Там, куда приводят мечты

Когда Ибо открыл глаза, то увидел белый потолок. Переходящий в белые стены, что было уже странно, ведь в его комнате общежития стены были цветные. Нахмурившись, Ибо опустил взгляд ниже, осматриваясь и наконец понимая, что находится в больнице. В палате больше никого не наблюдалось, и Ибо, стараясь справиться с головной болью, от которой, кажется, и проснулся, попытался вспомнить, как тут оказался. Думать было в прямом смысле больно, голова трещала просто нещадно, но память всё-таки услужливо подкидывала ему картинки произошедшего. Он вспомнил, что был на выезде, что не успел осмотреть всего одну квартиру, когда ему приказали уходить, и как из толпы выбежала женщина. И помнил, как бросился в уже полуразрушенное здание под испуганные крики своей команды. Даже сейчас, лёжа на больничной койке, он будто заново переживал всё это. То, как с трудом добрался до нужной квартиры, потому что перекрытия трещали под ногами, грозя обвалиться под его весом. Всё было в чёрно-сером дыму, и передвигаться было практически невозможно. Ибо выбил дверь квартиры, она была полностью объята огнём, и внутри было явно нечем дышать из-за плотной дымовой завесы. Он попытался позвать ребёнка. Не получив никакого ответа, он проверил все возможные места, где тот мог спрятаться, залез во все ещё целые шкафы, посмотрел под кроватями и столами. Ребёнка не было нигде. Дышать становилось всё сложнее, противогаз уже практически не помогал, сил почти не было, и паника, которую Ибо пытался подавлять всё это время, наконец накрыла с головой. Он слышал, как трещит всё здание, он знал, что ещё чуть-чуть — и оно рухнет. Он понимал, что у него остались считанные минуты на то, чтобы спасти хотя бы себя, но… он не мог уйти. Не мог бросить здесь ребёнка. Одного, испуганного и плачущего. И Ибо был его последней надеждой. Он не мог его подвести. Собирая в кулак остатки своих сил и воли, призывая всю свою смелость и профессионализм, он попытался успокоиться и принялся осматривать квартиру заново. Ибо осматривал каждый уголок, залезал в любую, самую маленькую дыру, смотрел даже там, где точно не могло никого быть, двигался медленно, только чтобы не пропустить ничего, перемещаясь от дальней комнаты в сторону выхода. Вдруг сзади что-то звучно треснуло, Ибо отвлёкся и, не заметив впереди выступ, споткнулся и упал плашмя прямо на пол, с силой ударяясь подбородком о фильтр противогаза. В голове зашумело, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Вряд ли это могло быть сотрясением, но ориентацию в пространстве он на какое-то время всё же потерял. Вдруг снизу что-то обвалилось, и Ибо буквально почувствовал, как резко проседает вниз пол, на котором он лежал. В тот момент он и понял, что это конец. Тело болело и отказывалось двигаться, голова гудела, путая мысли, дом рушился прямо под ним, а он не мог ничего сделать. Он не смог найти ребёнка, не смог его спасти… и сил на то, чтобы спастись хотя бы самому тоже уже не было. Ибо глубоко вдохнул и прикрыл глаза. Говорят, перед смертью видишь прошлое. Ибо не видел ничего. Пока перед его глазами, словно видение, вдруг не появилось улыбающееся лицо. Сяо лаоши. Ибо улыбнулся ему в ответ и почти в бессознательном состоянии протянул руку, пытаясь дотянуться до своего видения. Но ладонь прошла сквозь него, и Ибо резко уронил руку на пол от обиды и досады. Вдруг под его ладонью что-то шевельнулось и, выскользнув из-под неё, тут же скрылось. Ибо, не веря своим глазам, подскочил на ноги, будто и не он только что собирался умирать прямо тут. У него будто открылось второе дыхание, он прижался к стене, понимая, что явно что-то упустил в своих поисках раньше. Это было чудо, не иначе, и Ибо собирался воспользоваться им, водя руками по стене, из-за дыма действуя исключительно на ощупь. Вдруг рука провалилась будто бы в какую-то нишу в стене, и Ибо, резко нырнув в неё, тут же наткнулся на вжатого в стену и находящегося, кажется, уже в полубессознательном состоянии ребёнка. Ибо без раздумий стащил с себя противогаз, нацепляя его на малыша, и, схватив его на руки, ринулся к выходу под жуткий треск горящих балок перекрытия. На самом деле с момента, как он поднял ребенка на руки, и до момента, как очутился за пределами уже рухнувшего здания, он не помнил ничего. Возможно, он действовал на автомате или повинуясь инстинктам, а может, ему помогли высшие силы — Ибо не знал. И не помнил. Да это было и неважно. Важным было то, что он спас жизнь. И не потерял при этом свою. Это было важным. А ещё важным было что, точнее кого… он увидел там, стоя посреди творящегося вокруг хаоса, с ребёнком на руках. Этот момент он помнил очень хорошо — и, кажется, не забудет уже никогда. Когда вокруг него слегка рассеялся дым, практически прямо перед собой он увидел Сяо Чжаня. И это было… так невероятно, что Ибо не смог даже пошевелиться, просто стоял и смотрел на человека, которого не должно было тут