В хоккей играют настоящие мужчины

Уже час Акинфеев ходил мимо стеллажей, пытаясь придумать, что ему еще взять из еды. Эти дни он был очень занят мыслями и самокопанием, а питанию отдавал очень мало времени и то по крайней необходимости. Он заметно похудел, хоть и выглядел свежо, но прежней устойчивости не ощущал. Кажется, он третий раз проходил с тележкой мимо отдела с мясной продукцией, но выбрать ничего не мог. Его больше привлекал отдел с сырами (в комплект к вину, что ждало его дома), но он понимал, что не уедет далеко с этим набором. Подойдя к витрине со свежими телячьими стейками, Игорь задумался. Но решив пойти взять диетический стейк сёмги, резко отступил назад, спотыкаясь о чью-то ногу. Его тут же подхватили, ставя обратно на ноги.  — Прошу прощения, — он сразу извинился, шагая в сторону и разворачиваясь. Взглядом он наткнулся на широкую грудь, и, подняв глаза, увидел до боли знакомую физию. На него с привычной усмешкой смотрел Артем. — Какой ангелок упал прямо в руки… — Игорь на секунду завис, автоматически пытаясь нащупать рукой ручку тележки. Артем не особо был удивлен встрече: гипермаркет располагался близко к спорткомплексу. Но вот своей первой реакции он действительно удивился: он не видел Акинфеева около месяца, но в мыслях его образ всплывал ежедневно. Ему будто не хватало его в зале, и на тренировках он то и дело неосознанно поглядывал по сторонам в поисках его очертаний. — Здравствуй. — Уже спокойно ответил Игорь, протягивая руку для приветствия. Дзюба, не отводя взгляд, аккуратно пожал чужую холодную ладонь. Он прекрасно видел, как Игорь его стремается после всего их прошлого, но сейчас он уже не мог себе представить, чтобы оскорбить человека напротив или ударить. Артем шагнул вперед, заставляя Игоря замереть на месте, но лишь подошел к той же витрине, где до этого стоял мужчина, и заглянул туда. — Не смотрел случайно, стейки свежие? — Сегодняшние, час назад расфасовали. — Артем взял одну упаковку с хорошим аппетитным куском мяса с прослойками, на который до этого с намерением взять смотрел Акинфеев. Кинув упаковку в тележку, Дзюба выпрямился и снова посмотрел на Игоря. Тот выбирал рядом кусок сёмги. — Вот этот возьми, он светлый и истекает соком, значит, свежее. — Акинфеев вздрогнул, услышав чужой голос прямо надо ухом, но послушно взял тару, на которую показывал Артем. Последний моментально отодвинулся назад и взялся за свою тележку. — Ну, не буду мешать. — Он развернулся и хотел было идти. — Да я уже, собственно, все… — Игорь правда не знал, зачем сказал это вслух… Артем остановился и развернулся. — И я. Погнали тогда? — Ляпнув первое, что пришло на ум, Дзюба закусил нижнюю губу, но не получив возражений, с облегчением выдохнул.  — Да, пойдем. — Акинфеев шел впереди и пытался вернуть самообладание. Что, блять, с ним происходит? Он все ожидал какого-то подвоха, и старался мысленно быть готовым ко всему. На выходе скопилась приличная толпа. Добравшись до наименее загруженной кассы, ну как наименее, тут аншлаг был везде, мужчины остановились. Дзюба указал жестом Игорю проходить вперед него. Тот кивнул и продвинулся далее, снова становясь к Артему спиной. Он пытался не думать, смотрит ли на него в данный момент Дзюба, к тому же поток мыслей перебивала боль в ноге. Игорь хотел зайти на пару минут, а в итоге слишком долго стоит на ногах. То и дело он незаметно приподнимал левую ногу, стараясь опираться на правую. Очередь продвигалась очень медленно, и Акинфееву становилось просто невыносимо держаться. Обезбол ждал только дома… Дзюбе хватило нескольких секунд понять, что Игорю со своей ногой совсем херово. Тот держал руки в кулаках, все чаще сжимая до побеления костяшек. Но что он мог сделать? Только что на руки взять. Артем усмехнулся. Прямо дежавю