Геройские монологи

      Гул сражения затихает медленно. На поле битвы слышатся лишь стоны и хрипы умирающих, и Соршан тяжело вздыхает, чувствуя, как тяжёлый невидимый камень давит ему на плечи и грудь. Запрокидывает назад голову и пустым взглядом смотрит в высокий потолок пещерного коридора. Сидит на коленях кое-как, опустив руки, и его тянет к земле, заставляя горбиться и казаться меньше. Невыносимо.       Бесконечная борьба, бесконечная война. Снова и снова две силы сходятся между собой в тщетной попытке определить превосходство одной из них. Бессмысленные смерти и реки крови, и вечное сражение — после всех пережитых ужасов он научился смотреть на окружающий мир под совершенно другим углом. Воспринимать всё совсем иначе, и без того бессмысленная бойня теряет свой смысл окончательно.       Но он всё равно идёт в бой — зачем?       Спасает свою жизнь — зачем?       В пляске борьбы не даёт себе забыть, что он всё ещё жив — зачем?       Пустой взгляд бездумно скользит по тёмному, скользкому и влажному от крови камню. Тела, сваленные в кучу и лежащие отдельно, — гномы и эльфы лежат здесь в братской могиле. Что Соршан пытается найти? Что хочет увидеть? Но его взгляд блуждает по этому полю смерти и останавливается на единственной детали.       Обломок меча — судя по рельефам рун, принадлежал он кому-то из гномов — отлетел по камню далеко в сторону и теперь сиротливо лежал в одиночестве. Рукоять и криво обломавшееся лезвие — Соршан смотрел на него и видел в этом обломке самого себя. Такое же отколовшееся от целого нечто, блуждающее в одиночестве в поисках самого себя. А теперь вот, выброшенное войной в смердящую яму, полную трупов, где ему предстоит сгнить заживо вместе с ними. Жалкое зрелище.       Соршан чувствует, как тошнота подкатывает к горлу, но он не может оторвать глаз от обломка меча. Тот словно гипнотизирует, притягивает и не отпускает, и Соршану чудится эхо всех отгремевших боёв, стонов всех убитых и раненых и дыхания Старухи. А он всего лишь обломок меча, бесполезный и кривой, выброшенный неистовой пляской куда-то на окраину. Никому не нужный и всеми забытый — и его судьба умереть при жизни, существуя телом, но не тем, что внутри.       Нервный смех рвётся из груди наружу, и Соршан не чувствует, как дрожат его плечи. По щекам катятся горячие прозрачные слёзы, но и их он не замечает. Лишь смотрит на проклятый меч, чувствуя, как ещё больше разверзается бездна в его груди, и разлом становится шире. Война ломает безжалостно, доламывает окончательно, и Соршан теряет себя. Превращается в обломок меча, выброшенный и забытый, и никому нет до него дела.       Даже ему самому.