Аноним

Бетти нервно, сама того не замечая, стучала карандашом по парте, не отрывая отчаянного взгляда от двух скрепленных между собой листов — это был тест по истории, который мистер Нокс, их учитель, обещал устроить ещё неделю назад. Зелёные глаза растерянно блуждали по незнакомым терминам, схожим фамилиям, по карте с кучей стрелочек-войн и по множеству дат, ни одна из которых не могла подсказать Элизабет правильный ответ. Она устало выдохнула и посмотрела на круглый циферблат настенных часов; до конца урока оставалось не более десяти минут, а её тест по-прежнему сиял безупречной чистотой. Бетти покосилась влево и чуть не захныкала: даже Арчи (Арчи, который ни разу в жизни не сел при ней за учебники!) неряшливым почерком вписывал ответы в специально отведённые графы. Вот тут Бетти стало по-настоящему тошно. Мысленно она уже готовилась к удивлению одноклассников и мистера Нокса, к причитаниям и нотациям вездесущей мамы Купер, к первой в жизни неудовлетворительной оценке и пересдаче. Прощай, почётное звание отличницы, которое она поддерживала ещё со средней школы. А когда её спросят, почему она не выучила несколько параграфов, она даже не сможет ответить. Учителя не поймут, родители — тем более. Бетти переживала всё в одиночку: внезапное исчезновение сестры, участившиеся ссоры родителей, давление со стороны Блоссомов, сына которых не так давно вытащили из Свитуотер, и, как вишенку на многоярусном торте, признание в любви Арчи и последующий за ним отказ. Проблемы сыпались на Бетти отовсюду, и порой ей хотелось, как маленькой девочке, стать столбом посреди комнаты, громко затарабанить ногами по полу и зареветь горькими, крупными слезами. Чёртов тест, о котором она и думать давно забыла, сейчас мог стать тем самым спусковым крючком. Бетти отбросила от себя карандаш и уронила руки на бедра, тяжело дыша. Левая ладонь прошлась по карману джинсов, сквозь ткань почувствовав небольшой прямоугольник свернутой записки, найденной ею сегодня перед первым уроком в шкафчике. Невольно Бетти растянула губы в улыбке: слова, выведенные резким, но красивым почерком, который она успела внимательно изучить, придавали уверенности. «Доброе утро, Бетти. Удачи тебе на сегодняшнем тесте. Уверен, ты напишешь его на высший балл, по-другому и быть не может». «Может, — тихо фыркнула Бетти, — ещё как может». Неизвестный оставлял ей записки на протяжении месяца каждый учебный день. Она находила их утром в шкафчике, в раздевалке после тренировки Лисиц, в своём рюкзаке; иногда аноним успевал подложить послание на стол за её спиной, но когда она оборачивалась, все парни либо разговаривали между собой, либо зависали в телефонах, но ни один не смотрел на неё. Неуловимость этого человека одновременно восхищала и беспокоила Бетти. Ей всё-таки хотелось знать, кто так старательно пытается стать частью её ненормальной жизни. Бетти хранила записки анонима все до единой, а самую первую, полученную на следующий же день после признания Эндрюсу в любви, помнила наизусть. «Ты ходишь сегодня такая грустная, тебя хочется обнять и не отпускать. Пожалуйста, не грусти из-за него. Ты стоишь тысячи таких, как Арчи Эндрюс». Первоначально ежедневные послания напрягали Бетти, и она упрямо пыталась вычислить анонима, но тот действовал хитрее, подкидывая записки туда, где она не ожидала их найти. И совсем скоро резкий почерк на белых листах стал привычкой, её личной зависимостью от неизвестного человека. Бетти и не заметила, как по утрам спешила в школу, лишь бы быстрее отыскать послание анонима, улыбнуться широко от мысли, что кто-то так много думает о ней, и прижать бумажку к груди. Как же ей хотелось узнать его имя! Арчи слева зашумел листами, и Бетти повернула голову в его сторону. Не замечая её удручённого взгляда, парень проверял внесённые в тест ответы перед тем, как его сдать. Бетти грустно посмотрела на свои задания, а точнее — на аккуратно