Там, куда приводят мечты

Сяо Чжань готовил французские булочки к чаю для компании из пяти женщин делового вида, зашедших в его ресторан в районе обеда, и думал. Со дня открытия прошло уже больше трёх недель, дела потихоньку налаживались, к нему стали заходить люди, многие из них постепенно превращались в постоянных посетителей, иногда кто-то заказывал и еду на вынос — так что в целом всё шло хоть и довольно медленно, но вполне неплохо. Но одно событие, точнее отсутствие определённого события не давало Сяо Чжаню покоя и… расстраивало. Ван Ибо с того дня с расписыванием стены больше не появлялся в ресторане. И Сяо Чжань никак не мог выкинуть этот факт из головы или хотя бы перестать расстраиваться из-за него. Никак — сколько бы ни пытался. Он оправдывал себя тем, что Ибо просто был его первым посетителем — тем, кто заставил почувствовать, что всё было не зря — первым знакомым в этом городе, и, даже возможно, человеком, который мог стать его другом. Пытался думать, что у того могут просто-напросто быть дела, работа, в конце концов, да и они ничего друг другу не обещали — даже номерами телефонов не обменялись — но… Сяо Чжаню всё равно просто слишком сильно хотелось, чтобы Ибо пришёл вновь. Хотелось приготовить именно ему что-нибудь вкусное из своих личных рецептов и наблюдать за тем, как загораются его глаза и с каким аппетитом он уплетает всё за обе щеки. Хотелось узнать о нём побольше, может, ещё что-то о его увлечениях — все ли они были такими экстремальными? Или узнать о его работе — Сяо Чжань с детства считал пожарных героями — и вот теперь он был знаком с одним из них лично. Хотелось просто поболтать, просто увидеться, накормить… Да что там, безумно сильно хотелось узнать, понравился ли Ибо его подарок на праздник весны. Ведь он готовил его специально для него и надеялся скрасить праздничные дни на работе и вдали от родного дома. В конце концов Сяо Чжань сам не понаслышке знал, каково это — быть очень далеко от своей семьи. Но Ибо не приходил. Больше ни разу с того дня. Прошло уже столько дней, и Сяо Чжань всё больше убеждался, что скорее всего Ибо и не придёт. Это заставляло чувствовать внутри какую-то пустоту, но Сяо Чжань гнал её от себя подальше, стараясь больше думать о приготовлении блюд для ещё пока не очень многочисленных, но очень ценных для него посетителей. Налив в чайник чай, расставив чашки и разложив булочки, Сяо Чжань понёс их за столик, но в этот же момент где-то совсем рядом вдруг раздался оглушительный грохот, похожий на взрыв. Сяо Чжань осторожно поставил поднос и, подбежав к окну, в шоке уставился на ставшие вмиг чёрными окна здания напротив. Из выбитых стекол струился дым и языки пламени. Сяо Чжань дрожащими руками вытащил телефон и набрал 119.

***

Ибо работал уже почти месяц и чувствовал себя намного спокойней и уверенней. Он всё так же максимально старательно выполнял свою работу, они больше никого не потеряли, и даже его гэгэ по отряду окончательно приняли его и, кажется, даже стали уважать и относиться к нему со всей серьёзностью. Сегодняшняя смена была тихой до самого вечера. Пока на посту не раздался звонок. Горел жилой дом, и срочно был нужен пожарный расчёт. Ибо, только услышав звуковое оповещение, подорвался с места, в считанные секунды одеваясь и первым залезая в машину. Ему было всё равно, куда ехать, ведь главное было приехать максимально оперативно, поэтому он не всматривался в пейзажи за окном ровно до того момента, как не стал виден валящий чёрный дым. И тогда его тело мигом обдало жаром, а потом тут же резко похолодело. Они ехали в направлении ресторана, в котором он не решался появиться уже пару недель. Но… Внезапная мысль окатила ледяной волной, заставив задохнуться. Если… что, если горело оно… Ибо буквально почувствовал, как липкие лапы страха сжимают его взволнованное сердце. И чем ближе они подъезжали, тем беспокойней становилось на душе. Поэтому, когда они наконец приехали, высыпаясь из машины дружной организованной гурьбой, Ибо осознал, что выдыхает с облегчением, понимая, что горит не ресторан