О чём ты жалеешь?

Минхёк, лёжа на кровати и глядя в потолок, не думал ни о чём. Может, только немного о сигаретах, но он же вроде как бросил, а если начнёт снова, перестанет себя уважать. Это происходило часто — он привык и даже не слишком яростно себя осуждал, — но сейчас осуждения было предостаточно и без вредных привычек. Телефон под рукой завибрировал, но Ли, даже не взглянув на имя звонящего, сбросил. Кто бы там ни был, пусть идёт к чёрту. Можно было бы сказать, что его выходные затянулись, но он сам для себя решил, что может позволить себе немного отдохнуть. Всё это страшно походит на апатию, близкую к депрессии, но я не борюсь, и это плохо. У меня просто нет на это сил. Если позвонят снова, возьму. А после… Телефон завибрировал опять, и Минхёк, тяжело вздохнув, ответил, поставив на громкую связь. — Настойчивый, — вместо приветствия заметил Ли. — Ты никогда меня не сбрасываешь, я насторожился, — объяснил Тэхён. — Если ты с нотациями — иди к чёрту. Да-да, посылаю тебя. Скажи спасибо, что не матом. — А я бы послушал, — не обиделся Ким. — Ты только грозишься тем, что можешь красиво материться, но ни разу этого не демонстрировал. — И не собираюсь. — Жаль, — неубедительно посетовал Тэхён. Минхёк хотел ответить что-нибудь вроде «Начни меня отчитывать, и увидишь все мои нецензурные способности», но промолчал. Не было никакого желания ругаться. Ни матом, ни без него. — Угадаешь, почему я звоню? — Расскажи, — Минхёк нехотя встал, дошёл до комода, в дальнем углу верхней полки взял пачку сигарет, снова лёг и закурил. — Ты не ходишь на работу. — Блядь, — не сдержался Ли. — Ты и за мной следишь? Его тебе недостаточно? — он сильно затянулся и тут же болезненно поморщился — стоило взять пепельницу. Секунда сомнений и борьбы со своей педантичностью, и Минхёк потянулся к тумбочке, стряхивая пепел прямо на неё. — Всего лишь хочу знать, что с тобой происходит. Ли неаккуратно пожал плечами. А что, собственно? Ничего особенного, абсолютно ничего. Просто ему почему-то плохо. — Мы с BL больше не общаемся, — выбрал такую формулировку Минхёк, чтобы не назвать происходящее как-то серьёзнее. — Ого, он нашёл в себе мужественность тебя бросить? — Вроде того. — Ты его бросил? — догадался Тэхён. Минхёк, цокнув языком, затянулся и тяжело вздохнул, злясь, что табак ни капли не помогает. Ему как было душно, так и осталось. — Не хочешь приехать? — продолжил Ким. — Для..? — предположил Ли, которого вариант близости с кем угодно сейчас не радовал. — Да нет, просто. — Я не в настроении с кем-то уютно сидеть. — А трахаться, стало быть, в настроении? — с заметным возмущением воскликнул Тэхён. Прикрыв глаза, Минхёк сделал небольшую затяжку и медленно выдохнул. — Перестань, — прошептал он. — Я и так знаю, что ты скажешь. И не хочу слышать это ещё и от тебя — мне себя с лихвой. — Радует, что ты хотя бы сам всё понимаешь. Возникло молчание, но Минхёк знал, что так просто Тэхён, наставник, знавший его пороки так же хорошо, как и свои собственные — потому что они были похожи, — не успокоится. Сделав ещё пару коротких затяжек, Ли встал, оставив телефон в комнате, дошёл до кухни, взял пепельницу, потушил первую сигарету и закурил вторую. Заглянул в пачку — ещё пять. Наверняка он скурит их все сегодня же. Не только потому что ему это необходимо — просто чтобы избавиться от этой заначки, раз он уже поддался слабости. Вообще не стоило так страдать — надо было утешиться сигаретами сразу же, как появилась тяга, он ведь и так знал, что не сдержится. — Может, тогда не будешь пытаться меня починить? — вместе с дымом выдохнул Минхёк (как же он ненавидел говорить так, выдыхая не только слова, но и желание дышать). — Не хватало мне ещё с тобой как-нибудь нездорово сблизиться. Или, может, скажешь, что ты этого не допустишь? Я тоже так думал. Был абсолютно уверен, что неуязвим. Но чёрта с два. Это не истерика и не ультиматум. Просто мне нужно время, чтобы разобраться. Я запутался. Ты не поможешь, пока я сам для себя не пойму, почему мы расстались, если в моменте я чувствовал себя абсолютно счастливым. — Так, может, и не стоило? Что именно? Расставаться или сходиться? Минхёк посмотрел на сигарету в своих руках, короткой вспышкой вспомнил Чанёля и его любовь к пальцам Ли, держащим сигарету, а потом снова затянулся и, положив пепельницу на кровать, лёг. Я скучаю по Кихёну, но мне почему-то неловко об этом говорить. — С ним не было будущего, не было перспектив. Я просто наркоман. Так и не смог избавиться не только от привычек, но и от того, как быстро к чему-то привыкаю, даже если осознаю, что совершаю ошибку. С Ро ведь было точно так же: каждый божий день я повторял, что мне это не нужно, что я должен рассказать ему о других, о себе, о своих ценностях, которые он не принял даже спустя много лет вместе. Но я молчал, потому что иногда мне было просто хорошо, «а о последствиях я подумаю потом». То же самое тут: детская вседозволенность, которой он привлёк меня, вскружила голову. Но жизнь с ним, как взломанная игра, где ты легко можешь пройти любой уровень — приедается. Я могу делать и говорить что угодно, и он всегда простит и поймёт. Это прельщает лишь на короткой дистанции. Его погубило то, что он слишком влюблён. Я теряюсь в такой одержимости. Но всё это я понимаю головой, а вот тело наркомана тоскует по его теплу и безотказности при любом сценарии. — Прям уж при любом? — проявил любопытство Тэхён. — Абсолютно. Однажды он пригласил меня на оргию. — И как прошло? — Мы не участвовали. — Отчего же? — Потому что мне это уже неинтересно, понимаешь? Если бы мы встретились лет пятнадцать назад — дьявол, да я бы душу продал за такого партнёра! Но сейчас я повзрослел. Он просто ребёнок, а я устал воспитывать детей. Снова возникла пауза. И снова Минхёк был уверен, что это ещё не всё. Каждый раз, когда у него случался кризис — обычно что-то поменьше, — Ким звонил и играл в его личного психотерапевта, не отпуская своего подопечного, пока они не смогут попрощаться на какой-нибудь более жизнеутверждающей ноте. — После расставания с Ро было так же? — подкинул новый вопрос для размышлений Тэхён. — Нашёл что сравнивать. Тогда казалось, что внутри меня существует, поддерживая мою энергию, драгоценный камень. И Ро, притворившись моим другом, украл и превратил его в пыль прямо на моих глазах. А сейчас… Я сам превратился в камень. Меня не разбить — просто двигаться не могу. — Зачем тогда ты сопротивляешься? Минхёк невесело усмехнулся. «Сопротивляешься». Иногда его не раздражало, но пугало, что в мире есть человек, понимающий его настолько хорошо. — Нетрудно догадаться: не хочу признавать, что он действительно что-то для меня значил. — Но ты уже признал. И сделал это не сейчас. Ли устало вздохнул, потушил сигарету и взял новую. — Для чего ты звонишь? Почитать мне лекцию-другую? Не надо, и так тошно. Не хожу на работу — не трагедия. У меня выходные. Всего два дня. И, расскажи ещё, почему вообще ты за мной следишь? — Не слежу, а приглядываю, — поправил Минхёка Тэхён. — Считай, волнуюсь о вложенных деньгах. Нахмурившись, Ли сел. — Ты когда-нибудь думал о том, что потратился впустую? — Никогда. Во-первых, я не сомневался в успехе, во-вторых — ты знаешь, как я отношусь к деньгам. Сорю, чтобы не вспоминать время, когда мне их не хватало. — И всё равно помнишь, — хмыкнул Минхёк, ложась. — У меня такое тоже бывает. Особенно если оказываюсь в местах, где мне не хватало финансовой свободы раньше. Но мне всё-таки повезло: Бибигон рано начал зарабатывать, и я почти никогда ни в чём не нуждался. Тэхён печально улыбнулся. — Мне нравится это имя. — Ему тоже. Но я так называл его только в самом детстве. А сейчас как-то странно. — Думаю, он был бы не против, обращайся ты к нему так сейчас. — В разговорах с ним это имя вылетает из головы. Вероятно, потому что я боюсь возвращаться в прошлое даже в своих мыслях. — Может, всё-таки приедешь? Поговорим, полечим твою душу ещё немного. — Может, лучше ты? Ким мотнул головой и поджал губы. — Не стоит. Каждый раз я слишком одержимо рассматриваю ваш дом. Головой понимаю, насколько это глупо, но не могу остановиться. Отложив сигарету, Минхёк на несколько мгновений закрыл лицо руками. — Нет сил, Шэ. Я бы приехал, если бы только мог. — Ладно. Но обещай, что завтра ты соберёшься и пойдёшь на работу. — Обещаю. — Так просто? — Мне и самому не нравится, что я расклеился. А как ты? Какие прогнозы? Давно ты не рассказывал. Минхёк почти физически ощутил, как погасло что-то внутри Тэхёна. Не огонёк в глазах — тот уже давно не горел, вспыхивая лишь изредка, — но тоже что-то значимое. — Лучше, но не идеально. Недавно был благотворительный концерт, я много лет у них вступал, а сейчас не смог. — Слабость? — И тошнота. А ещё руки не слушаются. Ощущение, как будто ими управляет кто-то другой, и это самое страшное. Вроде уже становится лучше, но не становится. Бывают мгновения передышки, а потом всё начинается с новой силой — чёртова химиотерапия. — Звучит ужасно. — Об этом в медицинских сериалах обычно не говорят, — Тэхён развёл рукой, вроде «так бывает, ничего не поделать», а потом сменил тему. — Хочешь взгляд со стороны? — Зачем ещё я ответил на звонок, — Минхёк затянулся. — Вы правильно сделали, что расстались. Не потому что я берегу его, а потому что кто-то должен помогать тебе соблюдать границы. Тебе нужен семейный уют и чувственный покой. И всё это Ро, а не Мунчоль. Но Ро не просто даёт мне ограничения, он моя клетка — почему же ты не говоришь об этом? — Хочу убедить себя, что ты прав, хочу поверить в это. Только пока не получается. В любом случае, спасибо, что позвонил. И даже не стал сильно ругать. Поберёг меня, как и Гон. Но сейчас мне была нужна поддержка, а не критика. — Надеюсь, я не ошибусь в выборе терапии и в будущем. — Только будешь ли ты в нём? — философски поинтересовался Минхёк, имея в виду не смерть Кима, а его уход от него и всех своих привязанностей. Ли не сомневался, что однажды Тэхён исчезнет из его жизни — потому что он поступил бы так же. Тэхён ничего не ответил. Выждав несколько секунд приличия, Ли отключил звонок и встал. Посмотрел на покрывало, на котором кое-где был пепел, на пепельницу с парой окурков, на тумбочку, которой тоже досталось от его апатии. Будущее — оно уже сейчас. Каждую новую секунду. Ему нравилась эта идея сути бытия. Больше, чем размышления о ненавистном, несчастном прошлом. Он парой затяжек докурил сигарету, потушил её и принялся за уборку. Явный сигнал проблем — сознание требовало очиститься от тяжести мыслей, — но он не останавливал ни себя, ни мысли. Тэхён верно заметил, что после расставания с Чонгуком было иначе. Минхёк будет думать об этом, потому что это имеет значение, а Мунчоль — лишь случайный попутчик, встреча с которым должна была однажды кончиться.