Там, куда приводят мечты

Первым, что почувствовал Ибо проснувшись, был запах. Восхитительный, просто божественный аромат чего-то очень вкусного. И хоть это и было очень странно, ведь жил он один и вкусных запахов в его комнате общежития не было никогда, сонный мозг никак не отреагировал на это. Ибо сладко потянулся, чувствуя себя максимально выспавшимся, и улыбнулся. Давно он так хорошо не спал. Глубоко вздохнув, он перевернулся на бок и открыл глаза, собираясь протянуть руку к тумбочке, на которой всегда лежал телефон. Но напротив него, прямо возле лица, на кровати сидел… кот? Ибо поражённо вытаращился на животное, только сейчас начиная осознавать, что находится не дома. Внутри всё похолодело, и он, боясь пошевелиться, осмотрелся, насколько мог, пытаясь вспомнить, где и как мог оказаться. Ведь вчера… вчера он, кажется, шёл к Сяо Чжаню и… и… ничего. Он не помнил ничего из того, что было дальше, но если он сейчас… — Ох, ты проснулся? — раздалось со спины, и Ибо почувствовал, как покрывается холодным потом. Это был голос Сяо лаоши. А значит, и квартира тоже была его. И кровать… тоже была его… Ибо округлил глаза, отчего-то панически боясь обернуться. Но вдруг матрас рядом с ним прогнулся, и длинная рука осторожно, не касаясь его, протянулась мимо и схватила всё продолжавшего смотреть на Ибо кота. — Вижу, с тобой всё в порядке. Я очень рад. Но, прошу тебя, пожалуйста, больше меня так не пугай, — Сяо Чжань спокойно разговаривал с его спиной, так, будто лежащий в его кровати Ибо был чем-то само собой разумеющимся, не выходящим за рамки обычного. — Тебе стоит больше отдыхать, Ван Ибо. Падать в обмороки при твоей работе очень опасно. — Обморок? Обморок… Так он что, свалился в обморок прямо в ресторане у Сяо Чжаня? И тот… тот принёс его к себе? — Кстати, Орешек не отходила от тебя всю ночь, я даже начал ревновать, — голос Сяо Чжаня слегка изменился, из-за чего по спине и шее Ибо побежали мурашки, и он неосознанно сжал в кулаке край одеяла. — Но, видимо, ты ей очень понравился, — снова будничным тоном продолжил говорить Сяо Чжань. — Обычно она шипит на чужих, а у тебя даже спала под боком, — усмехнулся он вдруг под звучный мявк кота. То есть… Орешек. — Заберу эту пухлую морду с собой, а ты пока можешь привести себя в порядок. Душ напротив кухни, если нужно, а мы будем на балконе, чтобы не смущать тебя. — Кровать скрипнула, и Ибо наконец увидел говорившего. Сяо Чжань в растянутой футболке со Спанч Бобом и потёртых широких штанах с Орешек на руках прошёл мимо Ибо и скрылся на балконе. Оставляя Ибо в смятении и одиночестве пытаться переварить всё произошедшее.

***

Сяо Чжань стоял на балконе, остужая горящие щеки под прохладным ветром, когда сзади громко хлопнула дверь в ванную комнату. Он шумно выдохнул, только сейчас осознавая, что не дышал какое-то время, и прикрыл глаза. Жгучий стыд и смятение вновь завладели его мыслями, а перед глазами встала картинка, представшая перед ним, когда он подошёл к своей кровати, уловив, что Ван Ибо проснулся. Вообще-то Сяо Чжань собирался просто сказать «доброе утро» и успокоить Ибо, объяснив, как он тут оказался. В итоге же нёс полную чепуху, даже не понимая, что именно говорит, потому что вдруг оказалось, что он не может отвести глаз от встрёпанного, сонного и потерянного Ибо. Растрёпанные, стоящие дыбом волосы, заспанные глаза и отпечатавшаяся на щеке подушка сделали из Сяо Чжаня самую настоящую размазню. Ещё ни на кого на своей памяти он не смотрел вот так, испытывая при этом обширный и противоречивый спектр эмоций. Сяо Чжань любил людей, многие нравились ему внешне или внутренне, он свободно выражал свою симпатию, но ещё ни разу ни от одного человека его не клинило так. Сяо Чжань не мог выкинуть эту картинку из головы, стараясь не обращать внимание на тепло, растекающееся по всему телу от утренних воспоминаний о только что проснувшемся Ибо и его алеющих ушах. Если бы Сяо Чжаню когда-нибудь сказали, что его так взбудоражит вид всклокоченного парня в своей собственной постели, он бы скорее всего покрутил пальцем у