Сяо Чжаня. Одновременно понимая, что другого расклада он бы просто не вынес. Поэтому он дал себе ровно три секунды на то, чтобы прикрыть глаза и глубоко вдохнуть, успокаивая нервы и возвращая самообладание и профессионализм. И, выдохнув, принялся за работу. Пожар был довольно серьёзным, с обширным возгоранием, и, хоть и приехали они более чем оперативно, большая часть дома пострадала очень сильно. Но радовало одно — обошлось без жертв. Ибо собирал гидрорукав, когда почувствовал на себе взгляд. Он обернулся и в нерешительности замер, даже позабыв, что в его руках до сих пор оставался шланг. На другой стороне улицы, буквально в сотне метров от него, стоял Сяо Чжань. Прямо в фартуке, чуть запачканном в муке, с обеспокоенным выражением лица и телефоном в руке. Сердце Ибо пропустило удар. Сяо Чжань выглядел так щемяще знакомо, лишь обеспокоенное выражение лица было непривычным. Но всё равно… Отрицать было глупо — он скучал. На самом деле все эти дни он с трудом подавлял в себе желание наведаться в кафе. Но, во-первых, он… не то чтобы мог себе позволить питаться там постоянно, ведь не мог же Сяо Чжань каждый раз кормить его бесплатно. Его подарок Ибо и так растягивал на все праздники, чуть ли не мечтая, чтобы пакет оказался волшебным и еда в нём никогда не исчезала. Но на самом деле, хоть он и наслаждался каждым кусочком каждого блюда, из головы не выходило другое. Тот факт, что Сяо Чжань сделал ему подарок. Конечно, он назвал это оплатой за помощь, но Ибо всё равно трясся над этим пакетом, как будто бы он был самым ценным, что было в его жизни. Но не ходил он в «ЦЗЯН» не из-за этого. Скорее он уговаривал сам себя, что это основная причина. Но основной на самом деле было то, что в тот день, когда он помогал Сяо Чжаню с картиной на стене, Ибо понял, что, кажется, умудрился влипнуть по уши. И это учитывая то, что Ибо всегда был уверен, что если влюбится — то один раз и навсегда. Что если полюбит человека, то не сможет без него — тот будет нужен ему как воздух. Именно поэтому он всегда очень боялся полюбить. Потому что часто видел, как чувства оказывались невзаимными. Да что уж говорить, в его жизни тоже был тот самый момент, когда его чувства жестоко отвергли. Ещё подростком он решил, что нет ничего плохого в том, чтобы сказать человеку, что тот ему нравится. Это даже была не влюбленность, просто симпатия, о которой он и сообщил. Получив в ответ не просто жёсткий отказ, а нескрываемую агрессию и отвращение. Ведь его угораздило признаться в симпатии парню. Своему — как он тогда считал — приятелю. И чем старше Ибо становился, тем яснее осознавал, что если ему кто-нибудь когда-нибудь понравится, он вряд ли признается. Именно поэтому, как бы ему ни хотелось вновь очутиться за столиком в маленьком кафе, Ибо решил, что будет гнать это желание как можно увереннее и держаться от этого места как можно дальше. Но сегодня все его старания, все его дни метаний пошли прахом от того, что Сяо Чжань стоял в ста метрах от него и пристально смотрел, практически не сводя с Ибо глаз. И Ибо в буквальном смысле чувствовал, как у него от этого взгляда подгибаются колени и учащается дыхание. Что ж, пора было признать — случилось то, чего он боялся больше всего. Он влюбился. — Хэй, — вдруг раздалось прямо над ухом, и на его плечо опустилась тяжёлая рука. Ибо вздрогнул и перевел взгляд на Фэн-гэ, который теперь тоже смотрел на Сяо Чжаня. — Чего это ты так завис на этом парне, Ибо-диди, хм? Твой друг? Ибо мгновенно почувствовал, как краснеет и одновременно с этим покрывается холодным потом, в то время как Фэн-гэ переводит на него изучающий взгляд. — А он ничего, — раздалось с другого бока, и на второе плечо тоже опустилась рука. — Для друга, — сощурившись, всмотрелся в Сяо Чжаня подошедший Да лаоши. Кровь мгновенно застыла в жилах от панического ужаса: он не был настолько дураком, чтобы не понять, на что они намекали. Но он работал тут только месяц, знаком с ними всего два и был уверен, что не мог ничем выдать то, что его больше волнуют парни. Как они?.. И что теперь будет, ведь