Что с тобой, душа моя?

      Сиэль не отличался жизнерадостностью.       И, надо сказать, это привлекало его дворецкого, как истинного демона. Скрытно он восхищался своим хозяином. Потешался иногда над его угрюмостью, но были и моменты, когда всерьёз его настораживало состояние и настроение юного графа.       И вскоре это стало слишком частым, постоянным беспокойством. Сиэль не отличался красноречивостью, но теперь вовсе замолчал. Он мог за день не сказать ни слова. Все обязанности были прекрасно известны Себастьяну, так что тот мог предугадать, чего пожелает его господин сию минуту.       Исполнение, поклон, но излишняя бледность и потерянность не могли укрыться от зорких глаз, иногда становившихся алыми, цвета желанной крови. Себастьян стал задерживать на господине взгляд, оторваться стало проблемой, для решения которой, приходилось прикладывать моральные усилия.       Зная, что его господин лишних вопросов не любит, Себастьян их и не задавал, считая, что его господин непременно скажет о своих тревогах и отдаст очередной приказ. Ах, если бы всё на этот раз было так просто.       Михаэлис подливает чай в опустошенный стакан, пока Сиэль сосредоточен на очередном письме. Деланно сосредоточен. Лишь бы не ловить на себе этот взгляд с искрами волнения. Истинного и искреннего волнения. Лишь бы занять свой рот чтением.        Ведь его, графа Сиэля Фантомхайва, мучает на странность самый абсурдный, по его мнению вопрос, над которым истинный демон в горло может посмеяться, как и его внутренний голос.       «Ты ведь всегда будешь рядом?»       Сиэль знает ответ. На нём кровью поставлена печать, одной-единственной жизнью ему отвечено навечно. Это же его личный приказ. Разве юный граф, носящий фамилию Фантомхайв, способен усомниться в своём верном дворецком? Нет, он сомневается в своих собственных словах.       Или в своих истинных чувствах.       Сиэль сам, не замечая того, начал смотреть вслед Себастьяну, что бы тот не исполнял. Сиэль незаметно не сводил с него глаз, забывая обо всех делах и посторонних мыслях. Сосредоточиться он не мог ни на чём. И заниматься особо. Ему было необходимо, чтобы демон стоял у него за спиной, находился всегда в той же комнате, что и его господин.       При этом он продолжал молчать.       Однажды Сиэль перестал переносить уход Себастьяна из поместья, даже если детально знал о предстоящем деле. Выглядело это, разумеется как строгий приказ с нотками гнева, но больше — отчаянья. Хотя Сиэль сам отдал ему приказ отправиться уладить дело ещё со вчерашнего вечера, но сегодня, кажется, что-то не так.       Уже давно что-то не так.       Перемены в настроении стали очень резкими. От молчания до резкой агрессии. Только вот юный граф злился скорее сам на себя, просто вымещая эмоции на своём дворецком. Этот немой вопрос резал остриём по самому сердцу, напоминал, что всё ещё есть душа и бьётся сердце, ведь графу так нужно, чтобы он был рядом.       Рядом, ведь Сиэлю так необходимо знать, что он в безопасности, что он не один, что смысл жить всё ещё есть, хотя чувства его сами собой тупые и слабые он все ещё ребёнок, которого всё же способен ранить окружающий мир и люди. Злые, надменные люди.       Сиэль отошёл от этих мыслей о пешках и играх, победах, падениях, он.просто почувствовал настоящее. Что — то больше привязанности, которую раньше не признавал, что-то чуть темплее обычного легло на его сердце, облегчив вес камня, что уже давно сковал мальчика.       Себастьяна же всё происходившее, наоборот, заставляло думать. Думать о Сиэле. Думать по-иному. Замкнутость, отрешенность и резкий гнев — что юный граф скрывал за этим узким кругом своих эмоций, если это можно так называть. Он не желал видеть Элизабет, слово «свадьба» его доводило до нервных срывов, поэтому после двух случаев об этом замолчала вся Англия.       — Мой Господин, уже поздно, ко сну всё готово, — в своём обыденном тоне, с лёгкой улыбкой оповестил Себастьян, отчего Сиэль вздрогнул, он слишком погрузился в себя, — дела подождут до завтра.       