black cat on his way

намджун бредет по тёмным улицам домой пьяный. шатается и наступает в лужи. ноги промокли, пальцы замерзли. кроссовки подранные, но денег на новые сейчас нет. деньги, может, и нашлись бы, но то, что есть, он тратит на алкоголь и сигареты. его работа — низкооплачиваемое дерьмо. он долбаный кассир в маленьком магазинчике на углу, куда по ночам забредают за соджу и чипсами грустные люди. это то, что получаешь, когда бросаешь университет и говоришь родителям отъебаться. воображаешь, что построишь карьеру продюсера. и твое резюме, три абзаца, написанные на туалетной бумаге, теряется и остаётся без ответа. он был полным надежд юнцом, стал продавцом в магазине продовольственных товаров на углу. навоображал себе, что мечты сбываются. что станет одним из тех, кто пробьется. мир быстро ставит на место таких как он. двенадцатичасовой рабочий день. коммунальные платежи. задолженности по кредиткам. разочарованные родители. вот во что он превратился на самом деле. намджун плетётся, запинаясь о свои ноги, пьяный, тяжелый и несчастный, и когда до дома остается один квартал он видит кошку. чёрную кошку, без единого светлого пятнышка, переходящую ему дорогу. и это так неожиданно, так глупо расстраивает его. будто его жизнь недостаточно неудачна. будто он уже недостаточно несчастен. но он пьян и измотан, и черная кошка, переходящая ему дорогу, будто последняя капля. он останавливается, смотрит на кошку и бормочет: — к беде. ему вдруг хочется заплакать. кошка останавливается и смотрит на него. намджун смотрит на неё в ответ. — да ты мне тоже не особо нравишься, двуногий, — говорит кошка. намджун теряет сознание.

***

он просыпается с чугунной головой и больной спиной. он валяется на холодном мокром асфальте, спрятанный от прохожих за углом какого-то дома. под головой лежит свернутая в несколько слоев картонка. солнечный свет давит на глазные яблоки. во рту будто насрано. намджун с трудом разлепляет веки и первое, что он видит, это черная расплывчатая морда с длинными усами. он промаргивается, разгоняя пелену перед глазами, приподнимается, скрипя будто старая несмазанная дверь. замечает, что город давно ожил — слышны звуки людей, машин. но он, напившийся в стельку, вырубившийся прямо в грязном переулке, остался незамеченным. единственный свидетель его позора — черная кошка сидящая у его ног. он ни черта не помнит. кажется, он вывалился из бара в половину третьего. кажется, он дошёл до перекрестка, дальше — темнота. видимо, у него хватило сил и стыда заползти за угол дома и вырубиться в безлюдном месте, вместо того чтобы завалиться прямо на дороге. намджун встаёт, пошатываясь. пытается отряхнуться безуспешно, взъерошивает грязные волосы. делает вдох поглубже и выходит в город. определяет — до дома квартал. люди пялятся, но он убеждает себя, что ему плевать. что бы они о нём ни думали, они всё равно в проигрыше: все самые худшие мысли о себе намджун думает сам, им нечем его удивить. он бредет медленно, щурясь от солнца, бьющего по чувствительным больным глазам, кое-как перебирается через пешеходный переход, плывя за толпой, не различая светофоров, и, добравшись до дома, наконец расслабляется. пока он шарится по карманам в поисках ключей, откуда-то снизу раздается слабый тонкий вой. намджун опускает взгляд и видит ту самую кошку, которая, видимо, прошла всю дорогу за ним. она смотрит на него снизу вверх своими большими глазами и будто чего-то ждёт. намджун виновато ей улыбается. — спасибо, что посторожила меня ночью, но я не могу тебя взять. кошка смотрит на него, не моргая. это красивая кошка. худая, грязная, с подранным хвостом и свалявшейся шерстью, но красивая. мордочка милая, но глаза внимательные, взгляд пытливый. намджуну неловко отказывать ей. — извини, — говорит он. — но у меня дома все равно не лучше, чем на улице, — и заходит в подъезд.