выведенное «Элизабет Купер» вверху страницы. Единственное, что она сумела написать за сорок минут урока. Внезапно краем глаза она заметила что-то, мелькнувшее в воздухе справа от неё, а затем почувствовала, как о её ногу ударилось нечто маленькое и лёгкое и, отскочив, упало на пол. Быстро опознав в предмете скомканную в комок записку, Бетти осторожно, чтобы не привлечь внимание, наступила на бумажку ногой и медленно притянула ближе к стулу. Так же аккуратно наклонилась, подобрала её и, как ни в чём не бывало, села прямо. Записка оказалась обычным клетчатым листочком, вырванным из тетради. Бетти развернула её и чуть не ахнула в голос. На маленьком пространстве бумажки теснились столбиком ответы на тест, написанные до невозможности знакомым, резким почерком. Бетти стремительно обернулась вправо и напоролась взглядом на единственного человека, который смотрел на неё. Джагхед Джонс, её одноклассник, друг, с которым они вместе работали в школьной газете и расследовали убийство Джейсона, с невероятным выражением настороженности, страха и смирения наблюдал за её лицом. Он не отвёл взгляд, не опустил голову, а продолжил смотреть прямо на неё, позволяя разглядывать себя в ответ. Его волнение и переживания выдавали руки, крепко, до побеления костяшек сдавившие края парты. А Бетти видела его, словно открытую книгу, и никак не могла понять, почему не догадалась раньше. Анонимом оказался человек, с которым в последнее время она проводила больше всего времени. Джагхед всегда был рядом. Он поддерживал её, помогал с газетой, выполнял поручения, связанные с расследованием. Как она могла не заметить его интерес к себе? — Через пару минут сдаём работы, — как гром среди ясного неба, раздался монотонный голос мистера Нокса. Бетти вздрогнула и быстро отвернулась от Джагхеда, рвано дыша. Руку жгло его послание. Не медля, Бетти схватила карандаш и стала быстро-быстро переписывать ответы на свои листы, полностью доверяя Джагу в их правильности. Она выводила буквы торопливым неряшливым почерком и параллельно думала о том, что несомненно рада наконец открывшейся тайне. Кандидата лучше Джагхеда невозможно было придумать. Со звонком Бетти вписала последний ответ в тест и, спеша покинуть кабинет, подскочила с места, в миг очутилась перед учительским столом, припечатала к нему листки и тут же покинула аудиторию, оставив одноклассников позади. Она решила дождаться Джагхеда в коридоре. Мимо неё сновали ученики, из кабинета друг за другом выходили измученные историей школьники. Бетти стояла, прислонившись спиной к стене, и нетерпеливо стучала ногой по полу. Наконец, последним из класса вышел Джагхед. Взбудораженная Бетти, сама пугаясь своего напора, стремительно схватила его за ткань рубашки на груди, вызвав удивлённое ойканье, и оттащила в сторону от потока обучающихся, которые будто специально пытались снести их с ног. — Бетти! — чуть возмущённо вскрикнул Джаг, но тут же стушевался под её внимательным взором и замолчал. Щёки, к его огромному ужасу, начали неумолимо краснеть. Бетти заметила это и широко улыбнулась. — Спасибо за помощь, Джагхед. — Она произнесла его имя нежно, смущённо, но глаза её горели. — Если бы не ты, мне пришлось бы идти на пересдачу. Что ты делаешь сегодня вечером? Я бы хотела отблагодарить тебя ужином в Pop's. — Это свидание? — выпалил Джагхед и тут же неловко кашлянул. — Только если ты так хочешь, — мило улыбнулась Бетти и невзначай поправила хвостик. — Хочу, — резво ответил Джаг. Она давно не видела его таким воодушевленным. — Очень хочу, Бетти. — Тогда до вечера, — подмигнула она. Затем отчего-то порозовела, в нерешительности закусила губу и вдруг, встав на цыпочки и уперевшись руками в его плечи, мазнула губами по щеке, оставив на них лёгкий, целомудренный поцелуй. — Я буду ждать с нетерпением, — ошарашенно выдал Джагхед, касаясь пальцами щеки и улыбаясь самой глупой, счастливой улыбкой.