Геройские монологи

      Фатальная слабость растекается по мышцам, делая их мягкими и рыхлыми. Голова идёт кругом, а ноги подкашиваются. Файдаэн прикрывает слезящиеся глаза, чувствуя, как режет под векам, словно в глаза сыпанули горсть сухого песка. Он морщится болезненно и вздыхает устало.       Дети Силанны куда менее других народов были подвержены болезням и слабости, так некстати сражающим живые организмы. Крепкое здоровье и связь с жизненной силой Земли обеспечивали им крепкий иммунитет, что, впрочем, вовсе не гарантировало абсолютную неуязвимость, например, от губительного влияния ядов.       Стычка с тёмными эльфами, что повадились пакостить на границе, не прошла для Файдаэна даром. Отравленный арбалетный дротик одного из ассасинов неприятно задел сильвана. Само ранение оказалось пустяковым — глубокая царапина чуть ниже плеча, где чиркнул наконечник болта. Но вот яд от него стал настоящей проблемой.       Тёмные эльфы славились как мастера-отравители. В ядах и их влияниях им не было равных, и конечно, они умели подбирать против разных противников самые подходящие образцы. Уж тем более против сильванов, о слабостях которых они знали как никто другие.       Со слабостью приходит помутнение разума. Файдаэн морщится, потирая лоб, тщетно пытаясь прогнать туман из своей головы. Мышцы тянет и прокалывает иглами насквозь, и постепенно их разбивает паралич, противостоять которому оказывается выше его сил. Нужно противоядие, но где его взять в суровых условиях похода и борьбы с демонами. Или?..       Реальность смазывается, и тонкая грань между действительностью стирается. Различать прошлое и настоящее становится всё труднее, равно как и отделять бред горячки от того, что происходило на самом деле. И Файдаэн проваливается в вязкую трясину, пытаясь как-нибудь выбраться из неё.       Тело горит будто в огне Шио, и ему чудится, что мерзкие твари окружают со всех сторон. В носу застывает тошнотворный запах серы, и Файдаэну чудится, что он снова на той стороне бытия, в демонической тюрьме, из которой нет выхода. Но разве ж это не осталось в прошлом?..       Разум играет с ним злую шутку; тело ломит, и тянущая медленная боль проникает, кажется, в каждую клетку. Натягивает мышцы, словно струны, и играет на них адскую какофонию, несущую одни лишь страдания. И ему кажется, что он слышит свой собственный голос, но реальность становится зыбучими песками пустыни, о которых когда-то рассказывал страшные истории Зехир.       Файдаэн прячется в своей палатке, пытаясь пережить лихорадку в одиночестве. Их знатно потрепало, в лагере были и те, кто гораздо больше нуждались во внимании и помощи. А он крепкий, он сильный, его всего лишь слегка задело — поломает немного и отпустит, да будет такова милость Силанны. И он пытается из последних сил удержать себя в руках, но он сгорает в жаре и трясётся в ознобе, словно в падучем припадке. Ощущения сменяют друг друга стремительно, и это невыносимо.       В конце концов сознание проваливается. Файдаэну чудится, что он слышит треск ломающихся досок, но это не более чем игры сознания. Тревожный болезненный сон затягивает в свои сети, но Файдаэн будто ходит по тонкой границе между забытием и бодрствованием. Пока в конце концов не пропадают все чувства, и он проваливается в вакуум, где нет ни света, ни звуков, ни ощущений.       Пробуждение даётся непросто. Файдаэн словно выныривает из глубоких глубин, возвращаясь в реальность. Взгляд всё ещё плывёт, а тело сковывает остаточная боль и слабость, и тремор трясёт руки и ноги. Он чувствует себя разбитым, но живым, но это уже само по себе хороший знак.       Он закрывает глаза, накрывая их подрагивающей рукой, и выдыхает устало. Не слишком приятный опыт, но хвала Силанне, он справился.