Геройские монологи

— Йорген? Задержись, пожалуйста, — когда Совет закончил заседать, и советники начали покидать зал, Иван окликнул своего мастера-шпиона. — Я слушаю, герцог Иван, — тот терпеливо посмотрел на него, обратив на него всё внимание. — Я мало что знаю об истории тёмных эльфов. Расскажи ещё о лорде Менане. Кажется, он был неоднозначной фигурой? — Иван сосредоточенно свёл брови на переносице, и Йорген беззвучно вздохнул. — Лорду Менану не повезло занять то место, которое он занял, — он покачал головой, и тень скорби отразилась в тёмных глазах. — Он не был плохой личностью, но правление было не тем, для чего он был рождён. — Поясни? — Иван нахмурился сильнее, но во взгляде его мелькнуло любопытство. — Он был младшим сыном своей матери, а та была выдающейся, волевой женщиной, — терпеливо, словно ребёнку, ответил Йорген. — Всё её внимание было посвящено политике, а не сыновьям. Менан вырос тихим и неконфликтным, мягким — качества, совершенно не подходящие для правителя, тем более такого народа, как тёмные эльфы. И хотя он был умён и ответственен, и силён — ему не хватало воли, чтобы удержать их в узде. — Но кажется, ты говорил, что его правление было неплохим? — Иван вскинул бровь, на что безликий кивнул. — Это было время покоя, — с лёгкой ностальгией признался он. — Но тёмные эльфы — народ, не предназначенный для покоя. В покое они видели слабость, и постепенно презрение к Менану пересилило благодарность за спасение от безумия Силсая и демонов. О нём начали отпускать много скабрезных и откровенно пренебрежительных слухов и шуток. Его обзывали женовидным и откровенно слабым. Многие из этих слухов были неправдой, и Менан едва ли заслуживал их. — Разве он не мог ничего сделать, чтобы пресечь их? — в голосе Ивана послышался скепсис, и Йорген невесело усмехнулся. — Власть лежала на его плечах неподъёмным бременем, — произнёс он. — Тяжёлым настолько, что усталость сделала смерть желанной гостьей. Менан всегда был умён и проницателен, он был силён настолько, чтобы явить свою силу и поставить наглецов на место, но... Он понимал, что всем им нужен лишь повод. Что он не справится с этим давлением. Что оно всё равно сломает его. И потому он добровольно проиграл борьбу, чем окончательно вошёл в память и историю тёмных эльфов как бесхребетный безвольный правитель, — печаль мелькнула и погасла в безднах глаз безликого, и он покачал головой: — И никто не помнит тот расцвет и процветание, какие Менан привнёс во внутреннюю жизнь Игг-Шайла. Потому я и говорю, что он был не на своём месте — Менан определённо заслуживал лучшей участи, чем та, что его в итоге постигла. — Важность правителя в крепкой воле, да? — Иван понимающе кивнул, на что Йорген вздохнул. — Лорда Менана постигла печальная судьба, потому что он занимал чужое место, — пространно откликнулся советник. — Он был хорошей личностью. Больше многих он заслуживал счастья и спокойных дней, но воля Драконов подчас непредсказуема и заставляет считаться с собой.       Иван крепко задумался, когда голос Йоргена затих. Сам же Йорген с молчаливой печалью взирал куда-то вглубь себя. Рассказ и вопросы герцога подняли в душе тяжёлые болезненные воспоминания, и даже безликому тяжко было так сходу обуздать их.       Но пути Драконов неисповедимы, и им, смертным, необходимо только смириться с этим.