Джекпот

Привязать к себе, не позволять слишком многого, постепенно подогревая интерес, и прочие советы из Космо, который Миша таскал у мамы, будучи подростком, были полной туфтой. Школа жизни быстро научила его – если видишь, что мужик твой, то нужно хватать его и бежать, пока кто-нибудь более расторопный не увел из-под носа. Поэтому спустя два часа Миша уже стоял в коленно-локтевой и старательно стонал в подушку. Хотя притворяться даже особенно не приходилось. Ему было абсолютно искренне кайфово. У него давно не было секса, а Серёжа, как звали его нового знакомого, был довольно симпатичным. Если быть совсем честным, Миша бы перед ним и так ноги раздвинул, за приятную беседу и красивые глаза. Мозги отключались, а внизу живота постепенно сладко теплело все сорок минут, которые они высиживали за барной стойкой друг напротив друга, пытаясь соблюсти хотя бы минимальные правила приличия. Машина с молчаливым личным водителем, номер в отеле, который оказался уже забронирован на ночь, когда они подъехали, шампанское и фрукты, до которых Мише не дали добраться, сразу же настойчиво подтолкнув в сторону кровати, словно были просто приятными бонусами, случайно прилагавшимися к шикарному мужику, который прямо сейчас имел Мишу именно так, как тому больше всего нравилось. Жёстко, но не чересчур грубо. Крепко держал за талию, натягивая на свой член и не давая двигаться самому, но не давил настолько, чтобы оставить синяки. Миша прогибался, слюнявил подушку и не забывал тешить эго своего любовника, комментируя происходящее и по мере сил выстанывая, как ему нравится и какой же классный у Серёжи член. Звонкий увесистый шлепок по заднице был неожиданным, но тоже точно таким, как надо. У Миши всё резко сжалось внутри, возбуждение, которое и так, казалось, было запредельным, обожгло, прокатившись горячей волной от места удара к затуманенной голове. Миша рефлекторно дернулся в Серёжиных руках, хватанул ртом воздух, не сдерживая короткого высокого стона, и выдохнул ломким полушепотом: «Ещё». Дважды просить не пришлось. Через пару минут Мише казалось, что температура у него подскочила на несколько градусов разом. Горели огнём ягодицы и бёдра, которым тоже досталось, горело и скручивало от почти нестерпимого удовольствия в паху, натёртые не снятым с кровати покрывалом колени и кожу под Серёжиными пальцами тоже обжигало. И именно в тот момент, когда Мише начало казаться, что он уже больше не может, Серёжа надавил ладонью на его плечо, заставляя ещё сильнее прогнуться, тяжело навалился сверху, скользнул второй рукой под живот, плотно обхватил влажную головку и, проворачивая кулак, провёл рукой вниз по стволу. «Сука, что ж ты такой идеальный», успел подумать Миша и кончил, уже совсем без притворства всхлипывая и комкая руками простыню. Подождал немного, пока Серёжа конвульсивно содрогался сзади, выстанывая что-то одобрительно-пошлое, и наконец опустился на кровать, с наслаждением вытянув ноги. Серёжа лёг рядом, по-хозяйски огладил его от плеча вниз, сжал в ладони ягодицу, вызвав у Миши невнятное довольное мычание. Было приятно. – Останемся тут до утра? – То ли вопрос, то ли констатация факта. Миша для порядка покивал, елозя щекой по подушке. Постельное бельё было скользким и мягким, холодило разгоряченное, разомлевшее тело. Серёжа сел на кровати, взял с тумбочки маленькую, будто декоративную, бутылку с водой, вторую такую же кинул Мише. Пока жадно пил, свободной рукой разблокировал смартфон, который лежал тут же, бросил один взгляд на экран, тихо ругнулся и пошел в другую комнату, на ходу кликая на обратный вызов. «Кто вообще снимает для секса на одну ночь номер с двумя комнатами?» – подумал Миша, лениво провожая взглядом его зад. Серёжи не было долго, Миша честно пытался дождаться, но начал засыпать и уже в полусне почувствовал, как герой-любовник его