***

до вечера он спит, развалившись на своём продавленном диване в одежде. к одиннадцати приходит хосок с соджу и новым материалом. они работают над музыкой полночи, напиваются и делают вид, будто это дерьмо имеет хоть какой-то смысл. но у них обоих нет ничего кроме музыки, ради которой они когда-то бросили учёбу и разругались с семьями, воображая себе, что станут теми, кто пробьётся. мечта не выдержала череды отказов и неудач, ярко вспыхнула, быстро сгорела и затихла, как костёр, в который нассали, чтобы потушить. у них нет связей, нет хорошей аппаратуры и денег, они больше особо и не надеются на что-нибудь, но продолжают возиться с этим, потому что больше им делать нечего. музыка всегда была тем, куда они сбегали от мира, и от неудач в музыкальной индустрии сбежали они по привычке в музыку. они делают наброски, хосок предлагает пару идей, а потом их паршивые компьютеры перегреваются, и им приходится взять перерыв. хосок вырубается на диване почти мгновенно, а намджун тупит в стену минут тридцать, пьяный, полусонный, но взволнованный, как бывает всегда, когда он берётся за музыку. как бы сильно она ни разбила ему сердце, музыка навсегда будет его первой и самой сильной любовью, он не может не болеть ею, оставаться к ней равнодушным. как всегда, любые чувства, тревоги и смятения приводят к тому, что ему нужно пиво. он оставляет хосока дальше спать на диване, накидывает на себя куртку, нашаривая в ней кошелек, и вываливается на улицу. прохладно и пусто. он делает глубокий вдох, ночной влажный воздух разгоняет пьяное марево в голове. намджун делает пару шагов, когда замечает под желтым светом уличного фонаря ту самую кошку, которая провожала его утром. сложив под собой лапы, она дремлет, не обращая внимания на созданный им шум. наверное, она даже не уходила, просидела здесь весь день. наверное, ей некуда идти и нет разницы, где сидеть. намджун бредёт в сторону магазина, в котором работает сам. на смене дживон, который лениво приветствует его: — здаров, — и снова возвращается к тому, что смотрел на телефоне. намджун проходит к холодильникам, прикидывая, сколько может взять на те деньги, что у него есть. выходит четыре бутылки 0,5 поганого на вкус темного нефильтрованного, которое он так часто пил, что даже полюбил. он тащится к кассе. в каком-то смысле он даже завидует дживону. они оба работают в этом пристанище для полуночных алкоголиков, потому что пристрастились к неправильным вещам. только дживон подсел на травку, и теперь вполне доволен и жизнью и этой работой, пока не нужно напрягаться и находятся деньги на косяк, а намджун выбрал музыку, слишком размечтался, больно разбился о землю, упав с высоты своих амбиций, и вынужден отбывать свой срок здесь. дживон пошатывается, пока пробивает ему пиво, и еле держит открытыми покрасневшие глаза. — чел, сколько раз тебя просить не курить на рабочем месте, — бормочет намджун. дживон разводит руками. — живи быстро, умри молодым, бро. намджун тяжело вздыхает. он бы хотел быть таким. он бы хотел прокурить все мозги, пока не отсохнут извилины, сердце и чувства, и не мучаться неудачами, обидами, проёбанной жизнью. дживона давно не мучает подобное дерьмо, а намджун… намджун тупой и пропащий. он давно ни во что не верит, но зачем-то продолжает барахтаться и пытаться. его амбиции — его горе. — отмени две бутылки пива и дай мне вон тот дешевый кошачий корм, — говорит он. — окей, — невнятно бормочет дживон. кошка находится там же, где и сидела. намджун подходит к ней, накрывая своей тенью, обращая на себя внимание. кошка разлепляет сонные глаза и смотрит на него, не пугаясь и не дергаясь. намджун трясет перед ней упаковкой дешёвого кошачьего корма и бросает: — хули ты тут сидишь? пошли. он держит дверь приглашающе открытой, кивая и махая рукой, зазывая. кошка долго думает, размышляя, что ей предлагают и стоит ли соглашаться. намджун терпеливо ждёт. но в конце концов она встаёт и идёт за ним, не сильно-то торопясь.