это не то, чем можно похвастаться, живя в Китае, об этом лучше даже не заикаться, дабы не нарваться на презрение или даже ненависть. Но… вроде бы его гэгэ не выглядели сейчас так, будто презирают его или что-то такое, скорее на их лицах читалась заинтересованность и дружеское поддразнивание. Потому что он бы не хотел, чтобы в их отношениях что-то поменялось в худшую сторону. За эти месяцы Ибо очень к ним привязался, стал считать практически своей семьёй, заменившей ему родителей, которые были сейчас очень далеко. — О, что это, новый ресторан? — подошёл к ним и Ван Хань. — Ты уже был в нём, Ибо-диди? Хорошо кормят? — Я… да… — с трудом выдавил Ибо и вновь посмотрел на Сяо Чжаня. Тот всё так же стоял на том же самом месте, но в этот момент вдруг пошевелился и неожиданно помахал рукой. Ибо совершенно неосознанно махнул в ответ, чем вызвал ту самую яркую улыбку на лице Сяо Чжаня. Ибо, смутившись сильнее и почувствав укол лёгкой паники, тут же убрал руку, запуская её в волосы, и отвернулся. Но только чтобы увидеть, как Хань-гэ, кивнув сам себе, вдруг направился в сторону «ЦЗЯНА». В сторону Сяо Чжаня.

***

Когда в сторону Сяо Чжаню поспешил один из пожарных, он заволновался. Не мог точно объяснить почему, но то, как все они облепили Ибо и изучающе смотрели на самого Сяо Чжаня, заставляло слегка нервничать. Хотя, возможно, эта нервозность была отголоском того, что произошло за последний час. Пожар в соседнем доме вероятно никого не смог бы оставить спокойным и равнодушным. Да и к тому же когда он вызывал пожарных, то никак не мог предположить, что одним из них окажется Ван Ибо. Он закрыл кафе и выбежал на улицу практически сразу же, как только загорелся дом, дождавшись лишь когда ресторан покинут перепуганные посетители. Было страшно, и Сяо Чжань с опаской, так и не убрав телефон обратно, смотрел на то, как полыхает здание напротив. А потом приехал пожарный расчёт, очень оперативно и умело развернулся, действуя настолько слаженно, что это даже завораживало. Смотреть на бушующий огонь было страшно, но на уверенные действия самых обычных людей, которые бесстрашно боролись с ним — завораживающе и удивительно. А потом, когда всё было потушено, когда стало понятно, что никто не пострадал и все пожарные наконец сняли шлемы, уже более спокойно сворачиваясь, Сяо Чжань замер уже по другой причине. Одним из этих героических людей был Ван Ибо. И он тоже заметил его и посмотрел в ответ, а Сяо Чжань не нашёл ничего лучше, чем ему помахать. Сяо Чжань наблюдал за тем как Ибо окружают члены его команды, как что-то говорят ему, а тот, кажется, чувствует себя немного неловко, пока к ним наконец не подходит по всей видимости самый старший и самый главный из них и, перекинувшись с остальными парой слов, неожиданно направляется прямиком к Сяо Чжаню — Здравствуйте, — с поклоном протянул ему руку человек в пожарной форме. — Смотрю, здесь открылся новый ресторан. Вы владелец? — Здравствуйте. Да, — ответил Сяо Чжань, низко поклонившись в ответ. — Моё имя Сяо Чжань, мы открылись буквально месяц назад, — улыбнулся он, все ещё чувствуя волнение. — Очень приятно с вами познакомиться, меня зовут Ван Хань. Хотел бы поинтересоваться, можно ли заказать у вас столик? Наше дежурство почти закончилось, нужно только вернуться в штаб, сдать смену. Мои парни, — он обернулся на внимательно следящих за их диалогом людей и продолжил: — устали и проголодались. А наш диди сказал, что у вас потрясающе кормят. — Сяо Чжань вопросительно поднял брови, пытаясь понять, показалось ли ему, что этот человек сейчас звучал как-то… заговорщически? Но тот сразу же продолжил: — Поэтому мы хотели бы прийти к вам все вместе после смены и поужинать. Вы не будете против? — Ох, конечно! Приходите, я всех с радостью накормлю… — Сяо Чжань, всё ещё слышащий в голове слова о том, что Ибо рекомендовал его кафе, слегка запутался в словах. — То есть, я хотел сказать, вы можете зайти и выбрать, что… — Полагаюсь на ваш вкус, Сяо лаоши, — вновь поклонился ему Ван Хань. — Будем через час, до встречи. — И, развернувшись, ушёл