сегодняшней ночи вернулся, матрас мягко прогнулся под его весом, но, к Мишиному удивлению, Серёжа не остался на своей половине кровати, а придвинулся поближе и обнял Мишу поперёк груди. Отлично. Оставалось только закрепить успех неторопливым глубоким утренним минетом и дело в шляпе. Конечно, идея подцепить какого-нибудь нефтяного магната и жить припеваючи исходила от Кати. Подруга Мишиных суровых дней, с которой они делили сначала песочницу, а потом школьную парту, сама перебралась в Москву еще лет пять назад, когда бросила прямо посреди семестра свой унылый Лобач, собрала маленький чемодан и, не слушая родителей, уехала жить к какому-то хмырю, с которым познакомилась в контакте. Миша же честно получил бесполезный диплом. Казалось, что другого выхода просто нет, мать бы кондратий хватил, заяви ей любимый сын, что высшее образование в наше время не главное, а в его профессии так и подавно. После выпуска он ещё немного побарахтался на родине, пытаясь разобраться, что делать дальше, но в конце концов понял, насколько ему тесно. Сердце требовало подвигов, душа праздника, а пятая точка приключений. Несколько месяцев удалённого фриланса позволили худо-бедно накопить на переезд и аренду квартиры на первых порах. Миша тогда летал на крыльях, ощутив долгожданную свободу, хотя Катя его восторга не разделяла. – Ну переехал ты из своего распрекрасного Нижнего, и что? Снимаешь комнату где-то в Люберцах, жрешь макароны с гречкой... – отчитывала она его, рассеянно мешая трубочкой уже третий апероль за вечер. – В Котельниках, – мрачно поправил Миша, ему самому коктейль в горло не лез, настроение стремительно падало. – Ой, одно и то же! – Отмахнулась она. По Мишиному мнению, разница была колоссальная, но спорить он не стал. После стольких лет и всего, что между ними было, Миша умудрялся до сих пор немного робеть перед ней. Катя была по-настоящему привлекательной, но брала она не хищной женской красотой, а милым и нежным девичьим обаянием. Такую хотелось баловать и защищать. У них с Мишей что-то даже мутилось по юности, но проблема была в том, что Катя мечтала о хорошей жизни, которую он никак не мог обеспечить. Ни в тот момент, когда ещё был студентом-первокурсником, которому деньги на обеды выдавала мама, ни в ближайшей перспективе. Так что первая влюблённость быстро упорхнула из его объятий за широкую, умеренно упакованную спину владельца местной сети забегаловок. Миша расстроился не сильно, потому что к тому моменту уже начал понимать, что крепкое мужское плечо его самого интересовало гораздо больше хрупкого Катиного. И первой рассказал о своей ориентации он именно ей. Миша тогда решил отметить удачно сданную сессию и хорошенько потусоваться в столичных клубах, чтобы прочистить голову перед новым семестром. У Кати уже был новый бойфренд в два раза старше неё, на деньги которого они с Мишей и отрывались всю неделю. А у самого Миши начинались первые в жизни серьёзные отношения с парнем с выпускного курса и на горизонте маячила манящая, хоть и пугающая перспектива лишения анальной девственности. Катя авторитетно заявила, что всегда догадывалась. Ей неизменно удавалось реагировать на самые неожиданные новости не ведя бровью. Ровно так же, как оказываться рядом в нужный момент и снабжать Мишу советами разной степени полезности. И, конечно же, именно она приложила руку к тому, что затянувшийся период Мишиного одиночества, изредка прерываемого случайным сексом, наконец-то закончился. Всё складывалось практически идеально, но в одном Миша всё-таки просчитался. До гордого звания олигарха Серёже было далеко. Ждать, что он пригонит под твои окна новенькую Бэнтли в подарок на счастливую годовщину первого траха, точно не приходилось. «Это потому что надо было не на улыбку его пялиться, а на часы смотреть. Видно же, что дешёвка», в очередной раз продолжала