какое-то. Наконец оплатив покупки, Игорь быстро сложил все в несколько пакетов. Затем отошел и поставил пакеты на подоконник, посмотрел на Артема и, удостоверившись, что тот смотрит за его покупками, решил отогнать их тележки от кассы в сторону. Вернувшись, он потянулся к своим пакетам, но Артем, сидевший на подоконнике, быстрым движением перехватил его руку и отвел в сторону. — Неа, мое теперь… — Акинфеев опешил и даже не стал вырываться, просто приоткрыл рот и уставился на Артема. — Что, прости…? — Дзюба закатил глаза. Ну неужели он реально такой монстр? — Да харе тут героя из себя строить, я же не слепой. А если что опять, больше тебя таскать не стану. — Артем схватил в обе руки все пакеты, удаляясь к выходу. Игорь нахмурил брови, сначала даже не понимая, что имеет ввиду мужчина, но перечить не стал. Машина Акинфеева стояла рядом. Открыв с пульта багажник, Игорь помог Артему сгрузить сумки. Отряхнув руки, Дзюба выпрямился и захлопнул дверцу. — Еще раз спасибо, но не стоило. — Игорю до сих пор слабо верилось в происходящее. Куда за этот месяц подевался тот наглый, мерзкий Дзюба? — Да ладно, че уж… Ты это… В общем, дураком не будь, береги ногу-то, другую не вставят. — Криво улыбнувшись, мужчина хлопнул по плечу и наконец оставил окончательно сбитого с толку Игоря в одиночестве. Акинфеев сел за руль, откидываясь на сидении. Прогоняя в голове недавние события, он пытался понять, что и когда успел упустить. Что уж скрывать, эти метаморфозы в Дзюбе не могли не радовать: без своего обычного пафоса и заносчивости он казался простым парнем, пусть шумным, харАктерным, но эти черты Игорю в нем очень нравились. Ему, привыкшему быть серьезным и собранным, были чужды шутки, смех и та детская открытость, что буквально била из Артема все время. Он не умел заводить друзей, нравиться кому-то, захватывать кого-то своей харизмой, ведь перестал общаться со сверстниками еще в подростковом возрасте, дабы больше времени уделять спорту, да так общение и не сложилось. В более менее серьезных отношениях, если это можно было так назвать, Игорь состоял лишь единожды, поняв в итоге, что одному спокойнее. А потом просто привык к своему одиночеству. Ведь с Марио он подружился сравнительно недавно, вернее, тот с Акинфеевым. А если задуматься, сам мужчина никогда никуда никого не звал. Везде его вытаскивал неугомонный Фигейра, а Игорь не возражал. Ему было весело, но придя домой, он обычно с облегчением вздыхал и погружался обратно в свою светлую меланхолию. И тут появился он: громкий, неуклюжий, озорной Дзюба со своей всеобъемлющей веселостью. Увидев его впервые, Акинфеев испугался этого пронизывающего заинтересованного взгляда, но никак не мог подумать, что ему придется столького натерпеться от этого человека. Притом, к остальным он относился вполне сносно, но Игорь как будто цеплял его, раз за разом заставляя взбешиваться до предела, а Акинфеев, как какой-то мазохист, продолжал это терпеть и выходить из себя. Для чего он так подставлялся, Игорю известно не было. Ему было в глубине души интересно, чем закончится эта драма, но вот что-то все-таки пошло не так, и Артем смог удивить, казалось, повидавшего на своем веку все, Игорька. Что ж, это к лучшему. Может, они смогут построить хотя бы нейтральные приятельские отношения… *** Артем вернулся домой уже поздно ночью. Все это время он гулял в парке за городом в компании купленной недавно книги по психологии. Тот стереотип, что спортсмены могут применять лишь грубую физическую силу, его глубоко оскорблял. Особенно неприятно было слышать подобные высказывания от Акинфеева. Артем знал, что это была просто защитная реакция на его агрессию, но все равно он взвинчивался с полоборота. Ну и из-за постоянно задеваемого самолюбия читал только в одиночестве, чтобы