к ожидающим его парням. Оставляя Сяо Чжаня наедине со слегка идущей кругом головой и каким-то лёгким волнительным чувством на душе. И как только машина пожарной службы скрылась за поворотом, Сяо Чжань метнулся обратно в ресторан. Он практически бегом забежал в подсобное помещение, только что не подпрыгивая от переполняющих эмоций. В самом дальнем углу стояла коробка с табличками для бронирования столов. Сяо Чжань их даже не распаковывал, только заказал и сразу же поставил вглубь подсобки, уверенный, что они понадобятся ещё очень нескоро. По правде говоря, они и сейчас не были нужны, народу в кафе по-прежнему было очень мало, — в данный момент так вообще никого, — поэтому бронировать столик нужды не было. Но Сяо Чжаню очень хотелось, его разрывало радостью от первого забронированного столика. От того, что ему заказали ужин сразу на столько человек. Что ему доверились. И эта табличка была чем-то вроде доказательства, что это не сон. Бережно вытащив одну, он вернулся в зал и аккуратно поставил её на самый светлый и большой стол у окна. Волнительная дрожь прокатилась по телу Сяо Чжаня от этой картины, и он, улыбнувшись сам себе, прошёл на кухню, предвкушая то, как его блюда будут пробовать друзья Ван Ибо. Друзья человека, который рекомендовал его. И который несомненно запал в сердце Сяо Чжаню. По которому он скучал всё это время. Он готовил свои лучшие блюда, и, хоть у него был всего час, Сяо Чжань собирался приготовить всё максимально разнообразно, сытно и вкусно. Не зная вкусы этих людей, опираясь лишь на свою интуицию и любовь к готовке, Сяо Чжань резал, замешивал и настраивал температуру — делая всё, чтобы не обмануть ожиданий. И ровно через час у него были готовы пять разных блюд из рыбы, мяса и овощей, много зелени и рисовый рулет. В чайнике заваривался ароматный чай с жасмином, а в печи стояли пирожные, рецепт которых он придумал в прошлом году, но ещё ни разу никого ими не угощал. И ровно в тот момент, как он завершил сервировку стола и расстановку блюд, со стороны двери прозвенел колокольчик.

***

Ван Ибо заходил в кафе последним. Смотреть в глаза Сяо лаоши после того, как его команда всю дорогу до штаба кидала на него подозрительно поддразнивающие взгляды, было слишком неловко. Нет, никто из них ничего не говорил прямо, и, возможно, стоило просто отмахнуться от этого, если бы Ибо умел врать. Или ему было бы всё равно на Сяо Чжаня — тогда бы он, может, и не заметил всех этих взглядов. Хуже было только когда они ушли переодеваться. Все спрашивали наперебой, что пробовал Ибо в кафе у этого приветливого молодого человека, делали предположения о том, что он приготовит сегодня, и, не стесняясь, предлагали Ибо обязательно подружиться с ним поближе. Честно говоря, Ибо был в шоке. Он не понимал, откуда они узнали о его ориентации. Не мог и предположить, как по одному взгляду на Сяо Чжаня они смогли понять, что он настолько сильно нравится Ибо. Но больше всего его шокировало то, что они не изменили своего к нему отношения. Не появилось презрения, отчуждённости, они не сторонились его, а всё так же были добры, улыбчивы и доброжелательны к нему. Будто ничего не изменилось. Это кардинально отличалось от его представления как бы реагировали близкие ему люди на такую правду о нём. И хоть это представление и сложилось из единственной ситуации в его жизни, но она в своё время настолько сильно ударила по нему, что он был уверен, ровно до сегодняшнего дня, что буквально каждый будет реагировать так же. И Ибо был безмерно благодарен своим гэгэ за то, что ошибался. Но всё равно сейчас, даже за спинами своих старших товарищей заходя в кафе Сяо Чжаня, Ибо нервничал. Нет, не так. Ибо был в панике. Он обещал себе не ходить сюда, обещал держаться подальше, чтобы зародившиеся чувства перестали получать подпитку и, возможно, со временем сошли на нет. Он ел ежедневно свой обычный — привычный — рамен из супермаркета за углом дома и старался не вспоминать вкус самой вкусной рыбы по-сычуаньски и свиных цзаозцы с кинзой. И вот, волей случая, он снова оказался здесь, в