виска. Нет, он не был гомофобом, но и геем он, однако, тоже не был, и, свято веря все свои сознательные годы в то, что ему определённо нравятся только девушки, осознать сейчас, что не только — как минимум один парень ему, видимо, всё же точно нравился - было… не так легко. Но и отрицать это не имело смысла. Ван Ибо сразу запал ему в душу. Просто теперь это пришло к более чётким и осознанным мыслям. Возможно, теперь всё-таки необходимо было подумать над этим более серьёзно… Позади снова хлопнула дверь, вырывая Сяо Чжаня из его мыслей. Он встряхнул головой и, прижав к себе покрепче, словно щит, Орешек, обернулся. Ибо стоял прямо возле стола, на котором были расставлены приготовленные с утра Сяо Чжанем блюда, переминаясь с ноги на ногу, и казался до неприличия голодным. Заложенный в Сяо Чжаня инстинкт накормить всех и вся мгновенно вытеснил из головы любые другие мысли, и он, открыв балконную дверь, зашёл в комнату. — Позавтракаем? — улыбнулся он, проходя мимо Ибо, и сел за стол, расставляя чашки для чая и открывая крышку кастрюли с рисовой кашей. Ибо кинул на него подозрительно неуверенный взгляд, тут же опуская голову вниз, но всё-таки сел напротив, сложив руки на коленях и продолжая молчать. Даже не пытаясь наложить себе что-то из еды. Сяо Чжань схватил ложку и суетливо наложил в тарелку риса, поставив её перед ним и попытался разрядить обстановку: — Вот, попробуй, очень вкусно. Готовил специально для тебя, так что ты просто обязан попробовать. — О, эм… спасибо, — явно смущённо пробормотал Ибо, будто бы опасаясь встречаться с Сяо Чжанем глазами. — Выглядит, как всегда, очень вкусно. — На вкус, надеюсь, тоже будет ничего, — улыбнулся Сяо Чжань. — Приятного аппетита, Ибо. Ибо только кивнул в ответ и взял в руки палочки. Но есть отчего-то всё не начинал, и когда Сяо Чжань собрался уже спросить, что случилось и почему тот не ест, как Ибо пробормотал, угрюмо смотря в стол: — Прости, что заставил волноваться за меня и что доставил столько проблем. Сяо Чжань, не ожидавший чего-то подобного, в первое мгновение растерялся, но, увидев, как краснеют кончики ушей Ибо и как тот всё сильнее сжимает в пальцах палочки, поспешил ответить: — Принимаю извинения только по поводу волнения. — И как только Ибо поднял голову, встретившись с ним взглядом, продолжил: — Потому что единственная проблема, на мой взгляд, состоит в том, что в моём холодильнике оказалось не так много продуктов, как мне хотелось бы. Ибо в абсолютном непонимании смотрел на него и выглядел при этом настолько мило, что Сяо Чжань с трудом подавил в себе желание потрепать его по макушке. Вместо этого он снова схватил свои палочки и, в попытке занять руки, наложил в так и нетронутую тарелку Ибо ещё немного еды. А потом, напустив на себя деланную серьёзность, произнес: — Ты вообще себя в зеркало видел? Кожа да кости. Так что… я решил, что просто обязан взять на себя ответственность. — Ответственность? Кажется, Ибо растерялся окончательно, и Сяо Чжань, чувствуя, как внутри всё взволнованно трепещет от его вида, поспешил продолжить: — Именно. Ответственность. За то, что ты умудрился свалиться в голодный обморок у меня в ресторане. С этого момента я буду лично отвечать за твоё питание. — Ты не должен… — Ибо как-то разом помрачнел, хмуро взглянув на него. Сяо Чжань вздохнул. — Ибо. — Что? — Я шучу. — О. Оо… я… — Ибо хоть и продолжал выглядеть слегка растерянно, всё-таки немного расслабился и, так и не сумев больше ничего сказать, ответил Сяо Чжаню едва заметной улыбкой. Сяо Чжань тоже широко и довольно улыбнулся и всё-таки не удержался: действуя намного быстрее собственных мыслей, протянул к Ибо руку и, запустив ладонь ему в волосы, потрепал по голове. Ибо округлил глаза и шумно выдохнул, а Сяо Чжань, у которого сердце от этого пропустило удар, с растекающимися по телу колючими мурашками, испугался очередной неловкости и быстро убрал руку, протараторив: — На самом деле у меня к тебе действительно есть предложение. Как ты смотришь на то, чтобы помочь друг другу? Я буду готовить тебе разные блюда, чтобы сформировать