Эффект Трансмиграции

Не верящих в то, что потерялись, никогда и не найдут.

___________________

па·ра·докс высказывание, мнение, рассуждение, которое расходится с общепринятым мнением и кажется нелогичным или противоречащим здравому смыслу, но может оказаться здравым и верным.

___________________

      Не знаю, кому уж пришло в голову сделать вход в шахту огромной дырой на подпорках, вызывающей неприличные ассоциации. К тому же, здесь негде спрятаться, что лишь сильнее меня нервирует. Однако гетов на горизонте пока не видать — как и ловушек, готовых запереть нас здесь.       Я даже немного обижен.       Туннель ведет нас вниз, к коре Терума. Становится значительно теплее, как бы в напоминание о мощи вулкана, в который вгрызается эта шахта. Что, кстати, вызывает еще один вопрос. Я всеми руками за чистую энергию, но получать ее из действующих вулканов? Серьезно? Полагаю, пятьдесят тысяч лет назад их здесь могло и не быть, но всё же. Дочь матриарха могла бы выбрать местечко и поприятнее.       Мы вшестером идем молча, держа оружие наготове. Биотическая шина Кайдена всё ещё держится, что не может не радовать. Как только туннель выводит нас в основную шахту, на нас нападают три гета, причем чуть ли не из-за угла. Из-за их близости Шепард приходится сменить снайперку на пистолет. Я вижу врагов лишь мельком, но, судя по их раскраске, это два штурмовика и снайпер. Тали выбрасывает шикарную Перегрузку, ловя всю троицу в электрическое поле. Шепард и Гаррус добавляют свои Перегрузки, начисто прорывая вражеские щиты и разнося гетов в клочья, которые отскакивают от наших щитов. Черт, а мы хороши.       Однако легкая победа нас не радует. Геты уже в шахте. Значит, можно с уверенностью утверждать, что Лиара уже у них в плену. Плохо дело. У остальных может сложиться впечатление, что они охраняют ее, потому что она работает на Сарена. Я-то знаю, что это не так, но не могу об этом сказать: хватило того, что я проболтался о Теруме.       Получается, Лиара в опасности. В игре ее защищала сфера, но за последние дни я успел много раз убедиться, что всё может быть совсем иначе. По-настоящему. Что-то может пойти не так. И не всё будет идентично тому, что ты помнишь. У Эшли, например, появился брат, о котором в каноне не говорилось. Другие изменения могут оказаться куда более внушительными.       Мы вскорости добираемся до стального лифта, которому больше место в викторианской Англии, чем в протеанских руинах, но что уж имеем. Шахта освещена лишь наполовину — шахтерское оборудование местами вышло из строя, а оставшееся так сбоит, что переключиться на приборы ночного видения попросту невозможно. Свет то включается, то выключается, то гаснет, то ослепляет. Это как минимум осложнит перестрелку. На рукопашном бое, конечно, почти не скажется, что меня только радует. По этой причине Шепард даже велит мне прикрыть Рекса, поскольку мы в этом плане самые компетентные бойцы в отряде.       Разумеется, в полной темноте мы не бродим. Вокруг нас горит вездесущий, почти всепроникающий синий свет — защитное протеанское поле. Я впечатлен долговечностью их технологий. Как будто они намеренно пытались оставить следы своей цивилизации, если их вдруг уничтожат. Знание того, что с ними произошло, действительно портит значимость открытия.       Надеюсь, я правильно делаю, что молчу.       В смысле, никто же меня сюда не тянул. Никто не тыкал в меня волшебной палочкой и не отсылал в эту вселенную, пожелав доброго пути. Ураган не уносил мой дом и не сбрасывал его на голову ведьме. Я здесь родился. Поэтому я должен сам принимать решения. Не имея ни сюжетной брони, ни советчиков.       