быть. Но он был, и он смотрел на него так… будто Ибо был для него целым миром. А потом Сяо Чжань встал с колен, и Ибо, как в замедленной съёмке, наблюдал за тем, как он приближается к нему. А потом его фактически сбило силой объятий. И не успел Ибо подумать, что это, кажется, ещё одно чудо, как Сяо Чжань его… поцеловал. И Ибо так хотелось ответить и обнять в ответ, но именно в тот самый момент силы покинули его окончательно. И он потерял сознание. — Рад, что вы, наконец, очнулись, — раздался вдруг сбоку голос, вырывая Ибо из воспоминаний, и он повернул голову к говорящему. — Я ваш лечащий врач, Чжан И. — Доктор поклонился ему, и Ибо, попытавшийся ответить тем же, тут же поморщился. Стоило только склониться, и голова разболелась с новой силой. — Вам пока не стоит делать резких движений, лао Ван, сейчас я добавлю вам немного обезболивающего, но увлекаться им не стоит. Тем более, что ваше состояние совсем не критично. — Он что-то подкрутил в его капельнице, которую Ибо заметил только сейчас, и снова повернулся к нему, многозначительно улыбаясь. — Как бы ни пытался убедить меня в обратном ваш молодой человек. — Мой… — Кто? — попытался спросить Ибо, но горло сдавило нервным спазмом, и он смог проскрипеть только «мой». Сам тут же покрываясь краской от этого. — Ваш, конечно, чей же ещё, не мой ведь. — Улыбка на лице доктора стала шире, вгоняя Ибо в ещё большее смущение. Но потом он будто бы спохватился, перестал улыбаться, и, проговорив: — Ладно, зайду к вам попозже, поговорим о выписке, — он снова поклонился и вышел за дверь. Ибо сглотнул и осторожно откинулся на подушки. Датчик сердцебиения рядом с кроватью, кажется, уже зашкаливал, и Ибо не мог его винить. То, что сердце ещё не выпрыгнуло у него из груди, уже можно было считать победой. Потому что если доктор Чжан говорил о Сяо Чжане… на самом деле ему реально больше не о ком было так говорить, и от всего этого Ибо вело не хуже, чем от спиртного. Он, конечно, не мог знать, что Сяо лаоши говорил доктору, не мог даже предположить, что тут происходило, пока он был в отключке, но то, что Сяо Чжань был там, на пожаре, то, что обнимал его как самое ценное, что было у него в жизни, и что… целовал — всё это было словно сбывшаяся мечта, в которую до сих пор было страшно поверить. А ведь он сам с Сяо Чжанем ещё даже не говорил. Только подумав об этом, Ибо понял, что очень соскучился. Так захотелось увидеть его прямо сейчас, хоть на секунду, даже если… Мелькнула леденящая мысль, что Сяо Чжань может сказать, что всё это было ошибкой под действием адреналина. Но… в это совсем не хотелось верить. И он не верил. Но даже если это было так, всё равно. Потому что в том доме, на грани отчаяния, он решил для себя, что если выберется, то всё изменит. Не будет больше бояться своих чувств и будет за них бороться. И сделает всё, чтобы не сожалеть о том, что даже не попытался. В голову вдруг пришла идея, и Ибо осмотрелся в поисках своего телефона. Дотянувшись до тумбочки, на которой тот и обнаружился, он схватил его, снял блокировку и открыл в вичате диалог с Сяо Чжанем. «Соскучился по твоим баоцзы». Хотелось написать просто «соскучился», но он пока не решился. Подумав, что начнет с малого. В конце концов по баоцзы он тоже соскучился. И если это даст Сяо Чжаню повод прийти его проведать, то оно того стоит. Ибо отложил телефон в ожидании ответа, когда понял, что головная боль отпускает. Но не успел он порадоваться, как понял ещё одно. Видимо вколотое обезболивающем действовало ещё и как снотворное. Потому что в сон начинало клонить нещадно. Ибо прикрыл глаза, думая о том, что хотя бы успел написать Сяо лаоши до очередной отключки. И что, возможно, когда он проснётся в следующий раз, рядом с ним уже будет сидеть Сяо Чжань.

***

Сяо Чжань тушил овощи с мясом для очередного заказа в кафе, когда на телефон пришло сообщение. Он тут же бросил всё, в панике доставая телефон, боясь, что это новости от доктора Чжана. Да, конечно, он звонил ему всего час назад, но мало ли что могло произойти за целый час. Вытерев ладони прямо об свой форменный фартук, Сяо Чжань трясущимися руками снял блокировку и в шоке уставился на превью сообщения на экране. Это был не доктор Чжан. Это был… Ибо. Столько чувств сразу поднялось внутри, что, казалось, он сейчас от них взорвётся. И облегчение от того, что Ибо очнулся, а значит с ним действительно — да, как и говорил доктор каждый раз, как Сяо Чжань ему звонил — всё в порядке. И смущённая радость на грани с неверием, что после того, что сделал Сяо Чжань на том адском пожаре, Ибо написал ему сам. А значит, он как минимум не зол на него, и, получается у него действительно есть… шанс. Сяо Чжань наконец справился с собой и открыл чат с Ибо. На экране светилось короткое: «Соскучился по твоим баоцзы». Сердце пропустило удар и тут же забилось в ускоренном ритме. Сяо Чжань сидел и глупо улыбался, снова и снова перечитывая это короткое сообщение. Всё