более широкое меню для кафе и подкорректировать некоторые новые рецепты, а ты будешь выступать в роли моего дегустатора, рассказывая, что понравилось больше, что меньше. А что вообще, может быть, не стоит подавать в ресторане. — Сяо Чжань выжидательно уставился на Ибо, с волнением ожидая ответа. На самом деле эта идея пришла к нему буквально только что, но она действительно решала сразу кучу проблем. Давала возможность беспрепятственно кормить Ибо, утоляя свою вдруг возникшую потребность заботиться об этом человеке, и реально помогало бы расширить пока не очень обширное меню, добавив туда несколько рецептов собственного изготовления. Ван Ибо несколько долгих мгновений переваривал всё то, что Сяо Чжань выпалил буквально на одном дыхании, а потом улыбнулся — намного более заметно и открыто, чем в первый раз — и произнёс: — Не думаю. Сяо Чжань в шоке замер прямо с застывшей на лице улыбкой — он всё же не подумал, что Ибо реально может отказаться. Поэтому эта фраза совершенно выбила его из колеи. — Не думаю, что хоть одно блюдо, приготовленное Сяо лаоши, может попасть в категорию «не стоит подавать в ресторане». — Ибо улыбался не хуже чеширского кота, отомстив сейчас Сяо Чжаню с его шутками на все сто процентов. Сяо Чжань наигранно возмущенно открыл рот, шумно выдыхая, а потом резко откинулся на стуле и в голос засмеялся, будто отпуская все волнения и страхи последних дней. С щемящей радостью слыша подхватившего его громкий заливистый смех Ибо.

***

Оказывается завтракать в компании было невероятно приятно. Сяо Чжань уже успел забыть каково это. Уйдя из родного дома очень рано, постоянно работая и переезжая с места на место, не имея постоянных отношений и, как следствие, человека, с кем он мог бы вместе завтракать, сейчас он чувствовал себя так счастливо, уютно и по-домашнему — впервые за очень долгое время. Сяо Чжань исподтишка, стараясь остаться незамеченным, наблюдал за Ибо, который жевал лепёшку с зеленью и рубленой свининой с выражением полнейшего блаженства на лице, и всё больше убеждался в мысли, что хочет, чтобы это всё повторилось ещё раз. А потом, возможно, ещё. И может ещё… и ещё… Вдруг снизу раздался громкий мявк. Сяо Чжань перевёл взгляд на подошедшую Орешек, собираясь поднять её на руки. Но она стояла совсем не рядом с ним и явно просилась на руки не к нему. Орешек сидела у ног Ибо. А как только тот обратил на неё внимание, удивлённо замерев и уставившись на неё, она подошла к нему ближе и, громко замурлыкав, начала тереться об его ноги. Ибо несколько секунд удивлённо на неё смотрел, а потом вдруг положил палочки, поднял кошку на уровень глаз и нахмурился. Сяо Чжань сидел, не шевелясь и не произнося ни слова, отчего-то испытывая какие-то странные чувства. Его Орешек не любила людей. Совсем. Видимо, сказывалось время на улице, когда её пинали и прогоняли. Она долго привыкала и к Сяо Чжаню, начав доверять ему далеко не за один день. Но почему-то к Ибо она ластилась сразу, закатывала в удовольствии глаза и мурлыкала на всю квартиру, что было для неё действительно странно. — Сколько ей лет? Вопрос, прозвучавший от Ибо, был настолько неожиданным, что Сяо Чжань растерялся и ответил далеко не сразу. Ибо даже пришлось повернуться к нему, вопросительно приподнимая брови. — О, эм… ну, я забрал её, когда ей было всего месяцев пять, у меня она живёт уже три с половиной года, так что… — Откуда ты её забрал? — не дал ему договорить Ибо, перебивая очередным странным вопросом. — Я… — Мысли никак не могли поймать нужную волну, а Сяо Чжань чувствовал себя немного глупо, не понимая, что это за странный допрос, но всё равно терпеливо отвечал: — Мне предложил её один мой знакомый, сказал, что котёнка нашли на улице и выходили, но дом так и не смогли найти — никто не хотел её брать, из-за того, что она слишком дикая. И никому не доверяет. А я, как только… — Цзыфань? — Ч-что? — Того, кто отдал тебе её, звали Го Цзыфань? — нетерпеливо повторил Ибо, приводя Сяо Чжаня в ещё большее недоумение. — Го Цзыфань… ну да. Я не понимаю… — Звёздочка, — с придыханием выпалил