Последняя снежинка

Громко смеющиеся лица, выкрики и короткие фразы, всё доносились эхом в каждый уголок его сознания. Капли усиленного дождя достигая крайней точки, становились кинжалами, что так точно пронзали красный костюм. Внешняя непогода переросла во внутреннюю бурю. Он стоял на коленях перед самим собой, смотря на отражения в луже. В той тьме, что глядела из-под маски, он искал последние искры прошлого себя. Почему именно когда ты «падаешь», оголяется твоя душа, открывая двери для слабости? Это ли не самый большой страх Матадора? Быть уязвимым. Радостный, искренний маленький мальчик, который хотел лишь связать жизнь со своим любимым делом, потерпел самую адскую несправедливость. Он старался быть сильным все время, надеясь что когда-то эта жизнь по истине станет принадлежать ему, а у свободы не будет границ. Быть настоящим ангелом для своих близких, которые явно этого не заслуживали, влекло за собой несдержанную ярость для остальных. Маленькому Айноске казалось, что он сможет выдержать это жестокое внутреннее одиночество, и когда придет время, он обретет ту самую, выдуманную «Еву», которая разделит его мир. Перед глазами так и вырисовывались яркие картинки с воспоминаний, отыгрывая каплями в луже. «Для чего же я так старался? Неужели это я?» Та грязь, что испачкала весь костюм, не так пугала Адама, как его запятнанная честь. Быть идеальным и быть собой — разные вещи. Всеобщее признание, репутация, уважение и восхищение, все это ему было необходимо. Но больше всего он нуждался в одном — любви. Хоть капля искренней человеческой любви, которая ему абсолютно чужда. Совершенно не умев любить, не приучен к нежностям и ласкам, его искаженные понятия все сильнее отгоняли людей вокруг него. Выбрав надменность и жестокость, он стал защищать себя от внешней боли, так случилось в этот раз. Ярость пришла на смену опечаленному разуму, запустив механизм неконтролируемой агрессии, что подняла его с колен. Пока всеми остальными движет любовь, Адамом заправляет боль вперемешку с гневом, и чем этого больше, тем опаснее он становится.