наконец-то было хорошо. Вне зависимости от того, что будет дальше, он знал одно — всё будет хорошо. И он сделает ради этого всё от него зависящее. Наконец придя немного в себя от первого эмоционального всплеска, Сяо Чжань подскочил со стула, начиная судорожно придумывать, что же делать. Времени до закрытия было ещё много, но его сердце уже рвалось в больницу, в которую он собирался заявиться с полным пакетом самых вкусных и разнообразных баоцзы. Впервые Сяо Чжань встретил человека, ради которого готов был бросить всё. Окинув взглядом полупустой зал, он решил, что обслужит уже пришедших клиентов и всё-таки закроет ресторан до завтра. Потому что работать он всё равно уже не сможет — ему жизненно необходимо было как можно скорее оказаться рядом с Ибо, убедиться лично, что с ним всё хорошо, и поговорить. Сяо Чжань снова схватил телефон, написал «всё, что захочешь» и следом «скоро буду». И вернулся к тушёным овощам, которые до сих пор не приготовил для заказа. На то, чтобы обслужить клиентов и наконец закрыть ресторан, ушла пара часов. Не то чтобы много, но всё это время Сяо Чжань не находил себе места, готовя ещё и ещё самых разных баоцзы, ожидая, пока опустеет кафе. И кажется, их количества по итогу могло бы хватить, чтобы накормить всю больницу. Чтобы добраться до Ибо, он даже вызвал такси, упаковав в три пакета боксы с ещё горячими баоцзы. И только подъезжая, он понял, что нервничает. Нужно было брать себя в руки, но Сяо Чжань не мог. Его потряхивало от волнения, и он не мог с этим ничего поделать. Расплатившись дрожащими руками с таксистом, он вывалился из машины, чуть не забыв там свои пакеты с едой, и направился к главному входу. В холле, в котором Сяо Чжань намеренно задержался на пару минут, пытаясь оттянуть встречу с Ибо, стоял доктор Чжан. Который, заприметив его, снова растёкся в довольной лукавой улыбке, направляясь к нему. — Лао Сяо! Рад снова вас видеть, полагаю, ваш молодой человек уже сообщил вам, что очнулся? — взяв Сяо Чжаня под локоть, радостно проговорил он. — С ним всё совершенно в порядке, и, думаю, уже сегодня вы сможете забрать его домой. — Он вёл его прямиком к палате Ибо, а Сяо Чжань, услышав всю важную для себя информацию, мог теперь думать только о том, что все те разы, когда он звонил доктору, тот называл Ибо его парнем. А Сяо Чжань не поправлял его, от волнения даже не обращая на это внимание. Но вот он снова так сказал, и Сяо Чжаню стало так неловко, что, кажется, сейчас у него были красные не только уши и щёки, а всё лицо целиком. — Он не мой… парень, — промямлил Сяо Чжань, уже видя впереди палату Ибо и автоматически замедляя ход. — Конечно, — кивнул доктор Чжан и открыл дверь в палату. — Лао Ван… — начал было он, но тут же замолчал и, обернувшись к Сяо Чжаню, очень тихо продолжил: — Ещё спит, можете подождать здесь, пока он проснётся, я дал ему немного обезболивающего. К концу смены можете заходить за выпиской. И через неделю обязательно ко мне на контрольный приём. Рассчитываю на вас, лао Сяо. — И, поклонившись, доктор вышел. А Сяо Чжань тихонько зашёл внутрь.

***

Когда Ибо проснулся во второй раз, голова уже не болела. И в целом он чувствовал себя вполне хорошо, что видимо значило, что проспал он прилично. В палате было тихо, только звуки кардиомонитора доносились до слуха Ибо. Он осторожно открыл глаза. К нему никто не подошёл, увидев, что он проснулся, ничего не сказал и вообще, по ощущениям, в палате, не считая его самого, было абсолютно пусто. Ибо, затаив дыхание, неловко повернул голову в сторону двери, желая убедиться в том, что он действительно один. Да так и замер, даже забыв дышать и во все глаза уставившись на спящего на его койке, уложившего голову на сложенные руки, Сяо Чжаня. Судорожно вдохнув от этой картины, Ибо снова на мгновение прикрыл глаза. Это было словно мираж, словно сбывшаяся мечта, лежащая сейчас прямо перед носом: стоит только руку протянуть — и твоя. Не успел Ибо подумать об этом, как понял, что совершенно бесконтрольно тянет руку к волосам Сяо Чжаня. Рука сразу же дрогнула, стоило Ибо всё осознать, но он не стал её убирать. Только чуть помедлил, облизнув от волнения пересохшие губы, и всё-таки коснулся кончиками пальцев тёмных волос. Чувствовать их мягкость под своими пальцами было совершенно новым удовольствием. Честно говоря, Ибо никогда раньше не касался чьих бы то ни было волос. Почему-то ему это всегда казалось слишком… интимным. И вот он лежал на больничной койке, после своего первого, пусть и полного адреналина поцелуя, и гладил по волосам человека, от вида которого поджимались пальцы на ногах, а сердце норовило выскочить из грудной клетки. И это было… крышесносно. Ибо сглотнул, осмелев, и, пройдясь ещё раз пальцами по чужим волосам, едва касаясь, скользнул ими к лицу. Провёл по щеке, линии челюсти и, остановившись, совершенно безотчётно уставился на немного искусанные, но такие манящие губы. Вдруг они