***

на кухне он медленно посасывает пиво, пока кошка рядом хрустит и чавкает. её, совсем черную, почти и не видно в темноте, только поблёскивают глаза. намджун опускает руку ей на затылок и почесывает. кошка давится, пытаясь есть и урчать одновременно. попав в не самый хороший дом, не к самому хорошему человеку, она, видимо, всё равно довольна, пока есть еда и ласковая рука. всё лучше, чем шататься по улицам с пустым желудком. она заканчивает и долго облизывается. потом пару раз проходится по столу, осматривается. подходит к намджуну и тянется мокрым носом к горлышку его бутылки. он смеётся, пальцем упирается ей в лоб, отодвигая. — что ты хочешь? пива? — фыркает он. — пить она хочет, налей ей воды, — доносится хриплое с дивана. — откуда у нас кошка, блять? — не у нас, а у меня. это мой дом. в темноте плохо видно, но, кажется, хосок показывает ему средний палец. намджун находит блюдце, которое не выглядит очень грязным, протирает своей футболкой на всякий случай, и наливает воды. кошка набрасывается на воду сильнее, чем набросилась на еду. после она потягивается, сытая и удовлетворенная, спрыгивает со стола и уходит. намджун не различает её силуэт в темноте, но когда он добирается до своей постели и на грудь ему ложится что-то тяжелое и теплое, понимает, что спать кошка выбрала здесь. он наугад в темноте кладёт ладонь на её спину и мягко похлопывает. — тебе тоже просто нужно место, похожее на дом. понимаю, — нашёптывает он. и засыпает.

