Весенняя ночь

Зиме в те дни оставалось всего ничего, вышло ее время, уж три недели как вышло. Вот только зима об этом не ведала и властвовала себе, как и прежде: морозом пугала, ледяными ветрами в танце кружила, снегом засыпала. Жители маленькой деревни у Окраинного леса уж не знали, как и прогнать ее. И костры выше домов жгли, и чучела в костры кидали, и блины, похожие на солнце, делали – ничего не помогало. Дед Ждан, местный ведун, к семи вечным ключам на болотах ходил, духов просил о весне. Возвращался огорченный: не принимали духи жертв, не отзывались на молитвы. Жители горевали вместе с ним и потихоньку теряли надежду. Только детям раздолье было, вот уж бегай да в снегу кувыркайся дольше обычного! Но мало-помалу и им прискучило изо дня в день крепости снежные строить, хотелось уже и травы зеленой, и солнца ясного, и в речке искупаться. Попритихла детвора, все чаще мелюзга во дворах оставалась, а те, что постарше, с родителями ходили, весну приманивали так и этак. Только двое ребятишек никак не сдавались и с прежним удовольствием перебрасывались снежками: такие друзья были, что не разлей вода! Их матери когда-то детей в один день принесли и решили, что надо семьям породниться в честь такого. А пока жениться-то рановато, можно и именами обойтись. Так вот и бегали уж десять лет вдвоем везде Мира да Славка, потому что до Мирославы и Славомира им еще расти и расти было. Набегались они как-то до самой темноты, а домой все никак не хотелось. Родители уж и звали, и ужином грозили, и порку сулили, но ничего не помогало. Ничем не заманить было. Казалось тогда Мире и Славке, что уйди они с улицы – и непременно что-то удивительное пропустят. Уж не конец зимы ли? – А что, – Славка шмыгнул носом и растер лицо мокрой варежкой, – влетит тебе, поди? Он коварно засмеялся. Мира мрачно взглянула на него. – Ничего мне и не влетит! Но уверена она не была. Родители у нее, конечно, добрые, а вот бабушка может и веником отходить, потому что «Сколько раз я тебе, Мирка, наказывала по темноте не шляться, а, бесово отродье?!» Мира не понимала, почему она бесово отродье, ведь ее мама – это бабушкина дочка, а бабушка – человек. Да ведь? Славка захихикал и снова лицо тереть принялся. Помолчали они какое-то время. Домой все еще не хотелось. Но и на улице уже получалось только мерзнуть, игры закончились, ночью-то особо не поиграешь. Мира вздохнула, голову запрокинула и на звездное небо уставилась. То сегодня особенно чистым было, каждую-прекаждую звездочку видно было. И месяц вон вышел, свеженький такой, только народившийся. Мире захотелось его потрогать, она руку-то вытянула и пальцем в месяц потыкала, зажмурив один глаз. Вот бы хоть разочек!.. Славка тоже чего-то завздыхал и завозился. Поди, не знал, как сказать, что домой собрался. Мира уже приготовилась снисходительно ему «Слабак!» кинуть, как вдруг он предложил: – А хочешь, пойдем на ведьм смотреть? На озеро! На озеро?! Ведьм смотреть?! Вот это затея! И как только она в Славкину голову пришла-то! До озера-то путь неблизкий, тропки замело сегодня, а дойдут они, и что там? А ну как и впрямь ведьмы? Увидят их и… Мира вздрогнула и протянула: – На ве-е-едьм? Я боюсь… Она съежилась. Стало вдруг очень холодно, и домой захотелось. – Вот глупая! – осерчал Славка и ногой притопнул да так, что снег вихрем взвился. – Чего их бояться-то? То ж весенние ведьмы! Они зиму прогоняют! Мира вроде и не собиралась, а задумалась. Она никогда не слышала о весенних ведьмах, зато слышала про обычных, и вот уж те байки бабушка рассказывала шепотом и обязательно до полуночи, чтобы нечистая сила не