растянулись в лёгкой улыбке и приоткрылись, и до слуха долетело тихое: «Привет…» Ибо в шоке отдёрнул руку, переводя взгляд выше, к глазам Сяо Чжаня, которые смотрели на него с такой теплотой и нежностью, что Ибо моментально обдало жаром. Его уши явно покраснели от того, что его будто бы застали на месте преступления, и он не мог вымолвить в ответ ни слова, словно разучившись говорить. — Как ты? — поднимая голову с кровати, тихо спросил Сяо Чжань. — Снова заставил меня волноваться… — он на мгновение замолчал и с нервным смешком продолжил: — Мне кажется, я катастрофически достал твоего лечащего врача. — Сяо Чжань окончательно рассмеялся, тем самым немного разряжая обстановку. — Прости… — Ибо чувствовал волнение и даже некую робость, и совершенно не знал, что говорить. — Ну что ты… а я… я принёс баоцзы! — воодушевился вдруг Сяо Чжань и полез куда-то вниз. Выудил из пакета большой контейнер и, сразу же открыв его, протянул Ибо. — Только, боюсь, они уже остыли и стали не такими вкусными… — Ничто, приготовленное Чжань-гэ, не может быть не вкусным, — нахмурившись, возразил Ибо, поспешно принимая контейнер. — Ой… я… — Всё в порядке, — улыбнулся Сяо Чжань, — Бо-ди. Ибо бросило в жар от такой формы своего имени, прозвучавшей из уст Сяо Чжаня, и он спешно схватил баоцзы, запихивая его в рот, чтобы освободить себя от надобности отвечать. — Как ты оказался на пожаре, Чжань-гэ? — прожевав, спросил Ибо, не удержавшись, хоть и понимал, что это слишком близко к теме поцелуя, который он и хотел бы обсудить, но пока не был уверен, что готов. Взгляд Сяо Чжаня вдруг сразу как будто застекленел, и он уставился куда-то поверх головы Ибо, в стену. — Случайно увидел прямой репортаж по телевизору… В тот самый момент, как ты забежал в ту дверь, ведущую в ад… Честно говоря, я даже не помню, как потом добрался до того места, помню лишь свои чувства, когда, растолкав толпу, увидел, как рушится вход… Сяо Чжань говорил каким-то потусторонним голосом, будто бы и не своим вовсе, и, даже являясь непосредственным участником всего, о чём тот сейчас рассказывал, зная, что было дальше и что всё закончилось хорошо, сейчас Ибо было жутко… — И что ты почувствовал?.. — слыша самого себя будто сквозь вату, проговорил Ибо, не сводя глаз с застывшего лица Сяо Чжаня. Тот ещё пару мгновений продолжал смотреть в одну точку, а потом вдруг перевёл серьезный взгляд блестящих глаз на Ибо. И очень чётко и уверенно произнёс: — Что вся моя жизнь закончилась, рухнув вместе с тем самым домом. Сяо Чжань не отвёл глаз и не произнёс больше ни слова, молчаливо ожидая реакции. А Ибо сидел, слыша писк аппарата, указывающий насколько зашкаливал его пульс, покрывался горячими мурашками и боролся с желанием кинуться на Сяо Чжаня с объятьями, всё ещё боясь, что понял всё неправильно. — Почему?.. — дрожащим шёпотом спросил Ибо. — Потому что вместе с тем домом исчез человек, за каких-то пару месяцев ставший для меня кем-то очень важным и ценным. Человек… без которого я уже не представляю своей жизни… — так же шёпотом пробормотал Сяо Чжань. Ибо судорожно вдохнул, буквально чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди, и, закусив губу, медленно потянулся к Сяо Чжаню. Который вдруг перевёл взгляд с его глаз на его губы и облизнулся. Ибо с трудом мог поверить в то, что сейчас происходило: казалось, что он спит или находится под действием обезболивающего. Потому что она была слишком нереальной. Ибо уже прикрыл глаза, ожидая поцелуя, как вдруг дверь в палату с шумом распахнулась. В палату практически влетела взволнованная медсестра, а следом за ней и нахмуренный доктор Чжан. Медсестра сразу же кинулась к сходящему с ума аппарату, выдающему зашкаливающие значения скорости пульса Ибо. Который был смущен до крайности, не решаясь поднять глаза ни на Сяо Чжаня, ни на медсестру, которая пыталась проверить его состояние, и на доктора тоже, потому что тот, кажется, убедившись, что ничего серьёзного не происходит, расслабленно прошёл в палату, понимающе — возможно, даже с толикой насмешки — помычал себе под нос, и, выпроводив медсестру, проговорил: — Вижу, мы зря волновались… — протянул он. — А пациент всего-навсего рад встрече со своим… Другом, — сам себе покивал доктор Чжан, лукаво-оценивающе переводя взгляд с Ибо на Сяо Чжаня и обратно. Ибо не то чтобы собираясь возражать — на самом деле опасаясь сделать ситуацию ещё более неловкой — рискнул взглянуть на Сяо Чжаня. Тот сидел с абсолютно красными ушами и теребил в руках край своей вязаной кофты. И отчего-то это зрелище показалось Ибо таким теплым и… волнующим, что пульс снова подскочил, оповещая об этом всех присутствующих в палате громким писком кардиомонитора. — Кажется, пора отключать вас от этого чудо-аппарата, — усмехнулся доктор Чжан, подходя к Ибо. — Пока мы все не оглохли и не переполошили всю больницу. — Доктор снял с него все датчики, отключил аппарат и, повернувшись к Сяо Чжаню, уже более