Кто-то бы не стал рисковать и доверил судьбу в руки Шепард, не став менять ничего в каноне. Честно говоря, не думаю, что это плохое решение. Игра кончается победой над Жнецами, пусть и дорогой ценой. Если плевать на неписей, то это даже хороший выбор. Другие бы съехали с катушек и изменили всё подчистую. Объявили бы себя пророком и выложили все знания об игре в Кодекс. Это могло бы сработать, но тогда придется положиться на людскую природу. Или даже общую природу, поскольку речь идет не только о человечестве. Я бы и сам хотел так поступить. Мне совсем не хочется нести этот груз в одиночку и спасать галактику появлением в нужный момент.       Но вдруг изменения будут критичны? Вдруг Жнецы узнают, что их раскрыли, и нападут раньше срока? Все погибнут. Те два года, прошедшие между первой и второй играми, были жизненно необходимы для подготовки галактики ко вторжению. В смысле, коллекционеры сами по себе были плохи. А что будет, если с ними еще и Жнецы заявятся? Всему конец.       А даже если Жнецы и нападут в предсказанное время, повальное изменение лишит меня почти всех знаний о будущем. Спасибо большое, но мне хотелось бы их сохранить. Без них я стану очередным мимокрокодилом.       В итоге я решил остановиться на компромиссе. Я попытаюсь кое-что изменить, но не разглашать своих знаний. Маленькие изменения могут потом сильно выстрелить. Если я смогу чуть лучше подготовить галактику, может, удача будет на нашей стороне. Может, получится пораньше избавиться от генофага или изобличить Цербер.       Спасти всех на Вермайре.       Некоторые события настанут совсем скоро. Рахни на Новерии; Торианин на Феросе. Это буквально не за горами. На Земле всё казалось таким далёким, а сейчас уже у порога. В смысле, я готовился, но не так безупречно, как к проникновению на «Нормандию», если бы Шепард мне отказала.       Но до всего этого надо разобраться с Терумом. Мне здесь не нравится. Лифт движется медленно, как и все прочие в галактике, но этот еще и старый и скрипучий. Такое чувство, что он в любую секунду развалится, а мне бы совсем не хотелось окунуться в ванну из лавы.       Полагаю, я всё ещё привыкаю к боям и убийствам. Смерть в лаве выглядит куда менее вероятной, ну, знаете, толпы гетов, которые могут банально расстрелять нас, застрявших в стальной клетке. Похоже, я не один так думаю, но все мы молчим, спускаясь более глубокие области шахты.       Наконец, лифт со стоном останавливается, и мы выходим, выискивая засаду. Как по команде, рядом с люминесцентным синим полем вылетают полдюжины штурмовых дронов гетов, стреляя в нас из маленьких подвесных пушек. Шепард и Гаррус сразу же снимают двоих, Рекс попадает в третьего из дробовика, Тали поджаривает четвертого Перегрузкой и бросает Саботаж в пятого, сбивая его на пол. Оставшийся пытается сбежать, петляя из угла в угол, но и его ждет смерть.       Мы уже с натяжкой втискиваемся во второй лифт, и я задумываюсь. Где же призраки? Разрушители? Праймы? Прыгуны? Ракетчики? Во всей шахте нам повстречалось не больше десятка синтетиков. Конечно, застань они нас врасплох, было бы неприятно, но они ведь даже не прятались. С учетом того, какие силы были собраны на поверхности, в туннелях должно быть больше гетов. То, что нам встречались, по сути, отбросы, нервировало даже сильнее, чем если бы мы в самом начале попали в ловушку.       Все остальные словно на прогулку вышли — ей-богу, даже Кайден со сломанной рукой. По Тали, правда, не понять — ее лицо полностью скрыто шлемом. Шепард сохраняет молчание, и я ей не перечу. В смысле, я доверяю ей, потому что знаю, что она сделала и что сделает. В ином случае я бы уже болтал без умолку.       Это же просто нелогично. Все эти шагающие танки на поверхности, засада в очистительном цеху, силы, затраченные на разведку и оборону. Либо они знали, что мы придем, и рассчитывали, что те геты нас точно убьют, либо же под поверхностью будет столько же гетов, сколько и на ней. В смысле, что за командующий пошлет почти всю армию на перехват вторженцев, которых может и не быть? Работу выполнили и улетели, зачем распыляться-то? Что-то не так.       