компании своих бесстыжих гэгэ, и боялся даже поднять голову. Пока не услышал радостное: — Добро пожаловать. Ибо вскинул голову сразу же, как только услышал этот голос, встречаясь взглядом с искрящимися глазами Сяо Чжаня и утопая в них в ту же секунду. Раньше Ван Ибо не верил в любовь с первого взгляда. Но, кажется, именно она и настигла его в небольшом ресторанчике на окраине, в лице самого красивого человека, когда-либо виденного Ибо. Настигла в тот самый первый день, когда он совершенно случайно забрёл сюда. И сейчас, смотря в эти нереальные глаза, Ибо вдруг осознал — бояться того, что чувства станут ещё сильнее, не было смысла. Они зародились в тот момент, как перед ним опустился поднос с пузатым чайником и лунными пряниками, и прошли точку невозврата в тот самый день, когда они вместе красили стены. Ибо помотал головой и отвернулся, чувствуя, как краснеет от этих мыслей, и прошёл следом за проскользнувшим мимо остальных Фэн-гэ. В этот раз они сидели за другим столом: он был больше и светлее и на нём уже стояло множество разнообразных блюд. Желудок Ибо заурчал от голода, рот наполнился слюной, и он облизнулся, занимая место у окна, только чтобы быть подальше от Сяо Чжаня, если вдруг тот к ним подойдёт. Есть хотелось очень сильно. Ещё сильнее хотелось обернуться назад, чтобы увидеть Сяо Чжаня. Но больше всего — просто сбежать, потому что если его гэгэ начнут подшучивать над ним и тут — позора не избежать. Он не сможет удержать лицо. И раскроется перед Сяо Чжанем, чего очень не хотелось. Потому что тот наверняка был не по… парням. Ибо, пытаясь отвлечься от вновь заполонивших голову мыслей, взял палочки и положил себе большую порцию самого близко стоящего блюда. — О-о, — послышалось напротив, и Ибо, подняв голову, посмотрел на Фэн-гэ. Тот жевал что-то, прикрыв глаза от удовольствия, и выглядел так, будто съел нечто поистине невероятное. Ибо невольно улыбнулся, подумав о том, что даже не сомневался, что еда Сяо Чжаня всем непременно понравится. Его жареный рис даже снился Ибо во сне. Ну… не то чтобы только рис, скорее тот, кто его приготовил, но он никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажет про это. Никому. — Вот. Держи, Ибо-диди. — Рядом с ним наконец опустился Ван Хань и зачем-то протянул ему свой телефон. — Что это? — удивлённо спросил Ибо, одним глазом заглядывая в экран, на котором был открыт вичат. — Взял у твоего лаоши номер, — абсолютно спокойно ответил Хань-гэ, даже не посмотрев на Ибо, вместо этого потянувшись за блюдом на дальнем углу стола. Ибо подавился и, откашлявшись, прохрипел: — Номер? — в голове вертелось «зачем?» и «как?», а руки уже сами тянулись к собственному телефону. Ибо пытался выглядеть спокойным и сдержанным, не пялиться в телефон слишком активно, но проигрывал сам себе эту битву, буквально впитывая в себя цифры желанного номера. По правде, он и не думал о том, чтобы его узнать, поначалу просто решив, то это заведомо безнадёжно, а потом увидев в этом большие проблемы. Потому что даже если Ибо решил не видеться больше с Сяо Чжанем, но при этом у него был бы его номер, он бы скорее всего не удержался. И в какой-то момент всё же написал бы ему. И тогда все попытки забыть пошли бы прахом. А теперь у него всё-таки был номер Сяо Чжаня. Он не смог справиться с собой. Одиннадцать цифр отпечатались у него на сетчатке глаз, будто бы их выжгли на них пирографом. Правда он всё равно ими не воспользуется. Нет. Точно и без вариантов. Он не может… — Мне… зачем он мне, Хань-гэ? — наконец смог выдавить из себя Ибо, справляясь с собой и всё-таки не вытащив свой телефон из кармана. Он не будет записывать его при всех. Он не будет записывать его при Сяо Чжане. — Ты же хотел узнать его, разве нет? — улыбнулся Ван Хань ему и положил в рот тушёный баклажан. — М-м… Кстати, ты был прав, всё очень вкусно. Обязательно стоит наведаться сюда ещё раз. — Хань-гэ отвернулся, продолжая ужин, а Ибо смотрел на то, с каким удовольствием едят его гэгэ, прокручивая в голове заветные цифры, и отчего-то не мог больше проглотить ни куска.