никто из знакомых не видел. Ему очень нравилось фантазировать, мечтать и вдумываться в слова, хотя кому до этого есть дело… Тогда его заинтересовал раздел о налаживании отношений между антагонистами. Там говорилось о партнерстве, совместном обсуждении общих проблем, например, политики, своих вторых половинок, общении в одной компании… Но они с Игорем не были антагонистами… Это Артем понял по тому факту, что ни один пункт из этой книги не подходил к тому, что сам он чувствовал по отношению к Игорю. По совету своей знакомой он решил разобраться со своими внутренними переживаниями и начал с простого: что он вообще чувствует? Дзюбе получилось выделить неуверенность, страх, симпатию… Симпатию? Он испугался этого слова, но приемлемого синонима не нашел. Ладно, пусть так. Но почему? Чем обусловлено это странное подвешенное состояние, в котором он пребывал рядом с Акинфеевым. Его как будто меняли на неуверенного в себе подростка, от своего же страха порющего какую-то грубую хрень и выглядящего, как идиот. А еще ему было радостно. Просто так стоять рядом или же помочь, чтобы услышать от него благодарность. Хотелось стать в его глазах лучше, как-то измениться. Он теперь с грустью наблюдал, как непоколебимый Игорек напрягался в его присутствии, как вытягивалась сильная спина, и его глубокие карие глаза начинали смотреть так грозно и надменно, что Дзюбе становилось даже обидно от такого отношения. Ну заслужил так заслужил, чего уж тут. Но все эти чувства не были похожи на зарождение простой дружбы. Обычно, заводя друзей, Артем звал их на кружку пива, посмотреть в баре футбольчик, или же его тянули в клуб. С ними ему можно было угарать и свободно отпускать похабные шуточки. И для мужчины они были лишь часто сменяющимися лицами, с которыми можно бухнуть и расслабиться в пятничный вечер. А Игорь… После него оставалось волнующее весь организм чувство чего-то трогательного. Артем пока не знал, как это назвать, но все эти артемовы ужимки рядом с Акинфеевым становились пошлыми и вульгарными, обычно смешные приколы и анекдоты, над которыми раз за разом надрывают животы его знакомые и друзья, казались дешевыми и неуместными. Игорь был совсем другим, будто не от мира сего, и Дзюбе хотелось сломать этот барьер, быть ближе и искать повод взаимодействовать. А когда он понял, что еще давно неосознанно начал подмечать какие-то даже самые незначительные черты в Игоре, Артем, кажется, начал наконец подозревать… Россыпь родинок у загривка, уходящих под футболку, привычка слегка прикусывать нижнюю губу, когда волнуется, редкая яркая улыбка во все тридцать два. Это все так… Мило… Дзюба задумался, чего бы ему хотелось тогда, и пришел к тому, что хочет просто стиснуть Игоря в объятиях, показать ему свою домашнюю коллекцию мини-репродукций Моне, выпить горячего глинтвейна и разговаривать ночью на лоджии, разговаривать долго, обо всем и ни о чем… И что ему со всем этим делать...... *** На этот раз Артем проспал, первый раз нарушив многолетнюю репутацию пунктуального человека. Позвонив Саламычу, он стал быстро натягивать извлеченные из гардероба вещи и судорожно соображать, что еще взять с собой. По дороге он точно нарвался на штраф за превышение. Сто сорок против положенных девяносто, солидно так, но Артему было как-то плевать. Добравшись до места, Артем не стал морочиться с отдельной парковкой и кое-как пристроился на общей. Выскочив из машины, мужчина достал из багажника сумку, закрыл дверь и нажал на ключ. Послышался звук сигнализации, и прошедшему уже с десяток шагов Дзюбе пришлось вернуться. Проматерившись про себя, он попытался отключить звук все с того же ключа, но привычная комбинация нажимаемых им кнопок не работала. Посмотрев наверх с типичным вопросом «за что…?», Артем кинулся к бардачку за инструкцией. Игорь шел мимо спорткомплекса, когда увидел роющегося в недрах орущей машины Артема. Он посмотрел на часы отметив, что у хоккеистов тренировка сейчас в самом разгаре. Пожав плечами, он сошел с дорожки и вышел к машине.  — Хэй, привет, что-то случилось? — Артем, все еще стоящий раком и пытающийся наскоро на сиденье разложить многочисленные книжонки и какие-то документы, резко поднялся, тут же стукаясь спиной о потолок. Кинув пару ласковых в пустоту, Дзюба уже нормально вылез, потирая ушибленную лопатку.  — Да блин, зараза, когда спешишь, все через задницу.  — Дай-ка. — Игорь нахмурился, глядя на маленький экран, затем нажал подряд три кнопки, и автомобиль тут же замолчал, напоследок мигнув фарами. На непонимающий взгляд Артема тот лишь улыбнулся и передал брелок обратно. — У знакомого такая же машина. Когда багажник неплотно закрыт, — он кивнул на заднюю дверцу, из-под которой торчал кусок ткани, помешавший ее захлопнуть, — ругаться начинает. Ты нажми вот это, и все. — Благодарю. — Акинфеев еще раз показал Артему комбинацию, чтобы тот запомнил. Последний поправил мешающий предмет и уже нормально закрыл автомобиль. — Как нога? — Дзюба не ожидал увидеть тут Игоря, ведь ему из-за травмы нельзя было выходить на лед. Но несомненно был рад, правда. — Держимся… — Мужчина тепло улыбнулся. Ему приятная была чужая забота, вдвойне приятно получить ее было от человека, которому, по его мнению, заботиться было в принципе не свойственно. Но вспомнив снова о тренировке, Акинфеев сложил руки на груди и кивнул в сторону чужой сумки. — Ты спешил вроде… — Артем стукнул себя по лбу. — Да, спасибо еще раз, пока. — Пожав Игорю руку, он схватил инвентарь и напрямик через бордюры и газон понесся ко входу в центр. Игорь усмехнулся и значительно медленнее пошел в том же направлении. *** Артем попал на тренировку уже ближе к концу, поэтому Черчесов не пустил его на лед, ибо толку бы в этом не было: он бы дольше разогревался. Вместо этого Дзюба отправился к директору, дабы поинтересоваться насчет плана использования зала на этот сезон. Чтобы достигнуть кабинета, ему надо было подняться на третий этаж и пройти по балкончику через зал хореографии. Еще с лестницы Артему послышался мотив приятной мелодии, доносящейся из помещения, и, подумав, что там тренируются бальницы, мужчина замер у самой двери и аккуратно выглянул вниз из-за ограждения. На паркете, окруженный зеркалами с четырех сторон, в одних светлых лосинах и таких же пуантах стоял Игорь. Глаза его были закрыты, а руки сложены сзади в замок, и все, что он делал, медленно менял позиции ног: первая, третья, пятая, затем подъем на полупальцы, и легкое скользящее движение носка по полу в сторону. Мышцы красиво перекатывались под светлой кожей. Артем смотрел на это тело, идеальное, словно выточенное из мрамора, про себя думая о том, почему же оно постоянно скрыто кофтами с длинным рукавом… Затем Игорь замер, приподнимая левую ногу и тут же снова наступая на нее. Постояв еще несколько секунд в первой позиции, он открыл глаза и сделал кабриоль, тут же сменяя его револьтадом. Легко прыгнув в шпагат, он приземлился на пол, закручиваясь на месте в изящном арабеске. В его движениях не было той горечи и злости, с какой он исполнял свой душераздирающий, по-другому его Артем назвать не мог, танец на льду. Здесь чувствовалась лишь тихая уверенность и выверенность неторопливых движений. Игорь сейчас казался таким хрупким, словно фарфоровая статуэтка. Достигнув угла зала, он извернулся и, оттолкнувшись вверх, полетел по диагонали в широком гранд том леве, опускаясь на носки и прыгая подряд еще два раза, насколько позволяла длина помещения. Остановившись, замер во второй позиции и опустил голову. Он снова смотрел на левую ногу. Приподнявшись, он