Я словно смотрю фильм ужасов и заранее знаю, что герои решат разделиться. Этому нет никакого рационального объяснения, и сколько ни кричи, это всё равно случится и самым ужасным образом.       Но это же не фильм. Мы не в ситуации, когда убийца в маске собирается жестоко зарезать симпатичного подростка. Мы заходим на чудное минное поле, на котором нас может расстрелять целая армия синтетических ужасов.       Второй лифт вздрагивает и искрится, бесцеремонно останавливаясь примерно в полуметре над платформой. Если подумать, геты могут просто бросить нас здесь умирать от старости, выбраться-то мы не можем. Что за приятная мысль.       К счастью, на нашей стороне есть кроган. Рекс раздраженно фырчит, просовывает руки между старыми стальными прутьями и отрывает их, будто они пластиковые. Черт. Да, я убил шагающий танк, но о подобной силе мне можно и не мечтать. Признаюсь, пару секунд после гибели шагающего танка я думал, что в битве мы с Рексом могли бы быть на равных. Сейчас я понимаю, что это не так. Может, первый выпад и был бы за мной, но я бы пал в следующую же секунду. Или через одну. Рекс бы мутузил меня без продыху. До смерти. Подозреваю, что он может несколько дней непрерывно сражаться, даже не сбавляя темп. Разумеется, не быстрый, зато разрушающий всё на своем пути.       Он выпрыгивает из лифта и с грохотом врезается в помост на третьем этаже. Что ж, если геты еще нас не засекли, теперь они точно о нас знают.       Что-то здесь не так. Я не сразу это понимаю, и это довольно хреново. В смысле, это же третий уровень в шахте на Теруме, сразу после поврежденного лифта. Крайне важный момент, так?       Синее поле отсутствует. Оно не разрушено. Не прорвано. Отсутствует. Терминал позади него всё ещё светится. Работает. В стене рядом с местом, где должно стоять поле, виднеется огромная щель, словно прорезанная плазмой.       Сфера, в которой должна быть Лиара, отсутствует.       Лифт позади терминала тоже отсутствует.       Ее здесь нет. О, черт.       Все движутся так, будто ничего и не случилось, и для них это действительно так. Мне нужно что-то сделать, и быстро. К черту молчание.       — Синее поле. Здесь его нет, — шиплю я. Отряд останавливается и оглядывается. — На этом уровне что-то не так, — настаиваю я. — Почему именно этот терминал вдруг работает?       На миг мне кажется, что мои слова пропустят мимо ушей. Шепард одаривает меня долгим критическим взглядом — прямо как в тот раз, когда я упомянул Терум.       — Гаррус, Тали, разведайте здесь всё. Тали, проверь панель управления. Гаррус, займись своими детективными штучками.       Турианец выглядит несколько оскорбленным ее словами, но выполняет приказ. Остальные занимают оборонительные позиции, и я бросаю взгляд на шахту лифта. Платформа застряла на самом ее верху. Ощущение, что сейчас случится какая-то подлянка, накалено до предела.       — Я мало чем могу помочь, Шепард, — неохотно признается Тали. — Гетов я могу взломать, но протеанский не понимаю. Я даже не знаю, с чего начать.       Рекс стреляет из дробовика, и воздух наполняется грохотом. Остальные члены отряда инстинктивно пригибаются, а геты, которые пытались подкрасться к нам, выдают себя. Я бегу к краю протеанской надстройки, пытаясь как можно быстрее разглядеть, куда целился Рекс.       По наклонной рампе мчатся два гета-штурмовика, поочередно стреляя по нам, чтобы удержать на месте. Чем ближе они подбегают, тем точнее становятся их выстрелы, и Рекс с рыком вынужден отступить в укрытие. Или же лишиться глаза. Остальной отряд вынужден ютиться по углам, мысленно проклиная открытую конструкцию руин. В синем коридоре негде укрыться, на металлической рампе — тем более, а позади нас — пустая шахта лифта. Тактически не самая удачная позиция.       — Черт, Паркер, это всё твоя вина! — кричит Кайден. Моя? С чего бы? Стоп. Это же я вынудил всех здесь задержаться, так? Да. Ой.       — Не дайте им уничтожить улики! — орет Гаррус. Это для тебя сейчас самое важное? Видимо, бывших копов не бывает. Шепард начинает беситься.       — Аленко! Пистолет! Паркер! Барьер!       Кайден неуклюже бросает ей оружие, но Шепард почти не глядя хватает его, а моя биотика окружает ее защитным покровом. Держа по тяжелому пистолету в каждой руке, она вскакивает и стреляет в гетов, пока ее щиты — биотический и кинетический — поглощают их выстрелы.       Если уж нам негде спрятаться, то гетам так и подавно. Они продолжают наступать, но Шепард с двумя щитами это нипочем. Геты меняют положение рук, переходя от наступления к выстрелам на поражение, но щитов у них уже нет. Секундой позже — и голов. Шепард отбрасывает дымящиеся пистолеты, перепрыгивает через баррикаду на маленькую рампу и сталкивается лицом к лицу с гетом-снайпером. Он неспешно шел за напарниками, целясь в нас из винтовки.       Он стреляет Шепард в живот, но она ладонью отбивает ствол винтовки, и пуля улетает в каменную стену. Быстро перекатившись, она пропускает вперед Рекса и Тали, и те разносят синтетика чуть ли не в упор.       Простите, но я не понимаю, почему хоть кто-то сомневался, достойна ли Шепард стать Спектром.       — Снайперка, техника, пистолеты, теперь и рукопашный бой? — восхищенно спрашиваю я.       — В программе N7 заложен рукопашный бой, — она пожимает плечами. — Нам не положено иметь слабости.       И у нее их нет. Господи боже, эта женщина невозможна.       — Гаррус, что можешь сообщить? — спрашивает она, сосредотачиваясь на задании. Мне бы тоже стоило. Так, сначала нужно отодрать челюсть от пола.       — Здесь определенно очень недавно кто-то был, в том числе и азари. Не знаю, почему, но на земле есть маленькие капли пота с ДНК азари. Как и волокна одежды. Они ушли час назад, не более. Если это не доктор Т’сони, то, думаю, она знает, где ее искать.       Слава богу. Но если не мы освободили Лиару, то кто? И зачем? В игре геты не могли пробить барьер. Возможно, здесь всё иначе.       — Признаки борьбы есть? — Шепард, похоже, думает в том же направлении. — Или следы гетов?       — Простите, коммандер, — Гаррус качает головой. — Такого не нашел.       Значит, Лиара ушла добровольно.       — Ладно, — Шепард задумчиво скрещивает руки. — Тогда куда она пошла?       — Вероятно, к гигантской шахте прямо за нами, — предполагаю я не без доли сарказма. — Т’сони же эксперт по протеанам. Наверняка она без труда поняла, как управлять их терминалом.       — Что решим, коммандер? — спрашивает Кайден. — Отправимся за азари или продолжим искать выживших?       — Не знаю, что тут творится, но мне это не нравится, — говорит Шепард. — Столько гетов только для того, чтобы нас отвлечь? А потом неразрушимый барьер берет и разрушается, и тот, кого он защищал, добровольно уходит? Я начинаю думать, что наш добрый доктор очень близка со своей матерью, — она чуть-чуть смягчается. — Может, ее застали врасплох, поэтому обошлось без борьбы. Но мне всё равно это не нравится. Поспешим на поверхность.       Конец ее фразы обрывает массивный взрыв, наполняющий нижнюю часть пещеры оглушительным ревом. Волна огня сносит шахту, злобные щупальца жадно царапают скалу. Отряд (за вычетом меня) падает на пол, прикрывая головы. Меня же сбивает с ног ударной волной, неуклюже распластывая по земле.       — Ловушка? — хрипит Кайден, сбрасывая со спины обломки камней.       — Похоже на то, — Шепард трясет головой, стряхивая пыль с визора. — Но почему сейчас? Мины обычно взрывают, когда противник в зоне поражения.       Рев взрыва стихает, и за ним следует зловещий грохот.       — Не думаю, что они планировали убить нас, Шепард, — грохот усиливается, и Рекс рычит на стены, мол, только попробуйте еще пошуметь. — Думаю, они разрушают руины. Мы же на вершине вулкана.       Шепард бледнеет.       — Помните, я говорила, что стоит поспешить? Выдвигаемся сейчас же, — и мы бросаемся к шахте.