официально и строго проговорил: — Сейчас медсестра принесёт вам выписку, и, думаю, лао Ван может быть свободен. А вы, лао Сяо должны мне пообещать, что проследите за тем, что он хорошо питается, много отдыхает и ещё как минимум неделю не делает ничего сложнее подъёма палочек для приема пищи. — Но мы же не… — Мы же даже не… Они начали говорить одновременно, но доктор всё равно перебил их, всё так же не сводя строгого взгляда с Сяо Чжаня. — Я рассчитываю на вас. Сяо Чжань молчал какое-то время, закусив губу и со странным выражением лица смотря на доктора Чжана. Ибо понял, что должен вмешаться. Не стоило заставлять Сяо Чжаня брать ответственность за него, не стоило навязывать ему это. Поэтому Ибо должен был сказать, что доктор неправильно всё понял, что у него были ещё друзья, которые смогут о нём позаботиться, что нужно просто позвонить Хань-гэ, чтобы тот отвез его домой. И Ибо уже открыл было рот, но в то же самое мгновение Сяо Чжань очень твёрдо и уверенно кивнул. — Отлично! — тут же воодушевился доктор. — Тогда я вас оставлю, можете собираться, выписка будет минут через десять. Всего хорошего, — доктор поклонился и вышел из палаты. Ибо откашлялся и, пытаясь занять руки, чтобы сгладить нервозность, схватил контейнер с баоцзы, закрывая его и убирая. И, не глядя на Сяо Чжаня, проговорил: — Ты вовсе не обязан… — Конечно нет, — спокойным ровным тоном перебил его Сяо Чжань, отчего сердце Ибо тут же ухнуло вниз. — Я не обязан. Я хочу этого, — выделив интонацией второе слово, продолжил он. — Если ты, конечно, не против. — Нет… — голос резко сел, отчего было больше похоже, что Ибо просипел, а не выговорил слово нормально. Кажется, за последний час он совсем перестал верить собственным ушам. Ибо сглотнул и посмотрел на Сяо Чжаня. Тот улыбался. Той самой улыбкой, которую Ибо любил больше всего. Казалось, он не видел её целую вечность. Поэтому он просто не смог сдержать улыбки в ответ. — Вот и договорились, — кивнул Сяо Чжань и поднялся на ноги. — Думаю, не стоит гонять медперсонал с бумажками, пойду заберу твою выписку. Сможешь сам переодеться? — Ибо округлил глаза на такой вопрос, даже не найдя, что ответить, вдруг представив, как Сяо Чжань помогает ему снимать больничную одежду… нет, это определённо было не то, к чему он мог быть сейчас готов. Поэтому он максимально уверенно закивал, наблюдая затем, как Сяо Чжань направляется к двери. — Жди меня здесь, я быстро. И как только за ним закрылась дверь, Ибо судорожно выдохнул и откинулся на подушки. — Только бы это был не сон…

***

Всю дорогу от больницы до дома Сяо Чжань пытался держать себя в руках. Но Ибо был слишком близко, а коснуться его хотелось слишком сильно. Дотронуться до него, чтобы убедиться, что живой, взять за руку, чтобы поверить, что всё это не сон, поцеловать… чтобы наконец расставить все точки над «и». И хоть Сяо Чжаню всегда было легко с людьми: он редко когда чувствовал неловкость, спокойно приглашал к себе домой друзей и знакомых, и, даже ухаживая за кем-то, хоть и был обычно поначалу немного смущён, почти не испытывал ту самую неловкость. Но сейчас, когда он открывал дверь в свою квартиру, буквально кожей чувствуя присутствие Ибо за своей спиной, ему было неловко. Вся эта ситуация была смущающей, но в то же время очень волнительной, поэтому Сяо Чжаня знатно потряхивало. — Заходи, — он пропустил Ибо в квартиру вперёд себя и закрыл за собой дверь. — Спасибо, — немного смущённо улыбнулся Ибо, помявшись у двери. — Раздевайся, проходи в комнату. — Сяо Чжань стянул с себя куртку, а потом, убедившись, что Ибо следует его примеру, спросил: — Голоден? — и не дожидаясь даже ответа, потому что их животы в унисон громко проурчали, продолжил: — Есть, конечно, огромное количество баоцзы, но они уже давно холодные, так что приготовлю что-нибудь ещё, посытнее, — улыбнулся Сяо Чжань. Но Ибо только лишь кивнул в ответ, вдруг присев на корточки. Сяо Чжань посмотрел вниз, только сейчас замечая Орешек, которая уже вовсю подставлялась под руку Ибо. — Моя ласковая девочка, — промурлыкал Ибо, окончательно сконцентрировав все своё внимание на кошке. — Я соскучился… Сяо Чжань не мог отвести глаз от этой картины. Это было настолько умилительное и завораживающее зрелище, что до одури захотелось схватить в охапку их обоих, подарить им целый мир и защитить от любых бед. И хоть данный момент был ещё, возможно, не слишком уместным для этого, но Сяо Чжань был уверен — они двигаются в этом направлении. — Идите тискайтесь на диван, там явно удобнее, — довольно произнёс Сяо Чжань и рассмеялся, наблюдая за тем, как Орешек буквально сбивает Ибо с ног, тыкаясь мордочкой в его колени. Ибо кивнул и, взяв кошку на руки, направился к дивану. А Сяо Чжань следом пошёл на кухню. Сяо Чжань уже поставил в духовку утку, нашинковал овощей для салата и раздумывал над тем, что бы понравилось Ибо больше: мапо тофу или рулетики чуньцзюань, больше склоняясь к тому, чтобы