Жемчужина.

«Осенний вид не привлекает взора. В горах сейчас не встретишь никого Цветы осыпались… И только листья клена Как ночью золотистая парча» (Ки-но Цураюки)

      Ночь отступает, сменившись предрассветными сумерками. Первые, золотые лучи осеннего, позднего солнца, ненавязчиво проникают сквозь зашторенные окна, заставляя меня поежиться. Скверно. В попытке скрыться, продолжив сон, отворачиваюсь к стене, но, наткнувшись на чье-то тело, невольно вздрагиваю. Усталость отступает мигом, и я открываю глаза. Передо мной, растянувшись на кровати, лежит Эллиа, крепко дремая. Его тяжелое, уставшее дыхание, заставляет осознать, что все это — не сон. Я не помню того, как оказалась здесь, в этом номере, с мужчиной, чья репутация оставляет желать лучшего. Неужто что-то было? Очевидно, я выпила слишком много, раз даже не в силах вспомнить ничего. Невольно ловлю себя на том, что безо всякого стыда разглядываю его тело. Широкоплечий, хорошо сложенный, он подтянут, и выглядит так, будто тренируется как минимум несколько раз в неделю, тягая вес. Впрочем… Учитывая то, в каких кругах он вращается, должен уметь за себя постоять. Такие опасные парни, чье тело покрыто татуировками, а жизнь — грехами, явно не те, с кем стоит пытаться начинать отношения, да и вообще, связываться. Стоит ли говорить о том, что я его опасаюсь? Что начинаю ненавидеть себя за то, что вчера явилась в казино, решив скрасить свое одиночество его компанией. Что доверилась ему… Боги! Осторожно стягивая с него одеяло, понимаю, что он в плавках. Значит, надежда на то, что он просто уснул рядом, не до конца обреченная на провал. Встав на ноги, окидываю взглядом номер — мои вещи сложены, и висят на стуле. Его, кое-как скомканы и все валяются на полу. У кровати стоят мои дурацкие, красные туфли-лодочки на высокой шпильке, в которых я пришла. Эллиа, явно недовольный тем, что я пошевелилась, морщится сквозь сон. Я все еще надеюсь покинуть номер незамеченной, оставив его наедине с собой, но вдруг он открывает глаза. — Который час? — Произносит он уставшим, сонным, хриплым голосом, и, встретившись со мной взглядом, почти искренне улыбается. — Просыпаться в компании красивой девушки после бессонной, шальной ночки — что может быть прекраснее, Агата? — После шальной ночки? — Испуганно переспрашивая, повторив его слова. Эллиа усмехается. — Ты не помнишь? — Спрашивает он, прищурившись. Хитрая улыбка выдает его. — После седьмого бокала, у тебя начали подкашиваться ноги, но ты все же потащила меня на танцпол. Я решил, что это так-себе идея, и, подняв тебя на руки, донес до номера. Ты вырывалась и кричала, что тебя похищают. Едва не расцарапала мне всю спину. А потом, когда я положил тебя на кровать, чуть не убила меня. — Эллиа смотрит на меня с упреком. — Что с тобой не так, Агата? Неужто ты совсем не доверяешь мне? Или дело в том, что ты в принципе не доверяешь мужчинам? Кто тебя так запугал? Не найдя, что ответить, едва не сгорая от стыда, я опускаю взгляд. Нелепая история, которую хочется поскорее забыть. Если между нами и в правду ничего не было, должна быть благодарной ему, что не воспользовался моим состоянием. Надеюсь, Эллиа не станет держать зла. Поняв, что не отвечу честно на этот вопрос, он медленно встает, и, мягко улыбнувшись, кидает одежду мне в руки. — Прости, принцесса. Сложил как умею, а умею плохо. Подумал, тебе будет неудобно спать в одежде. Решил остаться с тобой, боясь, что тебе станет плохо, а рядом никого не будет. — С чего такая забота? — Не понимая, спрашиваю я, все еще будучи не в силах смириться с мыслью о том, что он меня раздевал. Благо, лишь до нижнего, кружевного, как назло, белья. Эллиа отвечает теплым взглядом и едва заметной улыбкой. — С того, что ты нравишься мне. Правда. — Он смотрит в упор, а я не понимаю, играет он, или же говорит всерьез. — Ты нравишься мне. А еще, мне тебя немного жаль. — Вот только жалеть не надо. Я этого не люблю. — Отвечаю, и, одеваясь, пытаюсь найти взглядом свой новенький смартфон. — Я закажу тебе такси, идет? — Спрашивает он, и, следуя моему примеру, натягивает на себя черные брюки, а после ныряет в помятую рубашку, которая чертовски идет. Мне с трудом удается отвести взгляд от его тела. Обычно, в моем вкусе