***

Сяо Чжань смотрел на шумный столик у окна, где трое мужчин уплетали его блюда, жмурясь от удовольствия и периодически сталкиваясь палочками в одних и тех же тарелках. Смотрел и разрывался от двояких чувств. От щемящей радости и истинного счастья видеть, с каким аппетитом люди едят то, во что он вложил свою душу. И от сдавливающей сердце грусти и обиды из-за того, что один из сидящих за столом не ел вообще ничего. И, возможно, Сяо Чжань не сильно обратил бы на это внимание, будь это кто-то ещё, но это был… Ван Ибо. Сяо Чжань сам удивлялся, почему этот парень настолько запал ему в душу, почему его задевало то, что Ибо не ходил к нему больше, что сейчас ничего не ел, но он ничего не мог с собой поделать. Было обидно. На самом деле, когда он сегодня увидел Ибо на пожаре, когда тот помахал ему в ответ и когда его коллеги по его рекомендации пришли к нему ужинать, Сяо Чжань чувствовал себя так, словно парит. Его окутало счастьем как одеялом, он купался в эмоциональном подъёме, ощущая практически эйфорию, будто все его мечты сбылись в одно мгновенье. А потом к Сяо Чжаню подошёл, кажется, их самый главный и попросил его вичат. Нет, конечно, только для того, чтобы оплатить заказ, но… у него появилось чувство… принадлежности к чему-то, к кому-то, и… мелькнула опасная смущающая мысль, что это Ибо мог попросить его номер. И Сяо Чжань чуть подрагивающими руками добавил в контакты «Ван Хань лаоши», даже не обращая внимания на красный конверт, высветившийся в сообщениях. И когда тот вернулся к общему столу, попробовал его еду и остался доволен, Сяо Чжань улыбался так, что болели губы. Но потом он перевёл взгляд на Ван Ибо, на которого старался до этого не смотреть, отчего-то испытывая слишком сильное волнение, и улыбка его сошла на нет. Тот не ел. Совсем. И выглядел максимально грустным и подавленным. Внутри Сяо Чжаня всё похолодело, и он поспешил скрыться в подсобке, дабы не смущать посетителей своим испортившимся вмиг настроением.

