The Last Weapon (Последнее Оружие)

Гермиона проснулась очень рано, а на кровати лежали противозачаточное и палочка. Как давно она не колдовала?! Кажется, прошла вечность. Весь день Гермиона провела за чтением в библиотеке. Ей было так легко и свободно дышать, что она позабыла о тиране-муже. Второй день тоже прошел спокойно. А вот третий был уже не беззаботным. Как бы она ни ненавидела мужа, она хотела, чтобы диадема была уничтожена. И чем больше отсутствовал Северус, тем больше она понимала, что Тёмный Лорд хорошо её спрятал. Тёмный Лорд? Она уже начала называть Волан-де-Морта, как Снейп. Привычки. Гермиона открыла дверь его кабинета и впервые удивилась тому, что здесь по большей части библиотека Снейпа, стол, три кресла и два огромных портрета. Молодая женщина удивлённо рассматривала гостью, нарушившую их покой. Гермиона прочла имя под портретом и улыбнулась. – «Эйлин Принц». Вы мама Северуса. «Тибериус Принц». – Это мой отец. А портрет моей матери – Катарины Принц – висит возле спальни Северуса. А ты кто? – Гермиона Грейнджер – бывшая ученица Хогвартса и нынешняя жена Северуса. К несчастью, - с болью в голосе прошептала гриффиндорка. – Он обижает тебя? – Думаю, Вам будет неинтересно узнать тёмную сторону сына. – Его отец – Тобиас Снейп – избивал меня и Северуса каждый день. Он сильно пил. Скажи, Северус стал таким же? Гермиона вытерла слёзы и кивнула в знак согласия. – Тогда почему ты вышла за него замуж? Деньги? – спросил Тибериус. – Меня не спрашивали. Я последняя из тех, кто пытался убить Волан-де-Морта. Меня поймали, но моя подруга стала Пожирателем и попросила за меня. Они с Северусом хотели спасти меня. Только он не спас меня от самого себя… – Мне очень жаль, деточка, - прошептала сочувственно Эйлин. – Он рос очень добрым, нежным и ранимым мальчиком. – Только кровь его папаши все-таки проявилась, - буркнул куда-то в пустоту Тибериус. – Он не всегда был таким, - заступилась Гермиона и опустилась в кресло напротив портретов. – Он учил меня в школе зельеварению и Защите от Темных Искусств. Он великолепный боец. Легилимент. Но смерть Гарри его надломила. Наверное, он считает, что виноват в нашем проигрыше, поэтому отыгрывается на мне, при этом пытается уничтожить Тёмного Лорда. Он хочет умереть, зная, что я ненавижу его, - Эйлин вытерла выступившую слезу, а Тибериус о чем-то задумался. – А каким он был? – спросил дед Северуса. – Высокомерным, сдержанным кретином с шикарными голосом и харизмой. Он привлекательный мужчина. Я часто ловила себя на этой мысли, но не этот чужак. Два совершенно разных человека. Если бы он сказал, что я нравлюсь ему не сейчас, а тогда, я бы дала ему шанс. – Почему? – спросил дед. – Он хорошо к тебе относился? – Напротив, высмеивал мои знания. Я всегда считала его одиноким, но шикарным. Боялась его и боюсь, но тот страх был не таким. Я восхищалась им. Двойной агент, одурачивший всех. – Ты бы хотела вернуть того Северуса или хотела бы попробовать построить новое будущее? – спросил дед. – Я хотела бы новое будущее, но уже с шансом на прежнего Северуса. Я вспоминаю все моменты, которые были прожиты и понимаю, что когда он во мне, я представляю его, но не нынешнего, а тогдашнего. Тот Северус всегда привлекал. Всегда. – Только его не вернуть, - послышался голос у двери. Северус вернулся и положил на стол коробку с подарком. Гермиона открыла её и увидела синее пальто. – Красивое. Спасибо. – Алиби, - напомнил маг. – Я не разрешал входить в мой кабинет. – Ты сказал, что я могу гулять везде. – Могла бы сама додуматься, что личный кабинет явно для тебя закрыт. – Не догадалась. Портреты молча наблюдали за супружеской парой. Оба видели, что девушка искренне ненавидит этого мужчину, но с какой нежностью она говорила о прошлом Северусе. Тибериус всматривался в их глаза и видел в одних боль, а в других безумие. – Познакомилась с моей матерью? – она кивнула. – Что узнала? – Неважно. Она рассказывала не о тебе, а о том Северусе, который погиб при Битве за Хогвартс. – Вот как? – его глаза блеснули безумием. – Да. Вот так… Лучше я пойду, пока ты в себе. – Поздно. – Ты заводишься от любого слова, сказанного мной? Ты не бешеный? – Ты еще не видела моё бешенство, но раз сама напросилась… Северус о чём-то подумал и забрал её палочку из рук, заперев в верхнем ящике стола. Девушка покорно ждала, когда поняла, что взмахом палочки он оставил её только в нижнем белье. Он вынул что-то из стола, и девушка ахнула. В руках был тот самый хлыст, и Гермиона закрыла глаза, ожидая удара. – Северус, не становись таким, как отец! – вступилась Эйлин. Но мужчина ничего не слышал. Он ударил Гермиону по ногам, и она упала на колени, а дальше начал бить по спине, пока девушка на не упала на пол. Перевернув на спину, приспустил брюки, снял с нее зеленые трусики и резко вошел. Оба портрета отвернулись, не желая видеть страданий девушки. Гермиона не хотела мага, её сухость только раззадорила мужчину, и он кончил. – Я думал, ты будешь кричать. – Не дождёшься, - прошипела гриффиндорка. Северус хмыкнул и решил доказать ей обратное. Мужчина вытянул её левую руку вдоль пола и прижал коленом с одной стороны, чтобы она не могла сдвинуть его тушу с себя. Одной рукой ухватил запястье, а второй держал палочку. – Северус? – Твоя надпись затянулась. – Что? Нет, Северус! – в её глазах читался страх. – Нет!!! – закричала она ещё громче от отчаяния, пытаясь сдвинуть его с себя. – Скапеллус, - прошептал маг, и палочка начала писать по шраму. Гермиона отчаянно закричала – её действительно резали. Каждый раз кричала, когда он писал палочкой «грязнокровка». Гермиона била ногами о пол, пыталась ударить Северуса правой рукой, а слезы затмили взор. Её отчаянный крик не могла без слёз вынести Эйлин, а Тибериус сидел с закрытыми глазами, слыша каждый визг. Память Гермионы подвернула ей сразу образ Беллатрисы, которая первой нанесла ей увечья в виде шрама. Её смех заставлял Гермиону кричать сильнее, а Северус не останавливался. Гермиона потеряла сознание на последней букве, и Северус дописывал уже в полной тишине. Когда мужчина встал, то будто протрезвел. Весь пол был в крови, вытекшей из руки девушки, ведь писал он глубоко. Между ног Гермионы вытекала сперма, а сама волшебница лежала без сознания с опухшим от слёз лицом. Слёзы еще не высохли на щеках, заставляя Северуса понимать, что он сотворил. – Северус? – тихо спросила Эйлин, будто прощупывая, вернулся ли её сын. Северус поднял глаза на портрет матери и в ужасе перевел взгляд на Гермиону. Он быстро поднял её на руки и понёс с лабораторию.