приготовить и то, и другое, когда почувствовал сзади чужое присутствие. — Ибо, — от неожиданности выдохнул он, повернувшись и практически натыкаясь на стоящего очень близко Ван Ибо. — Уже натискался с Орешек? — Ну-у, — Ибо сглотнул, выглядя при этом как перед прыжком в ледяную воду. — Я… — он откашлялся и, не сводя с Сяо Чжаня твёрдого взгляда, хоть и краснея при этом, произнёс: — Соскучился не только по ней. Сяо Чжань подавился воздухом, не ожидая услышать нечто подобное, и почувствовал, как по телу мгновенно разлился жар. Сердце заполошно забилось в груди, ладони вспотели, и Сяо Чжань вдруг понял, что вот сейчас наконец действительно… можно. Можно прикоснуться, можно взять за руку, можно поцеловать и прижать наконец к себе. Но Ибо вдруг отвёл взгляд, запустил ладонь в волосы и, помявшись, пробормотал: — Я… эм… прости, я… Чёрт. Кажется, он слишком долго думал, пока Ибо ждал его реакции. — Ибо, — выпалил он, дёргаясь и хватая его за руку, когда тот уже собрался отвернуться. Делая шаг к нему, сокращая расстояние до минимума, Сяо Чжань выдохнул практически ему в губы: — Ты не представляешь, как соскучился я… Держать за руку, стоять так близко было для Сяо Чжаня чем-то сногсшибательным. И единственным, что могло бы спасти его от падения, был Ибо. Поэтому он, не раздумывая больше ни секунды, повинуясь рвущемуся изнутри желанию, осторожно коснулся щеки Ибо второй рукой и очень медленно — давая ему возможность при желании отстраниться — сократил оставшееся между их губами расстояние и наконец поцеловал. Ибо судорожно выдохнул ему в рот, тем самым позволяя углубить поцелуй, и цепко схватился обеими руками за плечи Сяо Чжаня. Которого попросту унесло. Ибо отвечал на поцелуй столь пылко, что кружилась голова, но так неопытно, что щемило сердце. Было сложно поверить, что сокровище по имени Ван Ибо до сих пор никто не утащил к себе. Потому что Сяо Чжань именно это и планировал сделать. Забрать и спрятать. Сяо Чжань скользнул рукой по щеке, запуская её Ибо в волосы, чувствуя под пальцами необычайную мягкость — он так давно хотел потрогать их, уверенный, что они непременно будут мягчайшими. Второй рукой он прижал его к себе ещё ближе, буквально впечатывая его в себя и чувствуя, как хватка Ибо на плечах становится крепче и насколько тяжелее он начинает дышать. Кажется, пора было останавливаться, пока он ещё мог это сделать. Потому что сегодня Ибо нужен был сытный ужин и долгий отдых, а не то, чего, кажется, они оба хотели прямо сейчас, но… — Ох, чёрт, Ибо… — выдохнул Сяо Чжань, мягко обрывая поцелуй и прижимаясь лбом к его лбу. Глаза Ибо были всё ещё закрыты, и, казалось, что он до сих пор где-то не здесь. Но сам он был напряжён, словно каменное изваяние. Сяо Чжань мягко, с нежностью, погладил его по спине, чувствуя, как тот начинает расслабляться. Сяо Чжань считал Ибо самым отважным человеком на земле, но в то же самое время тот был настолько милым, что один лишь взгляд на него вызвал столько нежности, столько желания залюбить его и закомфортить, что Сяо Чжань не смог отказать себе в этом. Поцеловав Ибо в нос и продолжая водить по спине ладонями, он короткими поцелуями прошёлся по щеке, к уху, и чуть дальше, сжимая его в крепких объятиях. Хотелось простоять так целую вечность. Отпустить сейчас Ибо, наконец расслабившегося, обнимающего его в ответ и горячо дышащего ему в шею было бы подобно выстрелу в сердце — без шансов на выживание. Но Ибо вдруг на секунду снова застыл, будто бы принюхался, и отстранился сам. И только тогда до обоняния Сяо Чжаня наконец тоже донёсся запах. — Кажется, горит?.. — Чёрт, утка! — воскликнул Сяо Чжань и под смущённо-довольное выражение лица Ибо кинулся к духовке. Утка, конечно, не успела чрезмерно сгореть, но ещё немного, и им бы пришлось ужинать только салатом. Потому что его рецепт утки, хоть и отличался от общепринятого, но всё же явно не предполагал в себе чёрных углей. Боже, он только что настолько забылся, что чуть не спалил еду, что для Сяо Чжаня было чем-то априори невозможным, но всё, что он сейчас чувствовал — это счастье и радость. Он улыбнулся и попытался всё-таки спасти их ужин. И, кажется, он впервые готов был спалить и все последующие, только ради того, чтобы ещё раз поцеловать Ибо. — Чжань-гэ? — позвал его вдруг Ибо, вырывая из мыслей. Сяо Чжань повернулся к нему и увидел такое же счастливое и довольное выражение лица, как и у него самого. Ибо в буквальном смысле сиял. И это был совершенно нечестный приём. Потому что захотелось вновь схватить его в охапку и, окончательно плюнув на ужин, унести на кровать, чтобы долго, бесконечно долго, обнимать его и целовать, не отпуская ни на секунду. И кажется, все его желания отразились на его лице, потому что Ибо вмиг покраснел и, запнувшись, выпалил: — М-могу я принять душ до ужина? — Ох, — засуетился Сяо Чжань, убавляя до минимума духовку от греха подальше. — Конечно! Сейчас дам тебе полотенце и чистую одежду.

