешь подстраивать ситуацию под себя. Всë было элементарно просто. Ему нужно было лишь устроить всë так, чтобы Вала и нолдо поссорились сильнее. Чтобы вовсе расстались. Тогда и наказание для него, Саурона, смягчится, и эльф наконец получит по заслугам. Наконец, процессия поднялась по последним ступеням. Ещë несколько шагов по коридору, и вот Майа отворил дверь, да только так, чтобы видно его не было, и подтолкнул Мелькора внутрь покоев. — «Вот и всë! Дело сделано!» — злорадно улыбнулся Майа и тут же добровольно отдался стражникам позволяя себя увести.       А Вала застыл посреди комнаты, привыкая к темноте, и вдруг заревел грозно, странно расстягивая согласные, уже явно совершенно пьяный. — Где ты, Нэльяфинвэ?!       Маэдрос всё это время провёл в сознании, он не посмел и глаз сомкнуть. Это позволило ему привыкнуть к темноте и спокойно ориентироваться по комнате. Только юноша заслышал звуки голосов и шагов за дверью, тут же приподнялся на постели поднимая голову. — Я здесь, Мелькор… Я здесь… — подскочив с кровати, феаноринг подбежал к Тёмному Властелину, ощущая, как сильно тянет от того спиртным. — Ты не спал… Тебе следует срочно лечь и продолжить отдых…       Нолдо взялся за руку Вала, направляя его в сторону постели, желая помочь. Однако, Вала и сам толкнул эльфа к постели, злясь при виде нолдо. Он что-то невнятно пробормотал, а затем навалился сверху на юное тело феаноринга, рыча. — Чëртов отпрысок Феанора… Да что это ты задумал, через меня к могуществу придти?!       Сильные руки рванули на эльфе рубаху, разрывая на самой груди. — Ч-что?.. О чём ты говоришь?..       Рыжеволосый попытался сопротивляться, поскольку действия мужчины теперь приносили ему физическую боль, однако все эти попытки особым успехом не увенчались. Майтимо упёрся руками в грудь мужчине, с ужасом в глазах наблюдая за тем, что вытворяет сейчас старший. — Мелькор, ты пьян! Прошу тебя, успокойся!.. — Пьян? Да, пьян! Но лучше я буду одурманен вином, чем тобой!       Попытки эльфа лишь сильнее разозлили буйное настроение Вала. Он схватил руки эльфа, заводя их над головой младшего и прижимая к постели. Нолдо зажмурил глаза, поворачивая голову в бок, более не дёргаясь, боясь шевельнуться и сильнее разозлить Моргота. — Мелькор, прошу тебя, успокойся… Я не знаю, кто и что тебе наговорил, но я не желаю тебе зла, поверь мне… Разве пытался бы я сбежать от тебя к смерти, если бы хотел навредить тебе?       Вала как-то обмяк вдруг, будто пытаясь осознать сказанные ему слова, а затем отпустил руки нолдо, просто продолжая раздевать его. — Ты пытаешься запутать меня… Ты ведь был мой пленный, столько лет таил обиду… Как мог… Как мог ты полюбить?.. — Что ты… Что ты делаешь?.. — в разлад мужчине задавал тихие вопросы юноша. — Мелькор, не надо! Что происходит? У меня и в мыслях не было подобного!       Маэдрос резко приподнялся на постели, с помощью лишь эффекта неожиданности, заставляя Моринготто отступить, поскольку коротковолосый перевернул его на кровати, валя на простыни спиной. Тëмный снова застыл в растерянности и лишь потом, уже явно слабо и обессиленно стал сопротивляться. Было ясно, что Мелькору был нужен отдых, но сам он, почему-то, бежал от него. — Ненавидь меня!.. Не люби, я пойму!.. Нет, нет, нет, не жалей меня!.. — Тебе следует успокоиться… Ты не в том состоянии, чтобы так сильно напрягаться… Ты расскажешь мне всё, как проснёшься… Обзывай, бей, предъявляй… Но не сейчас, умоляю…       Младший улёгся на теле Вала, стараясь придавить его таким образом к перине. Его корпус лежал на груди у мужчины, пока ягодицы находилимь на уровне паховой зоны, что, несомненно, давало ныне о себе знать. Моринготто попытался отстранить эльфа от себя, но сдался от чего-то слишком быстро. — Почему ты… Зачем ты любишь меня, нолдо… Перестань притворяться!.. — Разве мне есть смысл притворяться? Когда изо дня в день я живу в страхе и безволье? — медноволосый приподнялся и, не расчитав силы, свалился на спину в ноги Тёмному Властелину, после негромко шипя. — Прошу, извини… Я не специально… — Мы же враги… Ты околдовал меня… И вот посмотри, что ты со мной сделал.       