Тёмная сторона светлой мысли

      Сощурив глаза от надоедливо слепящего в глаза солнца, Танака вновь с отвращением наблюдал, как Казуичи пытался подкатить к Соние самыми глупыми методами, что только возможны.       С каждым подобным разом Гандам всё больше и больше удивлялся самооценке Соды — как такой, как он, может вообще считать себя достойным подобной девушки?       Выглядел парень извечно наляписто — от количества кислотности в образе юноши у животновода нередко дёргался глаз, а самого его невольно передёргивало от отвращения. Да и приставания механика были абсолютно всегда глупы и бессмысленны настолько, что Танака порой позволял себе невольно фыркнуть, посильнее укутавшись в свой мягкий шарф розовато-лилового оттенка.       Покачав головой, парень положил голову на стол в кафе, стараясь не слушать глупый диалог одноклассников, что стояли неподалёку. Сняв со своих широких плеч тёмное пальто, Танака накрыл им голову, которую припекали жаркие солнечные лучи. «Удивительно, уже через каких-то два кротких дня я перестану лицезреть ужасные подкаты простолюдина к Соние.» — задумался он, надеясь на то, что Монокума таки не врёт, и совсем скоро все окажутся дома.

***

      Было уже более десяти часов вечера, посему Гандаму оставалось лишь уложить спать Темных Дев Разрушения, а после и самому погрузиться в манящее царство Морфея.       Раздевшись догола, он лёг на белоснежные простыни, что были постелены на мягкую кровать. Взор его был устремлён в такого же цвета обыкновенный потолок, на котором не было даже люстры. Долго глядя в пустоту, парень уж было начал засыпать, как услышал стук в дверь.       Выругавшись себе под нос, парень надел длинную футболку, что прикрывала его пах, и открыл входную дверь, за которой стоял, к удивлению Танаки, Сода. — В чём причина столь опрометчивого поступка, как нарушение моего покоя, смертный? — в уже привычной для всех манере спросил животновод. — Нам осталось находиться рядом недолго. — пролепетал запыхавшийся и раскрасневшийся Казуичи. — Твоя мысль как никогда верна, неужели под конец нашего «путешествия» твой разум проснулся ото сна? — скептически продолжал парень, еле сдерживаясь, чтобы не захлопнуть дверь прямо перед носом надоедливого одноклассника. — Да, и я хотел бы поговорить об этом. — подозрительно настойчиво начал тот. — Я пройду?       Договорив, механик вошёл в помещение, так и не выслушав ответ собеседника. Вместо этого он лишь широко улыбнулся, оголив зубы, что были подобны акульим. От подобной наглости Танака опешил, но после таки усмехнулся, расценив поведение юноши довольно увлекательным. — Итак, в чём же смысл диалога, которого ты так молишь у Бога? — усмехнулся Гандам, присев на кровать, отчего футболка оголила часть его паха.       Сода быстро глянул на половой орган животновода и, с волнением облизнувшись, отвёл взгляд в сторону окна с видом на океан. — По правде говоря, я должен был поговорить с тобой об этом ещё с самого начала, но… — Сода пуще раскраснелся, опустив голову. — Наверное, мне вновь придётся отложить этот разговор.       Танака хотел было возмутиться, но тут же поперхнулся воздухом, ведь собеседник подошёл ближе к нему и сел пред ним на колени. После он одним аккуратным движением раздвинул ноги животновода и отдёрнул футболку, окончательно оголив пах. — Перед Богом нужно ведь вставать на колени, я прав? — с вызовом улыбнулся Казуичи.       От его слов юноша вновь ахнул, что Сода расценил как стон удовольствия, посему начал медленно, нарочито и аккуратно брать в рот.       И животновод и вправду хотел бы оттолкнуть одноклассника, сказать, что его действия абсолютно неправильны, но… Поэтичный Танака расценивал в этих движениях, словах нечто прекрасное, даже вдохновляющее. Осторожные движения парня заставляли Гандама словно трястись изнутри, отчего из уст его вырывалось лишь хриплое: «Только с зубами, пожалуйста, поаккуратнее…»       Механик поднял глаза, подмигнул в знак согласия и, сделав довольно резкое движение, наконец взял в рот полностью. Танака вскинул голову, сжав в руках цвета фуксии волосы Соды.       Мысленно порадовавшись реакции одноклассника, Казуичи начал двигать головой вперёд-назад, в ритм действиям пытаясь работать языком.       Новые ощущения удовольствия охватывали Танаку с головой. Конечно, прежде ему приходилось дрочить себе, но никакая мастурбация не могла быть даже приблизительно более приятной.       Пусть Сода сосать не умел от слова «совсем», да и как-то уж сильно бурно пытался трогая яички партнёра, видимо, думая, что это доставит тому удовольствие, Гандам всё-равно получал дичайший кайф от процесса. Он чувствовал себя восхитительно даже морально, осознавая, как хрупкий Казуичи сейчас сидит, пошло выгибаясь в спине и ёрзая на полу лишь из-за того, что желает доставить животноводу удовольствие.       Чернокнижник, как только почувствовал, что на грани, оттянул парнишку за волосы, излившись ему на лицо. — А ты лишних прелюдий явно не любишь… — хмыкнул Гандам, пытаясь отдышаться. — Никак иначе, ведь я люблю Вас, мой Бог…