европейцы, но есть что-то в нем, что цепляет. Его рост, больше двух метров, то. Как он сложен, манеры, повадки, стиль… Все это цепляет, вопреки тому, что я прекрасно знаю то, кем он является. Бандит. Самый настоящий. Мафиози, который не ценит человеческую жизнь, который живет в своем мире по своим, выдуманным правилам, по своему коду чести. Думаю, ему бы идеально подошла «ведьмочка» Ева. Они бы стали прекрасной парой, если бы не были так похожи друг на друга. Нырнув в свое красное платье, я надеваю сережки, и, обув туфельки, спешу покинуть гостиничный номер быстрее, чем Эллиа успеет опомниться. Мне неловко. Мне стыдно. И мне страшно. Страшно находиться рядом с ним. Сев в такси, стараюсь не думать о том, кем меня считает водитель. Я выгляжу помятой, и он наверняка решил, что я — очередная девка легкого поведения, скрасившая вечер богатого папика в казино. Что ж… Это его право. Я не знаю почему так переживаю о чужом мнении, когда должно быть плевать. Вероятно, я слишком ранимая. И ненавижу себя, с одной стороны, за это. В мире, где все продается и покупается, где нет места справедливости, где царит беззаконие, где крутятся большие деньги, мне явно удастся выжить. Я здесь чужая, и никогда не стану своей, впрочем… Так даже лучше. Быть может, стоит отказаться от наследства, уехать прочь, вдаль? Снять небольшой домик в деревне, и наслаждаться чистым воздухом, не думая о проблемах дождливой столицы? Вряд ли мне удастся в течение трех месяцев найти себе мужа, а без него, я не стану полноправной наследницей имущества своей тетушки. Хотя, с другой стороны, разве нужны деньги, разве их можно обменять на счастье? Выхожу у особняка, где уже ждет взволнованный Сэм. Молодой японец прожигает взглядом, явно желая спросить, где я была. Понимаю, что заставила его волноваться, переживая о том, жива ли я вообще, но сейчас я точно не в силах выслушивать его упреков. — Хорошо выглядишь. — Окинув меня оценивающим, но полным холода, взглядом, произносит он. В голосе отчетливо слышны нотки сарказма. — Я обзвонил все морги и больницы. — Но я ведь сказала, что иду в казино. — Но затем пропала! Эллиа тоже не отвечал! Считаешь, это очень смешно? — Воу, остынь. — Александр кладет руку на плечо Сэма. — Дай девчонке опомниться после бурной ночки. Как видишь, она в порядке, и я более, чем уверен, ей было просто не до нас. Как и Эллиа… — Ничего не было. — Сквозь ненависть к Александру и его шуточкам, произношу я. — Ну, конечно. Не бойся, я и малыш Сэмми никому не расскажем! — Замолчи. — Сэм окидывает парня хмурым взглядом. — Думаю, Агате и в правду нужно отдохнуть. Я проведу тебя. — Все еще огорчённый моим поступком, Сэм, придерживая меня за талию, проводит в дом, избегая встречи с моим взглядом. Он молчит. Молчу и я, не находя себе оправдания. Я дважды разбила ему сердце за последние два дня. Своим отказом, тем, что отвергла, как и тем, что теперь, как он думает, провела ночь с Эллиа. Должно быть, Сэм теперь считает меня легкомысленной и имеет на это полное право, а я понимаю, что опустила свой шанс быть рядом с ним — понимающим, нежным, чутким, заботливым. Невольно вспоминаю то, как он появился в моей жизни, сразу же окружив теплотой и вниманием. С ним было так просто, легко. Он понимал меня и не торопил события. Он меня уважал. А я в ответ растоптала его чувства, причинив боль. Милому, самому чуткому. Надеюсь, однажды он сумеет меня простить и мы сумеем стать хотя бы друзьями. Доведя до спальни, Сэм в упор смотрит на меня, словно ожидая того, что я повторю еще раз. — Ничего не было. — Срывается невольно с губ, а к горлу подступает обида. — Сэм… Клянусь тебе… — Нет, не оправдывайся. — Он качает головой. — Это я виноват, что так вскипел. Ты имеешь полное право на личную жизнь. И не должна ни перед кем отчитываться. Ты взрослый человек, Агата. Просто знай… — Он опускает взгляд. — Ты всегда можешь довериться мне, что бы ни произошло. И рассчитывать на мою помощь и поддержку. В ответ, я обнимаю его, крепко и нежно, вдыхая запах его тела. Сэм осторожно поглаживает меня по волосам, прижимая к себе, словно не было между нами недомолвок и обиды. Словно мы все такие же, едва не лучшие, друзья. И на душе мгновенно становится теплее. Он не держит зла.