Лимонные печеньки

Снимите цедру с двух лимонов. Выжмите сок одного лимона. В миску для замешивания теста вбейте яйца, всыпьте сахар. Взбейте до кремообразного состояния. Добавьте мягкое сливочное масло, влейте лимонный сок, еще раз взбейте. Соедините муку с разрыхлителем, размешайте. Всыпьте мучную смесь, замесите тесто, лучше всего это делать миксером, насадкой «крюк». На кухне всегда стоял тот лимонный запах. Он казался таким нежным, как тот человек, что хлопотал на этой кухне. Его лимонные печеньки были потрясающими. И он тоже был потрясающим. В конце каждой тренировки он угощал их лимонными печеньками, во вкусе которых чувствовалась любовь и нежность. Все с удовольствием их ели. Но у него всегда оставалась «лишняя» порция. Он отдаст её, как только команда разбежится по домам. — Даичи, — он за запястье поднял руку капитана и вложил небольшой пакетик, — это тебе. — Коуши, если ты продолжишь меня ими так кормить, я растолстею, — посмеялся Савамура и вскрыл пакетик. Его любимые лимонные печеньки. Он взял одну и откусил, явно наслаждаясь этим вкусом. Сугавара же смотрел на него, как девчонка, отдавшая шоколад семпаю на День Святого Валентина. Даичи ответно посмотрел на менеджера и засунул вторую половинку печенья в чуть приоткрытый рот. Суга послушно прожевал и проглотил, задумчиво полнимая глаза. — Сахара мало, — то ли спрашивал, то ли утверждал он. — Они идеальны, как всегда, — капитан потрепал светлую макушку. *** Это был сильный удар для всех. Известие, что менеджера положили в больницу с неутешительным диагнозом вызвало у всех шок. А ведь ещё неделю назад он выглядел вполне здоровым. Никто бы и не догадался о страшном недуге. Первым в больницу помчался Савамура. Его охватил неописуемый страх, что с Сугой могло произойти что-то ужасное. Ему было страшно услышать от врачей вероятность полного выздоровления. Ему было страшно потерять Сугавару. Сердце в груди неистово колотилось, дыхание сбилось, грудную клетку словно кипятком обдало и сжало, в ушах стоял шум крови, приливающейся к голове, а в животе затянулся тугой узел волнения за любимого. Он только вбежал в здание, как его остановили. Даичи подошёл к регистратуре и спросил в какой палате находится Коуши. — А вы ему кем приходитесь? — скрипучим голосом спросила женщина. — Я, — он замялся, — я его парень. Женщина посмотрела на него из-под очков. Капитан состроил молящую мордочку, и та вздохнула, сообщая столь важную информацию. Поблагодарив, Даичи поспешил в нужное место. Ему стоило не малого труда, чтобы найти нужную палату. Он осторожно постучал и открыл дверь, просовывая голову в палату. Суга спал. Выглядел таким умиротворённым, спокойным и родным. Савамура зашёл и закрыл за собой дверь. Тихо и осторожно, чтобы не разбудить. Он подошёл к койке и сел на стул рядом. — Что же случилось, Суга? — шёпотом озвучил свои мысли и убрал светлый локон со лба. Коуши чуть сморщился от прикосновения, перевернулся на бок, поворачиваясь к капитану. Даичи взял его руку. Холодная. Как всегда. Он аккуратно поцеловал её, прикрывая глаза. Потом ещё раз и ещё, расцеловал всю руку. Открыл глаза и встретился взглядом с ним. Карие глаза Сугавары нежно смотрели на капитана. — Прости, — он поцеловал руку ещё раз, — я тебя разбудил. Менеджер помотал головой и улыбнулся. Савамура улыбнулся в ответ. Они долго так смотрели друг на друга. Влюблённо и нежно. Они будто общались между собой лишь одними взглядами. Даичи сжимает руку Суги в своих, греет. Суга же просто нежно