Демон сам забрал бумаги из его рук, прекрасно чувствуя состояние своего господина. Он потрогал лоб, но тот был лишь чуть теплым, как и положено у всех людей. «Уж лучше бы это была какая-то болезнь» — пронеслось в мыслях Себастьяна. Он искупал Сиэля в подготовленной ванне и, переодев, протянул горячего молока на ночь.       — Если нет распоряжений, я должен идти готовиться к завтрашнему дню. — Не получив никакой реакции, а только Сиэль так и сидел неподвижно, когда у него забрали чашку, Себастьян опустился на корточки перед мальчиком, — Милорд?       Сиэль сам не знал: чего хотел. Точнее знал, но отрицал. Не мог принять. Он медленно устроился в постели, сдерживая рыдание. Ему хотелось плакать, потому как его демон сейчас уйдёт, но всё же Себастьян дождался, пока милорд засопит. С недавнего времени он задерживался у графа на ночь.       «Что же с тобой, душа моя?» — Единственный вопрос, не покидающий мысли Михаэлиса уже долгое время. И только стоило наступить абсолютной тишине, Себастьян услышал тихие шаги и последовал на звук, увидев своего Господина, что медленно выходил в сад.       — Господин? Куда же Вы? — Сиэль был в одной ночной рубашке, но это его, похоже, не тревожило. — Милорд?       Себастьян с лёгкостью подхватил его на руки, почувствовав влажность, теперь исходящую от собственной одежды. Его граф плакал. Себастьян видел такое впервые. И он впервые в жизни растерялся.       — Что же с тобой, душа моя? — Вслух произносит демон, прижимая мальчика к своей груди, — неужели же я что-то упустил, когда готовил Вас ко сну?       — Себастьян… Ты скажешь мне правду. Я задам тебе вопрос. — Отозвался граф, вцепляясь крепче в одежду дворецкого.       — Моей клятвой было не врать Вам. Спрашивайте, Милорд. — Улыбнулся вновь демон, возвращаясь в поместье и, поднимаясь по лестнице. — Вы, наконец, говорите со мной.       — Всегда… Ты всегда будешь рядом? — Голос постепенно ломался, и рука Себастьяна, державшая своего господина, сама собой дрогнула, прижимая его ещё крепче. — Когда всё исчезнет, поглотиться пламенем, ты будешь здесь. Со мной. Это приказ! Ты слышал меня?        Кажется от нахлынувших чувств мысли Сиэля стали путаться. Себастьян этого ожидал, но нельзя никогда быть готовым абсолютно ко всему, потому он испытал некоторое удивление.       — Мой Господин заключил со мной контракт, и, согласно приказу, я, демон-дворецкий семьи Фантомхайв, буду рядом с господином вечно. — Напомнил Себастьян, только это утешало мало. Этого было чертовски мало. И для Себастьяна тоже. Он уже успел подумать о том, что Сиэль нуждается вовсе в иных словах, раз спрашивает со слезами столь очевидные вещи, потому поспешил продолжить, — я буду рядом с Вами, всегда здесь. Беречь от любой опасности.       — Ты заберешь мою душу, только тогда все будет иметь смысл. Смысл всей прожитой мною жизни. Себастьян, это… — Он не смог сказать «приказ», потому что сейчас был всего лишь маленьким мальчиком Фантомхайвом, — Только ты заберешь её.       Сиэль редко заводил об этом разговор, поэтому Себастьян всерьёз обеспокоился. Что так пугает его графа, почему он не хочет просто жить здесь и сейчас, ведь во всех мирах Себастьян будет рядом, потому что контракт уже не имеет значения. Потому что это больше, чем контракт. Демон аккуратно стал укачивать Сиэля на руках, чувствуя его состояние.       — Моей душе страшно… Моё отражение слишком сейчас печально. Моё сокровище, однако, такое хрупкое. — Шепчет Себастьян, легонько касаясь его лба губами, и привычная ухмылка не проскальзывает ни единой тенью, — но я здесь, успокойтесь, что бы нас не связывало, я всегда с Вами.       — Я люблю тебя, Себастьян, я… — Но длинный палец ложится на тонкие губы, и Сиэль чувствует, что Себастьян без перчаток.       — Время сна. — Кратко заключает демон, понимая, что его господин и так измотан всеми переживаниями, он так и держит его на руках, не отпуская, и заканчивает свою краткую фразу, — душа моя.