строить из себя эксперта Катя. Это уже потом Миша узнал, что Серёжа был чертовски сентиментальным и эти часы ему на день рождения ещё несколько лет назад подарил младший брат, карманных денег которого явно не хватило бы на Картье или даже что-то поскромнее. Возможно, на въезде в Москву всем провинциальным смазливым парням и девчонкам выдавали учебник «Монетизация отношений для чайников», а Миша как-то этот момент прозевал, но понять, как его подруге удавалось так легко прицениваться к мужикам, на глаз определяя уровень заработка потенциального спонсора и сколько из этой суммы он будет готов потратить на неё, у Миши никак не выходило. В последнее время Катя жила светскими тусовками и закрытыми вечеринками, куда регулярно умудрялась достать приглашение, иногда вписывая Мишу как своего плюс один. Для неё это было как благотворительность, она получала нескрываемое удовольствие от того, что помогала другу устроить личную жизнь, а заодно и обрести финансовую стабильность за чужой счёт. Даже подарила Мише с барского плеча приличный костюм и пару рубашек, «чтобы было не стыдно в люди выйти». Миша эти шмотки берёг как зеницу ока. Особых надежд на то, что ему действительно удастся удачно пристроить свою аккуратную задницу он не питал и большого удовольствия от лицемерных сборищ, на которых всё равно оставался чужим, не испытывал. Но не признать, что идеально сидящий костюм добавлял сто очков к его сексуальности, было никак нельзя. Природа не до конца лишила Мишу тщеславия, и собственное отражение в зеркале на входе в очередной клуб неизменно тешило его самолюбие. Серёжа в тот вечер зацепил его сразу. Он потягивал виски у барной стойки и лениво оглядывал публику. Красивый, чуть вальяжный от уже выпитого алкоголя, но словно попавший в этот по всем параметрам элитный бар случайно. Что-то в нём никак не вязалось с окружающей обстановкой. Уже потом Миша понял, что это было – мягкость в Серёжином взгляде. Он смотрел абсолютно открыто, не выстраивал броню и, в отличие от половины присутствующих, не изображал из себя того, кем не являлся. Хотя в тот момент Миша почти решил, что Серёжа не принадлежал к глянцевому миру богатых и успешных, а, как и он сам, пытался пристроиться сбоку, но спокойная уверенность, которая в тот момент буквально исходила от Серёжи, не давала утвердиться в этой мысли. Миша залип на несколько секунд и даже не сразу осознал, что на него внимательно смотрят в ответ. Он вздрогнул и на секунду отвёл глаза, опасно сжимая в руке прохладный бокал сухого белого, но не выдержал и снова поднял взгляд. Серёжа всё ещё смотрел на него, уже с явным приглашением. Не подойти и не присесть рядом после этого было бы однозначно глупо. Говорят, мозг делает вывод, готовы ли мы к сексу с тем или иным человеком, в течение первых трёх секунд знакомства. Миша вполне осознанно решил, что точно даст, кажется, в то же мгновение, когда Серёжа открыл рот, чтобы представиться. И не пожалел ни разу за ночь. С первого взгляда и до того момента, когда засыпал в неоправданно большом номере отеля, в Серёжиных объятиях, вымотанный и качественно оттраханный. Их с Мишей отношения развивались стремительно. За первые две недели Миша успел узнать, что Серёжа был умным и талантливым бизнесменом, добрым и щедрым человеком, а ещё он офигительно вдохновенно и страстно трахался. По скромному мнению Миши, всё шло как нельзя лучше. Серёжа обладал контрольным пакетом акций компании, которую с трудом, медленно, но вполне успешно поднимал с колен после того, как папаша семейства практически довёл фирму до банкротства и свалил на покой вместе с новой женой и со своими сбережениями, аккуратно распиханными по оффшорам. Да, по меркам московской элиты Серёжа Муравьёв-Апостол вместе с многочисленными братьями и сёстрами и их семейным бизнесом до статуса сливок общества не дотягивал. Но, тем