***

Хоть Ибо и старался не смотреть в сторону Сяо Чжаня, но всё равно заметил как тот скрылся в подсобке, правда не успел Ибо выдохнуть — сам не понимая то ли с облегчением, то ли с досадой, как прозвенел дверной колокольчик. Ибо наблюдал за тем, как Сяо Чжань вновь выглянул в зал с растерянным выражением на лице. Которое тут же сменилось приветливой улыбкой, когда он вышел навстречу вошедшей в ресторан миловидной девушке. — Здравствуйте, — смущенно проговорила она, окидывая взглядом почти пустой зал. — Как у вас здесь уютно… Очень замерзла, на улице сегодня что-то слишком холодно, — всё продолжала говорить девушка, мило улыбаясь и уже усаживаясь за столик, стоящий рядом с рисунком огромной луны, с сидящим на ней одиноким маленьким тигрёнком, к которому, если приглядеться, на всех парах летел на воздушном шаре храбрый мышонок. Тот самый, которого рисовали они вдвоём с Сяо Чжанем. Девушка заворожено разглядывала рисунок, а Ибо чувствовал, как колет от этого его сердце. Он понимал, что явно палится, но не мог ничего с собой сделать, совершенно очевидно ревнуя, наблюдая за тем, как Сяо Чжань разговаривает с этой девушкой, предлагая ей его самый вкусный горячий чай, чтобы согреться. Сяо Чжань принёс ей чай и собирался уйти обратно к стойке, но цзецзе вдруг остановила его, осторожно схватив за рукав, и, глубоко вдохнув аромат чая, доносившийся даже до обоняния Ибо — и это был именно тот самый чай, которым угощал его Сяо Чжань в самую первую встречу — спросила: — Могу ли я поинтересоваться, что это за восхитительно пахнущий сорт чая? Сяо Чжань, вначале удивлённо остановившийся, услышав вопрос с очевидной радостью присел за её столик напротив и своим чарующим бархатистым голосом, прекрасно доносящимся до слуха Ибо, стал рассказывать об этом чае. О том, где тот растёт, как собирается и как сделать так, чтобы приготовить его максимально вкусно. И даже о том, что впервые этот чай он попробовал уже в достаточно взрослом возрасте, так как он довольно дорогой и до определенного момента у него не было возможности покупать такое. Но как только попробовал — решил: в его ресторане непременно должен подаваться этот чай. Ибо очень хотелось закрыть уши. Почему они вообще разговаривали так громко, когда здесь были другие люди, которым может быть совершенно не интересен этот разговор. Ибо опустил голову, краем глаза замечая внимательный взгляд Да Чжанвея. Главное чтобы они сейчас ничего не говорили, думал Ибо, смотря в свою тарелку. Он так и не попробовал сегодня ничего, а теперь тем более кусок в горло не полезет. Очень сильно хотелось уйти. Очень… И не наблюдать за подтверждением своих мыслей о том, что Сяо Чжань наверняка гетеросексуален. То, как мило, свободно и очень привычно он общался даже с совершенно незнакомой девушкой, говорило само за себя. — Ибо, ты должен съесть хоть что-нибудь. — Хань-гэ коснулся его плеча и, убедившись, что внимание Ибо сосредоточилось на нём, наложил ему в тарелку немного мясного салата. — Ты сегодня не ел ничего, и уверен, что дома у тебя тоже нет еды. Давай же. — Хань-гэ пододвинул ещё ближе к Ибо его тарелку и уставился выжидательно, пока Ибо не взял снова палочки и не подцепил на них кусочек мяса. Вообще-то Ибо был голоден, но сейчас ему настолько не хотелось ничего есть, что ему казалось, что его просто вырвет, если он проглотит хоть что-то. Но он всё-таки положил в рот нежнейший кусочек свинины и, прожевав, с трудом проглотил. Поднял голову, чтобы найти, чем можно было бы теперь запить, и тут же встретился взглядом с улыбающимся Сяо Чжанем. Который все ещё сидел за столом цзецзе, улыбался ей, и говорил, кажется, бесконечно и непрерывно. Ибо быстро перевёл взгляд на Ван Ханя, собираясь сказать, что идёт домой, но тот, будто бы прочитав его мысли, остановил Ибо, успокаивающе положив ладонь на его руку, и внезапно громко произнёс: — Сяо лаоши, — и, как только Сяо Чжань, подорвавшись с места, очутился рядом с их столом, Ван Хань продолжил: — Могу ли я попросить вас завернуть нам оставшиеся блюда с собой? Ибо не очень хорошо себя чувствует, так что, думаю, нам пора. — Ох, конечно, я, да, я… да, сейчас, — кажется, в голосе Сяо Чжаня слышалось неподдельное беспокойство, но Ибо так и не решился поднять на него