Ибо, расплываясь в невероятно счастливой улыбке и прижал к себе Орешек. — Невероятно… Сяо Чжань сидел и смотрел на то, как Ибо воркует с его кошкой, как та что-то мяукает ему в ответ, тыкаясь мордочкой в его лицо, и пытался переварить и, что сложнее, поверить в свою догадку. Ибо… неужели, Ибо на самом деле был тем, кто спас её с улицы почти четыре года назад? Он… она… как они? Как среди тысяч людей?.. Всё это было настолько… невероятным. Что даже захотелось в порыве чувств выпалить, что их с Ибо просто наверняка свела сама судьба. В груди стало жарко-жарко. А бабочки, трепещущие в животе от представшей перед ним картины, не давали смотреть на всё спокойно. Сяо Чжань совершенно неосознанно подался вперед, внезапно натыкаясь на преграду в виде стола — о которой за эти секунды умудрился забыть — не сразу осознавая своё желание… обнять. Обоих. Побыть в этом завораживающем эпицентре. Эпицентре внимания и любви Ван Ибо. — Невероятно, — пробормотал Ибо, переводя наконец взгляд обратно к Сяо Чжаню, отчего тот снова не смог сдержать тёплой улыбки. Сяо Чжань смог только кивнуть, боясь ляпнуть что-нибудь не то (например, что это сам Ибо невероятный) или вообще вскочить и накинуться на него с объятьями. — Не узнал её сразу. Она стала… больше. — Ибо коротко рассмеялся и, прищурившись, наигранно строго произнёс: — Ты закормил её, лаоши. — Первое время она ела очень много и очень часто и никак не могла наесться. Я… — Сяо Чжань запнулся, вспоминая сложные первые месяцы с Орешек, когда она всё ещё видела в нём если не врага, но того, кому не стоило верить точно, не давала к себе даже прикоснуться, кидалась на любую еду, даже если только что досыта наелась, и спала только забившись под диван. — Я не мог отказать ей, она была так… — он не смог закончить предложение, чувствуя, как к горлу подступают слезы. Он до сих пор не мог спокойно вспоминать о тех временах. — Спасибо тебе, — практически на грани слышимости произнёс Ибо. — Ты хорошо заботился о ней всё это время. Она выглядит очень залюбленной и счастливой. — Она лучшая девочка, — улыбнулся Сяо Чжань, смотря на то, как балдеет Орешек на руках Ибо. — Достойна только самого лучшего. — И она получила самого лучшего… Произнеся это, Ибо тут же округлил глаза, его щеки пошли красными пятнами, и он поспешно опустил голову вниз, сосредотачивая всё своё внимание на Орешек. Сяо Чжань, чувствуя, как тоже начинает краснеть, отвёл взгляд и прокашлялся. Скорее всего Ибо не имел в виду то же самое, о чём подумал он сам, возможно, просто оговорился, поэтому и смутился, но Сяо Чжань в своей голове зацепился за эту фразу, ощущая, как внутри всё сжимается, а сердце ускоряет свой бег. — Как ты познакомился с ней? — молчание становилось всё более неловким, поэтому Сяо Чжань решил заговорить вновь, тем более что ему было действительно очень интересно. — Ну… — Ибо, казалось, задумался, его взгляд стал отстранённым, он явно погрузился в свои мысли. Сяо Чжань не торопил: воспоминания вряд ли были радужными, учитывая в каком состоянии была тогда Орешек. — Я тогда только-только въехал в свою комнату в общежитии. На второй день пытался найти круглосуточный магазин и в переулке между домов наткнулся на большую бездомную собаку. Еле сбежал от неё, она была явно очень голодной, и мне даже показалось, что совсем не прочь была бы закусить и мной. Конечно, я позвонил в службу по отлову животных, они обещали выехать немедленно, и я был уверен, что эту псину отловили. Во всяком случае, когда я проходил неподалеку ещё несколько раз после этого — её не было. Но однажды я возвращался очень поздно после учебы, а эта дорога — хоть и не нравилась мне — была кратчайшей, поэтому пошел я по ней. И, проходя мимо того проулка, я услышал писк. Честно говоря, это даже мало походило на мяуканье, это был именно писк, и я не знаю, зачем я решил проверить, кто там пищит. В углу переулка сидел, сжавшись, маленький грязный котёнок. И всё бы ничего, но напротив него, оскалившись, стоял тот самый пес, которого я встретил раньше. Он утробно рычал и скорее всего собирался