почуяла, что ее призывают, и в гости не наведалась. От тех баек Мира сладко боялась и натягивала одеяло до самого подбородка, а потом заснуть не могла. Мать бабушку ругала, запрещала такие сказки рассказывать, но на следующий день Мира забывала, как ей было страшно, и снова просила рассказать, как ведьмы-старухи бродят по деревням и детей похищают, чтобы слуг из них своих сделать. Весенние ведьмы… Это они, что же, зиму прогнать могут? – Ну? – нетерпеливо сунулся поближе Славка. – Я короткий путь знаю, позавчера бегал туда. Быстро дойдем, к полуночи уже и дома будем. Идея его крепко захватила, глаза блестели, ноги на месте не держали. Чего ж засветло-то не предложил? И времени всяко побольше бы было. Эх, Славка… Мира нахмурилась. – Что это ты на озере-то забыл? Деревенские сейчас по лесу без особой нужды не ходили: медведи начали просыпаться после зимовья, а еды-то и нет. Так и бродят звери голодные, как еще в деревню наведываться не начали, не иначе ведун какие-то заклинания на деревьях развесил. Славка запрыгал перед Мирой. – Так ведьм-то и ходил смотреть! Мира заинтересованно на него поглядела. – И как? Увидел? У нее аж дыхание перехватило вдруг. Неужто и впрямь?!.. Существуют они, ведьмы, и бабушка вовсе и не сказки ночами рассказывала, а быль! Сердце забилось быстрее: не то от страха, не то от любопытства. На настоящих ведьм посмотреть – это не каждому выпадает. Главное, ноги унести вовремя, если что не так пойдет. А что, Мира всегда быстро бегала! Славка огорченно стащил шапку, волосы пригладил. – Да если бы! – в сердцах выдал он. – Вроде все условия выполнил: не шумел, до полуночи пришел, один был… Мира покачала головой. – А что ж меня сейчас зовешь, если одному надобно быть? Она даже рассердилась, потому что уже успела пожелать на ведьм поглядеть, а теперь вон оно что получается. Славка шапку обратно натянул. Мимо соседская собака пробежала деловито, на детей посмотрела, тявкнула для важности и дальше потрусила. – Я думаю, – поднял Славка важно указательный палец, – если сидеть тихо, то и неважно, один я там или с тобой, – лицо его стало умоляющим. – Ну, пошли сходим, Мирка! Что тут сидеть или дома – невелико веселье! А если и впрямь увидим, как весну приманят… Мечтательным он каким-то на миг заделался, хотя никогда за ним особого интереса к колдунству не водилось. Но тут же нахмурился и ногой затопал, будто снег сбивал. Застеснялся своего любопытства, как пить дать. Мира оглянулась, будто проверяя, не подслушивает ли их кто. Родители думают наверняка, что дочка их так во дворе и будет сидеть. А когда хватятся, они и вернутся уже… Любопытство побеждало очень уж уверенно. – Ладно! – решилась Мира. – Но быстро – туда и обратно! – Очень быстро! – обрадовался Славка, схватил ее за руку крепко, и они побежали так, что дух захватило от ветра, бросившегося в лицо. Мире поначалу весело было, она смеялась и Славку подначивала еще быстрее бежать, а как в лесу-то очутились, то не до веселья стало. В деревне факелы везде горели, светло было: не как днем, конечно, но бояться нечего. А среди деревьев-то тьма притаилась. И кто ее знает, что в ней еще прячется. Глаза потихоньку привыкали, Мира старательно моргала, но шаг все же пришлось сбавить – даже Славке, хоть он и похвалялся, что дорогу как свои пять пальцев знает. – Тропу замело, – оправдывался он, ступая осторожно и крутя головой по сторонам: тоже, поди, про медведей вспоминал. С каждым шагом все тише говорил, тише, а потом и вовсе примолк. Мира его за руку крепко взяла и пальцы сжала. Вдвоем-то не так страшно. Но если бы они сюда не пошли, то и бояться было бы