голову. На самом деле он не знал даже, хотел ли поблагодарить Хань-гэ за то, что он понял его без слов и нашёл причину, чтобы уйти, или же разозлиться из-за того, что этой причиной сделали его. Нет, конечно, он ей и был, но… Пока он снова витал в своих мыслях, Сяо Чжань успел собрать им всё по контейнерам и пакетам, и его гэгэ стали собираться на выход. Ибо подорвался с места будто ужаленный, с трудом удерживая себя в руках, чтобы просто не выбежать из ресторана. — Ибо, — вдруг раздалось совсем рядом, и Ибо замер, не в силах пошевелиться. Сяо Чжань вынырнул откуда-то сбоку и, взволнованно заглянув ему в лицо, спросил: — Как ты? Ты заболел? Поэтому не приходил? — Сяо Чжань сыпал вопросами, а Ибо не мог даже открыть рот, чтобы ответить, хоть и молчать вот так было совсем неприлично. Но что бы он ответил? Соврал бы, что болел? Или сказал бы правду, что боялся приходить, потому что влюбился? Боже, это даже в голове звучало смешно и отвратительно — думал Ибо, пока Сяо Чжань сам справлялся с односторонним диалогом: — Я волновался. Как только… — Всего хорошего, Сяо лаоши, всё было очень вкусно, обязательно заглянем к вам ещё, — перебил вдруг Сяо Чжаня подошедший Ван Хань. — Благодарю, — поклонился в ответ Сяо Чжань и улыбнулся. — Всегда буду рад видеть вас здесь снова. Ибо, все ещё стоявшего истуканом, подхватили под руку, и, шумно прощаясь с хозяином заведения, вся их компания направилась к выходу. И Ибо уже облегчённо выдохнул, как его снова догнал голос Сяо Чжаня: — Ибо, заходи снова, как только тебе станет лучше, ужинать в компании всегда веселее. Ибо не смог удержаться от того, чтобы повернуться. Сяо Чжань стоял буквально в десятке шагов от него, улыбался своей самой яркой улыбкой и теребил в руках край фартука. Улыбка завораживала. Сяо Чжань завораживал. Ибо будто находился под гипнозом или под магическим заклинанием, в которые готов был поверить прямо здесь и сейчас, потому что как ещё объяснить то, что он, закусив губу, кивнул в ответ. Улыбка Сяо Чжаня стала ещё ярче, что казалось невозможным, и он, тоже кивнув в ответ, заметно расслабился. — Простите, а можно ли мне ещё вашего волшебного чая? Чёрт. За эти пару минут Ибо успел забыть о существовании ещё одного человека в помещении. Сяо Чжань мгновенно повернулся к девушке, что-то отвечая, пока она тоже продолжала что-то щебетать в ответ. А Ибо, чувствуя, как внутри образуется огромная пустота, на ватных ногах развернулся, и, слыша в ушах только белый шум, вышел за дверь.

***

Когда за девушкой закрылась дверь его ресторана, и Сяо Чжань наконец остался наедине со своими мыслями, только тогда он смог по-настоящему выдохнуть. Это был долгий день. Перенасыщенный самыми разнообразными эмоциями, которые теперь стоило переварить, потому что они давили на него как огромная каменная глыба. Но всё же, этот день, полный потрясений, Сяо Чжань мог назвать хорошим. Даже не так, скорее… даже несмотря на всё плохое, закончился день отлично. Потому что тот короткий кивок Ибо внезапно перекрыл все волнения дня, все волнения этих недель, даже жгучую обиду, переполненную непониманием от того, что Ибо отказался сегодня есть его еду — абсолютно всё перекрыл этот маленький короткий кивок. Омрачало всё только то, что Ибо нездоровилось, но отчего-то Сяо Чжань был уверен, что его старшие по команде ни за что не допустили бы чего-то серьёзного и сразу же отправили бы Ибо в больницу. Во всяком случае даже по тому минимальному взаимодействию, которое он видел, было очевидно, как они его любят и опекают. Сяо Чжань прикрыл глаза и с улыбкой на губах глубоко вздохнул. В груди было чувство, похожее на пресловутых бабочек, но оно было такое приятное, что не хотелось думать ни о природе его появления, да и ни о чём вообще, кроме того, что Ибо скоро всё-таки вернётся в его ресторан. А после Сяо Чжань, вынырнув наконец из своих мыслей, обнаружил, как руки сами собой замешивают ингредиенты для нового рецепта. Он придумал его сам — от начала до конца — и ни разу ещё не готовил. Но, кажется, выходило очень даже неплохо, и если на выходе будет именно то, что он и планировал, в следующий раз он накормит Ибо именно этим блюдом. Но в следующий раз Ибо так и не пришёл. Ни через день. Ни через два. Ни через неделю.