Моменты нежности

      Он ворвался к ней беспардонно. Хлопнул дверью и ненавидящим взглядом уставился на свадебное платье, что лежало на алом покрывале кровати.       Платье, в которое она облачится не ради него.       — Люци, а я думал, у нас всё было серьёзно…       Остин до сих пор считал её своей, пусть и пропал на несколько месяцев, отступив в тень (отдавшись дешёвой любви легкодоступных демониц). А теперь явился как ни в чём не бывало, уверенный, что она примет его с распростёртыми объятиями.       Его излишне расслабленное тело рухнуло на кровать, нарочно сминая идеально поглаженный подол. Оставляя на нём отпечатки ревнивой энергии.       Когда-то он видел её здесь без платья. Они становились одним целым, пока он между поцелуями шептал ей на ушко похотливые комплименты, а она стонала так, как не умеет никто. Он должен был стать принцем благодаря ей, а затем и королём.       — Или захотелось попрыгать на более статусном члене?       В него прилетела увесистая косметичка. Сама же Люция предпочла остаться у зеркала в углу. Поправила бретельки шёлковой сорочки и скрестила руки на груди. Остин облизнулся, глядя на ложбинку в открытом глубоком декольте. Он помнил, что Люция обожала ласки именно там. Его грубые поцелуи и покусывания.       Наверняка она скучает по всему этому, просто не находит в себе смелости признаться.       — Что ты несёшь, Остин? — в привычной манере закатила глаза. — Ты пьян. — брезгливо сморщилась, хотя горьковатый запах глифта едва ли мог её достигнуть.       Демон закинул руки за голову, но спустя пару мгновений принял сидячее положение, и почему-то только сейчас Люция заметила, что один его рог был сломан.       — А ты шлюха, готовая кувыркаться с кем угодно, лишь бы пристроить свою сексуальную задницу на трон, — он указал на неё пальцем, надеясь спровоцировать. Тщетно. — Очнись, Люци. Нам было хорошо вместе, а теперь ты даёшь чудовищу и думаешь, что это нормально. А я, может быть, тебя и вправду любил…       Ей стало тошно от его жалких речей.       — Остин, уходи.       С подозрительной покорностью он поднялся и сделал несколько ленивых шагов к двери.       — Пока я жив, — исподлобья посмотрел на неё, после чего вытянул руку, но успел коснуться лишь багровых перьев, — я сделаю всё, чтобы ваша грёбаная семейка начала корчиться в агонии. Пожалеешь ты, пожалеют твои ублюдки-отпрыски, которых вы наплодите. Я поставлю твоего мужа на колени, а тебе засажу так, что будешь в слезах умолять о прощении. Но я не остановлюсь. Счастливой свадебки, Люци.       Остин не дождался ответа, послал бывшей возлюбленной воздушный поцелуй и отправился прямиком к статуе Шепфа.       Если повезёт, на свадьбу он придёт с особым гостем.