***

утром, пока хосок сидит за столом и делает наброски в своём блокноте, намджун говорит по телефону с матерью, спрятавшись в ванной. но он знает, что хоби всё равно слышит всё, потому что ему никогда не удаётся говорить сдержанно и тихо, когда приходит время в очередной раз оправдываться перед родителями. нет, он ещё не уволился из своего магазина. да, он по-прежнему болтается с хосоком. нет, они не бросили попытки продвинуть свою дерьмовую музыку. да, он понимает, что его младший брат уже заканчивает университет и нашёл работу. он тоже постарается сделать что-нибудь со своей жизнью. когда он выходит из ванной и шарахает дверью посильнее, на него смотрят две пары глаз. хосок из-за стола понимающе, кошка с дивана с недоумением. когда он проходит мимо, то мягко треплет её по макушке. — поэтому я перестал брать трубку, когда мои звонят, — говорит хосок. намджун неразборчиво мычит в ответ и тяжело падает на стул рядом. — кстати, ты не рассказал. откуда кошка? — она типа сидела со мной рядом, когда я вырубился в подворотне. вроде. он оборачивается. кошка всё так же лежит на диване, смотрит на них своими светло-карими глазами, будто и не возражая против его версии. так всё и было. хосок качает головой, но не осуждает. он понимает его, они оба такие. напиться плохого алкоголя, наблевать на угол дома, подраться, уснуть на улице. это был очень крутой скат по социальной лестнице, но вниз летели они вместе. — и что будешь делать? — да ничего. пусть тут живёт, какая разница. она милая. с дивана вдруг доносится пискливое мяу. они оборачиваются к ней снова, не выдерживают и улюлюкают ей в ответ, строят рожицы и ласково причмокивают, как два дебила. а потом погружаются в работу. пока они неотрывно смотрят в экран ноутбука хосока, не замечают, как на компьютер намджуна, оставленный на столе, забирается кошка. она лазает там, пока не включает залипание клавиш, о чём оповещает компьютер, привлекая внимание намджуна. он встаёт с места, подходит к столу и подхватывает кошку на руки, негрубо потрепав её за ухо. — нельзя тут лазать, — журит её он, — ты думаешь у меня будут деньги на новый, если ты сломаешь этот? он смотрит в экран, чтобы проверить, что она натворила, и замечает новую вкладку. намджун точно её не открывал, никогда не заходил на этот сайт и впервые видит объявление о поиске авторов песен и продюсеров в музыкальную компанию. кошка, наверное, куда-то нажала, пока топталась по клавиатуре. он не закрывает страницу, дочитывая объявление до конца. — хоби, глянь. хосок тоже внимательно изучает вакансию. — да ну нах, — говорит он. — думаешь, стоит? намджун ненавидит такие моменты. ненавидит, потому что знает, что ему там нечего ловить, он уже пытался много раз. он знает, что это не для него, но крохотный огонёк тупой надежды, который он ещё не пропил, не даёт ему отказаться от идеи сразу. будто ему всё ещё нужно попытаться, опозориться и провалиться, чтобы точно убедиться, что там ему не место. — не знаю, — бормочет он. — это не очень крупная компания, — говорит хосок. — у них пока всего два более или менее известных артиста, остальные начинающие. так что, возможно… возможно они не такие богатые, зазнавшиеся и охуевшие, и могут нанять неизвестного продюсера с улицы имеет в виду он. — попробуй. тебе надо попробовать. — а ты? — вскидывается намджун. — пока я не замял свои дела с полицией, мне нечего туда соваться. да, точно. вот что бывает, когда ссоришься до кровавых соплей со своими родителями — собственный отец может обратиться с заявлением в полицию за попытку попасть в дом. «я блять там тоже живу» — возмущался тогда хосок. это глупости всё, конечно, он выберется, просто нужно время. его отец давно не взлюбил его, с тех пор, как ожидал, что сын станет военным и дослужится до генерала, а сын смог дослужиться только до начальной стадии алкоголизма. — отец всегда умел нагадить, — хосок вздыхает. — но ты должен пойти. намджун сурово пялится в экран. очередное собеседование. очередные вопросы об образовании, очередные люди, решающие, достаточно ли хороша его музыка. очередные «назовите ваши сильные стороны» и «как вы думаете, вы больше командный игрок или одиночка?» — слушай, я не знаю… ему прилетает лапой по лицу. намджун моргает и смотрит на кошку, которая всё ещё сидит на его руках. он смеётся и чешет её за ухом. — думаешь, мне стоит пойти? — спрашивает он. на самом деле он сюсюкается с ней как придурок и трётся своим носом о её. — надо попробовать, да? кошка отодвигает голову подальше от его лица. — ладно, — сдаётся намджун. — ладно. они тратят следующие три часа, оформляя его резюме, выбирают треки, которые он сможет отослать в качестве примера своих работ, и отправляют всё это на почту, указанную в объявлении. даже если он грандиозно обосрётся, ну и что. в первый раз, что ли.

***

его приглашают на собеседование. из его гардероба и гардероба хосока они составляют приличный на вид костюм. намджун пиздит как дышит о том, как умеет работать в программах, в которых никогда не работал, и как владеет английским на уровне выше среднего. его просят рассказать о себе на английском. блять. ну, сами напросились.