нечего! Вернуться? Ох, нет, уж столько пройдено… Деревья поскрипывали. Филин ухал в ночи. Шуршало что-то – то справа, то слева. Ветки затрещали: снег с них осыпался, позволил им распрямиться, бедным. В какой-то миг Мира вдруг перестала страшиться. Это же лес их, родной и знакомый. Что он им плохого сделает? Разве что-то поменялось в нем оттого, что ночь пришла? Никаких злых духов тут отродясь не водилось, дед Ждан это точно знал и всякий раз повторял детям, что Окраинный лес – их второй дом, случись что, и всегда там можно будет убежище отыскать. Просто зима сейчас, она все искажает, и тени на снегу неправильно лежат. Весной все изменится. Славка внезапно остановился, и замечтавшаяся о тепле Мира чуть с ним не столкнулась. – Ты чего? – Пришли же. А впереди и впрямь озеро виднелось. Небольшое, затянутое льдом, а по краям, на берегах, спокойно и чинно склонили белые головы молчаливые березы. Светло было очень: то ли глаза привыкли, то ли месяц как-то по-особому ярко светил. Мира невольно залюбовалась снежным безмолвием, но Славка за руку ее дернул. – Эй, вон за те камни пошли! Он указал в сторону и Миру за собой уверенно потащил, а она вспомнила тут же, зачем они сюда пришли, и принялась оборачиваться. Страх вернулся, не такой сильный, но за спину потрогал и за уши подергал. Мира уже начала представлять, как ведьмы за ними наблюдают, момента ждут, чтобы схватить, но тут они со Славкой до камней дошли и за ними спрятались. От сердца немного отлегло. Мира выдохнула, платок поправила, хотела посмеяться – над собой и страхами своими, – но вдруг свечение со стороны озера заметила какое-то. Шею вытянула, присмотрелась. И ахнула громко, да так, что Славка ей ладонью рот зажал. – Ты дурная, что ли?! – зашипел он грозно. – Услышат ведь! Сам он будто бы и не удивился ни капли двум женщинам, которые по озеру шли. Так-то и не удивительно, конечно, это вовсе: зима, лед, кто угодно по воде ходить может – но не босиком же! И не в летних платьях. А они шли – прямо по льду! И ни шуб не было, ни платков, ни чего иного, чтобы тело прикрыть. И не мерзли ведь! Ведьмы, одно слово. И светилось что-то вокруг них, будто лунное сияние окутывало. Красиво было. Таинственно. И как-то спокойно. Плавно двигались ведьмы, как если летели, земли – льда! – не касаясь. Молчали. Завораживало это все, заползало в душу куда-то чудесным зрелищем и там теплом прорастало солнечным. Ни страха, ни предчувствий дурных – вот что изумляло! Будто все так было, как и должно. Мира встряхнулась, морок сбрасывая, моргнула, поежилась. Вот она бы точно замерзла. А еще – лед-то тонкий уже, неровен час, треснет, и… Запереживала она вдруг за ведьм, засуетилась. Славка и дернул ее за косичку, выбившуюся из-под платка, призывая пригнуться пониже. – Ты шею-то не тяни! – сурово велел он. – Заметят. И он кивнул в сторону ведьм. Мира согласно втянула голову в плечи, но так ей ничего не было видно. Потихоньку, потихоньку, пока Славка сам любопытничал без меры, она снова привстала и рот даже приоткрыла, так ей интересно было, что же происходит. А ведьмы, тем временем, успели до берега дойти, там и остановились. Похожи они были: обе с волосами длинными да светлыми, у одной в косу заплетенными; в льняных платьях, голубом да белом. Мира все глаза проглядела, на них смотря. Бабушка-то совсем про других ведьм сказывала, старых да страшных, а тут молодые девушки, и лица у них приветливые. Встреть их Мира днем да в одежде, не признала бы ведьм, сказала бы, что обычные селянки по делам своим идут. Ведьма в белом склонилась возле кромки льда и протянула руку, в которой что-то