улыбается ему. И им большего не надо. Они чувствуют себя счастливыми, как никогда раньше. Но эту идиллию перебивает открывшаяся дверь. В палату вошёл мужчина в белом халате, врач. — Господин Сугавара, я надеюсь, вы уже в курсе вашего диагноза? — Конечно, — кивнул Коуши. — Вы, молодой человек, — он указал на Даичи, — выйдите, пожалуйста. Савамура послушно встал со стула и вышел за дверь. Он не слышал, о чём они говорили, лишь видел размытые силуэты сквозь матовое стекло. Они говорили долго. Коуши постоянно кивал, а врач активно сопровождал свою речь жестикуляцией. Чувствовалась тревога. Волнение всё сильнее затягивалось узлом. Даичи боялся вновь зайти в палату и спросить о чём они говорили. — Врач сказал, что я скоро поправлюсь, — счастливо улыбался Суга. От его слов мгновенно стало легче. Словно гора с плеч, камень с души упал. Савамура облегчённо выдохнул и подошёл к койке. Коуши сидел и улыбался, а потом его обняли. Стиснули в объятиях так сильно, будто капитан мог потерять его прямо сейчас. Но он здесь, рядом с ним, живой и улыбающийся. Большого Даичи не надо. Он обнимал его ещё минут пятнадцать, а Сугавара гладил его по волосам и спине. Между ними снова повисло молчание, но оно было нужно. Лишний шум сейчас был ни к чему. Тишина успокаивала Даичи, заставляла его сердце биться в нормальном темпе, развязывала тугой узел напряжения и волнения, прогоняла тревогу прочь. Тишина давала возможность спокойно вздохнуть. Капитан оставался в палате до самого вечера и уходил лишь по настоянию Сугавары. Тот ссылался на другие дела Савамуры, на волейбольный клуб, на свою усталость в конце концов. Даичи сдавался под его словами и нехотя уходил домой. В эти моменты Суга облегчённо выдыхал и захлёбывался слезами. Было больно. Очень больно. И физически, и морально. Но он держал всё в себе, боялся обременить Даичи, ведь он и так слишком много времени уделяет ему. Совсем забывает о себе. Менеджер Карасуно уже месяц лежит в больнице. Его приходят навещать ребята из клуба. Они так же, как и Даичи, упираются и не хотят уходить. Особенно Хината, Танака и Асахи. Они хотели остаться с ним до следующего дня, но капитан вытаскивал их за шкирку из палаты. И как только они оставались одни, начиналась тихая любовь. Тишина стояла до тех пор, пока кто-то из них не нарушит её. — Лимонные печеньки, — вслух подумал Савамура. — Что? — Суга отвлёкся от книги, которую ему принёс Адзумане. — Твои лимонные печеньки, — повторил Даичи, — как ты их готовишь? Коуши тихо посмеялся. Он отложил книгу и стал подробно описывать процесс приготовления излюбленных всей командой печенек. Менеджер настолько увлечённо рассказывал, что и не заметил такого влюблённого взгляда Даичи. Он так смотрел на своего любимого, как ни на кого другого. Суга что-то показывал, жестикулируя, а Савамура аккуратно убрал ему пару прядей за ухо. Тот остановился и посмотрел на капитана, а потом снова возобновил речь. Вот его рассказ подходит к концу, в рот забралась светлая прядка, но она нисколько не мешала. А Даичи решил убрать её и закрепить полученную информацию. Осторожно проводя пальцем по скуле, убирая прядь, капитан впервые за столь долгое время нежно и чуть наивно поцеловал своего менеджера. Последний охотно ответил на поцелуй. И снова тишина. На следующий день Даичи прошёл не с пустыми руками. Он принёс лимонные печеньки. Они были немного кривоваты по форме, какие-то не совсем пропеклись, но он всё равно протянул их Сугаваре. Тот попробовал