___________________

      Стены продолжают трястись и стонать, посыпая наши головы струйками каменной пыли. Сломанный лифт того гляди провалится вместе с нами, но Тали, будучи гением по части механики, быстро приводит его в чувство. Стоит нам вырваться на свежий воздух, в динамики пробивается голос Джокера.       — …мандер, повторяю, если вы меня слышите, выметайтесь из шахты! Судя по сенсорам, природа решила взбунтоваться, и чем дольше вы там пробудете, тем румяней вас припечет!       — Поняла, Джокер, — спокойно отвечает Шепард. — Технологии протеан глушили связь, но сейчас мы на поверхности. Прекрасно тебя слышим. Какие новости?       — Отгоняю от вас два десантных корабля. Настойчивые засранцы. Возвращайтесь в «Мако», Шепард. Эта шахта расплавится быстрее, чем снеговик в июле. Кстати, помните очистительный цех, в который вы заглядывали? Похоже, туда недавно шаттл приземлился — прямо перед тем, как меня начали обстреливать десантные корабли.       Шепард ругается под нос. Так они и собрались вывезти Лиару. Но до руин путь не близкий, а каких-либо транспортных средств нам не встретилось — стало быть, они еще не должны были сбежать. Мы всё ещё в игре.       Теперь понятно, откуда столько гетов. Их посылали в таком количестве, чтобы задержать нас, ведь к тому моменту Лиару уже нашли. Не знаю, как им удалось уговорить ее открыть поле, но не могу придумать иного способа его обойти. Я не успеваю как следует всё обдумать, потому что стоит нам впихнуться в «Мако», как из шахты вырываются потоки лавы, накрывая всё перегретой магмой. Черт. Какое счастье, что Тали успела починить лифт.       — Джокер! Ты от них до сих пор отвязаться не можешь? — кричит за рулем Шепард. Нам остается лишь трястись на сиденьях.       — Они больно умные, — слышится явно напряженный голос пилота. — С большого расстояния им по мне не попасть, но если я зайду в атмосферу, то буду связан по рукам и ногам. Поэтому я пока застрял. Они делают ложные выстрелы, мельтеша над вами. Стоит мне промахнуться — и вы трупы.       — Да, давайте без этого, — бормочу я. Рекс согласно ворчит.       — Если он случайно меня прибьет, я прибью его.       Никто не указывает ему на пробел в логике. Не стоит кормить тролля.       — Если попытаюсь обойти их с фланга, они атакуют вас с бреющего полета. И если у вас с собой нет очень, очень крупнокалиберного оружия, вы сразу погибнете. Ну же, еще чуть-чуть…       Раздается громкий взрыв, как из дробовика Рекса, только помноженный на миллион. В небе происходит титанический взрыв, и на маленький танк обрушиваются куски металла.       — Один есть! Как тебе такое, сукин сын?       — Джокер, постарайся и нас заодно не прибить, а?       — Ух, точно, коммандер. Извиняюсь. Постараюсь работать чище. Но ничего не обещаю.       Шепард особенно высоко подпрыгивает в «Мако», но, к счастью, Кайден вовремя включает вертикальные сопла, слегка смягчая наше падение. Шепард смеряет второго пилота неодобрительным взглядом.       Десантный корабль описывает в небе круг и сбрасывает шагающий танк, который начинает плеваться синим огнем, стоит ему развернуться. Рекс ловко расправляется с турелью, а Шепард едва ли замедляется, пробивая «Мако» брюхо гета и разбрасывая синтетические ошметки по земле.       — Похоже, тебе предстоит немало калибровок, Гаррус.       Турианец деланно огорчается, и, несмотря на ужас ситуации, я с трудом сдерживаю улыбку.       — Приближаемся к цеху! — орет Шепард, перекрикивая чудеса своего вождения.       — Вижу их, — ворчит Рекс, глядя в прицел пушки. — Азари и кроган. Похоже, ждут, когда их подберут. Что ж, им не повезло.       Из пушки «Мако» вырывается снаряд, разогнанный соединенными электромагнитами в ускорителе массы до сверхзвуковых скоростей. По выходу из ствола закаленный металл почти разжижается и перегревается от трения воздуха и электромагнитных токов. Но он сохраняет свою форму, преодолевая расстояние между танком и приземлившимся шаттлом менее чем за тысячную долю секунды. К моменту отдачи всё уже кончается.       