Вала плохо слышал слова эльфа и твердил своë. Всë то, что не так давно навязал ему Саурон. Когда же юноша свалился, мужчина зашипел и попытался подняться вновь, ëрзая на постели. — Мы были врагами! Я всё тебе простил! Отныне, мы в расчёте за то, что совершил ты, за то, чем отплатил недавно я тебе! — феаноринг перевалился с чужих ног на простыни, с лёгкостью касаясь почерневшей ладони.       Вала замотал головой и хотел было выдернуть руку, но сделал это как-то вяло. — Врëшь… Враги… Не позволю… Феаноринг… — в беспрерывном бормотании изредка отчëтливо проскакивали эти слова, а Моргот, по своему виду, вовсе сбился с толку и не соображал. — Ты ходил к этому проклятому подлецу?.. — постепенно догадываясь, в чём дело, эльф взялся за одежды мужчины, раздевая его, дабы подготовить ко сну. — Прошу тебя, не сопротивляйся…       Тëмный отрицательно замотал головой и попробовал сопротивляться снова, однако, руки уже не слушались. Наконец, обессиленно прекращая, тот пробормотал так, что с трудом можно было разобрать слова: — Я говорил с Майроном… — И он наплёл тебе всю эту чушь… Он тебя напоил, он тебя привёл, как в тот раз…       Майтимо и сам уже не соображал. Он был обессилен и ужасно хотел спать. Руки вновь коснулись тяжёлых ладоней, приподнимая их, заставляя Вала обнять эльфа за талию. Юноша обхватил ладонями лицо мужчины, мягко и столь ласково касаясь щёк пальцами. Искусанные побелевшие губы бережно накрыли чужие, затягивая в нежный поцелуй, надеясь таким способом успокоить старшего. Вала ответил на поцелуй заторможенно, не сразу. Слишком долго доходило осознание тепла и близости, однако после мужчина сжал талию эльфа с непонятно откуда появившейся силой. Этот жест заставил нолдо отстраниться со сдавленным звуком. Младший распахнул глаза, чуть напуганно глядя в те чёрные, что были открытими напротив. Эти глаза смотрели затуманенно, совершенно пьяно. Однако, помимо прочего, в этом взгляде читалась какая-то влюблëнная страсть. Вала снова чуть растерялся, а после сдавленно хныкнул, потянувшись обратно к мягким губам. — М-мелькор…       Феаноринг резко подался назад в попытке отстраниться, поскольку юноша был слегка не готов к тому, что ему ответят взаимностью. Но Вала не отступал. Казалось бы, уставшему и измученному вином разуму должно было быть вовсе не до жаркой близости, однако, очевидно Тëмный так не считал. — Хочу… — Хочешь?.. Мелькор, тебе следует отдохнуть… Нужно поспать… — тихо шептал мальчишка, убирая руки от лица старшего. — Хочу… — упрямо повторил Вала и повалился прямиком на эльфа. Однако, больше ничего сделать не сумел — устроившись на чужой груди, мужчина почти тут же прикрыл глаза и засопел. — Ох… Следует тебя раздеть…       И юноша чуть стащил с себя мужчину, принимаясь снимать с него одежду. Когда же всё было готово, он схватился за одеяло, накидывая его себе на тело, пряча своб обнажённость, а после подошёл к двери, выглядывая за неё, прося слуг Моринготто сменить воду в графине, чтобы на утро она находилась в покоях. Как только же всё было исполнено, Нэльяфинвэ и сам разделся, ложась на постель, укрывая одеялом и себя, и Мелькора, снова не слушаясь старшего, обнимая его без разрешения. — Отдыхай…