одну, прожевал, проглотил и задумался. Через минуту размышлений и волнений капитана Коуши озвучил свой вердикт: — Сахара мало, — заключил он. Савамура кивнул и сказал, что в следующий раз положит побольше сахара. Менеджер улыбнулся ему. На глазах предательски навернусь слёзы. Суга понимал, что до следующего раза он может не дожить. Уйти раньше, чем он успеет попробовать лимонные печеньки Даичи. Тот сразу же сорвался с места, стал спрашивать причину его слёз. Коуши покачал головой, сказал, что очень растрогался. Капитан обнял его и стал успокаивать. Прошло два дня и Савамура снова пришёл. Он извинился перед Сугой, что не пришёл вчера, были неотложные дела. Тот лишь добро улыбнулся и сказал, что ничего страшного, он почти прочёл половину книги, которую принёс ему Асахи. Даичи снова протянул ему лимонные печеньки. Менеджер взял одну на пробу. — Ммм, — протянул он, — на этот раз они у тебя получились просто идеально. Савамура покраснел от такой похвалы, но всё равно сказал, что с печеньками Суги ему никогда не сравниться. И снова повисла тишина. Они наслаждались этой тишиной. Наслаждались до последнего. Редкие поцелуи, прикосновения, долгие взгляды. Это продолжалось весь день. Должно пройти ещё три дня до того самого момента, когда Сугавара почувствовал, что пора сказать. Нельзя больше скрывать. Дачи пришёл как обычно, хоть часы сверяй по нему. Он снова принёс лимонные печеньки. Коуши попробовал и расплакался. Он понимал, что это последний раз, когда он так может ими наслаждаться. — Даичи, — он шмыгнул носом, — прости меня, — Коуши растирал слёзы по лицу, — прости, что на сказал тебе раньше... — Что? — Савамура не понимал, — о чём ты? Сугавара ревел, как дитя. Слёзы не давали даже вздохнуть нормально, что уж там о говорить. Но он нашёл в себе силы выдавить пару слов: — Осталось немного, — всхлип, — ещё несколько дней. У капитана сердце в пятки ушло. В груди всё сжалось, а к горлу подступил ком. Он смотрел на Сугу, как на призрака. Он был напуган, что эти слова окажутся правдой. Низ живота скрутило, снова завязался узел. По кожи прошлась армия мурашек. Сердце пустилось в бешенный ритм. А дыхание замедлилось и стало глубже. Савамура не мог пошевелиться, он был в ступоре. Эти слова эхом отзывались в голове, а в ушах шумело от крови, прилившей к мозгу, заглушая плачь. Суга не смог отправить Даичи обратно домой. Тот решил остаться рядом. Эту ночь он провёл на диване в коридоре рядом с палатой. Ночью Коуши стало плохо, пришлось вызвать врача. Врач лишь покачал головой и похлопал Савамуру по плечу, мол, крепись, парень. Остаток ночи он просидел рядом с менеджером. Всю ночь держал его руку и не отпускал ни на секунду. А Сугавара с каждым часом выглядел всё хуже и хуже. От этого коло в груди. Неприятно щипало в носу, а глаза слезились. Днём Коуши мучала жажда, аппетита не было совсем, иногда тошнило. Но Даичи был рядом. А Суга просил его уйти, не хотел, чтоб его видели таким. Савамура настаивал на своём и оставался. Читал ему книгу, которую принёс Адзумане, поил и ухаживал как мог. Медсёстры ходили и причитали, что Суге повезло с таким молодым человеком. Обстановка накалялась, менеджер с каждым часом чувствовал себя всё хуже, стал чаще спать, чтоб восстановить силы, а Даичи не отходил от него ни на шаг, был рядом до последнего. В груди всё продолжало сжиматься, дышать было вс труднее, а узел эмоций растягивался всё сильнее. Снова наступила ночь. Он снова лёг в коридоре на диван. Чувствовалась усталость, на похожую