***

 — Гонка закончилась, Адам. Не лезь к мальчишке. — Рукой придержал Джо, еле движущегося Адама в сторону Реки.  — Да, ты был прав, я один в своем мире… Да, мать вашу, я чертовски одинок! — В голосе Матадора слышится непривычно уставший, болезненный тон. — Но скоро все изменится — Перевел взор на Лангу, от чего тот нахмурил брови.  — Мы соединимся, и станем мы Адамом и Евой! — Из последних сил, устрашающе произнес тот. Ланга в этот момент почувствовал неприязнь, может даже призрение.  — Ты совсем спятил, начал нести всякий бред, калечишь людей до полусмерти, либо ты остановишься… — Начал говорить Черри, но не успев закончить, Адам его прервал:  — Либо что?! Что ты сделаешь?! — Агрессивно выкрикнул мужчина в красном.  — Либо тебе не место здесь, ты становишься крайне опасен для людей, и… Нам придется принять меры… — Спокойно окончил свое предложение Каору.  — Ах Меры… — Иронично сказал Матадор — Меры принимать… Против меня! — Затем последовал смех, что походил на безумный — Это получается мне тут не место, ты только посмотри… Да я создал все это! Всё, что вы сейчас видите тут, всё благодаря МНЕ! — Он жестикулировал руками, заглядывая в глаза людям, стоящим вокруг, словно отчаянно стучась в чужие сердца.  — Да, ты создал эти гонки, Адам, но ты стал неконтролируемый, ты можешь быть реальной угрозой — Продолжил парень с длинными розовыми волосами.  — Угрозой? — Отчаянно спросил основатель «S»  — Именно. Адам послушай, пора прекращать с этим всем… — Вмешался Джо  — Прекращать… Прекращать говорит, прекращать! — Матадор опустил голову как можно ниже, повторяя полутоном одно и тоже слово.  — Ты не можешь издеваться над людьми просто потому, что тебе так нравится! — Заговорил Реки, не сдерживая злости — Ты безумен в своем катании, хотя это и катанием назвать трудно! С нас хватит!  — Вынужден сказать, ты крутой скейтер, но знаешь ли, мы тут не ради забавы калечимся, мы получаем удовольствие, катаясь с друзьями… — В разговор вмешался Мия. Пока каждый считал нужным высказаться в сторону Адама, тот лишь молча стоял понурив голову. Слова знакомых, в прошлом некоторых друзей, так резко и больно проходились по ушам, что кажется тесали шрамы. Матадор выглядел как единственная груша для битья, ударить по которой выстроились в очередь. Еще некоторое время в его сторону летели разные фразы, даже от тех, кто раньше восхищался им. Один лишь Ланга стоял неподвижно, не сказав ни слова, все также внимательно смотрел на Адама. Легендарный скейтер с каждым разом сжимал кулаки все сильнее и сильнее, так, будто держал там всего себя. Ногти уперлись в ладони, отпечатывая в них легкие кровавые отметины. Боль становилось выдерживать все тяжелее, капли дождя стекали по волосам, умывая безотрадное лицо. Когда все вокруг затихли, он выдал сквозь зубы:  — Вы уже все сказали? — Проговорив это с опущенной вниз головой, сжатыми, кровавыми ладонями, все ожидали от него ужасных следующих действий. Когда сил бороться уже не осталось, он поднял голову вверх, тяжело выдохнул и разжал кулаки.  — Я единственный, кто никогда не мог заслужить любовь — Привычный тон Матадора в миг исчез, став без пафоса, без фальши. Вокруг все застыли от удивления.  — Как бы я не старался… — Словно разбитые кусочки стекла, рассыпались воспоминания детства.  — Видно… И тут мне не нашлось места — Голос начал дрожать.  — Не нашлось никого для меня в этом мире… — Адам поднял голову к мрачному небу, что строго, словно осуждающе смотрело на него. — Не нашлось и в другом… — Кажется, душу в тот момент разрывало на части, а ком в горле начал предательски сдавливать, заставив слезы наполнять глаза. В это мгновение Адам почувствовал свое «падение», полное падение на глазах у всех. Сломавшись в себе, он сглотнул подступившею тяжесть, разворачиваясь ко всем спиной. Нахмурившейся, молчаливый паренек, вдруг расслабил лицо, напрочь изменив взгляд. Взор Ланги упал на кровавые отпечатки мелькающих ладонь Адама, что уже начал шагать куда-то вперед. В этот момент светловолосый почувствовал колющую боль в районе сердца, она напоминала ему о потере, об одиночестве. Однажды потеряв отца, он утратил веру в лучшее, уже смирившись с пустотой внутри. Это чувство было ему знакомо и заставляло челюсть сжиматься, подрагивая все тело. Весь в грязи, мокрый от коварного ливня, Матадор шел совершенно наедине со своей болью, пока все вокруг лишь провожали его молчаливым взглядом. Кажется его силуэт вскоре сольется с ночной тьмой, и он исчезнет из горизонта. Лангу пробирает странной, бешеной тягой, словно сейчас что-то исчезнет навсегда. Почувствовав распирающие эмоции всем сердцем, что окончательно прошлись разрядом по телу, заставили его бежать. Он рванул со всех ног за уходящим красным плащом, так, будто сейчас от него зависит все.  — Адам! Подожди! — Крикнув тому вслед, подбегая ближе. Мужчина в красном приостановился и тут же развернулся, смотря на несущегося Сноу, волосы которого, напоминали ему сейчас снежную метель. Грудь парниши разносило в сочетании бешеных эмоций и сбитого от бега, дыхания. Встав перед Адамом, взгляды встречаются в моменте, затем рука Ланги незамедлительно тянется к его лицу, бережно снимая маску. Тот совсем не сопротивлялся, спокойно дав выполнить это действие. Окончательно слетевшая маска, раскрывает Ланге прекрасное очертание скул, острый подбородок, вычерченные синие брови, а на последок тяжко открылись ярко красные глаза, наполнены слез до самых краев. От такой внешней красоты, у светловолосого слегка отнимает дар речи, буквально заставив его замереть.  — Адам… я хочу сказать — Начал говорить Ланга.  — Айноске… Можешь звать меня Айноске — Сквозь слезы, пытается улыбнутся Матадор. Парниша чувствует неприкрытую искренность, и в ответ также улыбается.  — Айноске, я хочу тебе сказать… Я буду рядом! — Удивительно для самого себя, теряя всякие предрассудки, Ланга накидывается на мужчину с крепкими объятьями, обвивая руками его плечо и шею.  — Обещаю, я не брошу тебя… — Юноша еще крепче сжимает объятья, на что совсем растерянный Адам, не может сдержать наполненные глаза слез, и те ручьем начинают катиться по щекам, обжигая кожу. Он судорожно обнимает его в ответ, утыкаясь тому в шею. Их слияние — обмен такой сильной энергии, что сердца начинают стучать как бешеные, в унисон. Адам словно перерождённый Феникс, открывший себя кому-то, свои эмоции, свою боль, настоящего, ранимого и уязвимого. Лангу же посещает какое то новое теплое чувство, пронося в себе высшее наслаждение в этом мгновении. Мужчина отстранятся первым, наполнен безусловной любовью, заглядывает Ланге глубоко в глаза. Его рука плавно проводит по светлым волосам, останавливаясь на щеке, поглаживая большим пальцем. Ловля мерцание чистых лазурных глаз, он произносит:  — Я ведь знал, что ты моя снежинка… Моя последняя снежинка! Обхватив лицо Ланги уже обеими ладонями, Матадор наклонился к его губам, нежно сомкнув их в кратком поцелуе. Противоположности притягиваются. Инь и Янь. Холодный Ланга мог зажечься, а горячий Матадор растаять, словно снежинка...