Тоже самое, но другое

С момента своего пробуждения четверо основателей старались проводить как можно больше времени вместе. Обычно в выручай-комнате были все четверо, или они разделялись на две пары, чтобы побыть наедине. Довольно часто Гарри и Луна устраивали учебные запои, доходя до того, что заканчивали предложения друг друга и ссылались на магию далеко за пределами понимания Седрика или Невилла, возбуждённо жестикулируя друг на друга, когда они говорили то, что с таким же успехом могло быть тарабарщиной. И конечно, Гарри и Невилл были соседями по комнате, поэтому они проводили много времени вместе. Это был первый раз, когда Седрик и Луна проводили время только вдвоем. Седрик не мог поверить, что это заняло у него столько времени. В своей первой жизни они часто прогоняли мальчиков, настаивая, что им нужно какое-то время без их тупости. Седрик скучал по своей дорогой подруге.Было чудесно проводить время с Гарри, но Луна была другой. Ровена была другой. Они развалились на двух диванах, тарелка с сыром и крекерами стояла на низком столике между ними, пока они обсуждали свои занятия, проблемы Луны с другими когтевранцами и мысли Седрика о Турнире. Ему было приятно, что кто-то, кого он знал, никогда не осудит его, но и не примет его проблемы близко к сердцу. Гарри был замечательным человеком, но ему нравилось взваливать на свои плечи бремя всего мира. — Как ты приспосабливаешься? — спросила Луна, когда в разговоре наступила тишина. Седрик вздохнул.Она всегда была слишком наблюдательна. — В целом всё хорошо.- Салазар научил его достаточной магии разума, чтобы упорядочить свои мысли, даже если это заняло у него больше времени, чем у слизеринца. — Хотя иногда это все ещё пугает меня. Я ударю себя по голове, потому что не привык быть таким высоким, или потрачу десять минут на поиски заколок для волос, прежде чем пойму, что они мне не нужны. — Затем он покачал головой: если он не мог рассказать Луне, то кому он мог рассказать? — Иногда мне не хватает чувства красоты. — Он вроде как признался в этом Гарри, но не так многословно.  — Нет причин, по которым ты всё ещё не можешь чувствовать себя красивой, — заметила Луна, садясь как следует. — Всё дело в том, что делает это для тебя. Разные вещи кажутся красивыми разным людям. — Она улыбнулась тем безмятежным, беспристрастным взглядом, который всегда успокаивал сердце Седрика. — Всё, что тебе нужно, это немного чего-то, что только для тебя, что-то, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо. Я чувствовала себя хорошенькой, когда надевала красивые туфли. Тогда мы так много времени проводили в рабочих ботинках, что шёлковые туфли казались мне лакомством. Теперь, когда я заплетаю цветы в волосы, я чувствую себя красивой. Невилл чувствует себя прекрасно, когда вытирает всю грязь из-под ногтей, а я их крашу. Годрик чувствовал себя прекрасно, когда его доспехи были идеально отполированы. — Она потянулась и взяла Седрика за руку. — Что заставляет тебя чувствовать себя красивой? — Я… — Он задумался, что заставило его почувствовать себя красивым? Когда он был Хельгой, это были мягкие шелка и сладко пахнущие духи. Как Седрик… он никогда не задумывался об этом раньше. — Я не знаю.  — Что ж, сейчас самое время это выяснить, — весело прощебетала Луна. В мгновение ока комната слегка изменилась — их диваны придвинулись ближе друг к другу, низкий столик подскочил на несколько дюймов, и внезапно на его поверхности появилось множество коробок. Луна открыла одну из коробок, обнаружив массу косметики и других косметических средств. — У меня никогда не было подруг, но я слышала, что это должно быть весело. -Ты хочешь… подружиться? Действительно? — с сомнением в глазах пробормотал Седрик. — Разве у тебя есть идеи получше? — спросила Луна. Она поднесла к его щеке два тюбика тонального крема, потом решительно кивнула и положила один обратно в коробку.  — Я подумала, что если мы начнём с более стереотипных вещей, которые заставляют людей чувствовать себя красивыми, мы сможем увидеть, что ты чувствуешь к ним, и пойти дальше. Теперь закрой глаза и сидите спокойно.

***

Седрик не мог сказать, сколько времени он провел, сидя с закрытыми глазами, следуя инструкциям Луны, когда она покрывала его лицо кремами, пудрой и всякой всячиной. Грима во времена Хельги не было, но если бы Седрик знал об этом… Нервы клокотали у него в животе, пока Луна работала — что, если он будет выглядеть нелепо? Чёрт, а что, если он хорошо выглядит? — Перестань волноваться, — проворчала Луна, легонько хлопнув его по плечу. — Я почти закончила. — Она нежно провела щёткой по его носу и скулам, затем откинулась на спинку стула, сияя. — Вот. Посмотрим, что ты думаешь. Комната уронила зеркало на колени Седрику, и он уставился на свое отражение.  — Ух ты! Это было похоже на него, но… как-то мягче и острее одновременно. Луна осветила его скулы, сделав их еще более заметными, чем обычно, а веки были покрыты мерцающей золотой пудрой, ресницы были темными и намного длиннее, чем обычно. Тональный крем был немного липким, и ему не нравилось, как выглядит помада на его губах. Когда он упомянул об этом Луне, она протянула ему тряпку, помогая тщательно вытереть, пока его губы снова не стали выглядеть более естественно. — Мне нравятся глаза, — признался он, изучая темный контур подводки, очерчивающий его серые глаза, делая их еще ярче. — Тональник и… контур, не так ли? — Без этого я мог бы обойтись, но… … Мне нравятся глаза. — Он не мог перестать смотреть на себя. Он не мог не задаться вопросом, что бы подумал Гарри, если бы увидел его.  — У тебя красивые глаза, — согласилась Луна. — Ты чувствуешь себя красивым? Так оно и было, и Седрик представлял себе, что, может быть, делает это снова для особых случаев, но это было не так. — Я думаю, нам нужно продолжать попытки.  — Хорошо, — невозмутимо ответила Луна. — Мы будем более мужественными или более женственными? Я уверена, что Хогвартс мог бы предоставить тебе одежду, если ты захочешь примерить некоторые наряды, или я могла бы покрасить тебе ногти, только пальцы ног, если хочешь. Или всегда есть оружие. Я знаю много людей, которые чувствуют себя прекрасно с мечом в руках. Седрик моргнул.  — Я всегда больше любил лук, чем меч, — возразил он, пожимая плечами. — Давай просто… попробуем всё. Это ведь может быть весело, правда? Луна просияла и вскочила на ноги, словно он только что вручил ей ключи от Александрийской библиотеки.  — Всё будет замечательно, — пообещала она, сверкая глазами. — Мы снова устроим тебя в твоей собственной шкуре, обещаю. Седрик даже не понимал, в чём была настоящая проблема, но, конечно, когда Луна так выразилась, это имело смысл — он не чувствовал себя Хельгой, но и Седриком тоже больше не чувствовал. Он был где-то посередине, и ему нужно было выяснить, что делает этого человека счастливым и комфортным. И хорошеньким. Считалось ли это мужским, женским или чем-то совершенно иным. Это независит от того, что думают об этом другие. Они были первопроходцами в своей прошлой жизни, создавая школу магии, когда люди говорили, что это не должно быть сделано, что это не правильный путь. Всю свою жизнь Хельга пренебрегала ожиданиями и гендерными нормами. Может быть, Седрик мог бы сделать то же самое, но по-своему.