Выстрел попадает точно в центр шаттла, и тот падает на землю. Возможно, щиты бы и спасли ситуацию, но не при таком прямом ударе. Щиты шаттлов всё же разработаны выдерживать пехотный огонь, не танковый. Его основная защита — мобильность, а без нее он — всего лишь дорогое пресс-папье. Шаттл не взрывается, но выстрел отбрасывает его на добрых пять метров, протаскивая по земле в облаке пыли. В его правом боку зияет дыра размерами больше Рекса. Остальная часть шаттла деформирована от проезда по земле; его крылья смяты, а лобовое стекло — разбито. На нем уже никуда не улететь.       Шепард разворачивает «Мако» и вклинивает его боком в открытые ворота, блокируя противникам пути к отступлению. Если кроган и его ручные геты попытаются напасть на нас, мы с легкостью перестреляем их, стоит им попробовать протиснуться в брешь. Какое бы у них ни было численное превосходство, мы их изничтожим.       — На выход! — кричит Шепард, вскакивая с сиденья. Как только открывается люк, «Мако» тут же попадает под обстрел, но Рекс вновь берет ситуацию в свои руки и разносит из противопехотной пушки эскадрилью гетов, появившуюся из обломков шаттла. Они прекращают стрелять, но большая их часть прячется в укрытие. Те же, кому не повезло, разбросаны по земле, испещренные дырами размером с кулак. Я вылезаю на разведку.       И сразу же удивленно вскрикиваю и ныряю обратно в «Мако», чтобы залп биотической энергии не отсек мне голову. Быстрая атака, но не настолько, чтобы скрыть нападающего. Этот кроган — биотик, как и Рекс? Вот черт. Ненавижу забывать подобные мелочи, особенно когда эти мелочи грозят меня убить. Шепард несколькими выстрелами загоняет вражеского боевого мастера в укрытие, и мы выбираемся из «Мако», пока враг вновь не открыл по нам огонь.       — Это точно доктор Т’сони, — шиплю я Шепард, не отрывающей взгляда от прицела. — Каков расклад сил?       — Куча гетов. Платформ двадцать или около. Кроган и азари. Помни, она нам нужна живой.       Да, Шепард, я помню. Ты постоянно это повторяешь. Но, соглашусь, будет обидно случайно убить Лиару. Это точно она — я заметил ее, пока мы перебирались в укрытие.       — Какой план, босс? — я чувствую, что все чуть подались к нам, ожидая ответа. Шепард хмыкает.       — Мы поймали их в ловушку и отрезали пути к отступлению, а их воздушная поддержка сейчас сама пытается не сдохнуть, — в этот же момент вдали разворачивается десантный корабль, будто для обстрела. Но земля под ним взрывается и вынуждает его отступить. Слава богу, мой шлем защищает уши, иначе бы я уже оглох. — У них нет тяжелого оружия, вызвать подкрепление тоже неоткуда. Это осада, и все карты у нас на руках. Ну, есть, конечно, турели по ту сторону ворот, но они же заперты.       Тут какой-то гет бросается к сторожке, но Шепард и Гаррус стреляют в него, убивая на месте.       — И я не собираюсь допустить, чтобы их открыли, — она поворачивается ко мне, пока Кайден пожимает здоровым плечом. — Хочешь попрактиковаться в Подъеме?

___________________

      Хватай, поднимай, держи, жди. Всё в общем-то просто.       — Давай, — улыбается Шепард, и они с Гаррусом прислоняют винтовки к плечам. Я вытягиваю руку, хватаю гета-штурмовика и поднимаю его в воздух. Я чувствую, как вражеский кроган и Лиара пытаются прервать мой Подъем, но на моей стороне внезапность, да и в целом сложность защитить кого-то одного из почти что двух дюжин. Штурмовик пищит, поднимаясь в воздух, и винтовка Шепард на секунду опережает Гарруса, снося гету голову.       Гаррус стонет, а Тали бросает Кайдену слот кредита.       — Три к одному, Вакариан, — злорадствует Шепард, кладя винтовку себе на плечо. Пока мы прячемся за «Мако», у врага нет ни шанса к нам подобраться, зато для двух снайперов позиций предостаточно. — Три к одному, хотя я давала фору. Но у тебя уже лучше получается. Может, однажды ты меня всё же обойдешь.       Турианец рычит, но зла я в этом не чувствую.       — Есть движение? — кричит Шепард, и Кайден, Тали и Рекс качают головами. Ни единому гету не удалось подобраться ближе, чем на три метра к импровизированной баррикаде. Да и того везунчика прикончил Гаррус, потому что Шепард пыталась выяснить, может ли она выбить свои инициалы в груди гета, пока того держат в Подъеме. Я не выдержал еще до того, как она закончила «Ш», так что мы никогда не узнаем. — Что у тебя, Джокер?       — Еще минуту, коммандер. Я почти попал по нему, но лишь подрезал щиты. В этот раз уж наверняка получится, — через шлем доносится выстрел из главной пушки «Нормандии». Через секунду с неба падает десантный корабль гетов, бессильно врезаясь в поток лавы и медленно растворяясь в ней. — Поначалу я думал, что нужно бить их напрямую, но, раз уж мы на планете с вулканами, лучше прибить их к земле и довериться природе. Кажется, Уильямс тут с ума сойдет. Как у вас проходит день, коммандер?       — Что-то медленно, особенно если сравнивать с утром, — жалуется Шепард.       — Это твоя вина, Шепард, — говорит Рекс. — Не займи ты такую сильную позицию, мы бы столкнулись с ними раньше.       Громкий взрыв эхом разносится по долине, и мы вшестером выискиваем гетов. Рядом ни единого.       — Что это было? — с подозрением спрашиваю я.       — По звуку похоже на ракету, — отвечает Гаррус.       Тут же раздаются второй и третий взрывы, и дальние ворота попросту сносит, а за ними обнаруживаются три дымящихся турели, направленные в нашу сторону.       — Вот дерьмо, — точно подытоживает общее настроение Шепард.       Стоит нам убежать из-за «Мако», как турели начинают посылать в нас ракету за ракетой. «Мако» взрывается синим пламенем, и пыль нулевого элемента разлетается во все стороны. Матерясь, я пытаюсь прикрыть Тали от обломков. Я-то рваную рану переживу, а она — нет. Особенно нанесенную нулевым элементом. Его не просто так герметично пакуют для транспортировки.       — Джокер! — кричит Шепард, больше не дурачась. — Избавься от этих турелей! Срочно!       — Есть, коммандер, — мгновенно сосредотачивается Джокер.       «Нормандия» накреняется и делает всего один выстрел из главной пушки. Три турели сносит ливнем пламени, безболезненно скользящего по низу фрегата. От взрыва и ударной волны нас всех отбрасывает на землю, но мы все остаемся на позиции и прижимаемся к стене очистительного цеха. Кроган, геты и Лиара пытались подобраться к нам, но ударная волна от взрыва «Мако» сбила их с ног. Вражеский боевой мастер приходит в себя быстрее всех и карабкается за груду ящиков, пока наши прекрасные снайперы снимают гетов одного за другим. К тому времени, как ситуация нормализуется, остается всего три синтетика — к тому же, отделенных от крогана и Лиары, так что шанс у нас всё же есть.       — Паркер! — кричит Шепард, переключаясь на пистолет. Стало быть, время пришло. — Доктор на тебе. Выруби ее, выстрели ей в ногу, что хочешь делай, но достань ее живой! Рекс! На тебе здоровяк. Остальные — убивайте гетов и помогайте Рексу и Паркеру, если можете. Геты важнее. Вперед!       Знаешь, мне очень нравится задавать вопросы. Жаль, Шепард никогда не дает такого шанса. Я и Лиара, значит? Биотик против биотика. Я в броне, а она — нет, так что преимущество за мной. Но это не повод расслабляться. Вражеский кроган замечает, куда я направляюсь, и направляет на меня дробовик. Рекс заряжает в него мощным Броском, заставляя вражеского Крогана отступить, и вскоре они уже сцепляются в битве насмерть. Никакого оружия, никаких уловок. Чисто кроганский махыч.       Лиару окутывает биотика, и я заряжаю барьер, чтобы принять удар. Она распахивает глаза при виде синих нитей силы, обтекающих мое тело, но ей уже слишком поздно менять атаку. Ее Бросок задерживает меня всего на секунду, и мне уже не до изящных Бросков, Подъемов и Деформаций. Прости, Лиара. Я направляю усиленный биотикой кулак ей в живот. К моему удивлению, она уворачивается, окружая себя барьером. Миленько. Похоже, Бенезия преподала ей пару уроков. Она парирует, но не чем-то из рурубу, а простым ударом. Я ожидал, что она оробеет, но вместо этого она рвется драться. Вероятно, не в первый раз нарывается на подобное на раскопках.       Я пригибаюсь и направляю биотику в ступню, чтобы выбить из-под нее ноги. Она уже тянется к пистолету, ожидая, что я отступлю. К несчастью для нее, я слишком хорошо знаю этот прием. От моего удара она падает на землю, и пистолет вылетает у нее из рук. На тренировках после такого я переходил к убийству, но сейчас мне не хочется ее серьезно ранить. Я колеблюсь. Лиара лягается, как мул, и ударяет меня стопой в живот с такой силой, что чувствуется даже через барьер. Я отшатываюсь, а она поднимается на ноги, высматривая пистолет.       — Я не хочу ранить тебя, — заверяю я, хоть она мне и не верит. Ее глаза дикие, испуганные. Могу понять, что она чувствует. Если все миссии будут так проходить, придется поговорить с Шепард. — Я прилетел вместе с коммандер Шепард, Спектром. Мы не желаем тебе зла, — говорю я.       — От людей еще не выбирали Спектров! — кричит Лиара. Что ж, она хоть не молчит. Полагаю, ни к чему винить ее, что она не в курсе последних новостей.       — Она — первая! Слушай, если позволишь объяснить… — я уворачиваюсь от ее кулака, отчаянно пытаясь вспомнить, где наиболее уязвимы азари. Может, если куда-нибудь надавить, она вырубится? Черт, я и не думал, что придется строить антиазарийские планы еще до Новерии!       — Вы прилетели похитить меня! Поэтому моя мать наняла крогана, чтобы он увез меня в безопасное место! — она опять тянется к пистолету, и я вынужден перейти в наступление. Выбив оружие из ее рук, я ногой разбиваю его на части.       — Вот как? Тогда какого черта тебя охраняют геты? Немного странно, не находишь? — теперь и я срываюсь на крик, настороженно наблюдая за ней. С одной стороны, после тренировок Эри я без проблем одолею ее в рукопашном бою. С другой — не хочу ее серьезно ранить, ведь в рурубу не принято брать пленных.       — Это специальные роботы-охранники, а не геты! — ей так и сказали? И она поверила? В смысле, я помню, что она вела закрытый образ жизни, но это просто смешно.       Я сдаюсь. Если уж она намерена тупить, мне бесполезно ее переубеждать. Я замахиваюсь, чтобы вновь ударить ее по ногам, и Лиара приседает, принимая удар на бедро. Локоть, которым я собирался ударить ее в висок, пролетает над ее гребнем, ничего не задев.       Лиара метит мне в грудь, и я перегоняю биотику, чтобы защитить ребра. Без синяков я не останусь, это точно. Она дерется даже лучше, чем я предполагал. Пора с этим кончать, пока не случилось чего-то действительно гадкого.       Я бросаюсь к ней и выбрасываю кулак. Лиара отшагивает, чтобы увернуться, и я направляю в руку биотику. Та вылетает микро-Броском, всего на дюжину сантиметров, но мне больше и не требуется. Азари отбрасывает на красную землю, и я стремительно подбегаю к ней и ударяю локтем по виску. Она обмякает; дышит — и только.       Теперь меня грызет совесть. Чудно.       — Т’сони у меня, Шепард, — сообщаю я, осторожно поднимая азари с земли. Она этого не заслужила. Останься она в той сфере-тюрьме, ничего бы из этого не произошло. Вообще говоря, почему так получилось? Когда она очнется, ее ждет чертовски много вопросов.       — Отлично, Паркер. Похоже, Рекс тоже закончил. Все геты разбиты.       Рекс и вражеский боевой мастер до сих пор бьются, давно отбросив оружие. Оба крогана серьезно ранены; кровь брызжет им на руки и лица при каждом столкновении. Они даже не пытаются блокировать удары — просто мутузят друг друга, пока кто-нибудь не свалится. Наконец, Рекс ударяет противника огромным окровавленным кулаком, и тот отшатывается, хватаясь за глаз и крича.       Рекс бросается вперед и бьет врага в живот, сгибая его напополам, наносит очередной мегатонный удар по голове, вгоняя противника в землю. Рекс встает над поверженным кроганом и ревет на него, первобытным образом устанавливая свое господство. Этот звук наполняет воздух, и я ежусь. Слава Шепард, что он на нашей стороне. Рекс наносит последний удар, и вражеский кроган погибает.       — Я видел лишь концовку и почему-то рад этому.       Шепард смеется и подходит, чтобы осмотреть пленницу.       — Не волнуйся, я всё записала. Думаю, Рексу захочется пересмотреть это пару раз, когда он постареет. Значит, это она?       — Да, — нести ее на руках довольно легко: биотика и броня значительно упрощают задачу. — Не думаю, что она прямо-таки против нас, скорее, введена в заблуждение. Но, вероятно, лучше поместить ее под замок до того, как она очнется. Испуганные биотики обычно плохо реагируют на незнакомцев.       — С этим мы разберемся на «Нормандии». Джокер, забери нас, пожалуйста. Мы закончили, — Шепард потягивается и разминает шею. — Длинный выдался денек.       — Длинный?! — гневно шиплю я. И всё? Кайден смеется.       — Добро пожаловать на «Нормандию».