перекусить этого малыша одним укусом. Собака была жуткая, и мне бы стоило уйти, но… но картина перед моими глазами была ещё жутче, и я… просто не смог пройти мимо. Хотя, по правде, боялся этой собаки не меньше, чем тот самый котëнок. — Ибо замолчал на какое-то время, и Сяо Чжань, пораженный его рассказом, чуть слышно взволнованно спросил: — Как же ты смог прогнать эту собаку? Надеюсь, ты сам тогда не пострадал? — Ну… — Ибо замялся, запуская ладонь в волосы и немного нервно рассмеявшись, проговорил: — Это было не слишком героично… Поэтому домой я вернулся не хуже Звездочки — такой же грязный и ободранный. — Ибо остановился взглядом на Сяо Чжане и, прижав чуть сильнее к себе Орешек, пробормотал: — Она боялась отходить от меня ещё три дня. Мне даже пришлось пропускать занятия. Но… — Ибо вмиг погрустнел и уже очень тихо закончил: — Я не смог оставить её себе. — Ты можешь навещать её, когда захочешь, — неожиданно даже для самого себя выпалил Сяо Чжань. Ибо замер, в некотором шоке уставившись на него, перестав наглаживать Орешек. Что ей, кажется, совершенно не понравилось, и она тоже, подняв голову с колен Ибо, посмотрела на Сяо Чжаня. Сяо Чжань перевёл на неё взгляд и улыбнулся: — Думаю, она будет очень рада. Сяо Чжань в этот момент заслуженно гордился собой. Что не сказал после этого «и я тоже». Потому что хотелось. И сказать, и чтобы Ибо пришёл к ним ещё, и, может, даже, чтобы заходил как можно чаще… Но он сдержался, и атмосфера снова стала расслабленной. Они доедали уже в комфортной тишине. Каждый думая о своём. Сяо Чжань не мог выкинуть из головы историю Ибо. Он думал о ней и думал, понимая, что по короткому рассказу узнал его, кажется, лучше, чем за всё это время. Хотя первое впечатление о нём он так и не поменял — Ван Ибо был невероятным человеком.

***

Ибо шёл на рабочую смену (хоть Сяо Чжань и пытался уговорить его взять несколько дней выходных), любовно прижимая к себе пакет с ланч-боксами на обед, заботливо приготовленный для него Сяо Чжанем, и все ещё не мог поверить в происходящее. Казалось, с того момента, как он вышел за ужином для своей команды, прошла целая жизнь. Потому что даже за все его двадцать лет с ним не случалось столько, сколько произошло за последние сутки. И он до сих пор не понимал, как ко всему этому относиться. За сегодняшнее утро он испытал столько разных зашкаливающих эмоций, что боялся просто не выдержать в один момент, если… если всё продолжится в том же духе. Но, кажется, слово «если» тут уже будет лишним, учитывая, что Ибо влип окончательно и бесповоротно, в чём убедился сегодня неоднократно. Назад дороги не было — он уже не сможет без… Сяо лаоши. Он слишком хорошо себя знал. Но о том, что он будет делать дальше, Ибо не хотел даже думать. Потому что когда-нибудь ему явно станет мало, или он просто надоест Сяо Чжаню, или, возможно, они даже станут хорошими друзьями, а потом он найдёт себе девушку и позовёт Ибо на свою свадьбу, и что он будет делать тогда?.. Ибо честно пытался не влипать окончательно. Он пытался забыть, не думать, не ходить в кафе, но то, к чему это привело в итоге, говорило лишь о том, что он просто не сможет. Он влюбился. Окончательно и бесповоротно. Проблема заключалась только в том, что Ибо был уверен — о взаимности можно было даже не мечтать. То, с каким спокойствием Сяо Чжань разговаривал с ним этим утром, то как настойчиво пытался накормить, как беспокоился о его физическом состоянии — грело душу. Но одновременно с этим давало понять, что тот относился к нему скорее всего так же, как любой из членов его команды. Как к младшему братишке, к ребёнку, о котором нужно заботиться. Как к тому, кого любят, да. Но… не так, как хотелось бы Ибо. Потому что у него самого внутри разгорался пожар. — Ибо! Ибо вздрогнул, выныривая из своих мыслей, только сейчас осознавая, что уже дошёл до своей пожарной части, и обернулся. К нему спешил Да Чжанвей, приветственно махая рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба и неотрывно смотря на его руки, сжимающие ланч-боксы. Ибо ощутил, как краснеет. — Привет. — Да