***

Ибо зашёл в ванную комнату, держа в руках мягкое зелёное полотенце, широкие серые штаны и футболку с каким-то неброским рисунком. Закрыл за собой дверь, положил все вещи на стиральную машину, открыл воду и только после этого судорожно выдохнул. Мысли метались в голове, словно стая пойманных в клетку птиц. Всё тело приятно покалывало от новых ощущений. А губы, кажется, до сих пор хранили вкус поцелуев Сяо Чжаня. Ибо бессознательно потянулся к своим губам, касаясь их пальцами, и прикрыл глаза. Хотелось ещё. Хотелось больше. И от мыслей о том, что теперь он, кажется, действительно может всё это получить, становилось волнительно горячо. Правда они с Сяо Чжанем все ещё не поговорили, а Ибо, хоть и не был мастером в разговорах, считал это обязательным. Потому что он, привыкший к максимальной прямоте, никогда не понимал недосказанностей и не умел отгадывать намеки. Поэтому всё же надеялся на то, что они обязательно поговорят. Что Сяо Чжань скажет ему, что чувствует на самом деле, а Ибо сможет наконец выразить, насколько тот ему дорог и незаменим. Насколько он в него… влюблён. Вдруг за дверью послышался шум, отчего Ибо даже вздрогнул, осознавая, что надолго завис на месте, а душ так и не принял. Поэтому он разделся, залез в душевую кабинку и встал под горячие струи. Вода смягчила затекшие мышцы и остудила голову. Ибо снова чувствовал себя человеком, вылезая из душа и вытираясь приятно пахнущим лавандой полотенцем. Было легко и спокойно. Правда до того момента, как дело дошло до выданной ему одежды. Во-первых, она была ему велика. Штаны болтались по полу на приличную длину, так что пришлось их даже подвернуть. Но это не казалось Ибо глупо выглядящим, отчего-то он наоборот чувствовал трепет в груди и мурашки по всему телу от соприкосновения чужой одежды с его голой кожей. Точнее, не просто чужой одежды, а Сяо Чжаня. Это был новый опыт для него, и опыт этот был… приятным. Когда Ибо вышел из душа, Сяо Чжань сидел за столом, накрытым на двоих. Посреди него стояла совершенно божественно выглядящая утка — видимо, её все же удалось спасти — и ещё три тарелки с разными блюдами плюс большой пузатый чайник. Живот Ибо сразу же оповестил их о том, что он голоден, и Ибо поспешил сесть напротив Сяо Чжаня, желая поскорее попробовать всё, что тот для них приготовил. Еда была отменной. Как и всегда, конечно. И Ибо, хоть и собравшийся поговорить или хотя бы как-то начать, чтобы дальше говорил Сяо Чжань, попросту не смог издать ни звука, не переставая жевать, пока не наелся досыта. А когда наконец положил палочки на стол, вдруг понял, что боится поднять глаза на Сяо Чжаня. Отчего-то казалось, что сейчас между ними обязательно повиснет неловкая пауза. Поэтому задумавшись об этом, Ибо даже не заметил, как Сяо Чжань встал из-за стола и как оказался рядом с ним. Поняв это всё лишь тогда, когда тот нагнулся к нему и, взяв за руку, поднял на ноги. А после он уже просто не смог думать ни о чём. Потому что Сяо Чжань снова обнял его и, встретившись с ним взглядом, мягко коротко поцеловал. — Пойдём, — чуть слышно проговорил он и потянул Ибо за собой к дивану. Ибо шёл за Сяо Чжанем, ведомый за руку, и разрывался между желаниями. С одной стороны, хотелось конкретики. Хотелось знать, что чувствует Сяо Чжань по отношению к нему, а не догадываться. С другой стороны, Ибо буквально испытывал поцелуйное и тактильное голодание. Никогда раньше особенно сильно не нуждаясь в чём-то подобном, сейчас он чувствовал в этом острую необходимость. Поэтому он всецело предоставил право выбора Сяо Чжаню. Который посадил его на диван, притянул к себе, так и не отпустив его руки, снова коротко чувственно поцеловал и, отстранившись всего на чуть-чуть, проговорил: — Хотел сказать… — Ибо почувствовал, как рука Сяо Чжаня чуть сильнее сжала его ладонь. Кажется, он волновался. И, кажется, это был выбор в сторону расставления точек. Ибо тоже немного напрягся, сглотнул и, закусив губу, уставился на Сяо Чжаня. — На случай, если ты ещё не понял… и чтобы прояснить всё… ну… — Сяо Чжань облизывал губы практически после каждого слова, явно нервничая всё больше. А потом он глубоко вдохнул и наклонившись к Ибо максимально близко, выдохнул: — Ты мне нравишься. Очень… нравишься… — Как… — «как кто» хотел спросить Ибо, но голос подвёл его, сорвавшись. — Как человек, с которым я хочу провести ближайшие десять лет, — уверенно ответил Сяо Чжань, смотря прямо ему в глаза. — А потом ещё десять. И ещё… И ещё… — Сердце Ибо стучало как сумасшедшее от этих слов, а потом он почувствовал на щеке ладонь Сяо Чжаня и тепло мгновенно растеклось по всему телу. — Как человек, которого я хочу целовать. Хочу обнимать. Хочу засыпать с ним в одной кровати и просыпаться. С которым хочу делать всё. Если только он сам этого захочет. — Я хочу… — чуть дрогнувшим голосом ответил Ибо. — Я… — Ибо никогда раньше никому такого не говорил, и сейчас было страшно и волнительно, но он очень хотел сказать Сяо Чжаню именно эти слова. Они разрывали его душу все эти месяцы, не давая спать, и теперь, наконец имея возможность не просто прокрутить их в голове, а сказать их тому самому человеку, он не хотел её упускать. — Я… люблю тебя так сильно, — наконец на одном дыхании выпалил Ибо, чувствуя, как горят уши. — И так давно… — почти шёпотом закончил он. Сяо Чжаню потребовались буквально доли секунды, чтобы переварить то, что он ему сказал, а потом просто смëл Ибо с его места в охапку, практически усаживая к себе на колени