не менее, ему оказалось вполне по силам снять Мише уютную светлую студию на Чистых и пристроить его на тёплое место. Мишина должность в Серёжиной фирме даже не была совсем фиктивной. Оказалось, что для выполнения мелких задач иметь своего относительно талантливого дизайнера в штате гораздо удобнее, чем постоянно искать кого-то на стороне. Так ему сказал сам Серёжа, пока Миша с преувеличенным вниманием читал трудовой договор, сидя голой задницей на мягком кожаном диване в его кабинете. Он ещё не до конца восстановил дыхание после быстрого кроличьего секса, который удачно удалось втиснуть между встречей с инвесторами и рядовым совещанием с топ-менеджерами компании. Серёжа пиздел, конечно. Как будто он этих дизайнеров, отрисовывать детали к рекламе на билбордах, сам искал или имел хоть какое-то представление, как это делается. Для этого существовали люди статусом гораздо ниже. Но Мишу всё абсолютно устраивало, он прекрасно понимал, что сидеть дома и красиво выглядеть ему быстро осточертеет, он только рад был работать. С тем лишь условием, что ни один дизайнер со свободным графиком «появляюсь в офисе, когда сам посчитаю нужным» не получал такую интересную зарплату, как Миша. И, вероятно, больше ни один сотрудник компании не проводил обеденный перерыв, мягко опускаясь на колени перед креслом в кабинете босса и заученным движением расстёгивая его ширинку. По крайней мере, Миша очень на это надеялся. Неприятное тревожное чувство точило его каждый раз, когда Серёжа задерживался на работе больше обычного и они не виделись по паре недель подряд. Или когда он уезжал в одну из своих командировок, которые обязательно заканчивались непредсказуемыми бурными попойками с партнёрами по бизнесу. Миша мог врать себе, что волнуется исключительно за свой комфорт. Что пусть и не дотягивающий до звания идеального покровителя, но уже такой привычный и надёжный Серёжа найдёт себе новую игрушку, а Мише снова придётся искать работу, квартиру и пытаться самостоятельно выжить в этом жестоком мире. Но правда была в том, что он действительно ядовито, отчаянно ревновал. Успокаивался, когда в конце недели Серёжа приезжал не куда-нибудь, а к нему. Уставший и разбитый, просил заказать еды, целовал Мишу в скулу, пока они выбирали, какое кино посмотреть, и отрубался до того, как приедет доставка. И когда они трахались особенно долго и нежно, тоже отпускало. Мишу внезапно начала торкать вся эта мишура вроде жаркого шёпота на ухо и переплетённых пальцев. От поцелуев в шею тоже коленки подгибались. Не от таких, которые больше на укусы похожи, а от щекотных, когда Серёжа касался ярёмной вены сначала губами, а потом кончиком языка, задерживал его там на несколько секунд, словно считал пульс, который безнадежно ускорялся, выдавая Мишу с головой. В свет они вместе не выходили по очевидным причинам. Статус завидного жениха гораздо выгоднее для бизнеса, чем ярлык открытого гея. Так что личную жизнь Муравьёв привык держать за закрытыми дверями и с Мишей они старались не палиться. С переменным успехом. В прочем, пока их рожи не появлялись на сплетник.ру под каким-нибудь скандальным заголовком, всё было нормально. А в тусовке, честно говоря, всем про среднего Апостола всё было понятно ещё задолго до появления Миши на горизонте. За одобряемый глянцевый социальный статус в их семье отвечал Матвей. Лично с Серёжиным старшим братом Миша был не знаком, но видел пару раз его и его жену. Брак был со всех сторон удачным, избранница Матвея оказалась выгодной партией, наследницей парочки нефтяных вышек, но, вроде бы, правда любимой и при этом настоящей красавицей. В журнальных отчетах об очередной премьере или выставке их фото смотрелись идеально, не выпадая из общего ряда актёров и светских львиц. Миша привык к размеренному ритму их жизни, Серёжа никогда не приезжал неожиданно