закружился на носках, переходя в фуэте. Один поворот, второй… мужчина продолжал грациозно закручиваться на одном месте. Не спеша, наслаждаясь каждым движением, он мягко касался пяткой пола и тут же пружинил наверх… Но наконец выйдя плавными па, Акинфеев остановился. Он внимательно посмотрел на себя в зеркало, пробегаясь взглядом сверху вниз, и прикрыл глаза. Осторожно опираясь на левую ногу, он отвел правую назад и поднял вверх перпендикулярно полу. Затем продолжил поднимать ее, одновременно прогибаясь в спине. Бедра образовывали почти развернутый угол, но Акинфеев почему-то замер и открыл глаза. Нога дрогнула. — Блять! — Встряхнувшись всем телом, он просто встал, тут же снова поднимая ногу назад. Но не доведя ногу до шпагата, расслабился и с силой стукнул кулаками друг о друга и сел на пол, скрестив ноги. Он боялся, Артем это понял. Долбанная психосоматика не давала возможности раскрыться после триггера в виде повреждения и долгого перерыва. Дзюбе тоже в детстве было страшно подъезжать близко к борту после того, как его пару раз крепко прикладывали, и до сих пор после жестких падений ему не по себе надевать коньки и выходить на лед… Но все, что нужно сделать в этой ситуации, это просто сделать над собой усилие, как бы банально ни звучало. Вот так взять и совершить то, чего боишься, дать мозгу понять, что единичная травма уже не опасна. Игорю казалось, что он физически ощущал боль в ступне. Он понимал, что это не правда, но ничего поделать не мог, дальше он чувствовал, что сейчас упадет… Артему хотелось сделать хоть что-то. Выдохнув, он аккуратно подошел к ограждению и наклонился. — Помощь нужна? — Акинфеев повернулся на голос. Что ж такое-то, опять он… Не то что бы Игорь был против, просто последнее время Дзюба — слишком частый гость в его жизни. К чему бы это… — Не уверен, что ты сможешь как-то помочь. — Мужчина на секунду задумался, но тут же вскочил. — Хотя нет, у меня есть идея, спустись, если не сложно… — Артем исчез за дверью и зашел к Игорю в зал. Сняв уличную обувь, он подошел ближе к стоявшему боком к нему Акинфееву и застыл на месте. — Возьми ногу и доведи, пожалуйста до шпагата. — Изогнувшись, он поднял ногу, и Артем коснулся пальцами бедра ближе к колену. Ему было страшно, поскольку с его силой он мог просто переборщить. Поэтому сделав еще один шаг к Игорю, одной рукой он подхватил его под талию. Акинфеев, уже прикрывший глаза, распахнул их вновь, смотря в зеркало на Артема, но тот лишь спокойно посмотрел в ответ и медленно довел другую ногу. Игорь вновь взглянул на них с Артемом в зеркало. Боли не было, он был расслаблен, и его поддерживали горячие сильные руки. Дзюба не думал о том, что это выглядело странно/нелепо/неестественно, просто крепко держал эту скульптуру и вдыхал запах чужого распаренного тела. — Все, можешь отпускать, — Акинфеев выпрямился и потер затекшую шею, — спасибо. А то я уж думал, все… — Артем смотрел на Игоря, и в голове просто было пусто. Ему бы надо было бы найти причины все свести к дурацкой шутке и побыстрому слиться, но он их не находил. Эх, была не была. — Ты поужинаешь со мной? — Игорь изумленно уставился на Артема. Последний все еще не осознавал, что ляпнул, но теперь ему надо было что-то с этим сделать… — Я… я уже давно хотел извиниться… За все… — Хотел бы Игорь верить, что это какой-то странный сон, но вот он Артем, смущенно смотрящий на него сверху, похожий на провинившегося песика, вот и он сам, почему-то не держащий на него зла… Неужели плохое так быстро забывается?  — Мне кажется, ты спутал меня с одной из своих пассий. — Сложив руки на груди, мужчина внимательно наблюдал за чужой реакцией. — Ты придешь? — Я подумаю. — Кивнув, Артем развернулся и пошел к выходу. Он что, только что пригласил Акинфеева к себе…?