Hollow Days

 — Иногда мне кажется, что мы самая плохая семья в городе. — Может нам стоит переехать в город побольше? Симпсоны.

***

      Неоновая вывеска клуба мигала красным цветом в вечерней темноте. Это место выглядело непрезентабельно, но было недорогим и пользовалось спросом у молодежи. Габриэля остановили у входа два громилы-охранника, и он вытащил из заднего кармана джинсов документы, закатывая глаза. Он был невысокого роста и из-за этого к нему часто цеплялись, считая, что он еще не достиг нужного возраста, хотя Гейбу уже как три месяца было двадцать один. Наконец его пропустили, и Габриэля мгновенно снесло толпой танцующих людей. Огибая народ, он пробирался через танцпол к бару. По пути его успели облапать, но Новак стряхивал с себя чужие руки. Габриэль стукнул кулаком по барной стойке и остановился возле сидящего на высоком стуле парня. — Ни на минуту нельзя оставить, — прорычал Гейб парню на ухо. Он дернул его за рукав кожаной куртки, встречаясь взглядом с голубыми глазами. — Габи, — радостно протянул парень, прыгая со стула прямо Габриэлю в руки. Тот еле успел среагировать, подхватывая его под бедра. — Ты мое наказание, Бальти, — буркнул Гейб. — Я твое благословение. — При рождении ты определенно забрал всю тупость себе. — И привлекательность. Закатив глаза, Гейб опустил Бальтазара на пол и крепко схватив за руку, потащил к выходу. Они вышли на улицу, и Габриэль с наслаждением вдохнул свежий воздух. Он обнял брата за талию, поддерживая его, чтобы тот не свалился. Ноги Бальтазара не слушались, и он спотыкался даже о самые мелкие камушки, мирно лежащие на дороге. Они медленно дошли до машины, которая в общем-то принадлежала им обоим, но чаще ее водил именно Габриэль. Он открыл заднюю дверь и усадил Бальтазара на сидение. — Не тошнит? — спросил Гейб, роясь в сумке, лежащей на соседнем сидении. Он достал бутылку воды и протянул брату. — Немного, — Бальтазар сделал пару глотков и облегченно выдохнул, прижимая холодную бутылку к пылающим щекам. — Чего ты вообще сюда приперся? — Софи меня бросила. Габриэль очередной раз закатил глаза и всплеснул руками. От возмущения у него не хватало слов. Его не было всего лишь час, он отвозил Кастиэля на очередное собрание ботаников, которые около двух часов трепались о растениях и насекомых. Кас не умел водить, поэтому кому нибудь из старших, Бальтазару или Габриэлю, приходилось его возить каждую среду в другой конец города. — Я вроде как был даже влюблен в нее, — задумчиво произнес Бальт, смотря на звездное небо. — Это не повод, чтобы выпить пол бара, — Габриэль усадил брата как полагается и пристегнул ремнем безопасности. — Ладно, поехали домой. Облюешь сидения, будешь мыть самостоятельно, — предупредил он и захлопнул дверь. До дома они доехали без проишествий, Бальтазар стойко держался — нежелание мыть машину было значительно сильнее тошноты. За то он чуть не сбил Кастиэля в коридоре на пути в ванную. — Ты рано, — заметил Габриэль, проходя следом за Бальтом, только для того, чтобы вымыть руки. — Меня Эрик подвез, — сказал Кас, заглядывая в ванную комнату. Бальтазар сидел на коленях перед унитазом, пытаясь отдышаться, но его сводило очередным приступом тошноты. — Что случилось? — поинтересовался самый младший из братьев, немного склоняя голову на бок. Он часто так делал, когда находился в недоумении. — Разбитое сердце требовало алкоголя, — слова Габриэля сочились сарказмом. Он посмотрел вниз на Бальтазара, который пока не рисковал выпрямляться. Телефон в кармане его джинс зажужжал, и Гейб сматерился, смотря на экран дисплея. Он махнул Кастиэлю рукой в сторону страдающего младшего брата и вышел из ванной. — Привет, Майки, — задорно поприветствовал он, стараясь скрыть все подозрения. У Майкла, самого старшего из братьев, было чутье на такие вещи, он сразу улавливал, когда с младшими что-то случалось и провести его было практически невозможно. — Привет, у вас все в порядке? — обеспокоенно спросил Майкл. — Да, вот…- Габриэль на секунду замолчал, бегая глазами по гостиной. Его взгляд остановился на висящем на стене телевизоре. — Смотрим телевизор. — А где Бальтазар? Я звонил ему, он не берет трубку, — Майкл явно не поверил в сказанное младшим братом, поэтому принялся закидывать его вопросами, чтобы тот раскололся. — В ванной, — и это была абсолютная правда. — Но я могу дать тебе Каса, а то он слишком увлекся программой о разведении пчел. Габриэль всегда умел хорошо врать. Не то, чтобы он гордился этим, но это часто спасало его шкуру. Он