и почти не просил приехать куда-либо самого Мишу, присылая за ним в этих редких случаях всё того же молчаливого водителя, что и в первый раз. Вся Серёжина жизнь была подчинена четкому распорядку, в который он аккуратно и педантично вписал Мишу. И того это абсолютно устраивало. Если не случалось никаких форс-мажоров и планы не нарушали ещё более важные дела, вечер пятницы Серёжа неизменно проводил в его квартире. Стрелки часов уже подбирались к полуночи, Миша перебирал стаканы и бокалы на кухонной полке, пытаясь понять, куда же запропастились фужеры для шампанского. Бутылка Дом периньона остывала в холодильнике. У Серёжи наконец-то выгорела сделка, которую он кровью и потом выгрызал у конкурентов последние пару месяцев. Миша не вникал особо в его дела, но идею отметить всецело поддерживал. Миша только что вышел из ванной, и Серёжа любовался на то, как с его взъерошенных влажных волос срывались капельки воды и падали на ткань неплотно завязанного халата, полы которого так и норовили разойтись. – Миш, переезжай ко мне. Смысл этой фразы как будто не сразу дошёл до Миши, настолько бредовой и нелогичной она казалась. Он удивлённо посмотрел на Серёжу в ответ и медленно отставил наконец-то найденные фужеры, предвидя непростой разговор. До этого момента Миша даже ни разу не был у него дома, Серёжа сам поставил это условие и не принял бы возражений. Да Мише и в голову бы не пришло пытаться. – Ты серьёзно? – Выдавил он после долгой паузы. – Мишенька, – Серёжа улыбнулся совершенно обезоруживающе, зажмурился, словно сам звук Мишиного имени был для него приятным, подошёл ближе и погладил Мишину щеку костяшками пальцев. – Я хочу просыпаться с тобой рядом. Хочу, чтобы ты мне кофе варил каждое утро, а не только по субботам. – У тебя кофеварка вроде есть, – Мишина попытка съязвить позорно провалилась, потому что невозможно звучать саркастично, когда прикрываешь глаза и совершенно по-кошачьи ластишься к чужой руке. – Точно, кофеварка, – задумчиво протянул Серёжа. – Ну, ладно, поживём пока втроём и я тебя выгоню, как только она научится делать минет. Миша фыркнул и слабо пихнул его в бок. – Миш, я серьёзно, – Миша не видел, но чувствовал по голосу, что Серёжа продолжает улыбаться. Не дожидаясь ответа, Серёжа прижался к его губам, задел легонько зубами, дразня, Миша тут же обнял его за шею, обхватив обеими руками. Поцелуи были нежными и неглубокими, Серёжа держал его за талию, комкая и пропуская между пальцев скользкий шелк халата. Миша притянул его ближе и попытался приподняться, чтобы усесться на конторку, но Серёжа удержал его на месте. – Пойдём в кровать, – прошептал он между поцелуями. Серёжа любил комфорт, и если они занимались сексом не в его кабинете или машине, то всегда предпочитал добраться до постели. Мишины попытки спонтанно трахнуться на кухонном столе или в прихожей не вызывали у него никакого энтузиазма. Серёжу они раздели в две секунды – пока сам он стягивал футболку, Миша привычно избавил его от штанов и белья. Мишин халат тоже отправился на пол, следом за Серёжиными вещами. «Минет тебе, значит, подавай», мстительно подумал Миша и, обхватив Серёжин член рукой, медленно облизал уже влажную головку, подразнил кончиком языка дырочку уретры и скользнул ниже, к уздечке. Судя по тому, как сладко Серёжа простонал в ответ, местью Мишины действия он мог бы посчитать в самую последнюю очередь. За те месяцы, что они делили постель, Миша успел вдоль и поперёк изучить Серёжино тело. Знал, как ему больше всего нравилось и что он не любил, знал, как ласкать его, если хочется поскорее всё закончить. Сейчас же хотелось растянуть удовольствие, поэтому Миша брал глубоко, пропуская в самое горло, мучительно медленно скользя губами вдоль ствола. Серёжины пальцы путались в его волосах, слабо надавливая на затылок. Миша млел от этих едва заметных намеков