Чжанвей поравнялся с ним, и Ибо уже приготовился к расспросам, отводя глаза. Но тот лишь продолжил свой путь, убедившись, что Ибо следует за ним, и совершенно будничным тоном произнес: — Наконец-то выглядишь бодрым и отдохнувшим, обязательно зайду сказать Сяо лаоши спасибо. Ибо споткнулся и, подавившись воздухом, промолчал. День обещал быть «интересным». Но, к большому удивлению Ибо, он начался и проходил как обычно, никто ему больше ничего не сказал, за исключением серьёзного Ван Ханя, который подошел к нему с утра сказать, что он рад, что с ним всё в порядке, но, если подобное повторится вновь, он будет настаивать на отстранении на бессрочный период. В остальном же никто не спрашивал больше ни о чём и даже не смотрел заговорщически. Все просто занимались своими делами, тяжело трудились на выездах, которых сегодня было так много, что становилось страшно. Казалось, в одночасье весь Лоян забыл о правилах безопасного поведения с огнём. Так что к обеду Ибо уже еле передвигал ноги и был нескончаемо благодарен случившемуся накануне. Если бы он не выспался перед сегодняшней сменой, она могла закончиться для него плачевно. Поэтому, когда они наконец смогли пообедать — уже ближе к вечеру — ему захотелось написать Сяо Чжаню «спасибо». Ведь что бы Ибо ни чувствовал и как бы ни было ему неловко, но если бы не Сяо Чжань и его забота, он вряд ли бы пережил сегодняшний день. Да и аппетитные запахи еды — впервые исходящие из его боксов, а не чужих — придавали сил и энергии одним видом и фактом своего существования. Хотелось сворачивать горы. Работать на пределе своих возможностей. Ещё усерднее, чем обычно. Ибо отложил палочки, достал телефон и, не давая себе шанса передумать, запросил дружбу у вызубренного назубок номера с сообщением с одним словом: «спасибо». И, не дожидаясь ответа, отключил телефон, наконец принявшись за еду. Божественную на вкус — кто бы сомневался. — Если бы Сяо лаоши был девушкой, я бы женился, не раздумывая, — послышался вдруг голос Фэн-гэ сбоку, и, не успел Ибо даже переварить его слова, как в его боксе оказались чужие палочки, без зазрения совести стащившие у него баоцзы. Ибо наигранно возмущённо уставился на него, пока до него медленно доходил смысл сказанных слов. Сяо Чжань… девушка… жениться… Да, Сяо Чжань не девушка, и Ибо не девушка, и Ибо никогда не сможет жениться на Сяо Чжане. Никогда не сможет есть вкусные завтраки по утрам, приносить с собой божественные обеды, спать в его кровати и тискать по утрам Орешек. Не сможет сказать Сяо Чжаню «люблю тебя» и надеть утром его халат потому, что хочется, потому, что он может, и потому, что после жаркой ночи хочется подольше сохранить на себе любимый запах уже ушедшего на работу в ресторан Сяо Чжаня. Ком встал в горле, не давая Ибо даже нормально вдохнуть, и он отложил палочки. Уши горели от представленной «горячей ночи», но на сердце было так тоскливо и хмуро от понимания невозможности всего этого, словно солнце навсегда скрылось за тучами и не выглянет больше никогда, обрекая Ибо на существование в серых мрачных буднях. Снова вспомнилось сегодняшнее утро — которое наверняка и не повторится никогда больше. Домашний Сяо Чжань. Орешек — бывшая словно посланницей судьбы — если бы Ибо верил в судьбу. Когда он почти четыре года назад отгонял от вжавшегося в стену котёнка огромную скалящуюся собаку, которую сам Ибо в тот момент боялся, кажется, ничуть не меньше, думал ли он, что спустя столько времени встретится с этим котёнком в квартире человека, от одних лишь мыслей о котором у Ибо потели ладони и пыталось выскочить из грудной клетки сердце. Мог ли он предположить, что, вполне удачно избегая даже намеков на симпатию к кому-либо, при своих сложностях с доверием к людям, он влюбится вот так просто, в одно мгновение. В человека, который скорее всего считает его неспособным позаботиться о себе ребёнком и только. Но жизнь любит преподносить сюрпризы. С которыми потом, как ни крути, приходится как-то жить. Но Ибо сильный. И он со всем справится. По крайней мере, приложит к этому все усилия.