мог придумывать ложь на ходу, поэтому окружающие часто ему верили. Конечно, Гейб не врал направо и налево, только в крайней необходимости. Как и все люди. — Ладно, я просто звонил спросить, как вы справляетесь, — вздохнул старший. — Мы могли бы вернуться… — Нет, — прервал его Габриэль. — У нас все в порядке, мы у же достаточно взрослые, Майкл. И даже не думай о том, чтобы бросить учебу. Вы с Люцифером заслужили лучшую жизнь. — Присматривайте друг за другом, — наставлял брата Майкл. — Ты говорил это две недели назад, когда вы уезжали. Все хорошо! Иди мучай Люцифера своей заботой. Мы позвоним тебе позже. Габриэль сбросил, возвращая телефон обратно в карман. Он выдохнул, зачесывая светлые волосы назад, и покачал головой. Совсем недавно, в середине сентября, его старшие братья, Майкл и Люцифер, уехали учиться в Австрию. Они оба много трудились, чтобы получить эту возможность. Майкл изучал экономику, а Люцифер — архитектуру. Для старших братьев главной проблемой оказалось даже не само поступление, а факт того, что им придется уехать, оставив трех младших братьев одних. За последние восемнадцать лет у старших Новак развился родительский синдром. Причем у Майкла выражалось это более явно, потому что он был самым старшим. В семье Новак было пятеро детей. Майкл — первенец, сейчас ему было двадцать пять лет. Следующий — Люцифер, с небольшой разницей — год и пара месяцев. Потом неожиданный сюрприз — близнецы, Бальтазар и Габриэль. И последний, младшенький — Кастиэль, который уже не такой и маленький - восемнадцать лет, как никак. Единственная проблема была в том, что родители, имея столько детей, относились к этому совершенно безответственно. Ну, или у них был такой особенный подход. Мама, очевидно не выдержав такого количества сыновей, сбежала от семьи в Арабские Эмираты. А как дальше сложилась ее судьба никто не знает. Отец остался один с пятью детьми, но поначалу неплохо справлялся. Он был писателем, поэтому работал в основном дома, что немножко упрощало жизнь. Когда Майклу исполнилось десять, а Люциферу было почти девять, обязанности по уходу за младшими легла на них. Чак как раз занялся написанием очередной фантастики, и ему было совершенно не до детей. Он мог не выходить из комнаты несколько дней. Его книги становились популярными, и Чак получал множество звонков от издательств. Тогда он всерьез занялся своей карьерой писателя-фантаста. Он подождал, когда самый старший сын поступит в университет и ему исполнится восемнадцать лет, и уехал в Австралию, где ему сделали выгодное предложение. Поначалу Чарльз исправно приезжал к детям на дни рождения и на Рождество. Но последние два года не появлялся. Самые младшие из братьев никогда не воспринимали родителей всерьез, слушаясь и обожая только двух старших братьев. Майкл слишком хорошо вжился в роль родителя и иногда вел себя как мамочка, постоянно опекая братьев. Люцифер в этом плане был более спокоен и реагировал на все менее эмоционально. Тем не менее, оба прекрасно справлялись с воспитанием младших. Поэтому отъезд очень тяжело дался и Люциферу, и Майклу. Они понимали, что братья уже выросли и способны позаботиться о себе и друг о друге, но находится вне родного дома было слишком непривычно. Но прошло только две недели, и старшие постепенно осваиваются. — Я больше никогда не буду пить, — простанал Бальтазар. Он уже успел принять душ и немного протрезветь. И теперь ему нужна была таблетка, потому что голова нещадно болела. — Ты говоришь это каждый раз, Бальти, — заметил Габриэль, заходя на кухню. Он порылся в верхнем шкафчике, пытаясь найти нужные таблетки в коробке. — Этот раз точно последний, — Бальтазар упал на стул и положил голову на сложенные на столе руки. Кажется, Габриэль был прав. Софи не стоила того. Но у него просто было плохое настроение, и он решил поднять его таким способом. Бальтазар не думал, что от пяти коктейлей будет такой эффект, но зато они были вкусными. — Я понимаю, почему именно меня оставили за старшего, — сказал Гейб. Он поставил перед братом стакан воды и протянул таблетку. — То, что ты родился раньше на 7 минут, ничего не меняет, — пробурчал младший из близнецов и проглотил лекарство. — Природа выбрала меня! — не унимался Габриэль, повышая голос. Бальтазар поморщился от громко звука и бросил убийственный взгляд в сторону брата. — Ладно, иди спи, — Гейб взглянул на настенные часы. Было около десяти вечера. — Завтра универ никто не отменял. Бальтазар снова застонал. Вселенная (и Габриэль) явно его ненавидят.