и порывисто — Ибо даже сказал бы жадно — и очень пылко поцеловал. Сяо Чжань целовал его так страстно и глубоко, совершенно восхитительно, что у Ибо в прямом смысле начинала кружиться голова. Он снова хватался за его плечи, как утопающий за спасательный круг. А Сяо Чжань и был его кругом, без которого он не смог бы даже дышать. По телу разливались горячие волны, и чем дольше Сяо Чжань целовал Ибо, чем настойчивей гладил его по спине, периодически зарываясь ладонью в волосы, тем отчетливей эти волны собирались в одном конкретном месте. — Думаю, пора перебираться в кровать, — вдруг прерывая поцелуй, пробормотал Сяо Чжань, замутненным взглядом смотря на Ибо. У которого после этих слов весь жар окончательно переместился. — Но не за тем, о чём ты сейчас подумал, Ибо, — видимо, прочитав всё по его лицу улыбнулся Сяо Чжань. — Доктор Чжан запретил тебе физические нагрузки, причем у меня чувство, что именно на эти нагрузки он и намекал, когда говорил. — Сяо Чжань вдруг покраснел, возможно, представив те самые физические нагрузки. Его уши приобрели яркий красный оттенок, и Ибо, сам сгорая внутри от такого же желания, не смог удержаться и уже сам накрыл губы Сяо Чжаня своими. Тот сразу же с жаром ответил, но через какое-то время снова мягко оторвался от губ Ибо и пробормотал, осторожно снимая его со своих колен и поднимаясь сам: — Кровать, Ибо… там мне будет намного удобнее тебя целовать… И, не дожидаясь ответа, он потянул Ибо за собой к кровати. Что ж, на ней действительно было намного удобней целоваться. А ещё намного более смущающе и… возбуждающе. Сяо Чжань прижимался к нему всем телом, целуя горячо и упоительно, так, что Ибо даже бросало в дрожь. Он цеплялся за футболку Сяо Чжаня на спине, выгибался под его умелыми горячими руками, будто стараясь буквально втереться в него. Ибо казалось, они целовались уже целую вечность, но ему всё ещё было мало, хоть он уже фактически едва мог дышать. А возбуждение, впервые такое сильное и острое, просто требовало от него разрядки. Поэтому он не смог сдержаться и толкнулся, практически на автомате, бёдрами вверх, слишком явно ощущая и то, как возбуждён Сяо Чжань. Но тот вдруг оборвал поцелуй и даже немного отстранился, расфокусированным взглядом взглянув на Ибо. — Нам нужно притормозить. Иначе ещё чуть-чуть, и я уже не смогу остановиться… — Так может… — голос был хриплым и звучал слишком тихо, но Ибо всё равно продолжил, не веря сам себе, что произносит такие слова: — Может… и не стоит?.. — И-и-ибо, — протянул Сяо Чжань, практически простонав его имя, отчего по телу Ибо прокатились крупные мурашки, и он судорожно втянул в себя воздух, снова не удержавшись, толкаясь бёдрами вверх. — Чёрт, Ибо… — Сяо Чжань вдруг сделал ответное движение, и Ибо буквально поплыл, потерявшись в ощущениях. — Пожалуйста, Чжань-гэ… что-нибудь… сделай хоть что-нибудь… иначе… иначе я… просто взорвусь… — слова давались с невероятным трудом, Ибо даже не был уверен в том что говорил сейчас какие-то адекватные понятные фразы, лишь надеясь на то, что Сяо Чжань поймёт, о чём он просит. — Что же ты делаешь со мной, Ван Ибо, я собирался заботиться о тебе, пока ты не придёшь в норму, не думал даже… — Позаботься обо мне, Чжань-гэ, — перебил его сумбурную быструю речь Ибо и закусил губу, просяще уставившись на Сяо Чжаня. Тот долгие несколько секунд смотрел в ответ, а потом вдруг снова резко прильнул к нему всем телом, фактически проезжаясь по нему и жадно целуя. Ибо облегчённо выдохнул ему в губы, уже совершенно бесстыдно толкаясь ближе, пока Сяо Чжань раз за разом проезжался своим возбуждённым членом по его. Ибо хватило совсем немного, чтобы перед глазами взорвались планеты. Он кончил с громким гортанным стоном, выгибаясь под Сяо Чжанем дугой. То, что Сяо Чжань кончил следом за ним, Ибо осознал смутно, находясь будто в невесомости. В сон клонило невозможно сильно. Хотя где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что спать в мокрых липких штанах будет не самой лучшей идеей, он всё равно не смог заставить своё тело подняться с кровати. Да даже на то, чтобы открыть как-то само собой закрывшиеся глаза, сил уже не было. Поэтому Ибо сам не заметил, как провалился в глубокий сон.

***

Проснулся он, когда за окном ещё было темно. Лишь тусклый уличный фонарь с трудом освещал маленькую уютную комнату в квартире Сяо Чжаня. Ибо пошевелился и прислушался к ощущениям. В штанах не было неприятно, они были совершенно сухими и мягкими — по всей видимости, когда он вырубился вечером, Сяо Чжань позаботился обо всём этом. Мысль смутила, но заставила бессознательно улыбаться. Было приятно… Всё это было так непривычно и, казалось бы, должно было выбить Ибо из колеи. Но хоть за последние дни — а по сути можно сказать и месяцы, буквально со встречи с Сяо Чжанем — с Ибо случилось столько всего, но он чувствовал себя сейчас максимально расслабленно и спокойно. Будто это не он падал в обморок, находился на грани жизни и смерти, не он думал, что ему суждено провести в одиночестве остаток своей жизни, потому что ему угораздило родиться геем, да ещё и влюбиться в такого неземного человека, как Сяо Чжань. Но в данный момент всё это казалось таким далёким… Потому что сейчас ему было очень тепло, мягко и уютно. Со спины его обнимал самый важный для него человек, под боком сопела пришедшая ночью Орешек, и всё это было так… идеально. Что Ибо мог с уверенностью сказать, что ему в этой жизни определённо повезло. Он смог найти своё счастье.