усталость жаловался Суга днём. Сон накрывал с головой, унося в царство Морфея. Ему снилось, что всё стало хорошо и Коуши уже выписывают. Он счастливо улыбается и просит, чтоб Даичи приготовил ему лимонных печенек. Этот сон успокоил его нервы, которые были натянуты, словно струны. Но он проснулся от вскрика в палате. Савамура тут же подорвался и забежал в палату. Сугавара лежал на полу рядом с койкой. Видимо, хотел встать, но слабость не позволила. Даичи помог ему встать и выполнил просьбу о стакане воды. Он уложил менеджера обратно в постель и просидел с ним так до самого рассвета. Почти семь утра. Савамуру мучают ужасные мысли о скором будущем. — Даичи, — тихими голосом позвал Суга, — голова кружится... Капитан ничего не ответил, лишь поцеловал его в лоб и прижал к себе. — Дышать тяжело, — он сделал глубокий вдох, но потом резко схватился за грудь, — больно... А через пару минут он закрыл глаза. Секунда, ещё и Даичи выбежал в коридор. — ВРАЧА! СРОЧНО! — на его крик сбежались медсёстры и врач. Тот быстро понял что к чему и распорядился немедленно доставить Коуши в реанимацию. Всё происходило как в замедленной съёмке. Но сердце продолжало бешено колотиться. А в ушах шуметь. Даичи забил на это и следовал за медперсоналом. Они увезли его в отделение срочной реанимации и закрыли дверь прямо перед носом Савамуры. Он слышал крики людей. Но не слышал голос Сугавары. Он ходил кругами по коридору. К нему постепенно подступала паника. Сколько он уже там, за дверью? Сколько врачи бьются за его жизнь? Даичи не знал, но казалось, что прошла вечность. Воздух становился вязким и дышать было труднее. Голова кружилась. Живот крутило. К горлу подступала тошнота. Перед глазами уже всё плыло, но он продолжал стоять на ногах. Наконец дверь открылась и из помещения вышел врач. Он посмотрел на Савамуру, вздохнул, но сказал. — Он боролся до последнего, — мужчина похлопал его по плечу, — простите, но нам не удалось его спасти. Он ушёл. А Даичи был в ступоре. Отойдя от секундного шока, он поспешил в Коуши. Картина ещё сильнее ударила по капитану. Его Суга лежал и не двигался, был бледен. Даичи подошёл к нему. Оглядел. Убрал со лба светлую прядь и провёл рукой по щеке. Она было холодная. Он взял его руку в свои. Сжал, словно снова пытаясь согреть. Прислонил её ко лбу. В носу снова неприятно защипало, глаза снова заслезились. Плечи задрожали, а по щекам предательских покатились слёзы. Он простоял так пара минут. — Суга, — Даичи позвал, — Суга, я знаю, ты слышишь меня, — он шмыгнул носом, — почему именно ты? — Истерика подступала. — Нет.. ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИСЬ, СУГА! Он больше ничего не говорил, лишь звал Сугавару, будто тот придёт в себя и обнимет его. Савамура простоит рядом с ним целый день, умываясь слезами и произнося его имя, как мантру. Пройдёт ещё много лет, но Даичи будет помнить вкус лимонных печенек Коуши, которые тот готовил со всей любовью. Он будет готовить их сам, вспоминая светлый образ Сугавары. Тесто получается очень мягкое и нежное. Переложите тесто в пакет, уберите в холодильник, можно в морозильную камеру на 30-40 минут. Отщипните от теста кусочек, величиной с грецкий орех, скатайте в шарик и обваляйте в сахарной пудре. Выложите печенье на лист для выпечки, выкладывайте на достаточном расстоянии друг от друга. На лист выкладывайте по 16 штук. Всего получается 32 штуки. Выпекайте в духовке при температуре 180 градусов в течение 15 минут. Подавать к чаю или с молоком.