вроде палочки зажато было. Коснулась она той палочкой льда, и Мира ахнула, когда заплясал живой огонь прямо на льдине и побежал по ней, разгоняя трещину. Пропала тишина, ожил лес, загудело что-то. А огонь все бежал и бежал, пока не расколол озеро на десятки и сотни маленьких льдинок, закачавшихся на темной воде. Тогда вторая ведьма, что в голубом, на корточки присела, своей палочкой зажгла огонек на ближайшей льдинке и тихонько оттолкнула ее от берега. Поплыла та льдинка среди других ледышек, и какую касалась, на ту огонек и перепрыгивал. Скоро не осталось на озере ни кусочка льда, очистилось оно и засверкало под лунным светом. – Смотри, смотри! – зашептал Славка жарко и восторженно. – Вот и весна с ними пришла! Мира сначала не поняла, куда смотреть, а потом увидела. Ведьмы-то по-прежнему на берегу стояли и на озеро глядели, а вокруг них, по самому настоящему волшебству, начали деревья зеленеть, и цветы распускаться. Трава зашумела на бережку, снег истаивал на глазах, и добралась весна до тех камней, за которыми Мира со Славкой прятались. А как коснулось их волшебство, так и ведьмы гостей почуяли и тут же обернулись разом. Вот когда бежать стоило бы, но Мира промедлила, а потом уж поздно было. Моргнула только – они со Славкой вмиг подле ведьм стоят: в шубенках своих и жаром да страхом исходят на краю ночи. Что задумают с ними ведьмы сотворить, как накажут свидетелей? Славка руку Миры нащупал и сжал так крепко, что даже больно сделалось. А Мира зубы сцепила и насупилась. Без боя не сдадутся! Но ведьмы нападать отчего-то не спешили. Разглядывали детей с таким же вниманием, как и те их. А оттого, что время убегало, и страх по капле истаивал. – Здравствуйте, дети, – тепло улыбнулась та, что в белом. – Понравилось, что увидели? И она широко обвела рукой весну. Ничего угрожающего не было ни в словах ее, ни в облике. Ясные глаза смотрели спокойно и приветливо. Мира кивнула, глядя на ведьму восторженно. Захотелось ей так же уметь, чтобы раз – и волшебство, везде и всюду! И вовсе не страшно было то, что она видела, и ведьмы не страшными оказались, да и ничего плохого они не сделали, только зиму прогнали. Так давно пора было! Загостевалась она изрядно. Вторая ведьма подошла, подле первой встала. – В ученицы пойдешь? – деловито осведомилась она, глядя только на Миру, и прищурила светлые глаза. В опущенной руке переливалась лунным серебром та самая палочка, которая лед топила. Мира ахнуть не успела от такого невероятного предложения – да неужто у таких сильных ведьм недостаток имеется в ученицах? – а Славка ее взял да спиной прикрыл, от колдовства защищая. – Беги, Мирка! – мужественно крикнул он. – Беги, а я задержу этих ведьм! И кулаки выставил вперед, показывая, как серьезно все. – Это кто это здесь ведьмы? – оскорбилась та, что в голубом. А вторая засмеялась по-доброму, не насмешливо: – Мы не ведьмы. Мы – волшебницы. Нам так больше нравится. Мира, выглянув из-за Славкиного плеча, подумала и решила, что ей тоже так больше нравится. Ведьмы – это те старухи из бабушкиных баек, а волшебницы молодые и добрые, и весну с собой водят. Надо же, а она-то Славке и не поверила поначалу! Как хорошо, что они все-таки сюда пришли! Весна звенела кругом. Падали с кончиков ветвей прозрачные капли, ручейки текли весело, цветы кивали друг другу разноцветными головками, озеро шумело безмятежно. И не помнилось совсем, что ночь на дворе вообще-то, что близится полночь, а с ней и новый день. Хотелось задержаться в этой весне, упасть в траву, насмеяться, надышаться, напитаться теплом. А потом… Мира ахнула даже. Это что же получается? Если