на контроль, от того, что знал, каким грубым и властным Серёжа может быть, если им обоим захочется, если хорошо попросить. Миша выпустил член изо рта, прошелся по стволу языком и губами сверху вниз, лизнул пару раз за яйцами, заставляя Серёжу вздрогнуть и подавиться воздухом. – Ну всё-всё, ну хватит, – заполошно зашептал Серёжа, затягивая Мишу на себя. Поцелуй на этот раз был глубоким, обжигающе горячим, Миша хныкал в Серёжин рот, ёрзал, притираясь членом к его животу. Он и сам не понял, когда успел так сильно завестись. Хотелось до дрожи в коленях, до поджимающихся пальцев на ногах. Серёжа, не прекращая поцелуя, смял ладонями его зад, вжимая в себя ещё сильнее и заставляя Мишу сдавленно охнуть. Едва касаясь, он погладил его кончиками пальцев между ягодиц и наконец вдавил указательный внутрь. Палец легко проскользнул в горячую шелковую глубину. Они трахались всего пару часов назад, когда Серёжа только приехал, поэтому подготовка Мише почти не требовалась. Нужно было только найти смазку, которая после предыдущего раза осталась валяться где-то в складках одеял. Первый толчок принёс почти что облегчение, Миша, уже лёжа на спине, закрыл глаза, наслаждаясь чувством наполненности, закусил губу, улыбаясь от удовольствия и прекрасно понимая, как соблазнительно сейчас выглядит. Серёжа замер внутри. Он огладил пальцами Мишино лицо, скользнул ниже, по шее, приласкал сосок, скорее щекотно, чем по-настоящему приятно, прошелся по бедру, сжимая чуть сильнее, наконец подхватил Мишу под коленом и закинул его ногу себе на плечо. Вторую Миша устроил уже сам. Серёжа двигался слишком медленно, но резко, вбивался с каждым толчком так, что Мишу понемногу протаскивало по кровати, а ноги так и норовили соскользнуть, приходилось постоянно сжимать их, чтобы удержаться на месте. Тело звенело от напряжения. Не совсем удобная поза отвлекала, недавний секс оставил после себя ощущение сытости и тягучее удовольствие, которое сейчас волнами расходилось от паха, как будто было недостаточным, неспособным столкнуть за желанную грань. Миша чувствовал, что в отличие от него Серёжа был уже близко. Он обхватил свой член ладонью и принялся быстро, не совпадая в ритме с Серёжей, дрочить себе в попытке догнать любовника. Не успел совсем немного. Серёжины движения ускорились, потеряли свой размеренный ритм. Он кончил со сдавленным стоном, навалился на секунду так, что у Миши свело бёдра, и уже собирался отстраниться, но Миша схватил его за плечо и зашептал, путая слова и отчаянно жмурясь: – Нет, подожди, подожди, не вытаскивай. Миша ещё быстрее задвигал кулаком по члену и через полминуты кончил, всё ещё чувствуя Серёжу в себе. Оргазм прокатился по телу, оставляя после себя приятную сонную тяжесть. Сил больше не осталось, максимум, на который Миша сейчас был способен, это заставить себя встать, чтобы выключить свет, и тут же вернуться обратно в кровать. О шампанском, которое по-прежнему ждало их в холодильнике, даже думать не хотелось. Устроившись рядом с Серёжей, Миша потянулся, выгибаясь на кровати, чувствуя, как приятно отзываются на движение сведённые напряжением мышцы, и сладко зевнул. – Хочешь в душ? Серёжа мотнул головой и пробормотал: – Нет, давай утром. Миша с улыбкой кивнул. Если на Серёжу нападала лень, сдвинуть с места его было невозможно в любом случае. В темноте он уже привычно обнял Мишу поперёк груди, притягивая ближе, устроился удобно, прижавшись щекой к его плечу, и закрыл глаза. Серёжино дыхание постепенно выравнивалось, превращаясь в уютное сонное сопение, которое неизменно умиляло Мишу. Он прислушивался к этим звукам, рассеянно гладил Серёжу по влажным волосам и невпопад думал о том, что в азартные игры ему, похоже, путь заказан. Ведь одному и тому же человеку не может так сильно повезти больше раза в жизни, а свой самый главный джекпот он уже сорвал.