***

      Кастиэль всегда был жаворонком. Ему не составляло труда просыпаться рано утром каждый день, даже на выходные. Он вставал в полшестого и у него был целый час личного времени, пока никто из братьев еще не проснулся. Кас выключил будильник и потянулся. За окном еще было темно, поэтому парень, встав с постели, осторожно двинулся по коридору в ванную, стараясь издавать как можно меньше шума. У Кастиэля был особенный ритуал, пока он чистил зубы и принимал душ, обязательно слушал какой-нибудь подкаст или познавательное видео. Сегодняшний день не был исключением. Он нажал на «плэй» и, положив телефон на полочку над раковиной, шагнул в душ. Даже шум воды не заглушал рассказ о формировании Солнечной системы, и Кас наносил на волосы шампунь, внимательно слушая. После ванной Кастиэль направился на кухню. Он поставил чайник и сел за стол, ожидая пока вода закипит. Кас посмотрел беседу своей группы, где все обсуждали практическую работу по микробиологии, на которую дали всего три дня. Кастиэля это слишком сильно не волновало, потому что он уже выполнил большую часть, что не было для него слишком сложным. Касу нравилась биология с детства. Будучи ребенком, он мог часами сидеть в саду, наблюдая за насекомыми и изучая лупой растения. Поэтому он знал, что ему следует изучать в будущем, и поступил на факультет биологии и экологии. Это был его первый год, и учеба Касу сложной не казалась, а вот отношения с однокурсниками у него пока не особо складывались. Он познакомился с Тессой и Ханной, и все бы хорошо, но последняя вела себя немного странно по отношению к Новаку. И Кас неплохо сдружился с Джимми и Рафаэлем. На этом пока университетский круг общения Кастиэля замыкался. Но был еще Дин Винчестер. Кастиэль до сих пор краснеет, вспоминая произошедшее. Новак никогда не был грациозным, скорее наоборот — слегка неуклюжим. По чистой случайности он налетел на Винчестера, который выходил из-за угла. Кас ожидал оскорблений или чего-нибудь похуже, но Дин помог ему встать и извинился. А потом подмигнул и пошел дальше, оставляя Кастиэля замершей статуей стоять посреди коридора. Несмотря на то, что Кас ни с кем особо не общался, он знал, кто такой Дин Винчестер. Он был третьекурсником и учился на факультете бизнеса и менеджмента. Дин был популярен и известен всем, что не удивительно с такой привлекательной внешностью. А еще у него были деньги. Его отец был влиятельным человеком и поэтому его сын мог позволить себе все, что угодно. По идее, следуя общепринятому шаблону, Винчестер должен был быть избалованным и невыносимым, грозой первокурсников и второкурсников, держать всех в страхе. Но такого не было. Дин был достаточно добр по отношению к другим и никого без надобности не трогал. Поэтому Кастиэлю повезло, что наткнулся он именно на Дина. — Касси! — раздалось прямо над ухом, и Кастиэль вздрогнул, оборачиваясь. Над ним стоял Габриэль, слегка раздраженный и помятый после сна. Он, в отличие от младшего брата, ненавидел утро. И проснуться рано для него было пыткой, поэтому вставал с постели Гейб всегда недовольный. — Что? — Я попросил тебя достать хлеб и варенье, — повторил Габриэль, выключая давно закипевший чайник. Парень достал из шкафчика три кружки. В синюю Кастиэля Гейб заварил зеленый чай, в свою оранжевую и в желтую Бальтазара — кофе. Кас в это время занимался завтраком. Несколько тостов с клубничным вареньем и пара кусочков сыра. — Ненавижу все и всех, — в кухню вошел Бальтазар и плюхнулся на стул. После вчерашнего он выглядел не очень — бледный и растрепанный. Габриэль поставил перед ним кружку кофе и потрепал по волосам. — Проснись и пой, милый! — пропел Гейб, садясь на свое место. — Ну хорошо, тебя я люблю, — Бальтазар сделал глоток и довольно промычал. Кас протянул ему тарелку с тостами, и старший взял один, благодарно кивая. — И тебя тоже, Касси. Кастиэль улыбнулся, а Габриэль фыркнул и получил за это толчок в голень от Бальтазара.