волшебницы ее магии обучат, может, она и месяц потрогать сумеет? И до звезд дотянется?! Вот это было бы чудо из чудес! Самое расчудесное! Самое заветное! И не думала она, и не гадала, что однажды такое сможет – а ведь сможет! Все возможно, и даже зиму прогнать одним мановением руки. Пока Мира предавалась волшебным мечтам, Славка кулаки сжимать продолжал и отступать не собирался. Явно не доверял он тем, на кого поглядеть пришел. А может, друга отдавать не хотел. Белая ведьма – волшебница! – головой покачала и поближе подошла, мягко ступая по юной траве. Склонилась к Славке, шапку с него стащила и нежно пригладила ему растрепанные волосы. А он растерялся и только глазами захлопал, забыв, что собирался драться. Мира хихикнула над ним незаметно: мальчишки такие мальчишки! – Приходи и ты, когда подрастешь, – ласково сказала волшебница. – Мы научим тебя весенничать*. Славка насупился и шапку у нее забрал. – Это для девчонок, – пробурчал он, отводя взгляд. Волшебница в голубом расхохоталась, да так сильно, что слезы пришлось утирать. Славка на нее с обидой взглянул, однако ж промолчал. Мира видела: спорит он больше для показухи, а на самом деле вовсе не отказался бы повесенничать. Иначе и зачем бы ему было на озеро ночью бежать, рискуя заблудиться или с медведем повстречаться? Ох, Славка, тоже хочет уметь зиму прогонять! Или еще чего посильнее. – Ве-сен-ни-чать, – медленно повторила Мира и просияла, так ей понравилось новое слово. Было оно каким-то чудным, легким, пахло от него молоком и свежим сеном. Волшебницы одновременно кивнули ей. – Меня Софья зовут, – сказала та, что в белом, и цветы стеблями бережно обвили ее босые ноги. – А меня – Ярина, – за ней следом отозвалась вторая и добавила: – А теперь бегите, дети, скоренько, пока вся деревня искать вас не начала. Мира, совсем позабывшая о времени, ахнула и встрепенулась. Вокруг так светло было, так тепло, что будто и не полночь вовсе за спиной поджидала. – А как же весна? – спросил Славка пытливо. – Что с ней будет? Он красный весь был, мокрый и взъерошенный. Но лицом сиял, будто новенький пятак нашел. По сердцу ему волшебницы пришлись, ох, по сердцу, Мира ясно видела. Ей и самой не терпелось вырасти поскорее, чтобы месяцу бочок погладить. Софья улыбнулась, брови вскинула, глазами засмеялась. – А что с ней будет? – голос ее зазвенел колокольчиком. – За вами следом пойдет. И, будто услышав ее, магия дальше потекла: обогнула камни, за которыми дети прятались поначалу, добежала до деревьев, поцеловала корни и растопила снег. А потом яркой лентой помчалась по тропе, ведущей в деревню. Мира последний раз на волшебниц взглянула. Хотелось бы ей с ними остаться да порасспрашивать о всяком, но волшебницы уже отвернулись и к озеру пошли. Мира вздохнула, надеясь, что они запомнят свое предложение весенничать вместе и однажды придут за ней, потом схватила Славку за руку, и побежали они домой. Теперь уж осторожничать не надо было, дорога совсем короткой показалась, а когда впереди замелькали огоньки факелов, Мира остановилась и строго-настрого Славке велела: – Ты молчи только. Не знаем мы, откуда весна пришла. Дед Ждан ведун хороший был, но завистливый. А ну как пойдет выяснять, что и откуда. Волшебницы, конечно, обет молчания не накладывали, но Мира точно знала откуда-то: о настоящем волшебстве попусту не болтают. – Я что, дурной, что ли? – обиделся Славка да так сильно, что даже не попрощался, когда домой пошел. Мира вслед ему посмотрела и, подумав, платок стащила и шубу расстегнула. Весна ведь. Теперь уже можно. За спиной ее удивленно качали головами первые подснежники.