***

хосок ржёт над ним. — а чё не немецкий? — отвали, — огрызается намджун. — всем сейчас нужны специалисты со знанием английского, что ещё я мог сказать, когда они спросили? — что ты не знаешь английский? — ну, это не совсем правда! я ролики на ютубе могу без субтитров смотреть. хосок снова смеётся. он смеётся, но намджун знает, что он не со зла. прежде чем уйти, он треплет намджуна по плечу и говорит, что он молодец. попытаться всегда лучше, чем не попытаться. намджун вымотан. ему тяжело даётся носить галстук и держать спину ровно на протяжении трех часов. он хочет заснуть и забыть всё, что наговорил сегодня, он и засыпает. просыпается уже на следующий день оттого, что под носом щекотно, над ухом громко, а на груди жарко. продирает глаза и видит, что кошка сидит на нём, урчит ему в ухо и лапами шарит по лицу. — что ты делаешь, — он пытается сплюнуть шерсть, попавшую в рот. приподнимается на диване, кошка скатывается с его груди, но продолжает маячить у ног, взволнованная и громкая. намджун наклоняется, чтобы погладить ее и успокоить, и случайно бросает взгляд на стол, где лежит его телефон, который он оставил на беззвучном вчера и который разрывается от звонков сейчас. звонят из компании. он хватает его прежде, чем успевает подумать, что делает. и разволновавшись, случайно орёт в трубку: — ДА, — сам себя пугается, кашляет и пробует снова, — то есть да. я слушаю, я здраствуйте. когда звонок завершается, намджун поворачивается к кошке, чтобы сообщить. — меня пригласили на второй этап собеседования. кошка не сильно впечатлена его прогрессом и хочет лечь в кресло, но намджун хватает её на руки и много раз целует в её пушистые щеки. — не знаю, зачем тебе понадобилось топтаться по мне, но спасибо, что разбудила. вечером он не покупает ни одной банки пива, но берёт недешевое кошачье лакомство в магазине.

***

он проходит второй этап. потом проходит третий, а потом получает работу. потом увольняется из своего магазина. — ну не знаю, чувак, — говорит дживон, когда намджун забирает свои вещи. — надо оно тебе всё? здесь же тоже нормально. намджун жмёт ему руку на прощание и уходит. он не сообщает об этом родителям. говорит только хосоку, и вместе они напиваются в хлам, празднуя это. и это последняя их попойка — потом намджун начинает работать и с тех пор перестает регулярно нажираться в говно. дела идут в гору потихоньку. он покупает новый компьютер, копит на переезд. изредка начинает готовить дома, иногда ходит с коллегами в спортзал. лечит два зуба по медицинской страховке, которую теперь получает. подтягивает за собой хосока. всё складывается хорошо, а потом кошка теряется. намджун и не подозревал, как привязался к ней, пока однажды не вернулся домой с работы и не понял, что дома тихо. пусто. он звонит хосоку и весь вечер до самой темноты они обыскивают район, заглядывая за все мусорные баки. её нигде нет. он возвращается ни с чем, мрачный и уставший, и падает на скамейку около дома, тяжело вздыхая. хосок где-то там всё ещё пытается искать, но намджун уже особо не рассчитывает на что-то. завтра они займутся расклейкой объявлений. — у вас всё в порядке? — раздаётся из-за спины. намджун резко оборачивается и встречается взглядом с незнакомцем. — простите? — я спрашиваю, у вас всё хорошо? намджун хмурится. оглядывает молодого человека перед собой и говорит: — нет. моя кошка пропала. мужчина подходит ближе. он попадет под свет фонаря, и теперь намджун может увидеть его лучше. невысокий, миловидный. руки в царапинах, черные волосы взлохмаченные. взгляд острый, цепкий — и в темноте намджуну вдруг кажется, что он уже видел этот взгляд. — какая у вас была кошка? — спрашивает он. звучит обеспокоенно, участливо. намджун смущён чужим внезапным вниманием, но не может не клюнуть на чужое сочувствие. — обычная, черная. — я слышал, чёрные кошки к беде. намджун грустно усмехается. — эта, наверное, была особенная. приносила мне удачу. незнакомец вдруг широко ему улыбается. смотрит, как кажется намджуну, ласково, как смотрят на давно знакомых друзей. — тогда вы, наверное, хороший человек. нравились ей. намджун начинает терять нить этого разговора. но не чувствует желания уйти, остаётся, продолжает говорить. — не знаю. если я ей нравился, почему она убежала. улыбка незнакомца становится совсем нежной. — вы нравились ей, я уверен. он подходит ближе и садится рядом. смотрит намджуну в глаза и протягивает руку. — я юнги. давайте я помогу поискать вашу кошку. намджун бы сказал нет. он бы ушёл, но он продолжает сидеть, будто приклеенный к месту, и смотрит в ответ. и где-то, где-то он видел такой взгляд. он кивает. и не сдерживает небольшой улыбки. — я намджун. юнги улыбается в ответ.